Страница 1

Властелин ее сердца
Моника Маккарти


Стража Нагорья #8
Когда-то девочка Розалин Клиффорд помогла шотландскому узнику, приговоренному к смерти, совершить побег из замка ее брата. Теперь она сама в плену у спасенного ею шотландца, – и это не кто иной, как прославленный воин-горец Роберт Бойд, самое имя которого внушает ужас англичанам.

Роберт ненавидит врагов своей родины всей душой, он поклялся не щадить никого и сражаться до последней капли крови. Но можно ли ненавидеть прелестную девушку, оказавшуюся в полной его власти? Могучего и сурового воителя терзают сомнения, но постепенно в его очерствевшем сердце просыпается любовь к Розалин, – любовь мучительная, страстная и непреодолимая…





Моника Маккарти

Властелин ее сердца



Monica McCarty

The Raider



© Monica McCarty, 2014

© Перевод. О. А. Болятко, 2015

© Издание на русском языке AST Publishers, 2016


* * *



Хайлендская гвардия

Тормонд Маклауд по прозвищу Вождь — командир стражи и искусный фехтовальщик.

Эрик Максорли по прозвищу Ястреб — мореход и пловец.

Лахлан Макруайри по прозвищу Змей — мастер маскировки, проникновения в тыл врага и похищения.

Артур Кэмбелл по прозвищу Странник — специалист по разведке и рекогносцировке.

Грегор Макгрегор по прозвищу Стрела — меткий стрелок из лука.

Магнус Маккей по прозвищу Святой — мастер выживания и изготовитель оружия.

Кеннет Сазерленд по прозвищу Лед — специалист по взрывчатым веществам.

Йен Маклин по прозвищу Гарпун — стратег в пиратских набегах.

Юэн Ламонт по прозвищу Охотник — следопыт и охотник на людей.

Роберт Бойд по прозвищу Налетчик — обладатель небывалой физической силы и мастер рукопашного боя.

Александер Сетон по прозвищу Дракон — мастер ближнего боя на кинжалах.

А также Хелен Маккей по прозвищу Ангел — целительница.




Предисловие


Год тысяча триста двенадцатый от Рождества Христова.

С момента, когда Роберт Брюс впервые заявил претензии на корону шесть лет назад, он разбил не только англичан, но и влиятельную шотландскую знать, которая выступала против него.

После столь необходимой для Брюса и его людей передышки от военных действий, в конце лета 1310 года англичане направились на север, покорять Шотландию. На этот раз под предводительством Эдуарда Второго. Но этот второй Эдуард сильно отличался от своего отца, прозванного Молотом Шотландцев, и кампания превратилась в настоящее бедствие для англичан. Брюс избегал крупных сражений. Вместо этого с помощью легендарной Хайлендской гвардии он повел тайную войну, используя пиратскую тактику, которую довел до совершенства, изматывая англичан внезапными атаками и стычками и тем самым подрывая моральный дух солдат.

После безуспешных попыток выследить Брюса Эдуард и его армия отступили на английскую территорию, чтобы перезимовать в Берик-апон-Туид[1 - Берик-апон-Туид, или просто Берик – город на восточном побережье Англии в графстве Нортамберленд, самый северный город Англии. Расположен на полуострове при впадении реки Твид в Северное море, в четырех километрах южнее шотландской границы. (Здесь и далее примеч. пер.)], прежде чем снова отправиться в поход на шотландцев. Но вторая кампания английского короля была отложена, когда летом 1311 года, после десяти месяцев, проведенных в Шотландии и на границе, он был вынужден вернуться в Лондон из-за волнений среди своих баронов.

Брюс немедленно воспользовался отсутствием Эдуарда и пошел в наступление, впервые перенося военные действия в глубь Англии. Как викинги до них, свирепые шотландцы наводили ужас на врагов. Имена их предводителей вошли в историю. Такие воины, как Томас Рэндольф, Джеймс Дуглас Черный, Эдвард Брюс и Роберт Бойд, заработали и славу, и состояние, начав жестокую кампанию, которая в итоге положила конец войне.




Пролог


Славный Роберт Бойд, достойный, мудрый и сильный…

    Гарри Блайнд. Похождения сэра Уильяма Уоллеса[2 - Гарри Блайнд (Слепой Гарри) – шотландский поэт XV в.]

Октябрь 1306 года

Замок Килдрамми, Шотландское нагорье



– Убит?

Розалин едва не подавилась куском мяса.

– Ты в порядке? – спросил брат, наклонившись, чтобы похлопать ее по спине.

Откашлявшись, она глотнула подслащенного вина и кивнула:

– Все нормально. – Заметив его тревогу, она выдавила улыбку. – Правда. Извините за беспокойство. Вы что-то говорили о пленниках?

Ее попытка казаться равнодушной не обманула Роберта. Он нахмурился. Брат очень тихо разговаривал с ее опекуном, сэром Хамфри, сидевшим по другую сторону от него, и их разговор вовсе не был предназначен для ее ушей. Она невинно похлопала ресницами, но Роберт, первый барон де Клиффорд, стал одним из важнейших руководителей в войне против шотландских мятежников вовсе не из-за своего титула и красивого лица, хотя обладал и тем и другим. Нет, король Эдуард высоко ценил его ум, преданность и решительность. Он был также одним из лучших рыцарей в Англии. Сестра гордилась им, несмотря на то, что он был слишком проницательным.

– Несчаст

Страница 2

ый случай, только и всего. Часть стены обрушилась, когда пленники разбирали ее. Двое из них насмерть раздавлены обломком.

Сердце Розалин подкатило к горлу, и она не удержалась от слабого возгласа отчаяния. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это был не он! Чувствуя на себе испытующий взгляд брата, Розалин попыталась прикрыть свою слишком тревожную реакцию, скромно заметив:

– Но это ужасно!

Роберт еще некоторое время изучающее смотрел на нее, а затем похлопал по руке:

– Пусть это тебя не расстраивает.

Но Розалин была расстроена. Глубоко расстроена. Она, естественно, не могла сказать брату, почему. Если он узнает о ее влюбленности в одного из пленных мятежников, он отправит ее в Лондон на первом же корабле, как грозился это сделать, когда она неожиданно прибыла в замок неделю назад со своим новым опекуном, сэром Хамфри де Богуном, графом Харфордом: «Крест Господень, Розалин! Это самое неподходящее для девушки место в христианском мире!»

Но возможность повидаться с братом была слишком заманчивой, чтобы Розалин могла устоять. Пока она жила в Лондоне, а Роберт сражался с шотландскими мятежниками на севере, прошло уже почти два года. Она отчаянно скучала по нему. Он, его жена Мод, с которой он прожил уже восемь лет, и их дети были единственными родными, которые у нее остались, и если бы ей пришлось спуститься в подземное царство, чтобы увидеться с ними, она бы сделала это. Мод приехала бы с Розалин и графской свитой, но обнаружила, что снова беременна.

– Я не понимаю, зачем вообще разбирают эту стену? – пожала плечами Розалин. – Я думала, мы выиграли войну.

Ей удалось отвлечь брата. Сэр Клиффорд больше всего любил рассказывать о великой победе Англии. Попытка Роберта Брюса завоевать корону провалилась. Объявленный вне закона король вынужден был бежать из Шотландии, а англичане теперь заняли большинство важных шотландских замков, включая и этот, бывшее владение шотландских графов маар.

– Мы действительно ее выиграли. Недолгое восстание Роберта Брюса закончилось. Брюс избежал петли, приготовленной для него в замке Дунаверти, но не сможет долго скрываться на западных островах. Наш флот отыщет беглеца. – Клиффорд пожал плечами. – И даже если не отыщет, у него осталась только горстка людей.

Розалин понизила голос до шепота:

– Но разве они не горцы?

Брат рассмеялся и ущипнул ее за нос. Хотя Розалин была уже достаточно взрослой для того, чтобы ее щипали за нос – ей было шестнадцать, почти семнадцать, – она не возражала: как ей повезло, что у нее такой брат, что он так нежно любит ее! Немногие четырнадцатилетние мальчишки заботились бы о четырехлетней сестре после смерти родителей, но Роберт всегда присматривал за ней. Даже когда король взял их под свою опеку, он всегда следил за тем, чтобы она не оставалась одна. И даже если он иногда вел себя скорее как оберегающий отец, а не как брат, Розалин не возражала. Для нее он был и отцом, и братом.

– Шотландцы – не чудовища, малышка. И не обладают божественной силой, как ты могла слышать при дворе. Они могут сражаться, как варвары, но когда натыкаются на сталь английских рыцарских мечей, из них брызжет кровь, такая же красная, как и у любого другого человека.

Поскольку Розалин не позволялось смотреть на пленников, она удержалась и не спросила, почему в таком случае их так усиленно охраняют? Брат снова повернулся к сэру Хамфри.

Розалин стала дожидаться момента, когда дневная трапеза подойдет к концу и она сможет помчаться в свою комнату в снежной башне. Обычно она оттягивала этот момент как можно дольше. Роберт позволил ей остаться в Шотландии только при условии, что она будет проводить все время в своей башне за исключением завтраков, обедов и ужинов и посещения церкви, – он не хотел, чтобы сестра столкнулась с кем-то из его пленников. Комнатушка в башне стала напоминать ей тюрьму. Когда она возразила: это несправедливо, ведь на других дам из свиты сэра Хамфри такие ограничения не распространяются, – брат ответил: эти дамы не являются его шестнадцатилетними сестрами. И единственное, что было доступно Розалин, это окно. Оно выходило во внутренний двор и смотрело на щитообразную несущую стену. Ту самую стену, которая обрушилась и придавила двух пленников.

Сердце Розалин колотилось с такой же скоростью, с какой ноги несли ее по семи – семи! – пролетам лестницы на верхний этаж башни. Шотландцы могли быть варварами-повстанцами, но они, безусловно, знали, как строить замки, что послужило одной из причин королю Эдуарду снести Килдрамми. Молот Шотландцев, так называли короля, хотел быть уверенным, что в будущем никакие бунтовщики не смогут использовать эту внушительную крепость в качестве убежища.

Яркий солнечный свет заливал комнату. Розалин открыла тяжелую дверь и промчалась мимо огромной деревянной кровати, наполовину распакованных сундуков с ее вещами и маленького столика, на котором стояли кувшин и таз для умывания. С замиранием сердца она встала коленями на лавку, стоявшую под окном, и стала разглядывать сквозь оконное стекло

Страница 3

внутренний двор.

Розалин знала, что это неправильно, что брат будет в ярости, если узнает о ее увлечении пленным мятежником, но ничего не могла с собой поделать. В нем было что-то, что выделяло его среди остальных. И дело было не в его огромном росте и красивом лице, хотя именно это привлекло ее в самом начале. Нет. Он был… добрым и благородным. Даже если и был мятежником. Не раз Розалин наблюдала за тем, как он брал вину более слабых пленников и следующее за этим наказание на себя или выполнял бо?льшую часть работы, чем ему полагалось.

Он не мог быть…

Она отбросила эту мысль и стала внимательно наблюдать за происходящим в выложенном булыжником внутреннем дворе, у стены между юго-восточной башней и недавно построенной сторожкой, где работали пленники.

Возле стены была лишь горстка пленников, но их охраняли почти два десятка воинов ее брата. Учитывая состояние пленных, такая предосторожность казалась чрезмерной. Возможно, когда замок был захвачен месяц назад, такая демонстрация силы была оправданна. Но сейчас без грубых кожаных доспехов и оружия, после нескольких недель, проведенных в плену, где кормили более чем скудно и заставляли работать от рассвета до заката, пленники были похожи на оборванцев и вряд ли могли оказать хоть какое-то сопротивление.

Кроме одного.

Розалин смотрела и смотрела, и ее охватывала паника. Где он? Или он – один из погибших? Горячие слезы выступили у нее на глазах. Она понимала, что ее поведение нелепо: он пленник, шотландец, один из мятежников Роберта Брюса.

Но он также…

Сердце Розалин екнуло, и она издала тихий возглас облегчения, когда высокий мощно сложенный пленник вышел из-за стены.

Слава Богу! Он в порядке! На самом деле более чем в порядке – он был великолепен.

Она вздохнула от всего своего почти шестнадцатилетнего сердца. Дамы при дворе безжалостно дразнили ее за ее наивность и невинность.

– Ты такой еще ребенок, Роузи-лин, – говорили они, закатывая глаза, когда она пыталась принять участие в их разговорах.

Это прозвище звучало гораздо приятнее от брата, чем от придворных дам, но сейчас Розалин определенно не считала себя ребенком. Впервые в жизни она чувствовала себя женщиной, глубоко очарованной мужчиной.

И каким мужчиной! Он мог быть героем легенд и баллад менестрелей. Высокий, широкоплечий, с темными волосами, спутанные пряди которых обрамляли мужественное красивое лицо, он был одним из самых сильных и внушительно выглядевших воинов, которых она когда-либо видела.

Словно для того, чтобы доказать это, Шотландец – так Розалин его называла – нагнулся и поднял огромный камень. Она затаила дыхание и почувствовала, как сердце учащенно забилось. Несмотря на то что в комнате было холодно, ее бросило в жар.

От усилия влажная льняная рубаха натянулась на широкой груди пленника, обрисовывая каждый из его многочисленных мускулов. Даже ослабевший в плену, он выглядел достаточно сильным, чтобы расправиться голыми руками с целым гарнизоном солдат.

Розалин пересмотрела свое прежнее мнение: возможно, большое число воинов, охранявших пленных, было благоразумной предосторожностью.

Только когда пленный мятежник исчез из виду, завернув за угол, она перевела дыхание. Спустя несколько мгновений он снова появился и взял следующий камень. Время от времени он обменивался парой слов с кем-нибудь из пленных, пока один из стражников не пресекал разговор ударом хлыста.

Чаще всего красивый воин Брюса обращался к высокому блондину, хотя был дружен с другим, рыжеволосым пленником. Тот тоже был высокого роста, но на этом их сходство заканчивалось. Больше, чем остальные пленники, рыжеволосый страдал от непосильного труда. Он был изможденным, бледным и с каждым днем все больше сутулился.

Шотландец делал все возможное, чтобы помочь рыжеволосому: когда стражники не видели, придерживал камни, которые тот носил, или заменял его, когда наступала очередь рыжеволосого поработать молотом. Розалин даже видела, как Шотландец делился с товарищем водой, которую им совсем немного приносили во время коротких перерывов в работе. Но рыжеволосый слабел у нее на глазах.

Розалин отвернулась от окна. Она должна перестать наблюдать за пленными, иначе она чувствовала себя совершенно беспомощной. Она знала, что они мятежники и заслуживают наказания, но этот рыжеволосый человек умирал. То, что их, вероятно, казнят после того, как работа будет выполнена, не имело значения. Никто не должен был так страдать.

Розалин взяла в руки вышивание, но через несколько минут отложила его и снова стала смотреть в окно. Она не могла не смотреть. Она должна была что-то предпринять. Но что? Брат предупредил, чтобы она не вмешивалась.

Ответ пришел на следующее утро после посещения церкви. Когда Розалин заканчивала утренние молитвы, она краем глаза увидела, как служанка несла большую миску и несколько кусков хлеба в сторону тюрьмы – ничтожно мало еды для стольких мужчин. И она придумала: она будет доставлять им дополнительную еду!

Потребовалось несколько дней, чтобы обдумать план.

Страница 4

Наконец Розалин была готова претворить его в действие.

Стащить несколько кусков мяса было легко. Она заворачивала их в салфетку, которую держала на коленях во время еды, а когда трапеза заканчивалась, засовывала сверток в кошелек, висевший у нее на поясе. Но вот передать еду пленникам оказалось значительно труднее.

Розалин достаточно долго наблюдала за пленными и знала распорядок их дня. Каждое утро стражники проводили их через маленький дворик между церковью и поврежденным большим залом замка во внутренний двор. Там их выстраивали и давали указания, прежде чем разрешить им взять тележки, которые стояли сбоку от пекарни. Вот эти тележки и стали ее целью.

Ночью, когда в замке все стихло, Розалин набросила темный плащ и выскользнула из башни. Держась в тени, она обошла двор, стараясь избежать встречи со стражниками, которые могли патрулировать территорию. Все было на удивление тихо. После того как англичане разбили войска мятежников, угроза атаки была очень мала. Розалин быстро положила сверток в одну из тележек и вернулась в свою комнату.

На следующее утро она видела, как один из пленников вернулся со своей тележкой, быстро подошел к Шотландцу и тайком передал ему сверток. Тот огляделся, словно ожидая подвоха, но когда долговязый стражник прикрикнул на него, заставляя вернуться к работе, она увидела на лице Шотландца слабую улыбку.

Эта улыбка стала тем поощрением, которое и было ей нужно. Ее ночные прогулки продолжались неделю. Розалин могла поклясться, что рыжеволосый пленник стал выглядеть лучше, а многие из мятежников даже распрямили спины.

Конечно, брат пришел бы в ярость, узнай он о том, что делает его сестра, и последней была ненавистна мысль о том, что между ними есть секреты. Но Розалин решила, что это всего лишь мелочь, которая не принесет никакого вреда.

Но в этом она ошибалась. Жестоко ошибалась.



Розалин зевала, пока служанка, приехавшая с ней из Лондона, укладывала ее длинные косы под вуаль с обручем.

– Вы выглядите уставшей, миледи, – озабоченно сказала служанка. – Вы хорошо себя чувствуете?

Восемь бессонных ночей уже начали сказываться, но Розалин выдавила улыбку:

– Достаточно хорошо, Ленора. Ничего такого, что не могла бы вылечить пара часов сна. Боюсь, я слишком долго засиживалась вечерами с братом и графом…

Громкий крик во внутреннем дворе замка прервал ее.

– Интересно, что там случилось? – сказала Ленора.

Но Розалин уже вскочила со стула и ринулась к окну. Ее сердце замерло, а с губ сорвался сдавленный возглас, прежде чем она смогла удержаться. Рыжеволосый пленник стоял на коленях в грязи, держась рукой за бок, куда он, очевидно, получил удар от дюжего стражника. Салфетка с кусками мяса и хлеба, которые она принесла прошлой ночью, была на земле перед ним. Стражник кричал и орудовал кулаками. Нетрудно было догадаться, о чем он спрашивал.

Рыжеволосый покачал головой, и стражник ударил его снова, на этот раз с такой силой, что голова пленника откинулась назад и во все стороны брызнула кровь. Он рухнул на землю.

Розалин вскрикнула от ужаса. Ленора попыталась оттащить ее от окна.

– Пойдемте отсюда, миледи. Эти гнусные животные – зрелище не для ваших глаз. Бандиты и варвары, вот кто они такие. Надеюсь, ваш брат четвертует их всех.

Розалин едва слышала ее. Она оттолкнула служанку, снова издав восклицание. Она чувствовала – знала! – как поступит Шотландец. Он взревел и рванулся вперед, отбросив двоих удерживавших его стражников, словно они были тряпичными куклами. Кулак врезался в челюсть стражника, который избивал его друга. Стражник рухнул на землю. Шотландец вскочил на него и стал наносить сокрушительные удары, действуя кулаком, как молотом, пока стражник не затих и не остался лежать на земле.

Наступило секундное молчание, а потом весь двор будто взорвался.

Ленора, стоя позади Розалин, охнула от ужаса:

– Пленники атакуют!

– Нет. О Господи, нет! – простонала Розалин, глядя на последовавшую рукопашную. – Что я наделала?!

Шотландец сражался, как одержимый, как берсеркер из скандинавских саг. Голыми руками он отражал наскоки дюжины солдат брата. Всякий раз, когда кто-то из них пытался схватить его, он применял хитрый маневр и выскальзывал из рук нападающего. Обычно солдаты заканчивали схватку лежа на спине.

Светловолосый пленник ухитрился схватить один из молотов, которые использовались для разборки стены, и занял позицию рядом с Шотландцем. Вдвоем они составляли маленькую армию. Один за другим пленников усмирили, но эти два человека, казалось, готовы были отражать удары бесконечно долго. Но без доспехов и оружия они не смогли бы этого сделать. Потребовался лишь один удар пикой в бок светловолосого и один удар молота по ребрам Шотландца, чтобы англичане одержали верх.

Сердце Розалин бешено колотилось, слезы струились по щекам, когда солдаты брата окружили двоих пленников.

Господи, они хотят убить их!

Не думая о том, что делает, зная лишь, что должна остановить кровопролитие, Розалин побежала вниз по лестнице, не обр

Страница 5

щая внимания на встревоженные крики Леноры. Она выбежала во внутренний двор лишь на несколько мгновений позже брата и его людей, двое из которых пытались удержать ее на пороге башни.

– Вам не следует быть здесь, миледи, – сказал один из них. – Возвращайтесь в башню. Все скоро закончится.

Этого-то она и боялась.

– Я хочу видеть брата! – Розалин попыталась выглянуть из-за спины удерживавшего ее воина, но в толпе, наводнившей двор, не могла ничего разглядеть.

Она услышала голос брата, доносившийся откуда-то сверху:

– Что все это значит?

Охранники заговорили хором:

– Воровали еду.

– Разоблачили…

– Шотландцы напали.

– Твой человек избивал моего товарища за то, чего он не делал. Он убил бы его, если бы я не вмешался.

Звук глубокого, властного голоса поразил Розалин, как удар грома. Это был ее Шотландец, она знала это.

Роберт что-то сказал, но она не расслышала, и снова раздались голоса англичан.

Затем брат снова заговорил:

– Посадите его в тюремную яму. Там он не сможет поднять бунт.

– Это твоя английская справедливость, Клиффорд? – с насмешкой произнес Шотландец. – Убить человека потому, что он защитил того, кто не мог постоять за себя? Я мог бы убить дюжину твоих людей. В следующий раз я так и сделаю.

Розалин снова попыталась прорваться во двор, но один из стоявших рядом с ней людей – рыцарь, которого, насколько она знала, звали Томас, силой удержал ее.

– Вашему брату не понравится, что вы находитесь здесь, миледи. Вам следует вернуться в башню.

– Но что с ними сделают?

Рыцарь с усмешкой посмотрел на нее:

– Их казнят, разумеется.

Кровь отхлынула от лица Розалин. Очевидно, у нее был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок, потому что Томас подозвал солдата, и вдвоем они отвели ее в башню.



Розалин казалось, что она ждет уже несколько часов, пока брат вернется в свою комнату. Ее руки, лежавшие на коленях, нервно подрагивали. Бокал вина, которое она выпила для храбрости, вызвал тошноту. Ее пугало предстоящее объяснение, но она знала, что его нельзя избежать. Она не могла позволить, чтобы этих людей убили из-за того, что она сделала.

Уже стемнело, когда Роберт наконец вошел в комнату. Увидев Розалин, он удивился:

– Что ты здесь делаешь, Роузи-лин? Я думал, ты готовишься к ужину. – Заметив несчастное выражение ее лица, он нахмурился. – Что-то случилось?

Розалин несколько раз нервно моргнула, чувствуя, как жар охватывает горло и глаза.

– Это моя вина! – Она была не в состоянии сдерживаться, слезы и эмоции захлестнули ее. – Я дала им эту еду. Я думала, что в этом не будет никакого вреда. А они выглядели такими голодными. Я просто старалась помочь. – Розалин вцепилась в руку брата, и слезы заструились по ее щекам. – Ты не можешь наказывать их!

Роберту потребовалось несколько мгновений, чтобы разобраться в этом беспорядочном признании, но когда он осознал смысл слов сестры, его лицо потемнело. Брат крайне редко сердился на нее, и она была очень огорчена.

– Разрази меня гром, Розалин, я говорил тебе, чтобы ты держалась подальше от них! Ты хотя бы представляешь, насколько эти люди опасны?

– Представляю. Клянусь, я никогда и близко не подходила к ним.

Она объяснила, как по ночам относила остатки еды и клала их в тележку. Казалось, Роберт немного расслабился, и выражение его лица уже не было таким грозным.

– Я только хотела немного облегчить их страдания. Я не ожидала, что произойдет такое.

Он окинул ее долгим изучающим взглядом:

– Ты никогда не ожидаешь, что такое может произойти. Именно поэтому ты и не должна находиться здесь. Ты слишком мягкосердечна для войны. Эти люди совсем не то, что твоя судомойка с мозолями на руках или служанка, которой потребовалось провести больше времени с больным ребенком вместо того, чтобы исполнять свои обязанности.

– Но у Кэти руки потрескались настолько, что истекали кровью. И было несправедливо, что Мэри лишилась недельного заработка из-за нескольких часов…

Брат поднял руку, чтобы остановить поток ее слов:

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Эти люди – закоренелые убийцы, они не заслуживают твоей доброты.

Розалин наклонила голову, не смея встретиться с ним взглядом.

– Я должна была сделать хоть что-нибудь.

Она услышала вздох брата, а мгновением позже он обнял ее и притянул к себе. Облегчение от того, что он простил ее, заставило Розалин рыдать еще сильнее.

– Мне так жаль…

Роберт шептал сестре успокаивающие слова и покачивал ее, пока она не утихла. Это напомнило ей о той ночи, когда умер их отец, и о той ночи, спустя год, когда их мать последовала за ним.

– Ты не можешь оставаться здесь, малышка. Я должен был сразу отослать тебя домой, но я поступил эгоистично. Я скучал по тебе, и твой приезд был словно дуновение весны среди этой помойной ямы.

Розалин посмотрела на брата горящими глазами:

– Ты отсылаешь меня обратно?

«Пожалуйста, только не это. Что угодно, только не это».

Он кивнул с серьезным видом:

– Да, но не надолго. Я приеду навест

Страница 6

ть тебя в Лондоне, как только закончу дела здесь. Король захочет услышать отчет, и я смогу сделать это сам. Ты будешь рада, не правда ли?

Розалин кивнула. Он знал, что она будет рада, и улыбнулся дразнящей улыбкой:

– Кроме того, я хочу увидеть всех твоих поклонников, о которых мне рассказывал сэр Хамфри.

Краска залила ее щеки. Это было одной из причин, почему она приехала сюда. Внимание к ней при дворе становилось невыносимым, и ни один из поклонников не интересовал ее. Ее вообще не интересовал ни один мужчина до тех пор, пока…

– Означает ли это, что ты пощадишь их?

Роберту потребовалось несколько секунд, чтобы уследить за ходом мыслей сестры. Он крепко сжал губы, и она не поняла, сделал ли он это от злости или оттого, что эта тема была ему неприятна.

– Твоя неуместная благотворительность ничего не меняет.

– Но это несправедливо…

Он прервал ее тоном, не терпящим возражений:

– Это война, Розалин. Справедливость здесь излишня. Они чуть не убили троих моих людей. Как бы их ни провоцировали, пленники не имеют права давать отпор. Никогда. Особенно эти пленники. И они уж точно не стоят твоих слез.

– Но…

Брат снова прервал ее. Выражение его лица показывало, что он больше не желает говорить на эту тему.

– Не желаю больше ничего слышать об этом. Этим людям была дана лишь отсрочка от топора палача. Но они оказались слишком опасными. Это разбойники, которые сражаются не по законам рыцарства и чести. Их лидер – злобный негодяй, который перережет твою прелестную шейку без малейшего колебания. Ты это понимаешь?

Глаза Розалин расширились. Брат говорил так убежденно, но его слова никак не соответствовали образу того человека, за которым она наблюдала последние пару недель. Зная, что противоречить Роберту бесполезно, она кивнула.

Он улыбнулся:

– Отлично, значит, мы об этом больше не услышим. Расскажи мне лучше, что это за слухи о том, что ты пошла по стопам нашей знаменитой прародительницы?

От этого ласкового поддразнивания по поводу смущавшего ее прозвища Розалин покраснела. Их скандально знаменитая прапрапратетка Розамунд Клиффорд пленила сердце короля Генриха Второго и вошла в историю под именем Прекрасная Розамунд. По-видимому, мужчины при дворе стали называть ее Прекрасная Розалин.

Она попыталась подыграть брату в веселой беседе на эту тему, но не могла забыть о той ужасной участи, которая ожидала людей, находящихся в тюрьме, в особенности того, кто сидел в яме, потому что был вынужден защитить друга. Из-за нее…



Во время ужина и в долгие бессонные часы этой ночи Розалин думала об этом. Она была не в состоянии размышлять ни о чем другом.

«Это неправильно, несправедливо», – вертелось у нее в голове, как бы она ни старалась избавиться от этой мысли. В конце концов голос совести стал настолько громким, что его уже нельзя было игнорировать. После полуночи Розалин встала с постели, набросила темную накидку с капюшоном и выскользнула из комнаты. Она не знала, сможет ли что-нибудь сделать, но была уверена, что обязана попытаться.

Это была частично ее вина. И правильно это или нет, но если она не попытается что-нибудь предпринять, то будет чувствовать себя ответственной за смерть этих людей всю оставшуюся жизнь.

Кроме того, это будет смерть и одного конкретного мужчины, за которым она наблюдала две недели, мужчины, который жертвовал собой, бескорыстно делился едой и брал на себя бо?льшую часть тяжелой работы ради товарища. Он не заслуживал смерти. Розалин чувствовала в глубине души такую уверенность, которую нельзя было игнорировать. Война или не война, это было неправильно, несправедливо, и она должна это исправить, даже если… даже если ей придется освободить его.

Как только эта предательская мысль пришла ей в голову, Розалин как будто сбросила огромный груз со своих плеч. Теперь она знала, что должна сделать или попытаться сделать, если это возможно.

Выйдя из снежной башни, Розалин остановилась в тени, чтобы собраться с мыслями. У нее не было никакого плана. Единственное, что ей было известно, что Шотландца перевели в тюремную яму, располагающуюся под старой главной башней рядом со сгоревшим большим залом. Она ходила мимо этой башни каждую ночь, относя еду, очень быстро, потому что старое каменное здание не использовалось уже давно и там было очень темно. Теперь там горел факел, вставленный в железное крепление рядом с дверью. Чуть приблизившись, Розалин спряталась в тени стены и стала наблюдать.

Господи помилуй, что она делает? Она понимала, что ничем не может помочь, чувствуя невозможность своей затеи. Как шестнадцатилетняя девушка собирается вытащить кого-то из ямы безо всякой помощи? Без плана? Могла ли она просто так подойти туда, открыть дверь и вытащить его?

А как насчет стражников? Даже если сейчас Розалин их не видит, поскольку тюремная яма не дает ни малейшего шанса на побег, то должен же быть хотя бы один стражник?

И он был. Солдат появился со стороны тюремной башни, где содержались пленники, прошелся взад и вперед несколько раз вдоль

Страница 7

входа в главную башню, а затем исчез. Спустя пять минут он повторил свои действия. Когда он проделал это еще два раза, Розалин начала надеяться, что он всегда следует определенному маршруту. В следующий раз она подождала, пока стражник свернет за угол, и бросилась к входу в главную башню.

Там было совершенно темно и холодно. Очень холодно. Холод пробирал до самых костей.

«Привидений не существует… Привидений не существует…»

Но если мертвецы все же изъявляли желание походить по поверхности земли, это было бы самым удобным местом для них.

Подождав немного, пока глаза привыкли к темноте, Розалин обошла помещение, пытаясь найти вход в яму. Она обнаружила его в каменной нише рядом с главным входом. Ниша была шириной не более трех-четырех футов, с маленькой деревянной дверью. Розалин вздохнула с облегчением, увидев, что дверь заперта на простую задвижку, а не на замок.

Сколько минут прошло? Две, может быть, три? Очень осторожно Розалин стала отодвигать задвижку. Та громко скрипнула – сердце Розалин перестало биться на мгновение. Она замерла, но когда никто не ворвался в комнату с обнаженным мечом, полностью отодвинула задвижку.

Деревянная дверь оказалась тяжелее, и Розалин пришлось потрудиться, но в конце концов она умудрилась открыть и ее. Поток холодного промозглого воздуха на миг остановил ее, но она справилась, встала на колени и заглянула вниз, в темноту. Стояла мертвая тишина. Сначала Розалин ничего не увидела, но потом разглядела белое лицо, обращенное к ней.

Она вздрогнула.

– Уже утро? – с презрительной усмешкой спросил Шотландец. – А я только что устроился поудобнее.

Господи, этот голос! Глубокий и властный, он заставил трепетать все ее существо.

– Шшш, – прошептала Розалин. – Стражник скоро вернется.

Хотя она знала, что это невозможно, но могла поклясться, что увидела, как он замер от удивления.

– Кто вы?

– Шшш, – взмолилась она. – Пожалуйста. Стражник услышит вас.

Оставив дверь открытой, она выскочила из башни и прижалась спиной к стене рядом с входом. Затаив дыхание, Розалин ожидала появления стражника, и это ожидание показалось ей вечностью. С каждым звуком шагов стражника ее сердце замирало. Когда шаги наконец затихли вдалеке, она снова подбежала к яме.

– Мы должны поторопиться, – прошептала она. – Стражник вернется через несколько минут.

Шотландец не стал терять времени на расспросы, взяв командование на себя с холодной решительностью человека, привыкшего к этой роли.

– Они спустили меня вниз на веревке, привязанной к крюку в стене. Посмотрите, там ли она еще.

Его голос стал звучать ближе, и Розалин поняла, что он стоит прямо под ней. Их, вероятно, разделяли всего несколько футов. Она вздрогнула, но повернулась, чтобы выполнить его указания. Нашла железный крюк – действительно, старый потертый кусок веревки был привязан к нему. Взяв конец веревки, она вернулась к отверстию в полу.

Увидев ее тень, Шотландец спросил:

– Вы нашли веревку?

– Да.

– Бросайте вниз.

Розалин заколебалась. Внезапно полное осознание того, что она делает, испугало ее.

После длительной паузы он заговорил. Его голос позвучал жестче, возможно, от разочарования:

– Вы передумали?

Передумала ли она? Нет! Розалин не ошибалась в нем. Тем не менее одно дело было наблюдать за ним в окно и восхищаться им, другое – оказаться рядом.

– Если я помогу вам, вы должны пообещать, что уйдете, не причинив никому вреда.

– Я не оставлю своих друзей умирать.

Она это предвидела. Это было одной из причин, почему она оказалась здесь. Благородный предводитель не бросит своих людей.

– Но вы дадите мне слово, что не причините вреда какому-нибудь стражнику?

Он издал резкий звук, который можно было расценивать как смех:

– Моего слова вам достаточно?

– Да.

Он помолчал, словно ее ответ удивил его.

– Очень хорошо, даю вам слово, что приложу все усилия, чтобы никто не был убит.

Он произнес эти слова торжественно, как клятву. У Розалин не было причин доверять ему, и все же она поверила. Достаточно, чтобы бросить ему веревку.

Она отодвинулась, и спустя всего несколько мгновений он уже стоял перед ней. На самом деле, нависал над ней. Его огромное мускулистое тело, казалось, заполнило все помещение. Господи, он был даже выше и мощнее, чем она думала. Инстинктивно Розалин отпрянула назад, и все предупреждения брата всплыли в ее памяти.

Перережет тебе горло… Подлый варвар… Злобное животное…

Шотландец замер.

– Тебе нечего бояться, девочка. Я не причиню тебе зла. Я обязан тебе жизнью.

Частично ее страх утих. Хоть Шотландец своей физической мощью походил на зверя, но оставался человеком и обладал благородным сердцем. Ей только хотелось, чтобы было не так темно. Она хотела вблизи рассмотреть его лицо, но сейчас видела только тень. Зато ее остальные чувства обострились, и она уловила смешанный с промозглым воздухом ямы мускусный запах хорошо поработавшего тела, который не был таким неприятным, как она ожидала.

– Кто вы? – спросил он.

Розалин покач

Страница 8

ла головой:

– Это не важно.

– Почему вы это делаете?

Она не была уверена, что сама толком знала это, но, стоя рядом с ним, чувствовала, что это правильно.

– Это моя вина. Я не хотела причинить никому вреда. Я просто старалась помочь.

– Это вы приносили еду. – Он сказал это так, будто нашел ключ к головоломке, но все равно это не имело смысла.

Розалин кивнула.

– Сколько тебе лет, девочка?

Что-то в его голосе заставило ее вздернуть подбородок и выпрямить спину.

– Восемнадцать, – солгала она.

Розалин почти физически ощутила, что Шотландец улыбнулся. Он не мог быть намного старше нее, но заставлял ее чувствовать себя ребенком. Даже в темноте казалось, что он видит ее насквозь. Словно он знал причину, по которой она помогала ему. Шотландец, вероятно, привык к тому, что женщины восхищаются им. Привык к молоденьким наивным девушкам, которые делали глупости ради него.

Но с Розалин все было по-другому. Она исправляла несправедливость. В основном.

– Неважно, сколько тебе лет. Ты совершила добрый поступок и я благодарен тебе за это. Ты не виновата в том, что произошло, хотя я не сожалею о том, что ты так думаешь, поскольку в противном случае я все еще был бы в этой яме.

Он замер, услышав что-то.

О Боже, стражник! Розалин так увлеклась разговором с ним, что совершенно забыла о стражнике. Солдат, должно быть, услышал что-то и решил выяснить, в чем дело. Прежде чем она осознала, что произошло, Шотландец схватил ее, прижал к себе и рукой зажал ей рот.

Розалин беззвучно ахнула, сначала от шока, а потом от леденящего страха. Она чувствовала себя так, словно ее заковали в стальной панцирь. Каждый дюйм тела Шотландца был жестким и несгибаемым, начиная от груди, прижатой к ее спине, и заканчивая мускулистой рукой, которая обхватила ее поперек туловища. Она попыталась высвободиться, но он только усилил хватку, не давая ей пошевелиться. Когда он обхватил своей большой загрубевшей ладонью ее руку, странное тепло разлилось по ее телу. Не понимая, что он собирается сделать, Розалин испугалась. По крайней мере, она приняла пробежавшую по ее телу дрожь за испуг. Он нежно согнул три ее пальца.

Внезапно Розалин поняла. Он оставил свободным один палец – это означало: один стражник. Шотландец кивнул и медленно убрал руку, которой зажимал ей рот. Вот оно что: он схватил ее только из-за того, что она могла нечаянно издать испуганный возглас.

Умом она это понимала, но сердце все еще продолжало бешено колотиться в груди от страха. Хотя она знала, что это не было единственной причиной. Она внезапно ощутила его близость, почувствовала себя женщиной, которую мужчина впервые держал в объятиях. Он мог быть сделан из стали, но он был теплым. Очень теплым. И ни один мужчина еще ни разу не прижимал ее к себе так близко. Она испытывала такое чувство, будто он полностью поглотил ее и все изгибы их тел были словно подогнаны друг под друга. Розалин была уверена, что это крайне непристойно. Позже она будет шокирована, но сейчас могла думать лишь о необыкновенном ощущении, которое испытывала. Словно она была в тепле, безопасности и ничто ей впредь не угрожало.

Шотландец медленно двинулся вдоль стены, повернув Розалин к стене, чтобы защитить ее своим телом. Она почувствовала, как напряглись его мускулы, когда свет от факела осветил большой зал главной башни. Свет все приближался и приближался. Стражник направлялся прямо к ним!

Розалин не могла дышать. Как от страха, так и оттого, что была прижата к стене стальной массой.

– Что за дьявольщина? – Солдат заметил открытую дверь, вошел в помещение и поднял факел над ямой.

Шотландец отреагировал немедленно. Он двигался так быстро, что у солдата не оставалось ни одного шанса. Резкий удар по горлу, а затем в солнечное сплетение отбросил стражника назад. Он издал удивленный возглас, прежде чем свалился в яму. Факел погас, и спустя мгновение дверь в нише была заперта.

Шотландец повернул Розалин лицом к себе:

– Мне нужно идти. Они станут его разыскивать.

Она беззвучно кивнула, ошеломленная тем, как все быстро произошло.

– С тобой будет все в порядке? – спросил он. – Я сделаю все возможное, чтобы создать видимость, словно нам никто не помогал.

– Со мной все будет в порядке. – Розалин помолчала, не зная, что еще сказать. – Пожалуйста, вам лучше поторопиться.

Но ей не хотелось, чтобы он уходил. Она хотела… она хотела, чтобы у нее был шанс лучше узнать мужчину, который покорил ее сердце.

Возможно, он почувствовал нерешительность своей спасительницы и догадался о ее причине, повернулся, чтобы уйти, но потом тоже заколебался. Прежде чем она осознала, что он намеревается сделать, он взял ее за подбородок своей большой рукой, откинул голову назад и прижался губами к ее губам. Она почувствовала мимолетное ощущение тепла и удивительной мягкости, и тут же все было кончено.

– Спасибо тебе, девочка. Я надеюсь, однажды мы встретимся и я отплачу тебе за все. – Он исчез в темноте.

Розалин с замиранием сердца поднесла руку к губам, словно желая

Страница 9

держать это ощущение тепла и мягкости на всю жизнь. Это был поцелуй благодарности. Просто касание губ, безо всякого намека на страсть. Почти братский – по крайней мере, с его стороны. Но в это мгновение она ощутила вспышку чего-то огромного и магического. Чего-то необыкновенного. Чего-то чудесного.

Она могла стоять так до утра, но звук, раздавшийся из ямы, вывел ее из этого зачарованного состояния.

Розалин выбежала из башни и поспешила наверх в свою комнату, зная, что последствия этой ночи будут преследовать ее всегда, но она никогда не пожалеет об этом.




Глава 1


Февраль 1312 года

Крэншос, граница Шотландии



Англичане заплатят.

Робби Бойд, представитель короля Роберта Брюса на границе, посмотрел на почерневший остов сарая и поклялся отомстить.

Его губы сжались в угрюмую полоску, горечь воспоминаний была настолько же реальной, как и едкий запах дыма, обжигающий горло. Он не мог смотреть на сожженный сарай, не вспоминая тот, который стал погребальным костром для его отца. Ему тогда было семнадцать лет, и это было первым уроком предательства и несправедливости со стороны англичан. За прошедшие с тех пор пятнадцать лет он получил много таких уроков.

Но это закончится. Всем, что было для него свято, Бойд поклялся, что положит этому конец. Чего бы это ни стоило, он освободит Шотландию от англичан. Ни один сын больше не увидит обгоревшее тело отца, висящее на стропилах, ни один брат не увидит, как насилуют его сестер и убивают братьев, ни один фермер больше не увидит, как его ферму разоряют и угоняют скот.

Даже если придется сражаться еще пятнадцать лет, гвардеец короля Брюса не успокоится, пока последний английский захватчик не уберется из Шотландии и лев, символ шотландских королей, не будет свободно реять над страной.

Свобода была единственным, что волновало Бойда. Ничего больше не имело значения с того дня, когда он поднял свой меч, чтобы сражаться бок о бок с другом своего детства, Уильямом Уоллесом[3 - Сэр Уильям Уоллес – шотландский рыцарь и военачальник, один из предводителей шотландцев в войне за независимость от Англии. Почитается в Шотландии как патриот и народный герой.].

Вспоминая, как погиб его друг, Робби сжал челюсти со стальной решимостью, порожденной ненавистью. Он отвернулся от горящих углей – последней демонстрации английской справедливости – и посмотрел на местных жителей, которые стали осторожно приближаться к дому.

– Кто это сделал? – спросил Робби ровным голосом, который не вполне скрывал зловещее предупреждение.

Но он уже знал ответ. Только один человек был дерзок настолько, чтобы бросить ему вызов. Только один человек отказался возобновить перемирие. Только один человек вернул Робби его послание с предложением о переговорах обугленным.

Несколько жителей огляделись вокруг, прежде чем деревенский староста, фермер по имени Мердок, осторожно выступил вперед. Осторожность жителей деревни не была чем-то необычным. Робби привык к этому, будучи человеком, внушающим самый большой страх на границе и даже во всем христианском мире. И хотя его дурная слава служила своей цели – нагонять ужас на врага, она же создавала некоторые осложнения. Она дьявольски мешала хранить в секрете его принадлежность к Хайлендской гвардии Брюса. Он был уверен, что в конце концов кто-нибудь узнает его, несмотря на то что он скрывал свое лицо. Он становился слишком известным.

– Это люди Клиффорда, милорд, – объяснил Мердок. – Они забрали все. Скот, зерно, даже семена, прежде чем поджечь сарай.

Клиффорд. Мой Бог, я знал это!

Робби крепко сжал руки в перчатках, прилив ярости охватил его. Он не часто терял самообладание. Поскольку его репутация и так заставляла самых закаленных воинов трястись от страха, в этом не было нужды.

Но были два человека, которые неизменно испытывали его выдержку: один – стоявший позади него английский рыцарь Алекс Сетон по прозвищу Дракон, его сомнительный напарник по Хайлендской гвардии, другой – английский рыцарь, который взял его в плен шесть лет назад и с тех пор мешал ему во всем, сэр Роберт Клиффорд, назначенный королем Эдуардом новым блюстителем Шотландии.

Дьявол бы побрал этого английского сукина сына! Клиффорд заплатит и за это, и за прежние оскорбления, за которые Робби еще не рассчитался. Шесть лет этот ублюдок ускользал от него, и теперь его сопротивление, его отказ признать, что он побежден, угрожал все испортить.

– Позаботься об этом, Налетчик, – сказал ему король.

Проклятие, Робби должен был сделать свою работу. Брюс поручил ему установить мир в неуправляемом, измученном войной приграничном районе. Военное прозвище Бойда Налетчик отражало его знание этого региона. Король рассчитывал, что Бойд усмирит английских баронов и никто не встанет на его пути.

Когда король Эдуард покинул замок Бервик прошлым летом, вынужденный прервать военные действия в Шотландии, чтобы вернуться в Лондон и привести к покорности своих баронов, Брюс немедленно пошел в наступление, проведя несколько успешных рейдов на территории Север

Страница 10

ой Англии. В первый раз англичане испытали ужас разрушительной войны, который шотландцы терпели многие годы. Эти рейды не только перенесли военные действия с территории измученной Шотландии в Англию, но и помогли пополнить опустевшую королевскую казну, взимая дань с баронов Северной Англии в обмен на перемирие.

Многие английские бароны установили перемирие, но Клиффорд, новый наместник замка Бервик, отказался от предложения шотландцев и продолжал сопротивляться. Его непокорность могла побудить других последовать его примеру, но Налетчик никак не мог позволить этому случиться. Брюс получит перемирие и сотрудничество Клиффорда – Робби добьется этого.

Джеймс Дуглас, один из трех воинов, сопровождавших Бойда и Сетона в этой «простой, незамысловатой» миссии собрать феодальные налоги для короля, пробормотал ругательство, выражая свои мысли слишком откровенно. Если кто и ненавидел нового блюстителя Шотландии больше, чем Налетчик, то это был Дуглас. Клиффорд завоевал славу и состояние на войне с Шотландией частично благодаря тому, что захватил земли Дугласа.

– И ничего не осталось? – с потемневшим от гнева лицом спросил Дуглас фермера.

Черный Дуглас заслужил свое прозвище не только по цвету своих волос, но и благодаря своей грозной репутации. Ошибочно определив источник его ярости, Мердок с трясущимися руками попытался объяснить ситуацию:

– Нет, милорд. Они забрали все. Сказали, что это за то, что мы имеем дело с мятежниками. Если бы мы отказались, они сожгли бы всю деревню. У нас не было выбора, кроме как отдать им все. И так происходит повсюду. Люди Клиффорда нападают на весь восточный участок границы – отсюда до Бервика. Староста из Данса прислал нам утром предупреждение, но оно пришло слишком поздно.

Робби выругался. Чтоб этот ублюдок горел в аду!

– Кто-нибудь ранен? – спросил Сетон.

Фермер покачал головой:

– Нет, слава богу. Они только уничтожили сарай – на этот раз. Но пожар был предупреждением. Они сожгли его только потому, что знали, что мы имеем дело с Брюсом.

– Брюс – ваш король, – многозначительно напомнил ему Робби.

В этой части Шотландии, так близко от английской границы, людям приходилось часто напоминать об этом. Брюс основал свое королевство к северу от Тэя[4 - Тэй – шестая по длине река Великобритании и самая длинная река в Шотландии – 193 км.], потому на юге многие жители неохотно признавали его своим королем и сохраняли свои симпатии к англичанам.

Говоря о шотландцах, которые вели себя как англичане, Сетон, чьи земли в Шотландии находились поблизости, встал на защиту фермера.

– Я уверен, что Мердок не собирался оскорбить короля. Он просто отметил, какие сложности приходится испытывать тем, кто живет в окружении английских гарнизонов, не имея никакой защиты.

Бойд недовольно посмотрел на Дракона – опять он со своей критикой. Сетон часто сожалел о тяжелой ситуации людей, которые жили так близко от Англии. Но все должны были сделать выбор: за Англию они или за Шотландию. Нельзя было вести двойную игру. Сетон до сих пор не понял, что он не может жить в обоих мирах.

– Дьявольщина! – выругался Дуглас в раздражении. – Король рассчитывает на это зерно и скот. Чем, черт подери, он будет кормить своих людей?

Брюс и бо?льшая часть его армии, включая Хайлендскую гвардию, последние три месяца осаждали крепость Данди. Учитывая, что Эдуард находился в Англии и угроза войны уменьшилась, Брюс сосредоточился на том, чтобы выгнать английские гарнизоны из шотландских замков. Это был единственный способ по-настоящему выиграть войну. Все победы последних нескольких лет не будут ничего значить, если англичане продолжат удерживать шотландские замки.

И они добились определенных успехов. Линлитгоу освободили после налета в прошлом году, Данди был близок к тому, чтобы сдаться. Но все это быстро закончится, если Бойд не выполнит свою работу. У короля нет денег, а поскольку у многих солдат его армии истекает срок стодневной феодальной военной повинности, необходимо найти звонкую монету, чтобы платить солдатам, и еду, чтобы кормить их.

Не будет большим преувеличением сказать, что будущее войны зависело от Налетчика. И если путь к победе пролегал через заключение перемирий с английскими баронами, которые годами совершали набеги на Шотландию, он был рад заключить их.

– Король получит еду для солдат, – решительно сказал Робби Бойд.

И проклятое перемирие с Клиффордом.

Дуглас понял, что он имел в виду, и довольная улыбка расплылась на его темном лице. Сетон тоже все понял, но только сжал челюсти, словно хотел возразить, но понимал, что это бесполезно. Может быть, за прошедшие годы он все же кое-чему научился.

Клиффорд бросил им перчатку, и Бойд наверняка не собирался оставить этот вызов без ответа.

Мердок, однако, ничего не понял.

– Но как? У нас ничего не осталось, и они придут снова. Вы должны что-то предпринять.

Робби пристально посмотрел на фермера:

– Это я и собираюсь сделать.

– Что? – спросил фермер.

Он станет отвечать огнем на огонь и нанесет

Страница 11

удар в такое место, которое его враг не сможет проигнорировать. На лице Бойда появилось странное выражение, уголки его губ приподнялись в улыбке:

– Отберу все назад.



Неделю спустя

Замок Бервик, граница с Англией



– Это нечестно, тетя Роузи-лин.

Розалин посмотрела на маленькое, поднятое к ней ангельское личико, на котором отражались обида, разочарование и сомнение, и почувствовала, что ее сердце тает.

Семилетняя дочь Роберта Маргарет ворвалась в ее комнату почти в слезах несколько мгновений назад. Розалин постаралась не показать, что шокирована ее нарядом. Бедняжка изо всех сил пыталась не расплакаться, и Розалин не хотела расстраивать ее еще больше. Она села на краешек кровати и показала на свободное место рядом с собой.

– Иди присядь, Маргарет, и расскажи, что произошло.

Девочка поняла, что нашла сочувствие, запрыгнула на кровать и уселась на взбитую пуховую перину рядом с тетей.

– Меня зовут Мэг, – поправила она, сморщив носик от недовольства. – Никто, кроме папы, не называет меня Маргарет.

Розалин с трудом сдержала улыбку и серьезно кивнула:

– Прости меня, Мэг.

Девочка наградила ее робкой улыбкой, и Розалин растаяла.

– Все в порядке, – заверила ее Мэг, похлопав по руке, словно они поменялись ролями. – Ты только что приехала сюда и не видела меня с тех пор, когда я была совсем маленькой.

Розалин притворно кашлянула.

Мэг нахмурила свои тонкие, изящно выгнутые бровки. Ее носик был такой же крошечный.

– Ты больна?

Розалин не смогла спрятать улыбку.

– Нет, Мэг, я совершенно здорова.

Девочка изучающе посмотрела на нее:

– Это хорошо. Эндрю все время кашляет, и ему не разрешают гулять. С ним скучно.

Розалин почувствовала, как у нее сжалось сердце, но она постаралась скрыть свой страх. Трехлетний сын Роберта Эндрю всегда был болезненным. И хотя об этом не говорили, никто не надеялся, что он доживет до взрослого возраста.

Радуясь, что малышка больше не собирается плакать, хотя о себе она не могла сказать того же, Розалин спросила:

– Почему бы тебе не рассказать, зачем ты надела бриджи и мальчишескую куртку?

Мэг осмотрела себя, словно уже успела забыть об этом.

– Джон сказал, что я буду им мешать.

Розалин не поняла, о чем идет речь.

– Мешать?

Мэг нетерпеливо нахмурилась, словно Розалин не уделила ей должного внимания.

– Это уроки верховой езды. Папа подарил Джону лошадь на его именины на прошлой неделе, и сегодня он начинает учиться ездить верхом с Роджером и Саймоном. Это несправедливо. Я тоже хочу, чтобы меня учили быть рыцарем. Джон на два года моложе меня. Он с трудом поднимает деревянный меч, который дал ему папа. Как он собирается убивать проклятых шотландцев, если не может поднять меч?

Розалин снова кашлянула и отметила про себя, что надо бы сказать брату, чтобы он выражался осторожнее в присутствии Мэг.

– Он не должен был говорить папе, что я одолжила эту одежду. Никто не любит ябедников.

Розалин с трудом следовала за ходом ее мыслей, поэтому просто кивнула.

Девочка сморщила личико.

– Роджер не разрешил мне остаться с ними, даже когда увидел, что юбка не помешает мне. Я не хочу вышивать с Айдонией и мамой. Почему они не позволяют мне тренироваться с мальчиками?

«Потому что ты – девочка».

Но поскольку время казалось неподходящим для того, чтобы объяснять Мэг суровую правду о разнице между мужчинами и женщинами, Розалин обняла плачущего ребенка и вздохнула. Она понимала ее горе. Она тоже хотела быть вместе с братом – возможно, даже сильнее, поскольку кроме него у нее никого не было. Понимание невозможности этого оказалось очень горькой пилюлей, которую ей пришлось проглотить.

Верховая езда, уроки фехтования на мечах и свобода бегать, где захочется, казались предпочтительнее, чем сиденье взаперти с вышивкой и лютней. Конечно, это было очень упрощенное представление о роли мужчин и женщин, но в возрасте Мэг Розалин испытывала те же чувства, что и эта девочка.

Спустя какое-то время Мэг подняла личико и посмотрела на тетю. Длинные темные ресницы окаймляли большие голубые глаза, мокрые от слез. Мэг была похожа на свою хорошенькую темноволосую мать, но Розалин просматривала упрямство Клиффордов в ее вздернутом подбородке.

– Ты поговоришь с ним?

– С кем?

– С папой. Он послушает тебя. Все говорят, что он никогда тебе ни в чем не отказывает.

Розалин рассмеялась:

– Уверяю тебя, он отказывал мне много раз. Я тоже хотела ездить верхом и учиться фехтовать.

Маргарет широко раскрыла глаза – при этом вид у нее стал почти комичным.

– Правда?

– Да. И я тоже думала, что это несправедливо, когда он мне отказал.

Улыбка на лице Мэг была почти ослепительной.

– Ты просила? И он отказал?

Розалин кивнула, затем задумалась на минуту.

– Как ты отнесешься к тому, если я возьму тебя завтра на прогулку верхом и позволю тебе поучиться держать поводья?

Это было явно не то, что Мэг надеялась услышать, но после минутного разочарования решила брать, что дают, и поторговаться насчет лучши

Страница 12

предложений. Возможно, малышка в этом отношении была похожа на свою тетю.

– А как долго мы будем ездить?

– Столько, сколько захочешь.

– А куда мы поедем?

Розалин задумалась. Она не хотела уезжать далеко.

– Твоя мама сказала, что завтра в Норхэме будет ярмарка. Хочешь поехать туда?

Мэг с энтузиазмом кивнула и через мгновение выскочила из комнаты, горя желанием похвастать предстоящим приключением перед своими братьями и сестрами.

Розалин позвала ее назад:

– Мэг!

Девочка вопросительно обернулась.

– Надень платье, – с улыбкой сказала тетя.

Мэг расплылась в улыбке, кивнула и убежала.



Спустя несколько часов Розалин разыскала своего очень занятого брата, чтобы рассказать ему о своем плане. Она стояла в дверях его комнаты, пока он заканчивал разговор со своими людьми.

Как вновь назначенный наместник замка Бервик, сэр Клиффорд занял королевские покои и использовал одну из приемных комнат как зал заседаний. Розалин гордилась братом. Король не только назначил его военачальником и блюстителем Шотландии, но и сделал его наместником одного из самых важных приграничных замков. Замки Бервик на востоке, Карлайл на западе и Роксбург посередине формировали линию обороны вдоль границы, чтобы предотвратить вторжение шотландцев в Англию.

Розалин закусила губу. По крайней мере, замки выполняли такую функцию до прошлого лета. Но налеты Роберта Брюса на Камбрию и Нортумберленд опустошили округу, вселив ужас в сердца англичан, от которого они до сих пор не могли оправиться. Страх витал в воздухе, а имена свирепых налетчиков обсуждались испуганным шепотом, словно произнести их вслух значило вызвать самого дьявола.

Дуглас. Рэндольф. Бойд.

Болезненное чувство охватило Розалин. Не думай об этом…

– Две тысячи фунтов? – сказал Клиффорд явно с яростью. – Он, должно быть, сумасшедший. Отошлите его. Я не желаю больше ничего слышать об их требованиях.

Розалин подождала, пока мужчины вышли, а затем вошла в комнату. Увидев сестру, Роберт улыбнулся, лицо его стало казаться менее уставшим.

– А, Роузи, извини, что заставил тебя ждать.

– Все в порядке?

Было очевидно, что нет. Ее брат сильно изменился с тех пор, когда она видела его в последний раз. Война давала о себе знать. Он все еще был красив, но выглядел старше своих тридцати двух лет. И жестче.

Он отмахнулся от ее беспокойства.

– Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. – Роберт жестом пригласил ее сесть. – Итак, что тебе нужно?

Пока Розалин объясняла, Роберт пытался спрятать улыбку. В конце концов он покачал головой.

– Я знаю, ты сказал ей, что она слишком мала, чтобы ездить верхом. Но послушай, ей уже семь лет. Я не понимаю, почему семилетняя девочка еще слишком мала, а пятилетний мальчик – нет.

Откинувшись в кресле, Роберт изучающе смотрел на сестру. Их разделял большой деревянный стол, который он использовал как рабочий.

– Ты провела здесь всего два дня, и Мэг уж нашла в тебе защитницу. Мне интересно, сколько ей понадобится времени, чтобы найти родственную душу.

Розалин нахмурила брови, не понимая, что брат имеет в виду.

– Родственную душу?

– А ты этого не видишь? – Он рассмеялся. – Господи, она совсем такая же, как ты, Роузи-лин, – всегда бросается на чью-нибудь защиту, всегда старается исправить несправедливость.

Она нахмурилась, застигнутая врасплох:

– Я этого не делаю.

Это заявление заставило Роберта рассмеяться громче:

– Господи, как хорошо, что ты здесь. Я скучал по тебе. Мне жаль, что я не мог чаще навещать тебя в Лондоне.

– Ты был занят.

Это не было преувеличением. С тех пор как Роберт Брюс восстал как феникс из огня поражений, брат не имел свободной минуты. Розалин видела его только дважды за последние шесть лет, с того своего судьбоносного визита в Шотландию.

– Я не был уверен, что сэр Хамфри когда-нибудь отпустит тебя навестить нас, – сказал он сухо.

Розалин тоже не была уверена.

– Граф настаивал, что это очень опасно, и… – Румянец залил ее щеки. – Я думаю, он ждал, пока я… решу.

Выражение лица Роберта изменилось.

– И ты решила? Это тот, за кого ты хочешь выйти замуж? Я не позволю графу Харфорду принуждать тебя. Мне наплевать, что ты достигла зрелого возраста, – я не дам тебе связать свою судьбу с человеком, которого ты не любишь.

– Двадцать два – это не такой уж зрелый возраст, – рассмеялась Розалин. – Нет, тебе не стоит волноваться о том, что сэр Хамфри принудил меня к чему-то. Он очень терпелив. Хотя, между нами, мне кажется, что и он и король отчаялись, что я выберу кого-нибудь.

– А ты уверена, что сэр Генри – тот, кто тебе нужен?

Что-то в голосе Роберта заставило ее насторожиться. Она пристально посмотрела на брата, но он умел скрывать свои мысли.

– Он тебе не нравится?

– Вопрос не в том, нравится ли он мне, а в том, нравится ли он тебе, малышка.

– Нравится, – сказала она с мягкой улыбкой. – Очень.

Хотя Розалин знала сэра Генри де Спенсера всего несколько месяцев, он произвел на нее большое впечатление своей галантность

Страница 13

и обаянием. Да, прославленный английский рыцарь был высок, темноволос и мускулист, и в этом заключалось случайное сходство с неким шотландским мятежником.

– Тогда это все, что имеет значение, – твердо сказал Роберт. Она нахмурилась и хотела расспросить его подробнее, но он добавил: – Я должен признать, что как бы я ни был рад видеть тебя, я испытываю облегчение от того, что ты с Мод и детьми вернешься в Бруэм в конце месяца, чтобы готовиться к свадьбе.

Ее суровая невестка настаивала на возвращении в замок Клиффордов в Камбрии, где Розалин родилась и который в определенном смысле могла считать своим домом. Замок был расположен значительно южнее, и там было безопаснее укрываться от налетов варваров. Бруэм находился довольно далеко от Бервика, но Роберт сможет иногда навещать их.

– Неужели дела обстоят так плохо? – спросила Розалин.

Он мгновение поколебался, потом, очевидно, решил сказать правду:

– Да. Шотландцы совсем обнаглели после отъезда Эдуарда, и кто-то должен остановить их, или… – Роберт замолчал, крепко сжав челюсти.

– Или – что? – спросила она.

– Или они не остановятся.

Розалин посмотрела брату в глаза. Казалось невероятным, что мятежники могут на самом деле победить. Она закусила губу. Брат старался держать ее вдали от войны и политики, но что-то заставило ее спросить:

– Ты никогда не думаешь, что, если… – Она не закончила вопрос, смущенная тем, что хотела сказать.

Но Роберт догадался:

– Не думаю, Розалин. Моя работа – следовать приказам и исполнять свой долг перед королем.

Внезапно почувствовав себя изменницей, Розалин испытала прилив гордости за своего брата. Он был верен долгу и королю – один из величайших рыцарей Англии, – и она любила его. Конечно, он поступал правильно.

– Поезжай на ярмарку, Розалин, и возьми с собой своего маленького рыцаря. Роджер тоже едет с несколькими из моих рыцарей. Вы можете поехать с ними. Думаю, он будет горд продемонстрировать тете свои навыки оруженосца. В Норхэме так же безопасно, как и в Бервике. Даже фантомы – призраки Брюса не посмеют приблизиться к одному из самых охраняемых замков при свете дня.




Глава 2


Несмотря на предупреждения брата, Розалин и представить не могла, что все обстоит так плохо. Только три мили отделяли Бервик от Норхэма, но едва выехав за укрепления, они оказались в совершенно ином мире.

Мирная сельская местность, которую она помнила, через которую проезжала, когда ехала на юг из замка Килдрамми, стала почти неузнаваемой. Каждое дерево, каждая травинка, каждое строение несли на себе обугленные следы разрушений. Но не только земля была опустошена, люди также не избежали этой участи. Розалин видела страх на мрачных, несчастных лицах крестьян, когда они отрывались от своей работы, чтобы посмотреть на большую кавалькаду рыцарей, дам и тяжеловооруженных всадников, проезжавших мимо.

Это разрывало сердце.

– Мой Бог, кто сделал это?

Она даже не заметила, что произнесла эти слова вслух, но ее тринадцатилетний племянник Роджер, ехавший рядом с ней, ответил:

– Сам Брюс. Захватчик провел свои войска по этой местности в прошлом сентябре. Он начал с земель графа Данбара, потом перевалил через Чевиот-Хилс в Нортумберленде, совершая набеги и разоряя местности, лежащие далеко на юге, – Харботл и Холистоун. Это продолжалось почти две недели, между праздником Рождества Богородицы и Самайном. А потом мятежники поспешно убрались в свою бандитскую нору.

Розалин слышала о набегах Роберта Брюса, когда бывала при дворе в Уайтхолле прошлым летом, вскоре после возращения короля Эдуарда в Лондон. Она вспомнила, что Камберленд пострадал таким же образом за месяц до этого. Но она никогда даже представить себе не могла, что это будет… так.

Сэр Клиффорд в это время был в безопасности с леди Мод в замке Бруэм, поэтому Розалин не вникала в детали происходящего, как делала всегда. Она не хотела услышать его имя.

– Бедные люди, – сказала она. – Неужели никто не смог их защитить?

Роджер сжал губы, и ее сердце сжалось. Он так был похож на Роберта в том же возрасте. Юноша был высоким, золотоволосым и уже подавал надежды, что станет со временем грозным рыцарем. Как и отец, Роджер был упрям, решителен и отчаянно горд, с изрядной долей самоуверенности. Он держался с видом непобедимости, как это часто присуще молодым людям, которые готовятся стать рыцарями, но пока еще никогда не видели сражений.

– Большая часть гарнизона из Бервика и Норхэма ушла с королем Эдуардом месяцем ранее. Никто не ожидал, что Брюс нападет, по крайней мере так скоро. Отца только собирались назначить наместником замка.

Роджер был слишком тактичен, чтобы критиковать предшественника отца, сэра Джона Спарка, но Мэг не отличалась этим качеством.

– Не беспокойся, тетя, – сказала она, оборачиваясь, чтобы посмотреть на Розалин. – Проклятые мятежники больше не сунут свои гнусные рожи сюда, пока здесь правит папа.

Роджер и Розалин обменялись взглядами, стараясь не рассмеяться. Было ясно, что Роджер не единственный, кто унаследов

Страница 14

л гордость Клиффордов.

Роджер наклонился и ласково потрепал сестренку по волосам:

– Ты права, озорница. Отец прекрасно защищает эти земли, Брюс не осмелится атаковать. Черт, я готов поспорить, что даже Черный Дуглас и Налетчик подожмут хвосты и убегут, увидев воинов отца.

Сердце Розалин забилось чаще при упоминании его имени. Это случалось с ней нередко, поскольку имя безжалостного убийцы упоминалось почти так же часто, как имена Роберта Брюса, его призраков или Черного Дугласа.

Все слышали о Робби Бойде. Он был одним из самых ненавистных, осуждаемых и пугающих людей в Англии.

Привычное чувство вины охватило Розалин, сжимая сердце. Она не знала… не представляла, что человек, которого она освободила, окажется Робби Бойдом. Даже в то время его имя уже было у всех на слуху. Он сражался бок о бок с Уильямом Уоллесом в первые дни войны. Говорили, что Уоллес доверял ему настолько, что оставил его командовать своей армией вместо себя, хотя Бойду в то время еще не исполнилось и двадцати лет.

Выпустить на свободу одного из военачальников Уоллеса было, конечно, ужасным поступком, но за прошедшие шесть лет чувство вины лишь усилилось. Пока Бойд сражался за Брюса, его известность выросла до чудовищных размеров. Даже вдалеке от войны, в Лондоне, о нем говорили со странным смешанным чувством ужаса, трепета и отвращения.

Сама того не зная, Розалин помогла бежать одному из самых печально известных мятежников. Каждая история, которую она слышала, а их было немало, ложилась грузом на ее плечи, всякий раз заставляя спрашивать себя, правильно ли она поступила?

Сначала Розалин не верила всему, что о нем говорили. Мужчина, за которым она наблюдала в течение нескольких недель, не мог быть таким извергом. В нем было много хорошего, у него было благородное сердце – она была уверена в этом. Но с годами, когда рассказы о нем становились все более зловещими, ее уверенность поколебалась. Неужели увлечение Бойдом ослепило Розалин настолько, что она не заметила правды? Неужели наивный взгляд молоденькой девушки, влюбленной в первый раз, заставил ее видеть то, чего не было? Розалин не хотелось так думать, но уверенность в правильности своего поступка, которую она тогда испытывала, давно испарилась.

Единственным ее утешением было то, что брат никогда не подозревал о ее роли в побеге этих жестоких пленников. Бойд сдержал слово: он сделал так, что все думали, будто один из его людей одолел солдат и потом освободил его; он не убил ни одного из людей ее брата. По иронии судьбы, именно это больше всего беспокоило сэра Клиффорда. Почему один из самых жестоких воинов Шотландии не убил его людей, когда ему представился такой шанс? Особенно если учитывать, что Бойд не чурался расправ. Брат не любил противоречий и загадок, и долгие годы Розалин жила в страхе, что он обнаружит ее участие в побеге.

Поймать Бойда стало делом чести для Клиффорда. То, что он однажды держал в руках одного из самых жестоких призраков Брюса и позволил ему ускользнуть, стало единственным пятном на его безупречной репутации.

Роберт будет в ярости, если когда-нибудь узнает правду. И что еще хуже, он будет разочарован, а этого Розалин не сможет вынести. Брат был единственным близким ей человеком, и его одобрение, его любовь значили для нее все. Он никогда не узнает, что она сделала.

– Я надеюсь, они попробуют напасть, – сказала Мэг. – Тогда папа убьет их, отрубит им головы и насадит их на колья у ворот. И все будут видеть их, заходя в замок, и знать, что мой папа самый великий рыцарь Англии. Нет! – Она обернулась, и Розалин увидела ее маленькое суровое личико. – Во всем христианском мире!

Роджер рассмеялся, снова потрепал сестру за волосы и ускакал вперед, чтобы присоединиться к своим друзьям. Розалин надеялась, что на этом все закончится, но, к несчастью, мужчины продолжали рассказывать о самых ужасных деяниях, которые приписывали Черному Дугласу и Робби Бойду. История, известная под названием «Кладовая Дугласа», была самой ужасной. Все мужчины были убиты, сброшены в подземелье башни и сожжены. Розалин содрогнулась. Как мог человек с мальчишеским прозвищем Робби делать такие ужасные вещи? Это не могло быть правдой.

В конце концов она попросила Роджера прекратить эти рассказы, чтобы не расстраивать сестренку. По правде говоря, эти истории расстраивали ее саму. Мэг, которая впитывала каждое слово, попыталась возразить, но Розалин отвлекла ее, разрешив ей подержать поводья некоторое время и показав, как легкими движениями рук управлять лошадью.

Они доехали до деревни меньше чем за полчаса. Пока Розалин, Мэг и два воина, которые сопровождали их, остались изучать многочисленные кибитки, выстроившиеся вдоль главной улицы деревни, Роджер и остальные люди Роберта поехали к замку, чтобы встретиться с начальником гарнизона и обсудить то, что они обычно обсуждали: войну и Роберта Брюса.

Утро было прохладное, и становилось все холоднее. Небо затянули серые облака. Хотя Розалин и Мэг были одеты в плащи с капюшонами, Розалин решила купить два

Страница 15

ерстяных пледа, чтобы не замерзнуть на обратном пути в Бервик.

Поскольку время встречи с Роджером и остальным сопровождавшими их приближалось, Розалин быстро выбрала два пледа, сотканных из голубой, зеленой и серой пряжи. Только она успела свернуть их, как раздался странный крик. Она не обратила бы на него внимания – ярмарки всегда были очень шумными, – но что-то в этом крике заставило ее похолодеть. Мэг, должно быть, тоже почувствовала нечто необычное:

– Что это было?

Они оказались в самом начале деревенской улицы, и из-за толпы и кибиток им не было видно то место, откуда донесся крик.

– Не знаю, малышка. Возможно, ничего особенного.

Но это оказалось именно особенным. Не успела Розалин произнести эти слова, как раздались новые крики. И через мгновение и без того оживленная и заполненная людьми торговая улица превратилась в столпотворение.

Розалин схватила за руку женщину, пробегавшую мимо них.

– Что случилось? – спросила она.

Лицо женщины было белым от страха.

– Нападение, миледи! Мятежники устроили набег на ярмарку!

Ошеломленная, Розалин немедленно выпустила ее руку, и женщина исчезла в толпе людей, которые заполонили улицу и бежали по направлению к ним. Это не мог быть набег. Посреди белого дня? В Норхэме? Даже шотландцы не посмели бы так презирать власть ее брата. Но они посмели. Господи, что же делать?

Розалин застыла, никогда в жизни не испытывая подобного страха. Крики «Пожар!» только усилили этот страх.

Внезапно она почувствовала, как ее тянут за руку.

– Тетя Розалин?

Глядя сверху вниз на охваченное ужасом личико своей племянницы, которая изо всех сил старалась не выглядеть испуганной, Розалин моментально пришла в себя. Она взяла себя в руки, пытаясь скрыть свой страх. Она была нужна Мэг.

– Тебе не о чем беспокоиться, малышка. Плохие люди не причинят нам вреда…

Розалин замолчала и в изумлении приоткрыла рот. Господи, помилуй! Позади толпы бегущих людей она увидела нападающих, и все, что она собиралась сказать о воинах, рыцарях и солдатах, потухло, словно брошенный в воду факел. Она перекрестилась бы, если бы знала, что это поможет, но даже Бог не защитит ее от этих людей.

Бандиты. Пираты. Варвары. Она думала, что эти определения для шотландских воинов были преувеличением. Но это было не так. Налетчики и отдаленно не были похожи на английских рыцарей, одетых в сверкающие кольчуги с красочными накидками и знаменами. На шотландцах были черные шлемы и грубые черные кожаные доспехи, на некоторых – с заклепками из металла, кольчужные капюшоны, тоже черного цвета. Но самым ужасным было оружие, которое, казалось, было прикреплено к каждому дюйму их массивных грудных клеток. Она никогда в жизни не видела такого количества боевых топоров, мечей, молотов и копий.

Если рыцари были персонажами волшебных сказок, то шотландцы напоминали героев ночных кошмаров. Они выглядели грубыми, неистовыми и абсолютно беспощадными. Неудивительно, что шотландских налетчиков сравнивали с викингами. Ужас, который испытывали ее предки при виде приближающихся к их берегам длинных кораблей, был, должно быть, таким же, как и ужас ее современников, охватывающий их при виде диких шотландцев, пересекающих границу.

Розалин видела только нескольких из них, но и этого было достаточно. Все надежды убраться с их дороги или спрятаться рассеялись.

– Мы должны добраться до замка, – сказала она Мэг и перепуганным слугам.

За стенами замка они найдут убежище. Норхэм был одной из самых неприступных крепостей на границе, почти такой же неприступной, как и Бервик.

– Там мы будем в безопасности, – заверила она ребенка, смотревшего на нее широко раскрытыми глазами. – Вместе с Роджером и остальными людьми.

Но, к несчастью, Роджера не было в замке.

Не успела Розалин схватить Мэг за руку и нырнуть в толпу в сопровождении двоих слуг, как услышала громкий топот копыт впереди.

«О Господи, нет, пожалуйста, сделай так, чтобы это не был…»

Но ее молитва не была услышана. Среди неясных очертаний проносящихся мимо них рыцарей и солдат Розалин разглядела своего племянника, скакавшего чуть позади. Они, должно быть, уже ехали навстречу ей и Мэг, когда поняли, что произошло.

Сколько людей Клиффорда сопровождали их? Она раньше не посчитала. Двадцать? Может быть, больше? Против какого числа противников? Розалин не знала, она лишь молилась, чтобы их было достаточно. Удары мечей и топориков были оглушительными и раздавались намного ближе, чем она ожидала. Некоторые женщины в толпе истошно кричали от ужаса. Одна из служанок начала плакать. Дым сгущался, превращая день в ночь.

Розалин бросила взгляд вдоль улицы и увидела, что примерно в сорока футах от них люди ее брата обмениваются ударами мечом с атакующими. Она вздохнула с облегчением, обнаружив, что шотландцев примерно в два раза меньше. И к счастью, Роджер, находившийся в самом конце улицы, далеко от поля битвы.

Но чувство облегчения продлилось недолго – двое из рыцарей ее брата пали под вражескими ударами. Розалин вскрикнула от ужас

Страница 16

– некоторые из самых опытных людей брата были разрублены, словно меч прошел сквозь масло. Она заставила себя отвести взгляд, хотя ей отчаянно хотелось наблюдать за ходом сражения и следить, чтобы с Роджером ничего не случилось. А главное, она обязана доставить Мэг в безопасное место.

Розалин попыталась пробраться сквозь толпу, которая замедляла свой бег по мере того, как люди останавливались и поворачивались, как и она, чтобы посмотреть на разгоравшуюся неподалеку битву. Несколько голосов раздались из толпы с поддержкой ободряющими, хотя и немного грубыми, словами английских солдат. Она заставила себя не смотреть на сражение, сосредоточившись на том, чтобы доставить Мэг в безопасное место.

Мэг, однако, продолжала смотреть. Они как раз добрались до места, где заканчивалась деревенская улица и начиналась дорога, ведущая вверх, к замку. Вдруг Мэг закричала и попыталась вырваться.

Розалин оглянулась:

– Что случилось, Мэг? В чем дело?

Девочка указала пальцем в направлении деревни:

– Бандит захватил Роджера!

У Розалин похолодело сердце. Сквозь толпу людей, все еще старающихся выбраться из деревни, сквозь пыль, поднятую сражающимися, сквозь черный дым и огонь, охвативший деревню, она увидела, что Мэг права. Роджера стащили с коня, и один из мятежников держал его за загривок, словно куклу.



Око за око. Клиффорд сойдет с ума.

Робби улыбнулся под своим холодным черным шлемом, наблюдая, как языки пламени уничтожают одну из наиболее важных деревень Северной Англии. Он не испытывал ничего, кроме удовлетворения от хорошо выполненной работы. Жалость была выжжена из его души много лет назад, после насилия, учиненного над его сестрой, казни брата. Он видел многие мили выжженной земли, по которой прошли английские армии, тела людей, которые осмелились возражать английским правителям и были за это разорваны лошадьми, головы друзей, прибитые воротами, обгоревшее тело отца, свисающее со стропил, другие многочисленные зверства. За последние пятнадцать лет ненависть Бойда ко всему английскому стала всеохватывающей.

И никто не являлся для него таким воплощением всего английского, как Роберт Клиффорд. Сэр Роберт Клиффорд, поправил он себя. Клиффорд был тем английским ублюдком, который лицемерно прикрывался рыцарским званием, словно можно было спрятать несправедливость тирании под сверкающим щитом галантности.

Ненависть Бойда к Клиффорду объяснялась не только попыткой покорить его страну и узурпировать трон суверенной нации, хотя и этого было достаточно. В глубине души он не мог забыть своего друга, который погиб из-за приказа Клиффорда. Томас Кейт, его родственник и друг детства, сбежал из тюрьмы в Килдрамми, но через два дня умер. Для Томаса освобождение из тюрьмы пришло слишком поздно. Избиение, которому он подвергся от руки солдата Клиффорда, оказалось роковым.

Робби нахмурился, вспомнив еще кое-что.

Надо полагать, было одно исключение в его ненависти ко всему английскому. Он до сих пор помнил, какой испытал шок, когда взглянул вверх из той дьявольской ямы, где, как он думал, он проводит последнюю ночь в своей жизни, и обнаружил, что его спасителем была женщина, к тому же англичанка. Он хотел бы, чтобы их ангелом-хранителем, так его люди называли человека, приносящего еду, была шотландская девушка-служанка, оставшаяся в замке после того, как он перешел в руки англичан.

Вслед за этим в его памяти всплыло еще одно воспоминание. О самых мягких и сладких губах, которые ему когда-либо доводилось целовать. О губах, к которым ему, если уж на то пошло, вообще не следовало притрагиваться. Из-за темноты и накинутого капюшона он видел ее лицо только в тени. Но если ей и впрямь было восемнадцать лет, он готов пить целую неделю пойло, которое англичане называли бренди.

Даже спустя шесть лет Робби не мог сказать, почему он это сделал. Может быть, потому, что она была такой юной и невинной, а он жил в аду слишком долго. Может быть, он догадался, почему она ему помогает, и был неожиданно тронут. Это был далеко не первый случай, когда молоденькая девушка воображала себя влюбленной, но для него и его товарищей это стало самым своевременным проявлением чувств. Он хотел отблагодарить ее. Он до сих пор этого желал. Но после стольких лет, когда он пытался узнать, кто она такая, он уже начал сомневаться, что она вообще существовала и он не выдумал ее.

Странно, что Робби вообще все еще думал о ней, особенно если учесть, что это навевало воспоминания о самых мрачных днях его жизни.

Из-за Клиффорда.

Но Робби в конце концов заставит повиноваться этого английского барона – он был совершенно уверен. Высокомерный ублюдок не сможет проигнорировать это нападение. Такой дерзкий набег прямо в самое сердце его «государства» был прямым оскорблением его авторитету и докажет ему, что воины Брюса ни перед чем не остановятся. Это заставит сэра Клиффорда сесть за стол переговоров, подписать проклятое перемирие и заплатить две тысячи фунтов, как и все остальные.

Совершить набег такого масштаба под носом у само

Страница 17

о большого английского гарнизона на границе было чрезвычайно дерзким поступком даже для воинов Хайлендской гвардии. Но Робби спланировал все до мельчайших деталей. Он всегда так делал. Отчасти поэтому война Брюса была столь успешной. Хайлендские гвардейцы учились на победах Уоллеса и не только повторяли его маневры, но и усовершенствовали их. Наводящие ужас дикие пиратские налеты, в которых англичане обвиняли их, превратились в жестко дисциплинированные и хорошо организованные профессиональные военные действия.

А пока все происходило так, как спланировал Бойд. За исключением солдат. Но его люди прекрасно справлялись с этим неожиданным сопротивлением. И, похоже, довольно быстро, несмотря на то что их было примерно в два раза меньше. Робби снова улыбнулся. Может быть, эта операция была недостаточно опасной для Хайлендской гвардии, но он привел своих людей и хорошо обучил их.

Хотя Бойд испытывал соблазн поучаствовать в этой потехе, он возглавлял операцию и вынужден был стоять в стороне и следить за тем, чтобы все шло согласно плану.

Присматривая за сражением, развернувшимся на улице, Налетчик увидел, как двое из его людей грузят зерно, вещи и деньги, которые помогут королевской армии продержаться следующие несколько месяцев, на вьючных лошадей, взятых с собой для этой цели. За исключением нескольких кур – они не брали с собой скот. Он только задержит их в пути, а в отличие от других набегов, которые они совершали вдали от замков, на этот раз им придется исчезнуть очень быстро.

Робби напрягся, когда Сетон, отвечавший за поджог домов, приблизился к нему. По его сердитой походке Робби догадался, о чем пойдет речь.

– Помнится, ты сказал, что никто не пострадает.

Робби стиснул челюсти:

– Я отдал такой же приказ, что и король: никто не пострадает, если не будет оказывать сопротивления. Должен заметить, что это намного милосерднее, чем поступают твои английские соотечественники. Но, как ты сам видишь, – он указал на солдат, – они сопротивляются.

Лицо Сетона скрывал шлем, но Робби видел, как сощурились его глаза при слове «соотечественники». Хотя Сетон вырос в Шотландии, родился он в Англии, где оставалась большая часть земель, принадлежавшая его семье, и Робби никогда не давал ему забыть об этом.

Но они были напарниками слишком долго, чтобы Сетон так просто поддался на провокацию.

– Я говорил тебе, что это плохая идея. Слишком опасная. Но Клиффорд задел твою гордость, и теперь ты должен ему отплатить. Даже если все мы будем болтаться на виселице.

Робби сильнее сжал челюсти. Он отлично знал мнение Сетона по этому вопросу. То, что началось как злополучное напарничество между ними в Хайлендской гвардии, так и не изменилось, несмотря на замысел их Вождя Тора Маклауда. Они научились терпеть друг друга, работать вместе и полагаться друг на друга при необходимости, но никогда не смогут смотреть на жизнь одинаково.

Более того, напряженность между ними усилилась из-за того, что они были вынуждены работать в паре с начала войны. Недовольство Сетона тем, каким способом они выигрывали эту войну, со временем росло. Но если бы они собирались сражаться по законам рыцарства, как хотел Сетон, они все еще продолжали бы быть изгоями, затерявшимися на островах.

– Дело не в гордости, – сказал Робби, раздраженный, несмотря на то, что дал себе клятву не поддаваться на провокации Сетона. – Я делаю свою работу. Брюсу нужны еда и перемирие. Если у тебя есть какие-то проблемы, обратись к королю.

– Я так и сделаю.

Мужчины мрачно уставились друг на друга – так происходило множество раз. Наконец Сетон отступил, что тоже случалось чаще, чем можно было сосчитать. Дракон был рожден в Англии, но вырос-то в Шотландии и обладал здравым смыслом. Ему хватало благоразумия не спорить с Робби, репутация которого была хорошо известна.

Сетон покачал головой, глядя на царившее вокруг разрушение.

– И где здесь справедливость?

Вопрос не относился прямо к Робби, но тот все равно ответил:

– Око за око – это единственная справедливость, которую понимают англичане. Если ты ждешь чего-то другого, ты просто наивен.

– Лучше быть наивным, чем мертвым, – заявил Сетон, глядя Робби в глаза. – Или почти мертвым.

Глаза Робби сузились. Что, черт возьми, Дракон хотел этим сказать?

Прежде чем он успел спросить, Сетон заключил:

– Мы получили все, что нам нужно. Надо уходить, на случай, если появятся еще люди Клиффорда.

Робби потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что Сетон имел в виду. Но когда Налетчик посмотрел на улицу, где его люди сражались с солдатами, он увидел то, чего прежде не заметил, – гербы некоторых рыцарей, принадлежавших дому Клиффорда.

Господи, все получилось даже лучше, чем он мог предположить. Набег в самое сердце владений Клиффорда и поражение его людей!

Бойд улыбнулся:

– Не беспокойся. Мы скоро уйдем. Наши люди почти закончили.

Он дал указание воинам, которые нагружали лошадей, быстрее заканчивать, и сам помог им пристегнуть последние мешки.

Сетон отправился со

Страница 18

ирать остальных людей, когда один из воинов Робби подбежал к нему. Несмотря на шлем, Робби сразу же узнал его по хрупкому телосложению. Это был Малкольм Стюарт, его дальний родственник. Малкольму было только семнадцать лет, он был вполовину меньше большинства его людей, но сражался как лев.

– Капитан, – с тревогой сказал юноша, – у нас проблема.

– Что за проблема?

– Сэр Александер захватил сына Клиффорда.

Робби замер. Учитывая оглушительный шум битвы, происходящей вокруг, он решил, что ослышался.

– Что ты сказал?

– Лорд Фрейзер захватил сына Клиффорда.

Робби пробормотал проклятие, словно это была молитва. Он не мог в это поверить. Неужели это возможно? Могла ли удача так улыбнуться ему?

– Так в чем, черт побери, проблема? Забирайте его!

Если сын Клиффорда станет их заложником, у английского военачальника не останется выбора. Сэр Клиффорд будет вынужден согласиться на все их требования.

Налетчик не мог даже рассчитывать на такую удачу.

– Проблема не в нем. Проблема в леди, капитан. Она не отпускает мальчишку, а сэр Александер не хочет причинить ей вред.

Как бы он ни любил младшего шурина Маклауда, Александер Фрейзер был рыцарем и, как все английские рыцари, был галантен до мозга костей.

Робби осмотрел поле боя. Не видя их, он понял, что Фрейзер и пленники находятся в стороне от основной битвы.

– Отведи меня к ним.

Но не успели они сделать и нескольких шагов, как Робби услышал звук, говоривший о том, что удача повернулась к ним спиной.

– Ворота! – предупредительно крикнул Сетон.

Робби выругался.

– Вижу!

Английский гарнизон, очевидно, решил покинуть свое убежище за каменными стенами замка и прийти на помощь землякам, возможно, из-за мальчишки.

Налетчик и его люди явно затянули свой визит. Но Бойд не собирался оставлять мальчишку. Он уже видел его и закутанную в плед проблему. Женщина стояла к нему спиной. Она вцепилась в мальчишку, стараясь вырвать его из рук явно испытывающего неудобство Фрейзера, который всячески пытался оторвать ее от юного рыцаря, не применяя грубую силу.

Женщина была упорной. Робби вынужден был отдать ей должное. Она не отпускала парня. Это напомнило ему Игры Высокогорья[5 - Игры Шотландского Высокогорья восходят к различным религиозным праздникам и военным смотрам, славившимся своими состязаниями в силе, скорости, ловкости и мастерстве. По всей видимости, эта спортивная традиция зародилась еще во времена язычества, а развилась в Средневековье. Состязания в беге, поднимание тяжелых камней, скачки и борьба проводились 29 сентября – в день Святого Михаила.].

Бойд снова выругался, глядя на холм, на котором стоял замок. Солдаты из замка быстро приближались.

Его губы сжались в узкую полоску. У них не было времени разбираться с ситуацией. Он возьмет проблему на себя.




Глава 3


Розалин должна была что-то предпринять, поскольку больше было некому. Единственный рыцарь, находившийся неподалеку от Роджера и имеющий возможность прийти к нему на помощь, сражался за свою собственную жизнь. Люди ее брата – закаленные в боях рыцари и тяжеловооруженные всадники – были разбиты наголову, как неопытные в войне юнцы. Роджер, у которого молоко на губах не обсохло, продержится не дольше, чем противник взмахнет своим тяжелым двуручным мечом.

Она встала на колени и обняла Мэг за плечи:

– Я собираюсь спасти Роджера.

– Я хочу уйти…

Предвидя, что подскажет инстинкт малышке – вероятно, потому, что это совпадало с ее собственным желанием, – Розалин прервала ее.

– Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты взбежала как можно быстрее на этот холм к замку и сказала им, что они должны прислать солдат. Скажи им, что сын лорда Клиффорда в опасности. Ты сможешь это сделать?

Мэг нерешительно кивнула.

Не полагаясь на то, что ребенок сдержит обещание, Розалин вручила девочку самому крепкому из своих слуг со строгим указанием не отпускать ее, пока они не окажутся в безопасности за закрытыми воротами замка.

Розалин никогда так быстро не бегала. Она молилась каждую секунду, которую ей приходилось терять, пробираясь сквозь толпу и приближаясь к племяннику. «Не дай мне опоздать, Господи…»

– Мой отец убьет вас за это! Он насадит все ваши мятежные головы на пики!

Она вздохнула с облегчением, услышав голос Роджера, хотя ей хотелось бы, чтобы он сдержал неуемную гордость Клиффордов и не выкрикивал угрозы огромным, угрожающе выглядевшим варварам с острыми мечами. Ее слишком самоуверенный тринадцатилетний племянник, пытающийся вести себя как закаленный в боях рыцарь, дождется того, что его убьют.

Пробравшись сквозь последнюю группу убегавших крестьян, Розалин наконец увидела Роджера. Шотландец все еще держал его за шею, а меч юного рыцаря валялся у него под ногами. Шотландец не стал убивать юношу, а только разоружил его. Слава Богу!

– Отпустите меня, черт вас возьми! – Роджер извивался, пытаясь вырваться из державшей его руки.

– Отпустите его! – закричала Розалин, вторя племяннику.

Рванувшись вперед, она вклинилась между

Страница 19

ними. Непонятно было, кто из них выглядел более удивленным. Сквозь шлемы она увидела, как обе пары голубых глаз расширились.

Фрейзер опомнился первым.

– Отойдите, миледи, – сказал он на том удивительно чистом французском, которым она пользовалась при дворе короля Эдуарда.

Хотя Розалин свободно говорила на английском языке, находясь на севере Англии и на границе, французский оставался языком аристократов.

– Я не хочу случайно причинить вам вред.

– Тогда отпустите его, – свирепо сказала она, вцепившись в племянника и пытаясь вырвать его из рук воина.

С ее появлением Роджер с новой силой попытался освободиться. Вдвоем они боролись с воином, который был намного крупнее их. Розалин пыталась освободить Роджера из его клещей. И почти преуспела в этом. И она и Роджер видели, что воин не собирается применять оружие, во всяком случае, в ее присутствии – очевидно, даже у варваров были некоторые понятия о рыцарской галантности, – и решили использовать это себе на пользу.

Последовала суровая игра викингов в перетягивание каната, причем Розалин старалась вклиниться между воином и Роджером. Если можно было судить по его раздосадованным ругательствам – по крайней мере, она предположила, что это были ругательства, так как он говорил на гэльском языке, – их усилия делали свое дело.

Наконец Розалин высвободила кольчугу Роджера из руки шотландского воина – оказывается, он держал ворот кольчуги, а не шею Роджера, как она думала, – и только была готова освободить пленника, как сзади послышался топот копыт.

Розалин обернулась и увидела наводящую ужас огромную тень, нависшую над ней, и в то же мгновение темнота поглотила ее. Инстинктивно она издала протестующий возглас и подняла руки, чтобы схватить то, что накрывало ее голову. Это было что-то грубое, шершавое и пахло травой. Нет, сообразила она, не травой, зерном – ячменем.

Проклятое чудовище набросило ей на голову мешок!

Розалин сопротивлялась, пытаясь снять мешок с головы, и слишком поздно поняла свою ошибку. Она отпустила Роджера. Всего лишь на мгновение, но этого было достаточно. Чудовищная тень рявкнула какое-то приказание на гэльском, очевидно, относящееся к воину, державшему Роджера, и рука обхватила ее за талию. По крайней мере, она решила, что это рука, хотя это больше напоминало стальной крючок, а сама она играла роль рыбы! Она выдохнула, слишком шокированная, чтобы кричать.

Одним легким движением всадник оторвал Розалин от земли и не слишком нежно перебросил перед собой через колени. Ее ребра и желудок натолкнулись на каменные мускулы его бедер с такой силой, что воздух из легких вырвался со свистящим звуком.

Внезапно Розалин поняла, что происходит. Ее похищают. Страх пронзил ее, пробуждая все примитивные инстинкты. Бороться. Бежать. Жить. Она закричала и стала исступленно биться у похитителя на коленях, не принимая во внимание, что они ехали быстрее, чем ей когда-либо доводилось ездить. Она готова была свалиться на землю. Это было бы предпочтительнее.

Похититель отпустил грубое ругательство, понятное на любом языке, и его огромная рука накрыла ее ягодицы, чтобы крепче удерживать пленницу. Шок о того, что мужская рука оказалась на такой интимной части тела, заставил все ее мускулы напрячься. Розалин перестала дышать.

Рука в латной рукавице прижимала ее нежную плоть, и она чувствовала размер его ладони, длину каждого пальца. Он держал ее крепко, не грубо и не угрожающе, но все равно кровь в ее жилах стыла от ужаса.

– Не двигайся, – предупредил похититель тихим голосом по-английски, прозвучавшим угрожающе из-за хриплого гэльского акцента. – Ты ничем не поможешь мальчишке, если разобьешь свою голову о камни.

Роджер! Господи, он ведь прав. Как бы отчаянно ей ни хотелось освободиться, она не могла этого сделать, бросив Роджера.

Но не только слова варвара заставили Розалин прекратить борьбу. На нее также подействовало неожиданное ощущение части его тела, прижатой к ее животу. Огромная, твердая плоть, напомнившая ей, что для женщины может быть уготована участь гораздо худшая, чем похищение. Все ужасные рассказы, которые она слышала о шотландцах, пришли ей на ум в эту минуту. Насилие, пытки и бог знает какие отвратительные способы казни заполнили ее голову чудовищными образами и заставили подчиниться. На сей раз.



Что, черт побери, с ним происходит? Очевидно, Робби Бойд в последнее время не уделял внимания некоторым вопросам, если неистовое ерзание женщины – к тому же англичанки – оказалось достаточным, чтобы он возбудился.

Это было дьявольски неловко. Даже постыдно. Ему было страшно подумать, какое дерьмо он услышит от Максорли, если тот когда-нибудь узнает об этом. Эрик Максорли – Ястреб – всегда был готов поднять настроение во время трудных, опасных заданий Хайлендской гвардии, но Робби предпочитал, чтобы это было не за его счет. И вот Налетчик, который ненавидел все английское, может стать посмешищем, если узнают, что он возбудился, как мальчишка, из-за англичанки.

Шотландские женщины охотно бросались ему на

Страница 20

шею, поэтому он никогда не подумывал, чтобы посмотреть в сторону южнее границы. Его репутация самого сильного мужичины в Шотландии, поддерживаемая Играми горцев, имела свои преимущества. За исключением Грегора Макгрегора, чье боевое прозвище Стрела подчеркивало его мастерское владение луком, а не репутацию самого красивого мужчины Шотландии, у Робби было больше поклонниц, чем у кого-либо другого. Кроме того, если бы он увидел привлекательную англичанку, а такого он не мог припомнить, стоило ей открыть рот, искра похоти непременно умерла бы мгновенно.

Дьявол. Женщина, лежавшая у него на коленях, наверняка уже в возрасте, как он первоначально заподозрил, и, судя по ее простому пледу, была одной из служанок Клиффорда.

Робби посмотрел на свою руку, все еще сжимавшую удивительно округлые и твердые ягодицы, частично прикрытые пледом и выглядывающие из-под пенькового мешка, который он позаимствовал из их добычи, чтобы надеть ей на голову, и нахмурился, размышляя: может быть, она и не так стара.

Пленница перестала сопротивляться – Бойд убрал руку. Ему хотелось сказать ей, что ее страхи необоснованны. Он не выносит насилия над женщинами, и помоги Бог тому из его людей, кто думает иначе. Но он сомневался, что она поверит ему. К тому же, как он выяснил в ходе этой войны, страх мог быть могущественным оружием. И если страх заставляет ее не шевелиться, пока он не избавится от нее, это того стоит. А Робби планировал сделать именно это – избавиться от нее, – как только они окажутся в безопасности.

Бросив взгляд назад, Налетчик увидел, что английские солдаты, пустившиеся за ним в погоню из горящей деревни, не слишком отстали от них. Но это было ненадолго. Убедившись, что женщина надежно усмирена, он пустил своего коня еще быстрее по плоской плодородной долине, лежавшей вдоль реки Твид.

Через некоторое время дорога пошла вверх, и отряд вступил в совершенно другую местность – Ламмермур-Хиллс. Холмы и леса на границе, так же как и нагорье, были территорией Брюса. Англичане могли занимать замки, но шотландцы контролировали местность. Легкие, подвижные, крепкие лошади, которых использовали Бойд и его люди, были выращены специально для такого типа местности. Спустя некоторое время английские преследователи исчезли из виду.

Робби придержал своего коня, но они ехали еще час, а когда очутились на покрытом густым лесом холме, он наконец дал сигнал своим людям остановиться. Им нужно было напоить лошадей. Несмотря на то что женщина ни разу не пошевелилась после его предупреждения, он испытывал большое неудобство и стремился побыстрее избавиться от свирепой защитницы мальчишки. Фрейзер может взять пленницу на себя на время, поскольку это он должным образом не разобрался с ней. Хотя и Робби не слишком в этом преуспел, надо признать. Как бы он ни презирал все это рыцарское дерьмо, он ни разу в жизни не ударил женщину. Он полагал, что мог оставить ее стоящей там, где ее удалось оторвать от мальчишки, но выгоднее было взять ее с собой. Черт, если она так привязана к этому парню, это может оказаться полезным.

Если глаза Робби и поглядывали слишком часто на эту удивительно упругую задницу, он решил, что это просто последствие долгого воздержания. Воздержания, с которым он разберется, как только вернется в лагерь. Он в последнее время пренебрегал Дейдре, но обязательно возместит упущенное. У него были причины отпраздновать.

Сын Клиффорда… Нет, не просто сын. Судя по его росту и возрасту, мальчишка был наследником. Налетчик до сих пор не мог поверить, что средство заставить Клиффорда сдаться свалилось прямо с неба.

Его взгляд снова упал на ягодицы. Что ж, по крайней мере, кое-что попало и ему в руки.

Спешившись, Робби собрался стащить англичанку с коня, но Сетон схватил его за руку и развернул лицом к себе:

– Что, дьявол тебя забери, ты вытворяешь? Мы теперь воюем с женщинами и детьми?

Робби предупреждающе посмотрел на Дракона не только из-за того, что тот схватил его за руку, которую, правда, тут же выпустил, но и из-за того, что напарник говорил по-английски.

– Не здесь, – ответил он по-гэльски и сделал знак Малкольму, который ехал рядом с ним. – Разберись с женщиной и мальчишкой.

А сам направился к ручью, крепко сжав кулаки. Он должен был предположить, что его напарник будет возражать. Но если Сетон хочет драться, Робби будет только счастлив удовлетворить его желание.



После того как ее трясли на лошади, как ей показалось, часами, причем она старалась не сталкиваться своим телом с телом своего похитителя, которое напоминало каменную стену, Розалин чуть не заплакала от облегчения, когда это животное наконец скомандовало что-то по-гэльски, очевидно, означающее остановку.

Каждая косточка ее тела болела, даже зубы, до сих пор дребезжавшие от постоянного сотрясения. Ребра приняли на себя основную нагрузку, и если они не были сломаны, то во всяком случае болели так, будто не осталось ни одного целого. Бедный желудок, казалось, был все время перевернут вверх дном. Розалин была рада, что ничего не

Страница 21

ла на ярмарке, в противном случае мешок на ее голове оказался бы значительно грязнее. Он был и так удушающим, даже без содержимого ее желудка.

Бесцеремонно спихнув ее со своих коленей, похититель спешился. Розалин хотела было запротестовать – с ней никогда не обращались так постыдно, – но понимала, что впереди их может ждать нечто похуже, поэтому сдержала протесты и лежала тихо, ожидая.

Что он сделает с ней, с ними?..

Страх и мрачные предчувствия сковали ее и без того разбитое и покрытое синяками тело. Но ее никто не трогал. И тут Розалин услышала сердитый мужской голос, говоривший на чистом, четком английском языке и оспаривавший решение ее похитителя взять их с собой. Ей не нужно было слышать его ответ, чтобы понять: этот вызов ему не по душе.

Розалин ощутила покалывание на спине – и это не была шершавая нитка от мешка. Она впервые ясно услышала голос своего похитителя, без заглушающего свиста ветра и грохота копыт. В этом глубоком низком голосе прозвучали нотки, которые заставили ее насторожиться, в голове прозвенел робкий звоночек предостережения. Что-то всплывало из глубины ее памяти.

Потом все прошло, и Розалин решила, что это, вероятно, внутреннее чувство самосохранения. Примитивный инстинкт, как у зайца, который впервые услышал хлопанье крыльев сокола и почуял опасность. А то, что обладатель показавшегося знакомым голоса был опасен, не вызывало сомнений.

Розалин напряглась, когда чьи-то руки подхватили ее, но это были руки не того человека, который похитил ее. Хватка была гораздо менее грубая и уверенная. Неизвестный с трудом приподнял ее, дав ей возможность соскользнуть с коня.

Мешок, должно быть, зацепился за седло, потому что больше не накрывал голову Розалин. Не успели ноги коснуться благословенной тверди, как она почувствовала долгожданный порыв свежего воздуха, проникшего в ее легкие. После полной темноты внутри мешка Розалин заморгала, увидев свет дня или того времени, что от него осталось. Зимние дни были короткими, а окутывавший все вокруг густой серый туман превращал день в зловещие сумерки, хотя, вероятно, прошло лишь несколько часов после полудня.

Все еще стоя лицом к коню, Розалин почувствовала, как подогнулись ее колени.

– Простите, миледи, – сказал ее помощник, поддержав за руку, чтобы не дать ей упасть.

Розалин повернулась и с удивлением обнаружила, что перед ней стоит румяный веснушчатый юноша не старше восемнадцати лет. В сравнении с ужасающе выглядевшими чудовищами, которых она видела до этого, его дружеское, мальчишески симпатичное лицо и стройное тело уменьшило ее страхи о насилии, смерти и расчленении.

Его глаза, смотревшие из-под стального колпака, расширились от шока – юноша сделал шаг назад.

Розалин потребовалось несколько мгновений, чтобы понять причину такого поведения. Она никогда не обижалась на свое лицо, но сейчас сделала это, поспешно натянула капюшон, который, должно быть, свалился вместе с мешком, и закуталась в его темные шерстяные складки.

Но юноша продолжал смотреть на нее, разинув рот.

– Малкольм, что, черт возьми, случилось с тобой, парень? Капитан приказал тебе позаботиться о заложниках.

Из-под своего капюшона Розалин взглянула на подошедшего. Едва она успела разглядеть свирепо выглядевшего воина, как он вытолкнул вперед ее племянника, и все внимание Розалин обратила на него.

– Роджер! – воскликнула она, бросившись вперед, чтобы заключить его в объятия. – Слава Богу! С тобой все в порядке?

Крепко обняв, Розалин отстранила племянника, чтобы внимательно рассмотреть его. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Хотя Роджеру было только тринадцать, он уже был выше нее. Она жадно оглядела каждый дюйм его перепачканного лица и растрепавшиеся золотистые волосы. Он потерял шлем, его плащ был разорван и покрыт грязью, но, казалось, ему не причинили вреда.

– Я в порядке, – заверил он Розалин. – А как ты?

Она кивнула, слезы сдавили ей горло от радости.

К счастью, воин ушел во время их встречи, но она чувствовала, как молодой человек наблюдает за ними. Рот он уже закрыл, но продолжал смотреть на нее с изумлением на лице. При других обстоятельствах это было бы довольно мило, но сейчас Розалин думала: если такова была реакция юноши, что сделают другие мужчины, когда увидят ее? Бандиты. Разбойники. Люди, живущие вне закона, не колеблясь…

Розалин вздрогнула. Господи милостивый, она должна что-то предпринять!

Оглядевшись, она обнаружила, что они с Роджером стоят на маленькой полянке рядом с ручьем, в нескольких десятках ярдов от остальных воинов. К ее глубокому и радостному удивлению, никто из бандитов не обращал на них внимания, ухаживая за своими лошадьми. Очевидно, никто не считал, что они представляют угрозу. Розалин была уверена, что Роджер был бы этим оскорблен, но сама была в восторге от такой неожиданной удачи.

Понимая, что такая возможность вряд ли представится им еще раз, и чем быстрее они убегут, тем лучше – люди ее брата не могли так уж сильно отстать, – она не стала терять вр

Страница 22

мени.

– Лови меня, – чуть слышно прошептала Розалин племяннику и начала театрально покачиваться. – О! – выдохнула она. – Я не чувствую… – Не закончив фразу, упала в обморок, съежившись, словно тряпичная кукла.

Роджер еле успел подхватить ее, прежде чем она упала на землю.

Молодой воин бросился к ним.

– Что с ней? – встревоженно спросил он.

– Не знаю, – ответил Роджер. – Мне кажется, она потеряла сознание.

Розалин театрально застонала и широко раскрыла глаза.

– Воды… – жалобно прохрипела она, глядя прямо в глаза молодому воину, который озабоченно смотрел на нее. – Пожалуйста.

– Вот, выпейте немного виски, – сказал румяный юноша, протягивая кожаную флягу.

Она содрогнулась – на этот раз непритворно. Виски пахло ужасно, как торфяное болото. Розалин покачала головой и отвела его руку:

– Пожалуйста… – Чувствуя себя нелепо, она похлопала ресницами.

Это сработало.

– Я мигом вернусь, – сказал молодой воин и помчался к ручью, едва видимому сквозь деревья.

Розалин взяла племянника за руку и быстро вскочила на ноги:

– Бежим!

Не оглядываясь, они побежали между деревьями в противоположном направлении, торопясь так, словно за ними гнался дьявол.

Да, так оно и было.




Глава 4


Бойд отошел подальше, чтобы быть уверенным, что их не услышат, и остановился на берегу ручья, намереваясь разобраться со своим разгневанным напарником. Сетон снял шлем – Робби последовал его примеру, бросив шлем на землю, чтобы убрать со лба влажные вьющиеся волосы, которые прилипли к голове от пота и грязи.

Не обращая внимания на то, что напарник с покрасневшим лицом выглядит так, словно самообладание вот-вот покинет его, Робби склонился над водой. Обеими руками он зачерпывал ледяную воду, несколько раз плеснув себе на лицо и на голову. Ощущение было чудесным. Он ненавидел удушающий шлем, закрывавший все лицо, и надевал его только на официальные боевые задания, предпочитая шлем, защищавший только нос, который он носил как воин Хайлендской гвардии. Но закрытые шлемы стали ассоциироваться с призраками, или фантомами, Брюса, и он не хотел искушать судьбу.

Стряхнув воду с волос, Бойд встал и посмотрел на Сетона, выражение лица которого стало еще мрачнее от такой бесстрастности напарника.

Скрестив руки, Робби смерил Сетона пристальным взглядом:

– Ты хотел что-то сказать?

Сетон прищурил глаза, его крепко сжатые губы побелели. Семь лет войны в нагорье закалили молодого рыцаря, но он все еще с трудом сдерживал свой норов.

– Чертовски верно, у меня есть, что сказать. Я, разрази меня гром, не нанимался воевать с женщинами и детьми.

Робби удержался, чтобы не спросить, зачем он нанимался, если помнил, что его геройски погибший брат был ближайшим соратником Брюса.

– Этот «ребенок» – наследник Клиффорда и достаточно взрослый, чтобы наброситься с мечом на Фрейзера. Женщина вмешалась сама, и мы отпустим ее, как только представится возможность. Что касается того, почему мы это сделали, ответ очевиден. Захват заложников – обычное дело для обеих сторон. – Он сделал паузу и не удержался, чтобы не добавить: – Даже для английских рыцарей.

Это было правдой. Взятие заложников, особенно наследников, в качестве поручительства было установившейся практикой во всем христианском мире. Обе противоборствующие стороны делали это. Даже Сетон не мог с этим поспорить.

– Заложники передаются, а не захватываются, – упрямо сказал Дракон.

– Поскольку я не собираюсь ждать, чтобы попросить заложника, должен сказать, что разница несущественна. Но ты можешь вернуться в Норхэм и дождаться Клиффорда, чтобы провести переговоры. Хотя я думаю, основываясь на прошлом опыте, что тебе не понравится, какой оборот эти переговоры примут.

Сетон был достаточно умен, чтобы не попасться в ловушку. То, что они пережили плену в Килдрамми, оставалось больным вопросом даже после стольких лет. Он стиснул зубы с такой силой, что мускулы на его лице напряглись:

– Мне все это не нравится.

– Тебе это и не должно нравиться, – резко ответил Бойд. – Король хочет заключить перемирие с Клиффордом, а мальчишка послужит гарантией того, что на этот раз Клиффорд будет вести переговоры добросовестно.

Напарник ничего не сказал, хотя было видно, что ему хотелось возразить.

Внезапно Робби догадался, что Сетон хотел сказать, и, несмотря на возникшую между ними напряженность, почувствовал себя уязвленным.

– Черт, Дракон, после всего, что мы пережили вместе, ты не можешь думать, что я нанесу вред мальчишке!

Сетон посмотрел ему в глаза, сжав губы в тонкую линию:

– Мне не хотелось бы так думать, но я знаю, насколько ты ненавидишь его отца.

Робби сжал кулаки:

– Да, я жажду мести, но я хочу отомстить Клиффорду, а не зеленому юнцу. Несмотря на мою репутацию, я не убиваю невиновных и не сражаюсь с теми, кто слабее меня.

Напарник должен был знать это. Возможно, и сейчас он понял это.

– Все слабее тебя, – сухо сказал он.

Робби слегка улыбнулся этой шутке, расценив ее как своего рода извинение.

– Ты знаешь,

Страница 23

то я имел в виду. – Бойд ненавидел задир и потому всегда старался сражаться только с достойными противниками.

Сетон наклонился, поднял его шлем и подал ему.

– Ты собираешься отпустить женщину?

Робби взял шлем под руку.

– Я бы вообще не брал ее с собой, но она вцепилась в парня, и Фрейзеру пришлось нелегко, когда он пытался разъединить их. Я решил, что парень ослабит сопротивление, если я заберу ее.

– Кто она?

Робби пожал плечами:

– Не знаю. Вероятно, служанка. Может быть, нянька.

– Она – не нянька, – сказал Фрейзер, подходя к ним из-за деревьев, где они оставили своих лошадей. Молодой шурин Маклауда, сэр Александер Фрейзер, стал их постоянным спутником в войне на границе.

Робби нахмурился:

– Откуда ты знаешь?

– Достаточно одного взгляда на ее лицо. – Фрейзер покачал головой. – Если бы у меня была няня, которая бы так выглядела, я бы не выходил из детской.

Значит, изящные округлые ягодицы не были фантазией Бойда. Тем не менее Робби был уверен, что Фрейзер преувеличивает.

– Я не знал, что красота мешает работать служанкой, но всегда предпочту шотландскую прислугу английской розе, – сказал Робби.

– Мой напарник считает, что по ту сторону старой римской стены не найдется ничего достойного внимания, – добавил Сетон.

– Ну что ж, приготовьтесь изменить свое мнение, – сказал Фрейзер.

Из любопытства Робби взглянул сквозь деревья туда, где он оставил пленников. Густые деревья и сгущающийся туман помешали ему разглядеть что-либо. Он огляделся и нахмурился, когда увидел Малкольма, стоявшего на коленях у ручья и наполнявшего флягу водой. Молодой воин поднялся и поспешил назад, поднимаясь на холм.

– Кто стережет мальчишку и женщину? – спросил Робби Фрейзера.

– Я думал, ты приказал Малкольму присматривать за ними. Я оставил Клиффордова щенка с ним, когда пошел к вам.

Налетчик выругался.

– Что случилось? – спросил Сетон.

Но Робби уже спешил к лошадям. Он вышел на лужайку лишь мгновением позже Малкольма, который стоял ошарашенный, оглядываясь по сторонам.

– Где они? – грозно спросил Робби.

Малкольм побледнел:

– Леди упала в обморок. Я пошел набрать для нее воды. Меня не было всего несколько минут.

Бойд снова выругался. Он уже начал сожалеть, что он не относится к тому типу мужчин, способных убить женщину, чтобы не путалась под ногами.

Молодой воин сделал шаг назад, смущенный выражением лица настолько гневным. Робби не нужно было говорить ему, что он совершил чудовищную ошибку и будет наказан – позже.

В настоящий момент Бойд должен был сосредоточиться на том, чтобы вернуть заложников. Он быстро организовал поисковый отряд. Тихим голосом, даже не рассматривая возможность другого исхода, скомандовал:

– Найдите их.



– Скорее! – Розалин схватила Роджера за руку и потянула за собой в реку. – Они идут.

Ледяная вода доставала ей до колен, пока они бежали к упавшему дереву. Она была слишком испугана, чтобы обращать внимание на холод. Сердце ее колотилось. Каждые несколько футов Розалин оглядывалась, ожидая увидеть этих хищников, наступающих им на пятки.

Понимая, что они не убегут от дюжины всадников, Розалин заставила себя остановиться и использовать драгоценные минуты для поиска места, где они могли бы спрятаться. Это было непросто на открытой местности зимой. Розалин увидела место, подходящее для убежища. Упавшее через ручей дерево было большим и могло послужить укрытием. Одним концом дерево упиралось в камень и, должно быть, пролежало так долгое время, поскольку изнутри почти сгнило. Мох покрывал его, как одеяло, оставляя место, достаточно большое, чтобы они могли под него заползти.

Роджеру не нужно было говорить, что делать. Он практически нырнул в дупло. Розалин последовала за ним, скрывшись под завесой мха.

Они успели как раз вовремя. Едва они устроились в своем убежище, как услышали голоса.

– Они не могли уйти далеко, – сказал кто-то совсем близко.

Сердце Розалин остановилось – она узнала низкий голос своего похитителя. Дрожа не только от холода, она ждала.

– Дьявол, я хотел бы, чтобы Охотник был с нами, – послышался другой голос.

Розалин не была уверена, но ей показалось, что это сказал воин, который возражал против их похищения.

– Земля слишком твердая, и на ней очень много следов, – отозвался первый говоривший. – Не могу различить, какие принадлежат им.

Этот голос… Холод пробежал по спине. В нем было что-то знакомое, но Розалин отбросила эту мысль. Этого не может быть! Голос ее похитителя был низким, жестким и мрачным, с резкими властными нотками. Голос пленника Килдрамми, Бойда, был мягче, добрее. Он тогда звучал так, словно его обладатель умел улыбаться, а не был суровым, неумолимым хищником.

– Ты думаешь, они пересекли ручей? – спросил второй воин.

– Не думаю, – ответил ее похититель. – Мы бы увидели влагу на земле в том месте, где они вышли из воды.

– Если только они не решили двигаться дальше по течению.

– Если они и ушли, то недалеко. Они ведь не захотят умереть от холода. Возьми людей и

Страница 24

обследуй противоположный берег. А я обследую этот.

– Капитан, сюда! – услышала Розалин восклицание, по-видимому, того молодого воина, которого она перехитрила. – Следы!

– Поезжайте, – отозвался ее похититель. – Я посмотрю, что нашел Малкольм.

На время голоса отдалились. Все, что Розалин могла слышать, было биение своего сердца и стук зубов Роджера.

– Как ты думаешь, они ушли? – прошептал он.

– Нет еще. – Она чувствовала, что обладатель низкого, непреклонного голоса так быстро не отступится.

Спустя несколько минут Розалин услышала шаги и застыла. То есть, поскольку она и так была застывшая, просто перестала дышать.

– Ты что-нибудь видишь?

Ее сердце перестало биться. Это был голос молодого воина, и судя по всему, юноша стоял прямо рядом с упавшим деревом.

– Продолжай смотреть, – издалека крикнул ее похититель. – Они здесь, разрази меня гром. Я чувствую это.

Злость и досада, прозвучавшие в его голосе, дали Розалин неожиданную надежду.

«Господи, может быть, все удастся?!»

Со своего места, сжавшись в комочек, Розалин наблюдала сквозь завесу мха, как один из варваров прошел прямо рядом с деревом с противоположной стороны от дупла. К счастью, он не остановился, вероятно, предположив, что никто не может спрятаться внутри.

– Я ничего не вижу. Должно быть, они все еще бегут, – сказал Малкольм – так называл молодого воина похититель.

Обладатель властного голоса выругался, и хотя это слово никто не осмелился бы произнести в ее присутствии, Розалин была счастлива услышать его, так как оно только укрепило ее надежду на спасение.

– Давайте снова сядем на лошадей, – сказал похититель, голос его прозвучал ближе. – Вернемся назад и посмотрим, сможем ли найти другие следы. Не могли же они исчезнуть.

Они это сделали! Розалин боялась поверить, что они действительно решили вернуться.

Неистовый суетливый звук, донесшийся сверху, за которым последовало восклицание Роджера, положил конец ее торжеству. Через мгновение Роджер выскочил из дупла, а за ним неслось коричневое животное размером с кошку с пушистым хвостом. Очевидно, их убежище уже было занято – лесной куницей.

Розалин бросилась следом за Роджером, молясь, чтобы преследовавшие их мужчины ничего не услышали, но один взгляд поверх бревна лишил ее надежды.

– Сюда! – закричал молодой воин с расстояния около сорока ярдов от них. – Они здесь.

Паника охватила Розалин. Схватив Роджера за руку, она рванулась к лесу, простиравшемуся впереди:

– Бежим!

Мчась по неровной местности, она вынуждена была выпустить руку племянника, чтобы он не покатился вместе с ней с холма, если она поскользнется. Было также ясно, что она его задерживает.

Шаги преследователей приближались. Единственный шанс убежать был расстроен лесной куницей.

– Скалы, – выдохнула Розалин, дыша с трудом. – Поспеши.

Роджер помчался вперед. Вместо того чтобы следовать за племянником, Розалин остановилась, надеясь задержать погоню и дать время племяннику спрятаться. Она не ожидала, что ее похититель окажется прямо позади нее. Он набросился на нее, и они оба свалились в грязь.

Розалин закричала от сильного удара спиной о землю, а мгновением позже от большого, твердого, одетого в кожаные доспехи куска гранита, который свалился на нее, – очень большого и очень твердого.

Воздух вырвался из ее легких от удара. Она не могла дышать. Но в этот оглушительный момент ее взгляд встретился со взглядом ее похитителя, и она почувствовала совершенно другое потрясение. Она узнала его!

Она ахнула, выдохнув последний воздух, остававшийся в легких. Господи, да это был он! Робби Бойд. Шотландец, которого она освободила из тюрьмы шесть лет назад. Красивый молодой мятежник, покоривший ее девичье сердце. Розалин была уверена в этом. Даже из окна башни она запомнила выразительные черты его лица. Его темные волосы стали короче, а глаза оказались голубыми, а не карими, как она предполагала из-за цвета его волос. Но, Господи, это был он!

Сердце Розалин замерло. В то мгновение, когда она узнала его, ее романтические девичьи фантазии вернулись с неожиданной силой. Все эти годы она втайне мечтала снова встретиться с ним. Похоже, ее мечты сбылись.

– Это вы?! – прошептала она.

Тихо произнесенные слова разорвали странную магическую связь, которая на мгновение заворожила их обоих. Было очевидно, что Бойд не узнает ее. Его взгляд сделался мрачным, а губы сжались в тонкую сердитую линию. Внезапно очарование ее воспоминаний рассеялось, и она увидела перед собой не воина своей мечты, а холодного, беспощадного человека, которым он стал. Романтическое настроение улетучилось – Розалин вернулась на землю.

Если она до сегодняшнего дня сомневалась в правдивости историй, которые слышала о Робби Бойде, один взгляд на него подтвердил, что все они были правдивы. Он выглядел настоящим убийцей, самым страшным человеком в пограничье, дьяволом с черным сердцем.

Как он изменился! Розалин не думала, что это возможно, но он стал еще более внушительным. Огромный рост и мускулы были вс

Страница 25

те же, но шесть лет войны закалили его, в нем появились жесткость, твердость и непроницаемость, которых раньше не было. Он выглядел как человек, который полностью посвятил себя войне.

Черты его лица не изменились, хотя теперь Розалин не назвала бы его красивым. Это слово было слишком мягким и цивилизованным. А в устрашающем варваре, смотревшем на нее, не было ничего мягкого и цивилизованного. От леденящего взгляда голубых глаз до темной щетины, которая покрывала его твердый подбородок, он излучал дикую и неукротимую угрозу. Свирепо привлекательный – возможно, это больше подходило ему.

Бойд оказался старше, чем она думала, – приблизительно такого же возраста, как ее брат, которому было тридцать два. Каждый шрам на его лице указывал на годы, проведенные в битвах. Так же, как и свирепое выражение его лица. Казалось, добродушие навсегда покинуло его.

Розалин перевела взгляд на его губы – они были всего в нескольких дюймах от нее. Трудно было поверить, что мягкие, чувственные губы, которые так коротко коснулись ее губ в ее первом поцелуе, превратились в такую холодную, твердую линию.

Но она все помнила, и, несмотря на обстоятельства, чувственная волна прокатилась по ее телу. Волна превратилась в дрожь, когда Розалин осознала всю интимность их объятия, особенно в той части его тела, которая вклинилась между ее ногами.



За время войны Робби несколько раз ударяли по голове военным молотом. Впервые увидев лицо женщины, лежавшей под ним, он испытал то же ошеломляющее, слегка спутанное потрясение. «Прекрасная» казалось слишком обыденным словом для описания совершенства изящных черт ее лица. Большие темно-зеленые глаза, окаймленные длинными пушистыми ресницами, белая, как фарфор, кожа, безупречная и тонкая, высокие, чуть розоватые скулы, тонкий прямой нос, нежно закругленный подбородок и губы, яркие, вишневые и такие нежные, что ему потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать их.

Длинные волнистые пряди мягкого шелка обрамляли ее лицо, как золотой ореол. Он никогда в жизни не делал поэтических сравнений, но эта женщина могла вдохновить самого прозаического мужчину, заставить его думать об ангелах и богинях, спустившихся с небес.

Когда их взгляды встретились, Робби был потрясен, а вернее, испытал удар молнии. Было что-то в ее взгляде, что заставило его почувствовать, что она знает его. Но ее лицо он не мог бы забыть, даже мельком увидев в толпе женщин, толпившихся вокруг него во время Игр Высокогорья.

Потом она заговорила, и Робби понял, почему не знает ее: она была англичанкой.

Его мысли прояснились достаточно, чтобы осознать и другие вещи: теплое мягкое тело под ним, пышные груди, прижатые к его груди, и самое главное – удачное расположение его члена в сладкой маленькой ложбинке между ее ногами.

О, черт! Теперь, когда он подумал об этом, он уже не мог думать больше ни о чем. Как это было приятно. Как приятно было чувствовать ее под собой. Уже больше недели у него не было женщины. Волна желания, захлестнувшая его, была такой горячей, такой сильной, такой напряженной, что это застало его врасплох. Желание сосредоточилось между ног, увеличив ту часть его тела, которая стала слишком большой, чтобы ее можно было спрятать.

Очевидно, его первоначальная реакция на пленницу не была заблуждением. Дьявол, Фрейзер был прав! Она заставила его пересмотреть свое предубеждение против английских женщин. Он признал свою ошибку глубоко и основательно.

Пленница издала удивленный и одновременно возмущенный возглас, который напомнил ему о нелепости того, что он возбудился, как мальчишка со своей первой девушкой. Робби не хотел напугать малышку. А ее внезапно побледневшее лицо и расширенные глаза сказали ему о том, что она в ужасе. Но он мог бы поклясться, что уловил короткую вспышку желания и с ее стороны, которое отражало его собственное.

Прежде чем Робби смог высвободиться из объятий и заверить пленницу, что ей не грозит никакая опасность – особенно такая опасность с его стороны, – он почувствовал сильный толчок в спину, который затем соскользнул вбок.

– Слезь с моей тети, проклятый варвар!

Черт побери! Мысли Бойда прояснились. Это не был толчок, это был удар кинжала! Робби едва успел перекатиться, прежде чем мальчишка смог ударить еще раз.

– Я убью тебя, если ты ее тронешь!

Робби вскочил на ноги, а Малкольм оттащил мальчишку в сторону.

– Извините, – сказал молодой воин. – Он бросился на вас прежде, чем я смог остановить его.

Робби не собирался наказывать Малкольма за собственную ошибку. Ошибку, которая могла стоить ему жизни. Ему повезло, что на нем был толстый кожаный плащ, а мальчишка не очень умело владел кинжалом.

Господи, самый сильный воин Шотландии мог быть убит простым оруженосцем! Если Ястреб узнает об этом, конца разговорам не будет.

Но Бойд был так увлечен англичанкой, что целая армия могла пронестись галопом позади, а он не заметил бы этого. Увидев Сетона и его людей всего в нескольких футах, Робби понял, что почти так и получилось. Эта англичанка…

Вн

Страница 26

запно до него дошло, и он похолодел – тетя!

Черт побери! Всякое желание мгновенно погасло, когда он осознал, что захватил не только наследника Клиффорда, но и его сестру.

Пленница медленно поднялась и стала отряхивать грязь и листья со своих юбок.

– Тетя? – требовательно спросил Бойд, как будто она каким-то образом обманула его.

– Леди Розалин? – Сетон был ошеломлен еще больше, чем тогда, когда увидел ее лицо.

Игнорируя вопрос Налетчика, Розалин посмотрела на Сетона и кивнула.

Конечно, Робби должен был догадаться. Красота сестры Клиффорда была широко известна. Англичане называли ее Прекрасная Розалин, намекая на ее знаменитую прародительницу.

На этот раз Робби был вынужден признать, что английские истории, которые он всегда считал преувеличением, оказались правдой, а возможно, даже преуменьшением. Леди Розалин была одним из самых прекрасных созданий, которые он когда-либо видел. Настоящая Английская Роза. Он сжал челюсти. Она была достаточно похожа на Клиффорда, чтобы он мог догадаться, кто она такая. Сестра человека, намеренного уничтожить их, захватить их земли и поработить их.

Сестра Клиффорда, черт возьми! Бойд почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Его влечение к пленной англичанке ухудшало дело, казалось предательством с его стороны.

Возможно, она была такой же высокомерной и бессердечной, как ее брат. И без сомнения, избалованной, изнеженной, никогда не испытывавшей лишений или вражды в своей жизни.

Красивая или нет, как мог он забыть – пусть даже на мгновение, – что она англичанка? Она могла казаться милой, но в душе наверняка была столь же отвратительна, как и брат. Что ж, красота часто обманчива.

Бойд смотрел на нее холодно, расчетливо, заставляя себя видеть не совершенство ее лица, а сходство со своим врагом и дополнительную выгоду, которую она принесет ему. В результате этого налета они, оказывается, пожали бо?льшие плоды, чем могли рассчитывать.

– Похоже, фортуна улыбнулась нам сегодня дважды, – сказал Робби как ей, так и своим людям, столпившимся вокруг. – Мы не только захватили наследника Клиффорда, но и его любимую сестру.

Любовь Клиффорда к единственной сестре была многим известна. Очевидно, ублюдок питал слабость к своим женщинам. Когда-то Робби тоже любил своих женщин. Но в отличие от сестры Клиффорда они не избежали ужасов войны. Знакомый гнев охватил его:

– Я полагаю, мы удвоим ставку для заключения перемирия. Как вы считаете, парни?

В ответ он получил возбужденные одобрительные возгласы всех своих людей, кроме Сетона. Дракон сумел оправиться от транса и попытался возразить:

– Я думал…

– Ситуация изменилась, – сказал Налетчик, прерывая Сетона предупреждающим взглядом.

Если Дракон будет настаивать на своих возражениях – хотя это ничего не изменит, – он не даст ему сделать это сейчас. Бойд не станет отказываться от такого подарка судьбы, как сестра Клиффорда, без размышления. Очень серьезного размышления.

– Что вы с нами сделаете? – спросила Розалин.

Ее голос дрожал, хотя Робби не мог не заметить, как она встала перед мальчишкой, словно желая защитить его.

Что-то в ее голосе обеспокоило Бойда. Это было не просто недовольство тем, что он запугал женщину, пусть она и сестра Клиффорда. Это было что-то другое. Что-то, чего он не мог понять, словно голос свыше шептал ему предупреждение, но он не мог разобрать слов. Робби отбросил в сторону это странное чувство и ответил на ее вопрос:

– Вас и мальчишку отвезут в надежное место, где вы будете ждать, пока не вернется посыльный, отправленный к вашему брату. – Он пожал плечами. – Что случится потом, зависит от него.

Глаза Розалин расширились, но несмотря на очевидный страх, она гневно воскликнула:

– Вы не можете этого сделать!

Позже Робби будет восхищаться ее смелостью, но сейчас единственное, на что он обратил внимание, это то, как она слегка выпрямила спину и возмущенно вздернула подбородок: это напомнило ему ее высокомерного брата. Он угрожающе наклонился, пытаясь донести до нее сложность их положения, и сделал это не потому, что от нее исходил такой дьявольски сладкий запах, хотя это моментально задело его чувства, обволакивая его нежным цветочным ароматом. Розы, разумеется. Огромный, пьянящий букет роз. Ему удалось не вдыхать этот запах – с трудом.

– Уверяю вас, миледи, могу! Власть вашего брата не распространяется на эти места. На вашем месте я бы этого не забывал.

Ее глаза расширились еще больше, и он буквально заставил себя проявить твердость. Сестра Клиффорда… Он подавил все свои глупые желания. Но, черт возьми, он хотел, чтобы она перестала так смотреть на него.

– Считайте, вам повезло, что вас не наказывают за попытку к бегству.

Она изучала его лицо с такой напряженностью, что Робби почувствовал себя неловко. Казалось, она вот-вот расплачется.

– Что случилось с вами? – спросила Розалин.

Бойд нахмурился. Это был странный вопрос, но он никогда не понимал англичан.

– Война, – ответил он просто и отвернулся – она достаточно долго отнимала

Страница 27

у него время. – Свяжите парня и держите их порознь, – приказал Бойд Малкольму, который все еще не отпускал сына Клиффорда. – Это должно предотвратить дальнейшие проблемы.

– Нет! – закричала Розалин, хватая Робби за руку и разворачивая к себе.

Он проигнорировал сильный удар сердца и скачок температуры, которые вызвало ее прикосновение. Он весь напрягся.

Розалин забыла о страхе, глаза ее сердито сверкали:

– Вы не может этого сделать. Он всего лишь ребенок. Я не позволю вам причинить ему вред.

Ярость в ее голосе заставила Бойда улыбнуться. Это было уже лучше. Такой леди нравилась ему больше, потому что напоминала своего брата.

Предмет ее пылкой защиты, однако, выглядел не очень-то довольным. Мальчишка был слишком взрослым для того, чтобы женщина защищала его, и его покрасневшие щеки свидетельствовали о том, что он понимал это.

– Пусть они свяжут меня, тетя Розалин. Мне все равно. Они мне ничего не сделают. Отец убьет их, если они осмелятся причинить вред одному из Клиффордов.

По крайней мере, не совсем щенок. После того как Бойд видел парня орудующим мечом в поединке с Фрейзером и после неудачного нападения с кинжалом, он начал сомневаться, но не собирался и дальше терпеть браваду младшего Клиффорда, равно как и его тети.

– Ваш отец хочет убить нас в любом случае. Уверяю вас, что не угрозы сэра Клиффорда обеспечат вашу безопасность.

– Тогда что? – спросила Розалин.

Собравшись с духом, Бойд снова встретил ее взгляд. Но это не помогло. Каждый мускул в его теле напрягся. Что, черт возьми, происходит с ним? Как будто до этого он никогда не видел красивых женщин. Робби опустил глаза. И увидел потрясающую пару… Он заставил себя заглушить похоть, охватившую его тело. Такое поведение было совсем на него не похоже.

– Мое хорошее расположение духа, – ответил он. – Поэтому я предлагаю больше меня не провоцировать.

Она отпустила его руку, и он почувствовал, что ему сразу стало лучше.

– Но хочу вас предостеречь относительно новой попытки к бегству. Налеты вашего брата не внушили любви к нему со стороны людей, живущих в этих местах, и вам могут не понравиться те, с кем вы повстречаетесь. Но до тех пор пока вы остаетесь под моей защитой, никто не причинит вам вреда.

– Вы полагаете, это должно меня успокоить?

Сарказм. Это ему тоже нравилось. Теперь Бойд явственно видел в ней Клиффорда.

– Мне наплевать, успокоит это вас или нет.

– Вам нечего бояться, – галантно заметил Сетон. – То короткое время, что вы проведете здесь, вы будете в абсолютной безопасности. Я лично за этим прослежу.

Сетон с таким же успехом мог встать между ними и поднять свой сверкающий щит – эффект был бы тот же. Он только что объявил себя их защитником и выставил Робби врагом.

Это была роль, в которой Налетчик выступал часто и раньше, поэтому у него не было причин для недовольства. И не было причин вырывать этот сверкающий щит из рук своего напарника и держать его самому. И не было причин злиться, если она посмотрит на Сетона с благодарностью.

Но она смотрела не на Сетона, а на него – с каким-то странным выражением на лице.

– Пожалуйста, – мягко сказала Розалин. – Прошу вас, отпустите нас.

Бойд почувствовал себя неудобно из-за ее взгляда. Это было все то же чувство, будто она раньше знала его или пыталась обнаружить в его лице что-то, чего там не было. А англичанка ждала чего-то.

– А какого дьявола я должен это сделать?

Глаза Розалин вспыхнули:

– Потому что вы – мой должник!

Робби попытался было рассмеяться, но это не облегчило охватившего его напряжения. Он чувствовал, что что-то происходит не так. Что бы это ни было, ему это не нравилось.

– Что я, скажите на милость, мог задолжать сестре Клиффорда?

Она понизила голос, но он расслышал то единственное слово, которое все изменило.

– Килдрамми.




Глава 5


Кровь отхлынула от лица Робби. Килдрамми… В памяти всплыло все случившееся тогда. Его сердце забилось чаще.

Нет, это невозможно!

Этого не могло быть!..

Он почувствовал внутри неприятное ощущение. Осознание того, что внутренний голос пытался сказать ему о том, почему англичанка смотрела на него так, словно знала его и предполагала, что он тоже ее знает.

Бойд выругался и сделал шаг к ней. Одним пальцем руки, затянутой в латную рукавицу – рукавицу, предназначенную защищать от ударов в бою, а не от шелковистой кожи, хотя в данный момент он был рад этому, – Бойд приподнял лицо Розалин, вглядываясь в него в туманном сумраке.

Розалин не уклонилась от его прикосновения и не попыталась вырваться. Она спокойно стояла с поднятым лицом, чтобы он мог лучше рассмотреть ее, словно бросая ему вызов, предложив отрицать правду.

Внутри у Робби все похолодело от этого рокового вмешательства судьбы. Но он знал. Полускрытые тенью черты ее подбородка и носа не оставляли сомнений: это была та молоденькая девушка, которая помогла ему освободиться из тюрьмы шесть лет назад. Девушка, которую он принял за служанку из-за плаща с капюшоном. Девушка, которую он пытался раз

Страница 28

скать все эти годы, чтобы отплатить ей добром за добро. Хотя это казалось невероятным, но та нежная девочка, чьи бархатные дрожащие губки он накрыл своими губами в целомудренном поцелуе, была сестрой Клиффорда.

Правда ударила его, словно молотом, причем удар был такой силы, что мог свалить с ног самого сильного человека в Шотландии.

Внезапно все встало на свои места. Он припомнил, как стражники в Килдрамми обсуждали неожиданный приезд девушки с графом Харфордом, как юная леди была заперта в башне как какая-нибудь чертова принцесса, чтобы не оскверниться, дыша одним воздухом с дикими шотландцами.

Ему и в голову не приходило, что их добрым ангелом могла быть драгоценная сестра Клиффорда. Неудивительно, что все его поиски ни к чему не привели. Он интересовался полудюжиной молодых служанок, прибывших с сэром Хамфри, а не благородными леди.

Они смотрели друг на друга.

– Вы сказали, что отплатите мне, если мы когда-нибудь встретимся, – сказала Розалин.

Сетон, который все еще находился рядом с ними, чтобы слышать, о чем они говорят, и единственный, который понимал, о чем идет речь, выругался себе под нос.

В кои-то веки он и его напарник были солидарны. Робби отнял руку от ее лица и сделал шаг назад, не доверяя себе. Внутри него происходило что-то, чего он не мог понять. Разгорался какой-то особый гнев – дикий, бешеный, сдерживаемый с огромным трудом.

«Это неправильно, черт возьми! Почему той девушкой оказалась сестра Клиффорда?!» Единственное приятное воспоминание, которое осталось у него от тех проклятых времен, было теперь разрушено, когда он узнал, что их добрым ангелом, нежной юной девушкой, которая освободила его из этой адской ямы, была сестра человека, посадившего его туда.

– Отпустите нас, – умоляла Розалин, и ее нежный голос пробуждал давно забытую часть его существа.

Его совесть, черт возьми.

Будь она проклята за то, что делает с ним. За то, что все испортила. За то, что сделала его должником члена семьи проклятого Клиффорда. Его губы превратились в угрюмую полоску, а ладони сжались в кулаки, сдерживая бурю страстей, бушевавшую внутри.

Робби нужно было подумать. Но он не мог этого сделать, стоя рядом с ней, когда она так смотрела на него. Отвернувшись от этого молящего взгляда, он направился к своей лошади.

– Посади их на лошадей, – сказал он Сетону. – Нам придется ехать очень быстро, если мы хотим успеть вовремя на место встречи.

Норхэм был не единственным местом, где в тот день появились воины Брюса. Дуглас и Рэндольф ждали их около Ченелкирка.

Налетчику не нужно было смотреть на нее. Восклицание возмущения сказало ему все.

Сетон также был изумлен, но менее сдержан:

– Ты хочешь сказать, что не собираешься отпустить…

Робби остановил его взглядом, который был таким же мрачным, как и его настроение. Ему хотелось, чтобы его напарник хотя бы на этот раз перестал подвергать сомнению все, что он делал – или не делал.

– Черт побери, не сейчас. Люди Клиффорда, вероятно, уж висят у нас на хвосте. Если мы сейчас же отсюда не уберемся, освобождать придется нас.



«Как я могла так ошибаться?»

Розалин смотрела ему вслед и чувствовала, как последние искры неуверенности покидают ее. Все истории и слухи о нем, которые она слышала за эти годы, оказались правдой. Холодное выражение лица, когда он узнал ее, и отказ отпустить их лишили ее сомнений, что все хорошее, что она видела в Робби Бойде когда-то, давно исчезло. Она совершила ошибку, освободив его, и теперь сгорала от стыда.

Розалин не могла вынести мысли о том, сколько ее соплеменников погибло из-за ее неуместного сострадания. Все из-за того, что она пыталась исправить страшную несправедливость и не могла оставаться в стороне. Благородный мятежник, которого она вообразила себе, был не более чем беспощадным бандитом, безо всякого намека на честь.

После всего, что она сделала для него, после всего, чем она рисковала, он повернулся к ней спиной – в буквальном смысле.

Последние остатки воспоминаний, которые хранило ее глупое девичье сердце, рассыпались в прах. Неужели она действительно думала, что контакт между ними, ограничившийся одним опрометчивым поступком, каким-то образом свяжет их? Неужели действительно рассчитывала, что он освободит их из-за долга, который он, вероятно, и не собирался оплачивать?

Да, она так думала. Она не могла поверить, что тот рыцарь, за которым она наблюдала, окажется таким безжалостным.

– О чем ты говорила с капитаном мятежников, тетя Розалин? Неужели ты с ним знакома?

Малкольм освободил Роджера. Племянник подошел и встал рядом с ней, в то время как светловолосый воин разбирался с лошадьми. Розалин не хотелось лгать ему, но она вряд ли смогла бы объяснить ему ситуацию.

– Откуда мне знать его? – Действительно, откуда? – Я просто просила его освободить нас.

– Но разве ты не знаешь, кто он такой? Это же Робби Бойд – один из самых безжалостных людей в Шотландии и, как говорят, самый сильный. Отец однажды захватил его в плен, и его казнили бы, если бы он не

Страница 29

хитрился сбежать. Он и отец ненавидят друг друга. Этот убийца не отпустит нас, не получив выкупа от отца.

– Теперь я это понимаю, – тихо сказала Розалин. – Но я должна была попытаться…

У них не было возможности продолжить разговор, поскольку Налетчик принял решение разделить Клиффордов. Роджеру связали руки. Он должен был ехать вместе с воином, который захватил его в плен в Норхэме. Розалин вспомнила, как кто-то называл его Фрейзером. Если он был членом большой, патриотично настроенной семьи, от него сочувствия ждать не приходилось. Ее отдали под надзор воина постарше, с каменным лицом и рыжей бородой. Очевидно, его звали Каллум, хотя он не сказал ей ни слова. Он был очень похож на молодого Малкольма. Она решила: если это его отец, он воспримет как личное оскорбление ее хитрость, позволившую им убежать от Малкольма.

Через несколько минут Розалин бесцеремонно закинули в седло перед Каллумом, и отряд тронулся в путь. Куда они ехали, она могла только гадать. Она пожалела, что не обращала внимания на местность, когда они с сэром Хамфри ехали на юг из Килдрамми. Ее голова была тогда занята романтическими фантазиями… Да, она видела множество церквей и замков, но все они слились в ее памяти. Она знала в основном местоположение крупных селений и городов, но сомневалась, что мятежники направятся туда. Насколько Розалин могла оценить, они находились среди холмов и лесов северо-западнее от Норхэма и Бервика и направлялись на запад. Она знала, что Брюс и его люди контролировали эту местность и проводили все вылазки со своей базы в Эттрик-форест. Сердце Розалин ушло в пятки. Господи, неужели они направляются туда? Розалин не верила в привидения, но рассказы о призраках Брюса, которые предположительно устроили свое логово в огромном Королевском лесу, заставили ее усомниться, что люди ее брата добровольно согласятся последовать за ними в такое враждебное и опасное место.

Они должны бежать как можно скорее, решила Розалин. Но поскольку она не могла бежать одна, без Роджера, ей придется выждать удобное время. Они не могут ехать через границу в Эттрик-форест без отдыха.

Так она надеялась. Но эти люди выглядели выносливыми и крепкими, привыкшими преодолевать большие расстояния. Может, они поднимают лошадей и несут их, когда те устают?

Хотя Розалин была устроена в седле гораздо комфортнее, чем когда лежала на коленях Бойда с мешком на голове, по мере того как день тускнел и надвигался туман, она все больше страдала от последствий своей прогулки по ручью. Ее мокрые туфли превратились в лед и ноги тоже. Вскоре она начала дрожать всем телом.

Но никто этого не замечал. Неприветливый старый воин, сидевший позади, едва обращал внимание на ее присутствие. Он ехал с прямой спиной, глядя прямо перед собой, и полностью игнорировал ее. Остальные воины тоже.

Бойд и красивый светловолосый воин, который тоже казался знакомым, с самого начала ехали позади, видимо для того, чтобы следить, не преследуют ли их солдаты.

Розалин не ожидала сочувствия от него. Он ни разу не взглянул в ее сторону. Вот тебе и особая связь! Если ей требовалось подтверждение того, что эта связь односторонняя, она его получила. На что она рассчитывала? Один взгляд – и каким-то образом он узнает ее, упадет на колени и поклянется в вечной преданности за то, что она сделала?

Бойд не видел ее лица – как он мог узнать ее? К тому же он не был рыцарем из волшебной сказки. Мятежник, разбойник, угроза, человек, который сражался без правил и понятий о чести. А она – дурочка.

Розалин покрепче завернулась в плед и постаралась не думать о том, как устала, замерзла, какой несчастной себя чувствовала.

Но это ей не удалось.

Горло перехватило, горячие слезы навернулись на глаза. Но она не станет плакать. Ни за что. Пусть ее похитили, грубо обращались, преследовали, чуть не до смерти раздавили. Пусть она обнаружила, что мужчина, которого она считала героем, оказался безжалостным бандитом, а теперь ее, вероятно, везут в самое страшное место христианского мира. Розалин должна оставаться сильной ради Роджера.

Возможно, кое-кто проявлял к ней жалость. Светловолосый воин поглядывал в ее сторону, но старался не встречаться с ней взглядом. Из их с Бойдом натянутого разговора Розалин решила, что, может, они говорят о ней. О чем бы они ни говорили, было ясно: они не согласны друг с другом.

Розалин настолько замерзла, что готова была сломаться и попросить мрачного старого воина дать ей что-нибудь теплое, чтобы завернуть ноги, но в это время Бойд развернул лошадь и сердито глянул на них. Стащив плед со своих плеч, он бросил его им:

– Черт возьми, Каллум, заверни ее в это. Она так стучит зубами, что привлечет всю английскую армию.

Каллум поймал плед и закутал Розалин, подоткнув плед под ноги. Розалин зарылась в его тепло со вздохом удовлетворения. Очевидно, Бойд не хотел от нее слов благодарности и потому сразу же отвернулся.

Чувствуя себя намного комфортнее, Розалин сказала себе, что не стоит искать в этом не слишком любезном жесте ничего больш

Страница 30

го. Но было что-то странно интимное в том, что она была завернута в его плед. Толстые шерстяные складки все еще хранили тепло его тела, и, сделав глубокий вздох, она уловила аромат сосны, вереска и какой-то определенно мужской запах, как будто он окружил ее со всех сторон. Ей было трудно не думать о всяких глупостях.

Тогда Розалин постаралась думать о сэре Генри. Он скоро приедет в Бервик. Она содрогнулась при мысли о том, что он сделает, узнав о ее похищении. Розалин надеялась, что сэр Генри не совершит какой-нибудь необдуманный поступок. Она сморщилась. Странно, что хотя она знала его не очень близко, это была первая мысль, которая пришла ей в голову.

Небо было черным как смола, когда они наконец остановились. Хотя они ехали несколько часов, из-за ухабистой местности, тяжелого груза и медленного подъема на холмы Розалин решила, что они проделали не более десяти – пятнадцати миль.

Каллум спешился и помог пленнице спуститься, не глядя на нее. Несмотря на недружелюбное выражение его лица, Розалин поинтересовалась:

– Где мы?

– Спросите у капитана, – ответил Каллум и отошел.

Розалин так и намерена была поступить. Сразу же после того, как проверит, все ли в порядке с Роджером. Увидев своего племянника, стоявшего рядом с капитаном в нескольких футах от нее, она направилась прямо к ним. Быстрым взглядом окинув Роджера, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, она повернулась к Бойду и, с неохотой сняв плед с плеч, протянула ему:

– Спасибо.

– Оставьте его себе, – безразлично ответил капитан. – Сегодня ночью он вам пригодится.

– А вы не замерзнете?

Он посмотрел на нее долгим взглядом:

– Я не купался в ручье.

Розалин тоже не купалась, но, поскольку речь зашла о ее попытке бегства, решила не возражать. Она огляделась по сторонам и при свете факелов увидела, что они находятся в маленькой впадине в лесу и ручей протекает между двумя полускрытыми туманом холмами. Она восхитилась бы этой волшебной красотой, если бы она не была похищенной, замерзшей и не подозревала, что это место послужит ей спальней на ночь.

– Где мы?

Бойд долго молчал, прежде чем ответить:

– Холмы Святого Катберта.

– Я никогда не слышала о них.

Он пожал плечами, давая понять, что отлично это знал, поэтому и сказал ей. Наверное, это было местное название, которое не имело смысла для англичан.

– Это далеко от Эдинбурга?

Его проницательные голубые глаза сузились. Розалин не могла привыкнуть к резкому контрасту между его светлыми глазами и черными волосами. Она почувствовала, как по ее коже пробежали мурашки. Это обеспокоило ее. Он обеспокоил ее.

– Если вы замышляете новый побег, я бы не советовал вам этого делать. Холмы здесь очень опасны, миледи. Никогда не знаешь, с кем столкнешься.

Словно подтверждая его слова, группа всадников приблизилась с противоположного направления.

– А вот и они наконец, – сказал Бойд.

Очевидно, прибывших ждали.

Спустя несколько мгновений один из воинов спрыгнул с лошади, снял шлем и направился к ним. Он был крупным мужчиной. Возможно, на дюйм выше Бойда, хотя и не такой мускулистый. Розалин сомневалась, что найдутся еще мужчины с такими мускулами, как у Бойда. При этом Бойд не казался громоздким. Просто выглядел очень сильным. Но она не разглядывала его. Теперь она не впечатлительная шестнадцатилетняя девчонка, которую можно было очаровать внушительно выглядящим телом. Даже если это было самое красивое тело из всех, которые она видела.

Розалин перевела взгляд на подошедшего молодца. На нем были такие же черные кожаные доспехи и лосины, но сделаны они были из такого качественного материала, что даже сэр Клиффорд мог бы надеть их. Чисто выбритый, не покрытый пылью и грязью, он выглядел гораздо более цивилизованным, чем Бойд и его разбойники.

– Вы опоздали, – сказал Бойд. – Какие-то проблемы?

Смуглый незнакомец покачал головой:

– Ничего особенного, с чем нельзя было бы справиться. – Заметив Розалин, он с удивлением медленно приподнял бровь и повернулся к Бойду: – А как твои дела? Твой трофей выглядит гораздо интереснее, чем мой. Неужели ты наконец решился взять себе жену? Твои методы могут быть немного старомодными, но результат, похоже, того стоил. – Он присвистнул: – Тебе повезло, что я счастливо женат, но не показывай ее Рэндольфу – ты же знаешь, как он любит блондинок.

– Отвали, сэр Джеймс. Девушка заложница, и парень тоже.

«Сэр? Слава богу! Наконец-то рыцарь!» Возможно, Розалин найдет кого-нибудь, кто вступится за них. Хотя то, как Бойд подчеркнуто произнес слово «сэр», заставило ее призадуматься.

– Это звучит еще интереснее, – сказал сэр Джеймс. – Кто они?

– Сестра Клиффорда и его наследник.

Выражение лица сэра Джеймса изменилось так стремительно, словно грозовая туча нависла над всеми ними. Розалин отступила на шаг, чувствуя горячее дуновение угрозы, направленной на них.

– Леди Розалин, юный Роджер, – с насмешливой формальностью представил пленников Бойд. – А это сэр Джеймс Дуглас. Возможно, вы слышали о нем? Он законный в

Страница 31

аделец земель, которые Клиффорд пытается оккупировать уже пятнадцать лет.

Розалин охнула. Кровь застыла у нее в жилах, а сердце ушло в пятки. Страх сковал ее тело. Инстинктивно она схватила Роджера за руку и притянула к себе и Бойду, к которому так же инстинктивно придвинулась ближе. Только несколько мгновений назад он казался ей их самым страшным кошмаром, но теперь все изменилось. Их самый страшный кошмар стоял перед ними. Черный Дуглас. Злейший враг ее брата, человек, который ненавидел его больше всех на свете.



Одним взглядом Робби заставил Дугласа отступить. Он испытал странное чувство, когда она бессознательно придвинулась к нему за защитой, и вынужден был бороться с неожиданным – и нежелательным – стремлением обнять ее за плечи. Однако, когда Сетон бросил на него удивленный взгляд, Робби задался вопросом: справился ли он со своим желанием так хорошо, как ему казалось.

То ли шок постепенно прошел, то ли предупреждающий взгляд Бойда подействовал, Дуглас этого не знал, но выражение его лица изменилось. Коварная улыбка заиграла на губах:

– Бог мой, но это же чудесно! Вот так удача! Наконец у нас появился способ поставить этого английского ублюдка на колени. С его сестрой и наследником в наших руках мы заставим его, если захотим, танцевать джигу на парапете замка Бервик.

Робби испытывал то же чувство, но почему-то в устах Дугласа это прозвучало иначе. Может быть, из-за того впечатления, которые произвели его слова на девушку и мальчишку. Они оба заметно побледнели и придвинулись еще ближе к нему. Странное чувство в его груди усилилось.

Он обернулся к Сетону и взглядом дал понять, что от него хочет.

– Идемте, миледи, – сказал Сетон, уводя Розалин. – Вы, должно быть, проголодались. Давайте поищем вам и юному Роджеру какой-нибудь еды.

Взгляд благодарности, который она бросила на его напарника, заставил Робби почти пожалеть, что он не отдал приказа вслух. Он нахмурился из-за своей странной реакции. Галантный рыцарь – это роль Сетона, а не его. Но эта девушка, казалось, провоцировала его на странные действия. Когда он вернулся из разведки, то почувствовал, что готов вылезти из собственной шкуры всякий раз, когда видел, что она дрожит от холода.

– Сетон, – позвал Бойд напарника. Дракон обернулся с вопрошающим видом. – Прикажи Малкольму разжечь огонь.

Сетон ничего не ответил, но Робби прочел размышление в его взгляде и быстро положил этому конец, мрачно посмотрев на него. Черт, это не было необычной просьбой. Ночь была холодная и туманная. Даже если огонь выдаст их присутствие, англичане не станут преследовать их по холмам и лесам ночью, и даже днем, если на то пошло. Они должны были соблюдать особую осторожность рядом с селениями и замками, в которых располагались английские гарнизоны.

– Как скажешь, капитан.

Бойд не упустил сарказма в тоне Сетона. Его напарник все еще чувствовал себя уязвленным из-за того, что Брюс назначил Робби старшим. Но это было его задание, и поэтому – как Бойд объяснял своему напарнику много раз за последние несколько часов – он не обязан прислушиваться к мнению Сетона по поводу того, что им делать.

Робби не был в настроении выслушивать рассуждения Сетона о кодексе чести, о том, что они обязаны отпустить ее и мальчишку, о том, что это будет справедливо после того, что она сделала для них.

Единственной справедливой вещью было выиграть эту проклятую войну. Главном, о чем должен был думать Робби, его единственной целью было сделать все, чтобы Клиффорд подписал перемирие и выдал им деньги. Если девушка и мальчишка помогут ему в этом, остальное не будет иметь значения. Честью эту проклятую войну не выиграть. Но сколько бы Бойд ни твердил себе это, он продолжал слышать ее голос: «Вы – мой должник». И это было правдой, черт возьми!

Честь – или то, что от нее осталось, – боролась в нем с долгом. Он был ее должник, но он не мог просто так отдать средства, которые могли заставить Клиффорда повиноваться.

Бойд следил за тем, как она поспешно уходит с Сетоном, стараясь не думать, о чем они говорят или почему она неожиданно повернулась и одарила Сетона неуверенной улыбкой.

Проклятье! Он сжал кулаки. Ну почему она так выглядит? Если он когда-либо видел женщину красивее ее, он не мог этого припомнить. Леди Розалин Клиффорд была потрясающе хороша. По справедливости, сестра Клиффорда должна была иметь раздвоенный язык, рога и все остальные атрибуты дьявола, бородавки и родинки, как тролль или ведьма.

На самом деле, у нее была родинка. Очень маленькая, похожая на веснушку. И ее расположение в уголке чувственной изящной верхней губки заставляло его думать не о ведьмах и троллях, а совершенно о другом. Он почувствовал нежелательный жар и тяжесть в паху. Не меньше остальных мужчин Бойд любил, когда женщины брали его член в рот, но никогда мысль об этом не доводила его до возбуждения.

Сестра Клиффорда. Он до сих пор не мог в это поверить. Он не мог сопоставить милую девчушку, которая спасла его, с английской красавицей, которая наверняка была избалов

Страница 32

на и изнежена. Он был уверен: стоит ей только избавиться от страха и осознать, что он говорил правду, заверяя, что им не причинят вреда, она начнет выдвигать требования и отдавать приказы. И выражение ее лица изменится. Сейчас она выглядит так, будто он вырвал страницы из ее любимой книги волшебных сказок и сжег их у нее на глазах. Но она скоро станет высокомерной и презрительной. Она уже не будет смотреть на него с разочарованием, а станет воротить от него свой прелестный носик с холодной ненавистью.

Она не могла быть такой милой и нежной, какой выглядела, имея подобного братца.

Робби нахмурился, когда Сетон сдернул с себя плед и накрыл им невысокий камень, чтобы она могла сесть. Ох уж этот Дракон и его проклятая рыцарская чувствительность! Даже после семи лет войны без правил он все еще воображал, что он – этот чертов Ланселот. Его прозвали Драконом в насмешку из-за того, что в первые дни их обучения он упрямо носил этот герб на своих доспехах, прежде чем вынужден был признать, насколько нелепо носить кольчугу и накидку в набегах, которые им предстояли.

– Что, черт возьми, с тобой происходит?

Робби понадобилась минута, чтобы понять, что Дуглас обращается к нему. Черт, сколько же он стоял, уставившись на нее? Слишком долго, если судить по прищуренным глазам Дугласа.

– Я полагал, ты будешь в большем восторге, – добавил Дуглас. – Теперь мы держим Клиффорда за яйца.

– Я рад, – заверил его Бойд, усилием воли стирая с лица мрачное выражение. – Ты получил деньги со славного епископа?

Дуглас ездил в замок Бэйли, чтобы встретиться с епископом Кембрии.

Но Дугласа нельзя было так просто сбить с толку.

– Кажется, ты защищаешь эту девчонку? Должен признать, она – красавица, но я никогда не думал, что тебя так легко провести. Бога ради, эта английская сучка – сестра Клиффорда!

Должно быть, Робби устал больше, чем ему казалось, потому что испытал те же рыцарские чувства, что и Сетон, а также внезапное желание врезать кулаком по зубам своему другу Дугласу. И за что? За то, что он назвал ее сучкой? Робби и сам много раз до этого выражался так об их врагах: английская собака, английская сучка. Эти слова были такими же обычными, как замечание, что, похоже, пойдет дождь или небо сегодня хмурое.

Но это не объясняло, почему он внезапно сжал челюсти.

– Мне не нужно напоминать, кто она такая. – Проклятье, он только об этом и думал. – Но девчонка под моей защитой. И так будет до тех пор, пока мы не отпустим ее.

– Какого дьявола ты хочешь ее отпустить? Король Эдуард все еще держит в плену жену Брюса, его дочь и сестру. Почему бы нам не поступить так же с семьей нашего повелителя Шотландии?

Робби интересовало мнение Дугласа не более, чем мнение Сетона. И он не собирался ничего объяснять.

Он взглянул на Сетона и на леди, о которой они говорили с Дугласом, и услышал ее тихий смех. Каждый мускул в его теле напрягся. Мальчишка, Роджер, тоже смеялся. Оба они протянули ноги к огню и выглядели уютно устроившимися.

– Черт, если ты хочешь эту девчонку, почем бы не оставить ее для себя? Подумай, в какую ярость придет Клиффорд, когда узнает, что его драгоценная сестрица делит кровать с Робби Бойдом.

Воображение оказалось более богатым, чем Робби этого хотел. Ему представились вспотевшие обнаженные тела, раскинувшихся на смятых простынях. Он стиснул челюсти – на шее у него забилась жилка.

– Я не хочу ее, и уж точно мне не нужна жена.

Дуглас хитро улыбнулся:

– Я не думал о ней, как о твоей жене. Ты не можешь жениться на англичанке. – Он театрально содрогнулся. – Сделай ее своей любовницей.

– Проклятие, я же сказал, что не хочу ее!

– О да, я вижу, – засмеялся Дуглас, ублюдок. – Поэтому-то ты и сморишь на Сетона так, словно хочешь убить его. – Дуглас приподнял бровь. – О, посмотри, кто явился! Ему не пришлось долго ее искать. Я говорил тебе, что он питает слабость к блондинкам.

Робби посмотрел в их сторону как раз вовремя. Рэндольф, племянник Брюса и почти такая же для него боль в заднице, как и Сетон, склонился над ее рукой как галантный придворный, а не безжалостный воин, каким он был – какими были они все.

– Моя жена говорит, что женщины находят его привлекательным. Лично я этого не признаю, – сказал Дуглас с отвращением.

Очевидно, Джоанна Дуглас держит своего ревнивого мужа в напряжении, дразня его возможным соперником. Робби начала нравиться молодая жена друга. Она, оказывается, не такая простушка, какой выглядит.

– Может быть, в конце концов в постель ее уложит кто-нибудь кроме тебя, – не унимался Дуглас.

Робби почувствовал, что сейчас взорвется:

– Никто не уложит ее в постель, черт побери! Она не будет находиться здесь долго…




Глава 6


Розалин потребовалось некоторое время, чтобы разобраться во всем. Когда ей все стало понятно, она вынуждена была ждать, пока сэр Томас Рэндольф вступит в разговор с Роджером, чтобы ее не услышали.

Она встречала сэра Томаса, племянника Роберта Брюса, много раз при дворе, когда он временно перешел к англичанам не

Страница 33

колько лет назад. Этот галантный, красивый рыцарь совсем не изменился. Он по-прежнему был очаровательным негодяем. Его дружеское участие немного ослабило напряжение, возникшее после встречи с Черным Дугласом. Но Розалин хотела поговорить наедине не с ним.

– Вы тоже там были, – тихо сказала она светловолосому воину, который раньше вступился за них.

Розалин не узнала его сразу, потому что он очень изменился. Высокий, стройный, по-мальчишески красивый юноша с выжженными солнцем волосами оброс мускулами так, что стал почти неузнаваем. Он больше не был юношей, но полностью сложившимся мужчиной. Производящим впечатление, могла бы она добавить. С его голубыми глазами, светлыми волосами и приятной внешностью он мог бы стать мечтой каждой девушки, грезящей о рыцаре в сверкающих доспехах.

Правда этот был разбойником.

Он выглядел удивленным, но кивнул:

– Да, я был там.

Он подал ей еще одну овсяную лепешку, только что снятую с железной тарелки, висевшей над костром. Розалин умирала от голода и готова была съесть что угодно, но эта простая пища, надо признать, была необыкновенно вкусной. Она подозревала, что овсяная мука была перемешана с жиром, снятым с ломтиков свинины, которую ей тоже предложили.

– Я помню вас. – На самом деле, если бы Розалин не увидела первым Бойда, она, возможно, наблюдала бы за ним. – Я видела, как вы с Бойдом все время разговаривали. Вы уже тогда были друзьями. – Его губы дрогнули, словно он не хотел с этим согласиться. – Там был еще один человек. У него были рыжие волосы.

– Томас Кейт, – сказал он. – Друг детства Бойда.

– А что сталось с ним?

Он с горечью посмотрел на нее:

– Он умер через два дня после того, как мы сбежали.

Сердце Розалин сжалось. Она была потрясена его словами больше, чем могла предположить. Узнав, что ее попытки спасти рыжеволосого оказались недостаточными, она посчитала свой поступок менее значимым.

– Мне жаль.

Он кивнул:

– Томас был хорошим человеком.

Розалин в этом не сомневалась.

– Могу я узнать ваше имя?

– Сэр Александер – Алекс – Сетон, миледи.

Он был рыцарем? Очевидно, на ее лице отразилось удивление. Один уголок его рта приподнялся в кривой улыбке, и в этом отразилась печаль.

– Я знаю, что это кажется странным, но мы не все здесь разбойники.

В его голосе прозвучала такая горечь, что Розалин решила больше ни о чем его не спрашивать. По крайней мере пока. Но ей стало ясно: если она захочет найти друга среди мятежников, этот человек будет самым подходящим.

Внезапно она осознала, что он сказал. Ее глаза расширились.

– Сетон? Вы не родственник сэра Кристофера?

Он смотрел на костер, поправляя его палкой.

– Он был моим братом. – Алекс сказал это сухо, но Розалин уловила глубокое чувство, прятавшееся за этими простыми словами.

Розалин растерялась. Как и Уоллес, сэр Кристофер Сетон был одним из величайших шотландских героев в начале войны. Упустить брата сэра Кристофера было бы таким же ударом для Клиффорда, как упустить Робби Бойда.

– Мой брат этого не знал?

Сэр Алекс покачал головой:

– Обстоятельства… У меня были причины, чтобы мое имя не было широко известно в то время. А в хаосе и неразберихе нашей сдачи никто не догадался о связи. Мне повезло. Другим нет.

Болезненные ощущения в желудке Розалин росли по мере осознания своей вины. Теперь в ее списке предательств брата и своей страны был не только Робби Бойд, но и брат сэра Кристофера Сетона – Александер.

Он, должно быть, догадался, о чем она думает:

– Спасибо за то, что вы сделали для нас, миледи. Я обязан вам жизнью. Мы все вам обязаны.

Его благодарность была выражена так любезно, что Розалин не могла не принять ее. Она наклонила голову:

– Не стоит благодарности. – Ее взгляд скользнул по Бойду, который все еще был занят разговором с Черным Дугласом, и инстинктивно вздрогнула. – Я бы хотела, чтобы все чувствовали то же, что и вы.

Розалин повернулась к Алексу и успела заметить, как губы его сжались.

– Я пытался, миледи. Если бы я был здесь старшим, ни вас, ни мальчика не взяли бы в заложники. – Он помолчал, но в его словах проскользнула тень досады. – Но я не старший здесь.

– Спасибо вам за то, что вы пытались. А можно ли еще что-то…

Розалин остановилась, замерев, когда на нее упала огромная тень. Господи, как он мог очутиться здесь так быстро?

Ей не нужно было смотреть, чтобы узнать подошедшего. Мурашки, пробежавшие по телу, и ускоренный пульс сказали ей, кто это. Она противилась желанию поднять глаза и убедиться, что это он, решив, что отсутствие интереса с ее стороны заденет его.

Если судить по резкости его голоса, ей это удалось.

– Пора спать, миледи.

В его тоне не было никакого намека, но сердце Розалин тем не менее сделало кувырок. Она подавила судорожный вздох, но не смогла заставить себя не побледнеть. Она посмотрела на него и по блеску его глаз поняла, что он угадал ее мысли и получал дьявольское удовольствие от того, что привел ее в замешательство.

Почему был так зол на нее? Мрачный взгля

Страница 34

, который Бойд бросил на сэра Алекса, заставил ее заподозрить, что это касалось именно его.

– Я не устала. – Было, наверное, немногим более семи часов. – И мои туфли еще не высохли.

– Если вы хотите, чтобы вас вернули вашему брату утром, пойдете спать сейчас.

Ее возглас «Что?» утонул в полудюжине более громких восклицаний, исходящих от стоявших поблизости мужчин. Розалин не знала, кто был более ошеломлен: она, сэр Алекс или Черный Дуглас.

– Вы отпускаете нас? – недоверчиво спросила она.

– Не «нас», а только вас.

Черный Дуглас взорвался:

– Ты не можешь отпустить ее! Клиффорд отдаст свою левую руку за эту крошку!

После слов Бойда Розалин немедленно посмотрела на своего племянника. Хотя Роджер старался доблестно не показывать своего страха среди вражеских воинов, она увидела, как он побледнел. Ее сердце потянулось к нему. Несмотря на рост и доспехи, он был все еще мальчиком. Как бы перепугана она ни была, она не оставит его.

– Нет! – Розалин даже не почувствовала, насколько громко сказала это, пока все мужчины не повернулись к ней. На нее были устремлены столько взглядов, что ее щеки порозовели. – Я не уйду, – добавила она более спокойным тоном. – Только вместе с Роджером.



Робби с трудом сдерживал свой гнев. Слишком многое происходило вокруг леди Розалин Клиффорд. Девчонка была не лучше Сетона. Хотя он услышал только последние несколько слов, было нетрудно догадаться, о чем они говорили. Возможно, на него произвело бы впечатление, что она так быстро нашла сочувствующего ей человека, не будь он так взбешен этим. Последнее, что им с Сетоном было нужно, так это еще больший раздор между ними. Это было еще одной причиной отослать девчонку.

Он должен был догадаться, после того как она намертво вцепилась в мальчишку в Норхэме, что с этим возникнут трудности. Ее желание защитить парня было весьма похвальным. Но, Господи, имела ли она представление о том, на какую уступку он идет, отпуская ее и не требуя ничего взамен? Дуглас будет не единственным, кто впадет в ярость, – у короля тоже возникнут вопросы. Вопросы, на которые Робби будет очень трудно ответить, не признавшись в том, что она сделала для него. Он подозревал, что она не хотела, чтобы об этом знали.

Но девушка права. Он – ее должник. А Робби Бойд всегда оплачивал свои долги. Это было единственным, на что все англичане могли рассчитывать.

У него же останется парнишка. Клиффорд дорого за него заплатит.

Налетчик подавил желание сказать Розалин, что его решение не обсуждается, и вместо этого обратился к Сетону:

– Отведи парня в пещеру и приготовь все для ночевки. Я хочу, чтобы при входе дежурили два человека, сменяясь каждые четыре часа.

Робби перехватил испуганные взгляды, которыми обменялись девушка и мальчишка, и страх был ему понятен.

– Но…

Он не дал ей закончить.

– Твоя тетя скоро присоединится к тебе, – сказал он мальчишке, успокоив обоих. – Нам с леди Розалин нужно кое-что обсудить. – Он посмотрел на Дугласа и Рэндольфа. – Наедине.

Роджер посмотрел на тетю – она кивнула:

– Иди. Со мной все будет в порядке. Капитан дал слово, что с нами ничего не случится.

По тому, как ее взгляд скользнул по Дугласу, Робби заподозрил, что она сказала это настолько же для сведения его друга, как и для него самого.

С явной неохотой Роджер повиновался, бросая тревожные взгляды через плечо, пока не скрылся в туманной мгле. Рэндольф и Дуглас последовали за ним почти с такой же неохотой.

– Мы поговорим с тобой позже Налетчик, – сказал Дуглас, и в его голосе прозвучала угроза расплаты.

В мире нашлось бы, вероятно, немного людей, которых не испугала бы угроза Черного Дугласа, и Робби был одним из них. Он бесстрастно встретил взгляд своего друга. Дугласу может это не нравиться, но это не остановит его в намерении отпустить девушку.

Но этот обмен взглядами произвел, однако, совершенно другой эффект на леди Розалин. Страх, который она с таким усилием сдерживала, захватил ее в полной мере. Она смотрела вслед уходящему Дугласу так, словно он был змеей, свернувшейся в кольца и готовой напасть. Как только он ушел, она повернулась к Робби:

– Что он хочет сделать с нами?

Он сел напротив нее на пенек, освобожденный Сетоном:

– Ничего. Вы под моей защитой. Вам нечего бояться Дугласа.

Розалин издала резкий звук – нечто среднее между кашлем и смехом:

– А он это знает?

Робби чуть не улыбнулся, но вовремя спохватился:

– Не беспокойтесь насчет Дугласа. Я разберусь с ним.

Она смотрела настороженно, не зная, верить ему или нет.

Бойд подавил желание успокоить ее, чего он никогда не чувствовал себя вынужденным делать с заложниками до сих пор. Правда, до сих пор среди заложников не было женщины. Женщины, которая была настолько красива, что от одного взгляда на нее кровь закипала в жилах.

Что, черт возьми, происходит с ним? Проклятие, она англичанка, сестра Клиффорда, враг!

Он сжал губы:

– Отправляйтесь домой, леди Розалин. Я даю вам то, что вы просили. И предлагаю не отказываться.

– Я

Страница 35

росила вас освободить нас обоих. Я не оставлю Роджера одного… – Ей не было необходимости уточнять: с вами. Ее взгляд стал умоляющим. – Пожалуйста, не можете ли вы просто отпустить нас?

Он не мог, даже если бы хотел. Это было слишком важно. Случай дал ему в руки средство заставить Клиффорда подчиниться, и он уж точно не собирался упускать его – во всяком случае, не совсем. Король рассчитывал на него.

– Вы слышали, что сказал Дуглас? Вы должны считать себя счастливицей, потому что я решил отпустить вас. Ваш брат доставляет нам неприятности. Ваш племянник послужит средством остановить его.

– Тогда оставьте меня и дайте уйти ему.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/monika-makkarti/vlastelin-ee-serdca/?lfrom=201227127) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Берик-апон-Туид, или просто Берик – город на восточном побережье Англии в графстве Нортамберленд, самый северный город Англии. Расположен на полуострове при впадении реки Твид в Северное море, в четырех километрах южнее шотландской границы. (Здесь и далее примеч. пер.)




2


Гарри Блайнд (Слепой Гарри) – шотландский поэт XV в.




3


Сэр Уильям Уоллес – шотландский рыцарь и военачальник, один из предводителей шотландцев в войне за независимость от Англии. Почитается в Шотландии как патриот и народный герой.




4


Тэй – шестая по длине река Великобритании и самая длинная река в Шотландии – 193 км.




5


Игры Шотландского Высокогорья восходят к различным религиозным праздникам и военным смотрам, славившимся своими состязаниями в силе, скорости, ловкости и мастерстве. По всей видимости, эта спортивная традиция зародилась еще во времена язычества, а развилась в Средневековье. Состязания в беге, поднимание тяжелых камней, скачки и борьба проводились 29 сентября – в день Святого Михаила.