Читать онлайн “Мне есть что вам сказать” «Борис Джонсон»
- 02.02
- 0
- 0
Страница 1
Мне есть что вам сказатьБорис Джонсон
Борис Джонсон – пожалуй, самый необычный мэр в мире. Представитель британского истеблишмента, консерватор до мозга костей, он ведет юмористическую телепередачу и разъезжает по Лондону на велосипеде. Любимый журналист Маргарет Тэтчер, известный под кличкой Клоун, был отличником в Итоне и блестяще защитил диплом в Оксфорде. Эта книга – подборка лучших публикаций за 10 лет, из которой читатель несомненно узнает много нового для себя об Англии и мире. Об особенностях национальной охоты и об интригах в Парламенте. О войне в Ираке и переизбрании Буша. О причинах терроризма и рождении евро. О пользе алкогольных напитков и о стоимости недвижимости в Лондоне. О России и ходовых качествах суперкаров. О бомбардировках Сербии и Джереми Кларксоне. А главное – все, о чем пишет Борис Джонсон, он знает не понаслышке.
Борис Джонсон
Мне есть что вам сказать
Издание подготовлено при поддержке ООО «Бакарди Рус»
Руководитель проекта И. Серёгина
Корректоры Е. Аксёнова, С. Чупахина
Компьютерная верстка К. Свищёв, Ю. Юсупова
Художник обложки О. Галкин
© Boris Johnson 2006, 2008
© Издано с разрешения AP Watt Limited и The Van Lear Agency
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2012
© Электронное издание. ООО «Альпина Паблишер», 2012
Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Серия «Чтения Дюаристов»
«Чтения Дюаристов» – новая серия книг. Это произведения современных авторов, адресованные всем, кто ценит неординарность мышления, юмор, иронию, и особенно тем, кому близки философия и взгляд на мир выдающегося шотландца Томми Дюара. Остроумие и афористичность его высказываний – дюаризмов – стали камертоном, позволяющим объединить различных авторов в одной серии.
Томми Дюар – открывший миру виски Dewar’s – отменно разбирался не только в бизнесе. Потомкам этот человек запомнился как интеллектуал, ценивший умного собеседника… и книгу – воплощение идеального собеседника. В своем лондонском особняке сэр Томас Дюар устраивал дружеские вечера, главными героями которых становились наиболее интересные новинки литературы. На рубеже XIX–XX веков джентльмены собирались для того, чтобы насладиться остроумной беседой, мудрой книгой и изысканным виски. Эта почтенная традиция нашла продолжение и в России наших дней в виде проекта «Dewar’s Чтения» и книжной серии «Чтения Дюаристов». Самостоятельность мысли, свобода от навязанных шаблонов и догм – отличительные черты дюаристов, сторонников и последователей философии Томми Дюара, где бы они ни жили и на каком бы языке ни разговаривали. Серия «Чтения Дюаристов» может стать еще одной платформой, объединяющей единомышленников.
Борис Джонсон избран мэром Лондона в мае 2008 года. До этого он был членом парламента по округу Хенли-на-Темзе и журналистом. Автор книг «Одолжите мне ваши уши», «Друзья, избиратели и сельские жители», «Мечта о Риме» и «Семьдесят две девственницы». Живет со своей семьей в Лондоне и Оксфордшире.
Посетите его сайт: www.boris-johnson.com (http://www.boris-johnson.com/)
Благодарности
Как журналист я обязан стольким людям, что их невозможно перечислить, но Бенедик Уатт, который уделил время моим сочинениям и благодаря которому появилась эта подборка, заслуживает почетной медали.
Я хочу поблагодарить The Daily Telegraph, The Spectator, Gardian, GQ Magazine за любезное разрешение воспроизвести статьи, опубликованные впервые в этих изданиях.
Предисловие
Когда история начала набирать обороты
Я стоял на краю воронки и думал: «Крошево». Подходящее слово. Обломки дома были величиной с кулак. Какой бы взрывчаткой ни пользовались американские ВВС в своих противобункерных бомбах, это мощная штука. Я стоял в фешенебельном районе Багдада Аль-Мансур и смотрел на то место, где, как полагали американцы, в последние дни войны находился Саддам Хусейн.
Трудно вообразить взрыв, способный сотворить такую дыру сверху и не просто разрушить четыре дома, но и каким-то образом то ли высосать, то ли выдуть землю из-под них. Скорее всего, они не достали Саддама, который, как утверждают, в это время перекусывал в ближайшей забегаловке. Но эта яма красноречиво свидетельствовала о том, что Америка сделала с его царствованием, и подытожила размах и неотразимость Америки. Когда 15 лет назад я начал заниматься журналистикой, Америка еще не достигла виртуозных технологий, позволяющих сбросить бомбу на какой угодно дом в какой угодно столице третьего мира в любое время по своему усмотрению. И лицензии на это она, конечно, не имела.
Зрелище было завораживающим. Апрель 2003 года, я в Багдаде стою и смотрю, какой контраст являют собой американцы и люди, которых они о
Страница 2
вободили. Тощие, мрачные, плохо одетые и голодные иракцы. И американцы, разъезжающие на своих «хамви» (вездеход явно больше нашего лендровера: массивный, с широкими шинами и вообще круче). Морские пехотинцы в темных очках с прорезями в уголках. Более рослые и плечистые, чем местные жители. Тяжелые подбородки с крепким челюстным аппаратом. Морпехи выглядели как космическая раса господ или персонажи кинобоевика «Судья Дредд». Справедливости ради надо сказать, что Багдад тогда они еще полностью не контролировали. Повсюду шла стрельба, хозяйничали мародеры, тянулись дымы от костров, на которых иракцы поджаривали уличные кабели, чтобы добраться до меди.Покорение Багдада стало политически возможно в силу военной реальности. Америка тратит на оборону больше, чем следующие за ней по списку 28 стран, вместе взятые. Мы оказались в однополярном мире, в котором Пентагон может размещать базы не только в Британии, Турции и на Кубе, но и в бывшей советской республике Узбекистан, чьи ракеты 15 лет назад были нацелены на запад. Нет, когда я начинал как журналист, ничего такого и в помине не было. Да и жители Аль-Мансура понятия не имели о противобункерных бомбах.
Наверное, в 1987-м, когда я окончил университет и присматривал себе работу, были мудрые совы типа Френсиса Фукуямы, которые догадывались о том, куда все пойдет. Наверное, были умники, способные предсказать, что коммунизм скоро рухнет, что европейская интеграция начнется и споткнется, что поднимут голову антиглобалисты, а затем захлебнутся в собственных противоречиях. Возможно, кто-то предвидел появление Тони Блэра, поражение партии тори и исламский террор.
Возможно, и вы, умный читатель, были среди тех, кто догадывался, что страна захочет уйти от жесткой лексики тэтчеризма и в один прекрасный день для Британии настанет Век Дианы. Возможно, вы даже предрекали, что кажущаяся счастливой в браке привилегированная молодая женщина однажды превратится в мученицу и икону сентиментальных ценностей. Если у вас были подобные подозрения, вы меня явно обошли, ибо в 1987 году я, 23-летний молодожен, счастливый до одури, что получил лучшее образование, которое только может дать Англия, не имел ни малейшего представления о происходящем. Я пишу эти строки глубокой ночью, смотрю в темные окна и жду поезда в Паддингтон. Ни будущее, ни то, что творится там, в ночи, или когда поезда в юго-западном направлении возобновят движение, я уже не могу предсказать.
Моя журналистская карьера началась в цокольном этаже отеля «Мейфэр». Здесь бодрые консультанты по вопросам управления пытались научить меня уму-разуму. Как я ни старался, я не мог смотреть на проекцию таблицы роста прибыли и при этом сохранять сознание. После того как я погрузился в четвертый раз в кому, а потом судорожно вынырнул из нее, один из моих собратьев по учебе, молодой карьерист в сером костюме, не выдержал. Он был моего возраста и вдобавок только что согласился на абсурдную по тем временам зарплату в ?18 000 в год. Он ткнул меня в бок и раздраженно прошипел: «Слушай, если ты и дальше будешь так себя вести, толку из тебя не выйдет».
Я подумал, да и теперь так считаю, что он просто надутый индюк. Надеюсь, он стал первой жертвой последовавшей вскоре чистки кадров управленческого консалтинга. Но поскольку уши мои горели, я знал, что он прав. Я прокрался к телефону, позвонил человеку по имени Питер Стотард и не успел оглянуться, как стал сотрудником газеты The Times. Начну с того, что журналистика оказалась почти таким же муторным и унылым делом, как и консультирование по вопросам управления. Большинство журналистов, казалось, просто сидели перед экранами компьютеров Atex и посылали друг другу любовные записки, а потом впадали в ужас, обнаружив, что перепутали получателей.
Работа состояла в том, чтобы заказать телефонный разговор, выслушать, что мистер Икс сейчас на встрече, подождать полчаса, а потом повторить попытку. Вспоминая статьи, которые я тогда писал, не могу найти ничего, достойного похвалы. Я гадал, сколько времени The Times сможет держать на работе такого неисправимого в своей непродуктивности писаку. Пытаясь повысить собственную результативность, я принялся просеивать сообщения информагентств. Все пользователи Atex могли звонить в Reuter или Associated Press, и вскоре я заметил, что в России и Восточной Европе происходит что-то серьезное. А поскольку у The Times не было штатных корреспондентов в Восточной Европе, я начал проявлять личный интерес к происходящему.
В порядке вещей было переписать текст агентства и заявить на него авторство, если ты сделал хотя бы один телефонный звонок и показал, что вложил в материал что-то свое. Я взял измором редактора внешнеполитического отдела Джорджа Брока и с его помощью вскоре создал сеть источников информации – преподавателей в таких местах, как Лондонская школа славянских языков и восточно-европейских исследований, которые с удовольствием подкидывали при случае нужную цитату.
Будь я в 1987–1988 годах поумнее, то обнаружил бы закономерности во всей то
Страница 3
писанине, что тогда выдавал на-гора. Понял бы, что государственный социализм не только не способен удовлетворить материальные потребности, но и находится на грани взрыва. Говорят, что история начала наращивать обороты в 1980-е. Стыдно признаться, но я наблюдал за всем этим, не понимая, что происходит. Я был слишком занят тем, чтобы побыстрее поставить свою подпись под очередным материалом, и не морочил себе голову тем, что он может значить. Лишь годом позже, после того как я ушел из The Times при не самых приятных обстоятельствах, происходящее стало очевидно даже мне. Несчастные участники Варшавского договора не просто уступали в технологиях Рональду Рейгану. Они наконец осознали, что социализм с его государственным насаждением уравниловки не только порочен, но и несправедлив: номенклатура всегда достанет себе пару башмаков, недоступных массам. Каждый год, чуть ли не каждый месяц они видели, насколько отстают от Запада, демонстрирующего чудеса потребления и технологий.Вот почему восточные немцы навострили свои трабанты на Запад. Вот почему рухнула Берлинская стена в ноябре 1989-го, через шесть месяцев после того, как я прибыл в Брюссель. И даже тогда, несмотря на все намеки, которые можно было уловить на страницах The Times, в других европейских столицах событие воспринимали с изумлением и тревогой. Тэтчер, казалось, попыталась помешать объединению Германии и провела реакционный семинар в Чекерсе (с 1921 года официальная загородная резиденция премьер-министра в графстве Бакингемшир. – Прим. пер.). Вывод гласил: гунны либо должны быть повержены, либо возьмут тебя за горло. Миттеран полетел в Киев для таинственной встречи с Горбачевым, где они безрезультатно пытались придумать, как воспрепятствовать неизбежному. Одним из немногих европейских государственных мужей, кто сразу понял масштаб и неизбежность перемен, был тогдашний французский премьер-министр, социалист Жак Делор, любитель курительных трубок и одежды от Кристиана Лакруа.
На днях я спросил 25-летнюю коллегу по The Spectator, знает ли она, кто это. «Имя знакомое», – ответила она осторожно. Вот, друзья мои, свидетельство скоротечной, как у жучка-светлячка, жизни журналистики. Кто знает, какую часть своей жизни я посвятил записыванию деяний Жака Делора? Месяцы, годы. А сегодняшние молодые люди (тут гневная пауза) даже не помнят, кто это!
Чем дольше я оставался в Брюсселе – где прослужил пять счастливых лет, – тем более очевидно становилось, что Европа уже не та.
Все журналисты, вероятно, тешат себя иллюзией, что влияют на историю, за обозрение которой им платят; что они, трепыхая крылышками, как мотыльки, могут вызвать бурю. Хочу похвастаться и абсолютно уверен, что это никого не колышет, но, похоже, я внес свою лепту в отказ датчан подписать Маастрихтский договор. 2 мая 1992 года я присутствовал на одной из тех увеселительных прогулок, которыми перемежается жизнь брюссельского корреспондента, – на неформальной встрече министров иностранных дел в живописном местечке Гуимар, в Португалии. Помню эту субботу. Время чаепития. Я иду к таксофону, останавливаюсь на пыльной площади, наблюдаю за двумя собаками, лежащими на солнце, потом звоню Фрэнку Тейлору, редактору международного отдела The Sunday Telegraph, чтобы выяснить, что с моей статьей. По моему мнению, это был хороший материал о планах Делора учредить пост европейского президента и сосредоточить еще больше власти в Брюсселе, когда Маастрихтский договор будет ратифицирован. Фрэнк счел материал просто потрясающим.
– Это настоящая сенсация, – захихикал он в бороду. – Я назвал статью «Делор планирует рулить Европой».
«Боже, – подумал я, – дерзкая формулировка». Я не был уверен, что мои друзья в Евросоюзе будут в восторге. Но сенсация так сенсация – центральная статья на первой полосе – и я с радостью согласился. Сообщение произвело впечатление. Конечно, у англичан за завтраком мармелад с бутербродов не свалился, но в Дании резонанс был огромный. До их референдума оставалось менее месяца, паранойя по поводу утраты страной независимости постоянно нарастала, и противники соглашения зацепились за публикацию. Ее многократно размножили, участники марша протеста в Копенгагене несли текст статьи на своих баннерах. И 2 июня, в чудный солнечный день, договор отклонили и проект сорвали.
Мне хотелось по-детски наивно полагать, что все началось с моей корреспонденции из Гуимара. Кто-то из The Sydney Morning Herald однажды доказывал, что, если бы не моя статья «Делор планирует рулить Европой», датчане не отклонили бы Маастрихтский договор, не разразился бы кризис валютных курсов, правительство Джона Мейджора не постиг бы хаос и т. д. Конечно, это чушь. У тори хватает и других проблем, а проблемы валютных курсов были связаны отнюдь не только с отказом Дании от договора.
Причина моего скептического отношения к интеграции заключается в том, что она постоянно вгоняла национальные интересы в прокрустово ложе. Универсальный механизм валютных курсов нам не подходил. Поэтому у меня были тягостные сомн
Страница 4
ния относительно единой валюты. То же самое в полной мере относилось и к планам политического объединения. Европе катастрофически не хватало единства в отношении Ирака. Но люди забывают, что она была катастрофически разобщена и во время первой войны в Персидском заливе. Бельгия не только отказалась послать свои войска. Она также отказалась продать нам боеприпасы, которых традиционно у Бельгии в избытке. Ширака критиковали за разрыв с англо-американской коалицией. Но Миттеран вел себя почти так же трусливо во время первой войны в Персидском заливе, и у меня мало сомнений в том, что он сделал бы то же самое. Поразительно, что все по-прежнему ожидают единства от Европы по любому действительно трудному вопросу внешней политики.Когда маастрихтские переговоры достигли середины в июне 1991-го, тревожные новости пришли с Балкан. Здесь мы все пытались сфабриковать федеральное государство под лозунгом E pluribus unum («В многообразии едины»), а сербы и хорваты были готовы разрушить федеральную Югославию.
В течение трех лет проблема оставалась сугубо европейской, и это была беда. В самом начале был период, когда рассматривался вопрос о посылке экспедиционных войск, чтобы остановить этнические чистки, проводимые Милошевичем. Хёрд (Дуглас Хёрд – министр иностранных дел и по делам Содружества наций, 1989–1995 гг. – Прим. пер.) категорически выступал против подобной интервенции. В дальнейшем стратегия заключалась в примирении военных с данным положением, но при этом мы делали все, чтобы смягчить гуманитарную катастрофу. Только после осады Сараево и оскорбительной оценки операции ООН в Сребренице Соединенные Штаты решили, что пора и честь знать. Час Европы истек, и клинтоновская администрация осуществила политику под названием Lift and Strike, предусматривающую отмену эмбарго на поставки оружия боснийским мусульманам и бомбардировку сербов.
Урок Боснии казался очевидным. Европа проводила политику сглаживания конфликтов и умиротворения. Пентагон проводил политику силового решения. Лично я ничего особенного не видел, будучи приговоренным писать материалы о конференциях и саммитах и ненужные коммюнике. Чувствуя себя немного размазней, я во время первой войны в Персидском заливе позвонил в международный отдел газеты и попросил, чтобы меня послали туда вместе с Патриком Бишопом, Робертом Фоксом и другими крутыми парнями, экипированными специальными жилетами для зон военных действий по примеру Кейт Эйди (британская журналистка, прославившаяся своими репортажами из горячих точек. – Прим. пер.) «Ха-ха, – сказали в международном отделе. – Слушай, Борис, мы считаем, что ты полезен там, где ты есть». В следующий раз я позвонил во время югославского кризиса, на сей раз из зависти к Алеку Расселу, Тиму Батчеру и другим репортерам, которые передавали действительно захватывающий материал. «Как вы думаете? – спросил я. – Нашим героям нужен в помощь репортер, поднаторевший на беспредметных международных переговорах?» В ответ послышался гогот: «Нет, Борис!» Наконец отозвался редактор международного отдела: «Если ты поедешь в Югославию, ты их там всех будешь угощать обедами!» Это походило на намек на мои требования оплаты представительских расходов. «Да сиди ты спокойно в Брюсселе, – ржали на том конце провода. – И поменьше налегай на профитроли!»
Меня все это раздражало, как вы понимаете. Поэтому, когда грянула следующая война, я решил больше не попадаться на эту удочку. Как только НАТО начало бомбить Белград с намерением изгнать сербов из Косово, я отправился туда, чтобы увидеть это собственными глазами. Теперь это был 1999-й, и в международных отношениях возникла новая концепция – либерального империализма. Ушел в прошлое традиционный инстинкт Хёрда к примирению и компромиссу. Теперь два суперяппи, Блэр и Клинтон, вознамерились создать лучший мир и применить для этого умные бомбы.
Наутро, в случае если умные бомбы окажутся глупее, чем планировалось, мы должны были отправиться посмотреть сопутствующий ущерб. Было особенно грустно идти по пригородной улочке, куда свозили из домов раненых и убитых. Меня охватил гнев. Мои деньги налогоплательщика потрачены на то, чтобы устроить эту разруху, и боюсь, что, расчувствовавшись, я бормотал извинения. Трудно находиться в древней европейской столице под бомбежкой и не возражать против бомбардировок.
Я писал, как я надеюсь, ядовитые статьи – не в защиту Милошевича, конечно нет, но против такого способа избавления от него. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что не видел леса за деревьями и это позволило мне прийти ко второй войне в Персидском заливе с более ясным сознанием.
Есть немало хороших консерваторов и благопристойных социалистов, которые до глубины души ненавидят новый мировой порядок или либеральный империализм. Они считают, как Инок Пауэлл, что Британия не должна втягиваться в зарубежные конфликты, если только нет прямой угрозы ее интересам. Я в этом не так уверен. Они говорят: «Мы не можем соваться повсюду и быть каждой бочке затычкой». Это правда, но и не повод ничего
Страница 5
не делать. Я поддерживал и поддерживаю вторую войну в Персидском заливе просто из совершенно трезвого расчета. Пусть лучше мир отстранит Саддама от власти, чем сохранять его при ней и позволять иракцам страдать еще 12 лет от тирании и экономических санкций. Можно говорить все что угодно о Блэре – а я говорил и буду говорить некоторые неприятные вещи, – но он участвовал в свержении двух тиранов, Милошевича и Саддама, которых Мейджор сохранял у власти. И в отличие от мнимых евроскептиков тори Блэр полностью проигнорировал европейское мнение или необходимость придерживаться общеевропейской позиции. Дело Косово было крайне непопулярным в некоторых странах Евросоюза, особенно в Греции. Что касается второй войны в Персидском заливе, раскол оказался самым поразительным: Франция, Германия, Бельгия прямо возражали против действий, поддерживаемых правительствами Британии, Италии, Испании, Голландии, Дании и «новых европейских» государств.Столкнувшись с неприятным жестким выбором, Блэр пошел вместе со страной, которая обладала властью и деньгами сделать то, что он считал правильным. Он пошел вместе с Америкой и Пентагоном. И победил. Всё это, конечно, не на руку традиционным атлантистам-тори. Как, спрашивается, мы собираемся противостоять этому зануде? Мы думали, Блэр тяготел к Клинтону, потому что Билл демократ и собрат по тайнам ароматерапии концепции «третьего пути». Одним из развлечений во время первого срока Блэра было отправиться в Вашингтон в разгар скандала с Моникой Левински и наблюдать, как он старается поддержать великого бабника.
И тем не менее многогранный, как Протей, политик Блэр пятью годами позже наладил такие же близкие отношения с непьющим и не расстающимся с Библией весельчаком Джорджем Бушем-младшим. Конечно, для его партии это было словно красная тряпка для быка. Но что мы, тори, могли с этим поделать?
Я начал работать в журналистике к концу холодной войны. Пятнадцать лет спустя, когда холодная война давно похоронена, я должен сказать: кто ее выиграл, а кто проиграл, непонятно.
Можно полагать, что триумфаторы – тори, поскольку такое превращение явилось впечатляющим идеологическим подтверждением. Подтвердилось именно то, что мы всегда доказывали: социализм был безнадежно непригодной системой для удовлетворения человеческих желаний. Годами тори призывали к свободе, к демократии, к свободному рынку в Восточной Европе, и неожиданно все это свершилось! А что делали лейбористы во время холодной войны? Они обратили огонь на Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер. Они участвовали в маршах Движения за ядерное разоружение, игнорировали ГУЛАГ и совершали братские поездки в Москву за казенный счет. И все же 15 лет спустя именно лейбористы лучше других приспособились к Новому порядку. С окончанием советской угрозы тори все еще выглядели как угрюмые параноики и паникеры. Но чего опасаться? Европы? Да, общественность была настроена скептически по отношению к Европе, но при всем желании было невозможно превратить таких, как Делор, и европейскую интеграцию в угрозу национальной безопасности.
Где была внешняя угроза, чтобы заменить коммунизм, против которого тори столь долго и упорно выступали? Китай? Беженцы, ищущие приюта? Это не подходило. Тори лишились козырной карты, а Блэр последовал примеру Клинтона в разработке новой формулы, привлекательной для стремительно богатеющей страны. Он позаимствовал у яппи тэтчеристские ценности, характерные для 1980-х, и смягчил острые углы. Можно оставаться либералом-рыночником, говорил он, стяжателем и материалистом. Но при новом лейборизме все это можно облечь в оболочку искренней заботы о человеке.
Наша культура, вероятно, становится более мягкой, деликатной и политически корректной, более американской, если хотите, и отчасти, это, возможно, связано с тем, что мы становимся богаче. Валовой внутренний продукт на душу населения вырос в сегодняшнем исчислении с ?12 637 до ?17 096. И сам мир стал лучше, в том смысле, что в 1987 году было 115 стран, которые можно было причислить к свободным или частично свободным. А сейчас их 145, хотя надо отметить, что число несвободных стран остается примерно таким же. Капитализм оказался более успешным и продуктивным строем. В библиотеке палаты общин я выяснил, что из 2,7 млн читателей The Daily Telegraph, которые могли читать мои первые статьи, порядка 700 000 сейчас уже, вероятно, умерли. Один или два из них, кто знает, могли сыграть в ящик от апоплексического удара, читая за завтраком свежие новости из Брюсселя. Поразительно, что их ряды пополняются, в том числе и теми, кто признает размах и гениальность публикации.
Все журналисты находятся в неоплатном долгу именно перед читателем: перед этим огромным молчаливым визави, с которым, как мы чувствуем, можно вести такой доверительный разговор и который сидит и терпеливо оценивает нашу болтовню. Тем немногим, самым верным, кто достиг этого этапа моих рассуждений, я хочу в очередной и последний раз повторить. Через 15 лет после краха коммунизма самым важным и очевидным полити
Страница 6
еским фактом в мире стало мировое господство Америки. Считалось, что Япония затмит ее экономически, но Япония наряду с другими азиатскими экономиками испытывает серьезные затруднения. В России дела идут неважно. Китай растет быстро, но не проявляет признаков посягательства на остальной мир. Очевидно, что мировое господство Америки вызывает и будет вызывать реакцию или, скорее, целый спектр реакций. Даже в арабском мире отношение к Америке варьирует от поддержки и одобрения до безумных атак со стороны террористических сетей бен Ладена. Американская операция в Ираке была устрашающей и выставила Европу на посмешище. Но в сердцах многих умеренных людей сама асимметрия мира требует своего рода компенсации. Война в Ираке не только подрывает идею европейского федерализма, но при этом, как ни парадоксально, привлекает сторонников европеизма.В Брюсселе милые бюрократы, без сомнения, уже отодвигают жареные мидии и набрасывают на салфетках новые планы. Действительно, пока я пишу эти строки, они готовят новую конституцию Европы. И добропорядочный лорд Тони Блэр предлагает учредить новый пост – «президент Европы», которым должен стать, несомненно, харизматичный парень нормальной ориентации, со сверкающими зубами, четырьмя детьми и любитель рок-музыки.
Где я читал подобную историю раньше? Да, рискую повториться, но это «Делор планирует рулить Европой», мое первое сообщение из Гуимара.
На этот раз я понятия не имею, как все обернется, хотя дошел до своей главной идеи: очень трудно сделать единое политическое образование из 15 – а теперь 25 – стран; и бесполезно рассчитывать на конкуренцию с Америкой, если тратить на оборону относительно маленькие суммы. Я предскажу только одно: кто бы ни пришел к власти в Британии, эта страна продолжит попытки действовать на два фронта – изображать исключительную лояльность как Европе, так и Америке. И не потому, что мы такие двуличные, а потому, что это разумно. Мы будем держаться Америки и одновременно постараемся остаться в европейском «поезде».
И коль скоро речь зашла о поездах, поезд от Тотнеса до Паддингтона наконец прибывает на станцию. Не спрашивайте, как мне удалось написать столько всего за одну поездку. По пути мы сделали крюк и ехали через Ньюберри: чтоб вы знали, что-то случилось с сигналами. А чего вы ожидали? Правительство-то лейбористов, не так ли?
Борис Джонсон, 2008 г.
Завершив это предисловие, Борис Джонсон продолжал писать на множество разных тем. Это издание книги «Мне есть что вам сказать», совпавшее с его избранием мэром Лондона, дополнено его последними статьями в главе «Образы Британии».
Образы Британии
Кража велосипедов
Быстрее орлов. И похищен
Сначала был шок. Потом печаль. Потом ярость. Шок я испытал вчера вечером, когда завернул за угол. Независимо от того, как часто такое с тобой происходит, всегда непроизвольно сглатываешь при виде стойки, у которой оставил велосипед, и понимаешь в седьмой раз за последние семь лет, что какому-то подлому трусишке хватило наглости и ума стащить его.
При воспоминании о том, какой чудный был велик, меня охватила печаль. Быстрее орлов и сильнее львов. Велосипед Marin Sausalito серебристо-стального цвета с легкими, как перышки, спицами. При накаченных шинах и попутном ветре он превращался в двухколесную Десерт Орчид[1 - Английская скаковая лошадь-рекордсменка Desert Orchid (1979–2006). – Здесь и далее прим. пер], способную преодолеть расстояние от Хайбери до палаты общин меньше чем за 20 минут.
А после печали накатила ярость: волна злости на охватившую Лондон и всю остальную страну эпидемию краж велосипедов – охватил гнев на наше общество за вялое, пассивное, апатичное отношение к этой заразе.
Мы рассматриваем кражу велосипедов как естественное событие типа простуды или другого морально нейтрального явления.
Если у кого-то украли велосипед, то рассуждения в основном касаются того, все ли пострадавший сделал для предупреждения кражи. Полиция рассуждает о необходимости более надежных замков и специальных номеров, а велоэксперты выдают различные сведения о противоугонных приспособлениях. «Не покупайте слишком броский велосипед, – говорят они. – Перекрасьте его в депрессивный цвет, типа оранжевого или фиолетового. Спереди прикрепите корзинку, – говорят они, – поставьте брызговики, навесьте еще какую-нибудь штукенцию, чтобы ваш велосипед выглядел задрипанным и неприглядным».
Все эти советы хороши, но от них душит ярость, так как мы постоянно сваливаем ответственность за кражу на жертву и не замечаем главного. Велики тырят не сверхъестественные существа. Не какие-то там Умпа-лумпы[2 - Сказочные персонажи в книге Роальда Даля «Чарли и шоколадная фабрика».], феи или велосипедные эльфы. Их тырят воры.
На этот раз действовала банда маленьких циничных поганцев, у которых отсутствует всякое почтение к частной собственности. А тут еще получилось так, что я предпринял все возможные меры предосторожности. Приобрел необычный замок: огромную стальную штуковину германского
Страница 7
роизводства толщиной с детскую руку. И пристегнул велосипед к ограде. Потом отступил на шаг и полюбовался своей работой. И обратил внимание, что и замок, и ограда такие толстые, что их вряд ли перепилишь.Так что они сделали? Они выдрали огромный кол, который торчал рядом с саженцем. И, действуя им, как фомкой, сломали ограду, после чего свалили с моим великом, нагло оставив следы преступления на тротуаре. Да, конечно, нашему городу нужно больше шеффилдских стоек для парковки велосипедов, и все же, прикрепив велосипед к лондонской ограде с помощью кованого германского мегазамка, вы не должны, вернувшись, видеть, что кто-то стырил ваш велик.
В прошлом году в Лондоне украли 80 000 велосипедов. И эта цифра, скорее всего, сильно занижена. Почему? Позвольте мне процитировать слова прохожего, которого я встретил, когда мое лицо меняло цвет, как светофор, от шока-горя-ярости. «Ублюдки! – сказал он. – В прошлом году то же самое случилось со мной, но в полицию заявлять бесполезно, они все равно ничего не сделают».
Даже если он и ошибается, даже если иногда велосипедная кража принимается всерьез, несомненно одно – и понятно почему – полиция не занимается ими в первую очередь. Масштаб проблемы ужасает. В стране всего миллион постоянных велосипедистов, а в прошлом году украли 439 000 велосипедов, и это только цифра заявленных краж. Один эксперт по велосипедам сказал мне: иногда он надеется, что воры перестанут красть из-за переутомления, из-за слишком большого размера своей добычи и неспособности найти спекулянтов, чтобы сбыть ворованные трофеи.
Но они не останавливаются: в Интернете плодятся новые огромные рынки сбыта; по воскресеньям блошиный рынок на Брик-лейн ломится от товаров. Воровство усиливается, и каждый украденный велосипед – это не просто приступ гнева и ярости для пострадавшего; каждая кража – это фактор, сдерживающий развитие велодвижения, так как подсчитали, что 25 % пострадавших решают не покупать новый велосипед.
Удручающая статистика. И тем не менее к жертвам велосипедных краж полиция, кажется, относится как амстердамские копы, которых сыграли Гарри Энфилд и Пол Уайтхаус[3 - Британские комедийные актеры.]: они решили проблему, исключив угон велосипеда из числа уголовно наказуемых.
Предположим, они найдут пятнадцатилетнего пацана, который теперь владеет моим Marin Sausalito, или кладовку, полную таких велосипедов. Что ожидает преступника? Предупреждение? Жесткое внушение? Судебное заключение о злостном нарушении общественного порядка? Эти двойные стандарты просто невыносимы, ведь все мы знаем законопослушных граждан, чье правое переднее колесо случайно заехало на дюйм за белую линию на парковке, и – бум!
Их автомобиль государство увозит на эвакуаторе, а они в конечном счете платят сотни фунтов, чтобы вернуть его обратно. Но когда вор крадет ваш велосипед, государство, кажется, просто пожимает плечами и советует вам приобретать замки. А может, лучше поменяться ролями и согнать самодовольные ухмылки с лиц этих полудурков? Не пора ли поискать новые дешевые технологии отслеживания, чтобы воры боялись быть пойманными? Хорошо бы выследить посредников – часто это торговцы наркотиками, которые вынуждают пацанов идти на воровство.
Это здорово бы помогло навести порядок на улицах, так как мелкие преступления ведут к крупным преступлениям, и если кто-то по случаю снес ограду, чтобы украсть велосипед, то дальше он точно пойдет на кражу со взломом или сотворит что-нибудь еще похуже. В какой-то степени могут помочь велосипеды-приманки; но прежде всего надо подвести общество к пониманию элементарного факта: причина проблемы не в плохих замках или слабых ограждениях. Причина – в ворах, и их надо обуздать.
2 августа 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Превосходство женщины
…Величайшая социальная революция нашего времени…
Я объясню вам, почему женщины не хотят выходить замуж…
На днях я возвращался из утомительной поездки в одно образовательное учреждение и сидел полусонный на переднем сиденье. А сзади разместились две выпускницы лет по 20. Они говорили о мужчинах. Поэтому я попытался сосредоточиться и хитро прикрыл глаза.
Одна из них выдала вечную женскую жалобу. «В наше время от мужчин никакого толку», – сказала она. «Да, – согласилась другая. – Беда в том, что они не способны соответствовать требованиям феминизма. Они не понимают, что мы ждем от них более мужественных поступков, а они вместо этого просто сдаются».
В этот момент, боюсь, я и сам сдался и впал в забытье. Но перед этим успел подумать: «Хм, а это интересно» – и вспомнил тот разговор, когда прочитал, что продолжается поразительное преобладание женщин среди принятых в университеты.
Посмотрите на энергию этих девушек! Женщины теперь составляют 57 % абитуриентов, поступающих в университеты. Численно они превосходят мужчин во всех дисциплинах, в том числе в математике и инженерных специальностях. Это необъятная тема, и нечто подобное происходит на всех уровнях, но никто, кажется, не задумывается о посл
Страница 8
дствиях.Большинство стажеров-барристеров и две трети студентов-медиков – женщины по сравнению с 29 % женщин в начале 1990-х годов. Если настоящие тенденции сохранятся, то к 2012 году бо?льшая часть врачей будут женщины. Просто смешно слушать, как Комиссия по равным возможностям продолжает толковать о «стеклянном потолке» на вершине корпоративной Британии или в правосудии, если подумать, насколько стремительна эта трансформация.
Ошеломляющий факт – величайшая социальная революция нашего времени: сейчас гораздо больше женщин, чем мужчин, получает элитное академическое образование. Когда 20 лет назад я учился в университете, это соотношение было практически обратным. Оно составляло 60:40 в пользу мужского рода. Сейчас наши университеты оканчивают гораздо больше выпускников-женщин, чем мужчин, и через 30 лет, когда эти люди достигнут пика своей карьеры, вся структура управления в Британии будет феминизирована.
Я, как пылкий феминист, ожидаю, что это приведет к прекрасным результатам: культура выстроится по фэн-шую, станет эмоционально грамотной и прекрасной, а экономика выиграет благодаря феноменальной энергии и талантам британских женщин, которые, если аттестаты зрелости и результаты вступительных экзаменов в университеты что-то значат, уже сейчас кладут мужчин на обе лопатки.
Конечно, где-то в уголке своего сердца неандертальца я обеспокоен некоторыми аспектами грядущей феминизации. Не превратимся ли мы в жеманных, озабоченных собственной безопасностью эльфов, законопослушных и в общем-то неспособных превзойти австралийцев в чем-либо, кроме того, в чем уже превзошли их? Гм? И даже если феминистская революция – это хорошо и неотвратимо (а и то и другое верно), нам следует, очевидно, рассмотреть и некоторые недостатки. И самое интересное – то, что растущее равенство между полами ведет к усилению классового деления. Судите сами.
С момента возникновения наших видов самой показательной характеристикой сексуального поведения в любовных отношениях было то, что женщины в своем большинстве, я подчеркиваю, в большинстве, стремились выходить замуж и рожать детей от мужчин, которые либо равны им, либо превосходят их в социально-экономическом или интеллектуальном отношении. Последние исследования показывают, что, если коэффициент умственного развития мужчины повышается на 16 пунктов, его шансы жениться увеличиваются на 35 %; если же на 16 пунктов повышается коэффициент умственного развития женщины, то ее шансы вступить в брак в аналогичной пропорции снижаются.
Теперь давайте опять посмотрим на цифры поступлений в университеты с учетом этой основной человеческой предрасположенности, и станут понятны некоторые последние социальные явления. Если происходит резкий скачок числа высокообразованных женщин – больше женщин, чем мужчин, тогда не удивительно появление личностей типа Бриджит Джонс[4 - Героиня романа Хелен Филдинг «Дневник Бриджит Джонс».], которые никак не могут найти своего мистера Дарси. Печальная истина заключается в том, что 40 % дипломированных женщин 1970 года рождения, скорее всего, встретят свое 40-летие бездетными.
В результате того же инстинкта – желания женской особи произвести потомство от интеллектуально равной себе особи – огромный рост количества женщин, поступивших в университеты, приводит к росту того, что социологи называют ассортативным спариванием. Или, более понятно, гомогамии. Чем больше у нас выпускников вузов среднего класса, тем больше они, кажется, сходятся с другими выпускниками вузов среднего класса, в основном в силу уже описанного женского романтического императива. В результате расширение университетского образования фактически сопровождается снижением социальной мобильности, и все это из-за массового поступления в университеты представителей среднего класса.
Один из печальных провалов политики нынешнего правительства заключается в том, что в университеты поступает относительно небольшое количество одаренных детей из бедных семей, частично из-за недостатков начального и среднего образования, частично из-за устранения лестницы возможностей, которую предоставлял академический отбор. Поскольку им не удается попасть в университет, быстрый рост числа студенток из среднего класса только усугубляет их невыгодное положение.
Скажем прямо: милые дипломированные представительницы среднего класса либо становятся вечными Бриджит Джонс, либо выходят замуж за славных профессионалов мужского рода. И вообще, похоже, они склонны задирать свои симпатичные носики перед парнями, не имеющими дипломов. И когда два профессионала из средних слоев общества становятся парой, их доход удваивается, они покупают дома, цены при этом растут – а жизнь для оставшихся за бортом высшего образования становится еще труднее.
В результате увеличивается социальное расслоение и возникают две особенно несчастные группы: женщины с высшим образованием, которые считают, что мужчины бесполезны, и не могут найти себе мужа с высшим образованием; и мужчины без высшего образования, все больше ощущающие тир
Страница 9
нию феминистской революции и обиженные на высокомерных образованных дамочек, которые полностью их игнорируют.Какой же выход, друзья мои? Не знаю. Можно попытаться найти способы материально стимулировать гетерогамию. В мыльные оперы можно ввести сюжетные линии, показывающие, как отличницы то и дело выходят замуж за необразованных каменщиков.
Но единственное долгосрочное решение проблемы «бесполезности» парней, на которую жаловались мои спутницы возрастом чуть за 20, – это серьезно относиться к обучению мальчиков в начальных школах. И если Комиссия по равным возможностям хочет для разнообразия предложить разумные изменения, ей следует начать кампанию за увеличение количества учителей-мужчин в школах.
1 февраля 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Юные головорезы
Вместе мы отвоюем улицы
Забудьте о Человеке-пауке. Не вспоминайте Гарри Поттера и его борьбу с Волан-де-Мортом. Я расскажу вам о своем герое дня.
Ему 68 лет. Он пэр, либеральный демократ. Зовут его лорд Филипс из Садбери, графство Суффолк. На прошлой неделе он так выступил в защиту свободы и здравого смысла, что, существуй справедливость, жители Садбери уже организовали бы сбор подписей за возведение ему памятника на рыночной площади. Потому что именно на этой рыночной площади лорд Филипс Садберийский столкнулся с моральной дилеммой, с которой многие из нас сталкиваются каждый день, но не признаются в этом.
В одно мгновение он решил бросить вызов современной политкорректности. Он дал пример всем нам. Он поступил правильно. Он увидел трех десятилетних подростков, которые катались по тротуару на велосипедах, и решил, что их поведение опасно и антиобщественно, так как в это время вокруг было много молодых мам с детскими колясками.
Он проявил первые признаки героизма, собрался с духом и решил дать им нагоняй. «Я лишь остановил их и сказал: “Ребята, здесь нельзя кататься. Сойдите с велосипедов”». Увы, в ответ на свои старания он получил поток брани. Десятилетние пацаны наорали на благородного лорда Филипса, состоящего в браке с 1968 года, отца трех детей. Они обозвали его «извращенцем, гомиком и педофилом».
В прежние времена детей тут же наказали бы тем или иным образом. Они вели себя постыдно и оскорбительно в общественном месте с такой известной личностью, как лорд Филипс. Когда малые дети нагрубили пророку Елисею, сказав: «Иди, плешивый»[5 - Ветхий Завет, 4-я книга Царств, 23:24.], Бог ниспослал на них медведей, которые сожрали их.
Но в наши дни дети знают, что им за их отвратительное поведение практически ничего не будет, так что лорд Филипс решил прикусить язык и пошел в аптеку Boots, чтобы кое-что прикупить, а велосипед оставил снаружи.
В этот момент один из пацанов – который никак не мог смириться с тем, что какой-то дядька ему сделал замечание, – опрокинул велосипед лорда. И когда лорд Филипс вышел из аптеки и увидел, как его велосипед с грохотом валится на землю, а дети врассыпную убегают, перед ним возникла дилемма.
Уличная мудрость современной Британии подсказывает: не встречаться с ними глазами, поднять велосипед, сделать вид, что ничего не случилось, и уезжать подальше. Потому что не известно, что у этих юных головорезов в карманах. Может, ножичек, который тебе воткнут под ребро.
Это мог быть даже пистолет. Большинство из нас тут же решили бы, что не стоит разбираться, и молча проглотили бы обиду. Но лорд Филипс не из того теста. Он бросился в погоню. Поймал пацана. Схватил его за свитер. Конечно, он его не отшлепал, не стал драть ему уши или применять другие способы воздействия начала XX века. Он же гуманный человек.
Лорд попросил прохожего вызвать полицию, а подростку сказал: «Если ты думаешь, что можешь вести себя подобным образом, то сильно ошибаешься». На что пацан, с отличными пониманием изменившихся отношений между детьми и взрослыми, заявил ему: «Это мы еще посмотрим».
А когда прибыла полиция, как вы думаете, чью сторону приняли полицейские? Они даже не отругали подростков, но предупредили лорда Филипса, что он поступил неправильно, взяв на себя властные полномочия. Пресс-секретарь полиции сказала: «Члены общества должны всегда помнить о собственной безопасности, и мы советуем вызывать полицию немедленно». И от этого у меня закипает кровь.
Получается, что, если взрослый человек хочет оспорить право молодого хулигана вести себя неподобающим образом, он не только идет на риск, но и выражает неодобрение силам правопорядка.
Вывод: властью на улицах обладают только два фигуранта – хулиганы и копы. Все остальные должны просто тихо передвигаться, прятать глаза в надежде, что кто-то другой вызовет полицию: что, возможно, и правильно, если есть уверенность, что полиция приедет и полицейских окажется достаточно много, чтобы справиться с любыми формами антиобщественного поведения.
Посмотрите перечень действий, классифицируемых как антиобщественные, и вы увидите ошеломительный список, который включает то, что мы с вами считаем правонарушениями – прямыми уголовными преступлениями:
Страница 10
угон автомобиля с целью покататься, воровство вещей из машин, употребление наркотиков, разрушение телефонных будок. Почему их свели в одну группу с такими нарушениями, как включение громкой музыки, не одетый намордник на собаку или игра в футбол в неподходящем месте?Нам что, вызывать полицию каждый раз, когда мы слышим, как кто-то громко ругается или рисует граффити? Ответ прост. Мы вызываем полицию, потому что неодобрение больше не работает и по очень обоснованным причинам мы уже не хотим вмешиваться сами.
Мы не восстановим вежливость на наших улицах, пока не поймем, что нам – всем вместе – нужно набраться мужества и восстановить наши прерогативы взрослых.
Да, нам нужно больше патрульных полицейских, а не тех, которые сидят и заполняют разные бумажки. Да, нам нужно быть уверенными в том, что такие хулиганы понесут заслуженное наказание. Но можно наводнить улицы полицейскими и забить тюрьмы арестованными, как в Америке, но фундаментальная проблема останется нерешенной: дети потеряли уважение к взрослым и знают, что взрослые не будут отвоевывать его назад.
Поодиночке нам этого не сделать. Что толку, если протестуют лишь некоторые из нас: как показывают многие последние убийства, герой, рискнувший сопротивляться, становится жертвой.
Нам необходимо работать всем вместе и воспользоваться тем, что добропорядочных, мирных, законопослушных граждан намного больше, чем хулиганов. Нам необходимо восстановить власть этого большинства на улицах, вплоть до верхних ярусов автобусов, и когда кто-нибудь, как лорд Филипс, проявит достаточную храбрость и покажет пример, полиция должна его похвалить, а не укорять.
Как сказал он сам: «Нельзя все предоставлять полиции, потому что она не всегда рядом. Нельзя проходить мимо в надежде, что все образуется». Он прав, но его понимание проблемы бесполезно, если он останется в одиночестве.
30 августа 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Английский футбол и образование
Нужно донести следующую мысль до белых юношей. Они действительно могут стать футболистами; они действительно могут зарабатывать кучу бабок, как Дэвид Бекхэм, – хотя куда вероятнее, что не будут. Но даже если и будут, то гораздо лучше делать это, имея хотя бы небольшие знания, какие есть у наших соперников с континента.
Мы должны разобраться с футболом.
«Но что мы можем сделать? – простонал мужчина в конце моего воззвания. – Что тут сделаешь, если все повально хотят стать Дэвидами?»
Я понимал, о чем он говорит. Нас всех возмущает отставание мальчишек в школе. Мы тратим миллионы, пытаясь убедить подростков, что они должны настраивать себя на учебу в университете. Мы делаем робкие попытки социальной инженерии, ущемляя интересы детей из семей родителей с высшим образованием. Но, несмотря на все наши усилия, лишь 13,1 % детей из районов с социально пассивным населением пытаются поступать в высшие учебные заведения – по сравнению с 43 % по стране в целом.
Дело не только в том, что они не очень стремятся учиться в университете; в некоторых случаях они просто считают, что не мужское это дело. Особенно если, как пояснил мой собеседник, «они смотрят на Дэвида Бекхэма, видят, что он зарабатывает десятки тысяч в неделю, и думают: а зачем учиться?»
Они считают, что могут носить дорогую одежду, ездить на «порше», иметь роскошную резиденцию в Чешире. И конечно, ничего у них не получится. А если получится, то у какого-нибудь одаренного полубога, одного на 10 млн.
Со временем понемногу их фантазии рассеиваются, они понимают, что их образовательные возможности потрачены впустую, и они начинают, как знать, потихоньку дрейфовать в сторону проблемы номер один в нашей стране.
Они пополняют многочисленные и постоянно растущие ряды отбракованных белых парней; тех парней, которых на экзаменах обошли девчонки. В глазах девушек, которые сейчас составляют 59 % выпускников университетов, брачные перспективы таких ребят выглядят еще более ничтожными. И не удивительно, что так много ребят из этой группы становятся преступниками, а разрыв между бедными и богатыми, согласно последним данным Института финансовых исследований, увеличивается.
При нынешнем лейбористском правительстве на 40 % выросло число молодых людей в возрасте от 16 до 18 лет, которые не учатся в вузах, не работают и не получают профессиональной подготовки. И именно они с большей вероятностью связаны с насилием, хулиганством и грубым поведением.
Мы убрали старую лестницу социальной мобильности, академический отбор, который предоставлял выход из положения для одаренных детей из бедных семей. И теперь у них, как и у бразильских уличных мальчишек, остается только обманчивая надежда достичь успеха в футболе – заблуждение, особенно жестокое потому, что оно якобы предлагает перспективу фантастического личного достатка без какого-либо образования вообще.
Именно в силу того, что столько молодых парней так преклоняется перед футболом и идентифицируют себя с футболистами, нам необходимо пересмотреть связь между английским футболом
Страница 11
и образованием. Наступило время нам как нации взглянуть ужасной правде в глаза. Нам ведь нечем особо хвастаться. Мы особо не проявили себя в Кубке мира. Едва-едва сыграли вничью с Израилем. Насколько мне известно, к тому времени, когда вы будете читать эту статью, нас отделает Андорра. А если главный тренер Стив Макларен сохранит свой пост, можно ожидать целой череды нулевых ничьих в играх с Сан-Марино, Лихтенштейном, Монако и Люксембургом.Кроме того, наступило время проанализировать этот кризис и столкнуться с ужасающей возможностью того, что существует взаимосвязь между нашими футбольными достижениями и нашим общим отношением к образованию. Конечно, наш народ относится к интеллектуалам подозрительно, и нет ничего печальнее и смешнее, чем зубрила на футбольном поле.
Помните, как бедного старину Грэма Ле Со обзывали голубым лишь потому, что он казался слегка образованным. А теперь вспомните, какой был уровень образования у Уэйна Руни или Робби Фаулера, и сравните их с некоторыми умниками из других футбольных держав.
Можно вспомнить Альбера Камю, известного французского писателя и экзистенциалиста, который вдобавок был вратарем в университетской команде. Римский папа Иоанн Павел II явно использовал десницу Божью, когда защищал ворота команды своего городка Вадовице.
Даже если не брать в расчет Эрика Кантону, который претендует на роль философа благодаря своим пророческим высказываниям о чайках и сардинах[6 - Слова Эрика Кантона: «Чайки летят за кораблем, когда ждут, что сардины будут выброшены в море».], в зарубежных командах полно людей, которых можно причислить к интеллектуалам, по крайней мере по стандартам Великобритании.
Можно вспомнить Сократа, исключительно одаренного бразильского полузащитника, который к тому же был врачом; Симона Агдестейна, который в 18 лет уже был шахматным гроссмейстером и представлял Норвегию в международных состязаниях; Фабио Печиа, зарегистрированного бухгалтера, который играл за Болонью; Славена Билича, юриста, лингвиста и бывшего защитника «Эвертона».
Разве удивительно, что две наиболее успешные английские команды не смогли выбрать себе тренера из пула бывших футболистов – кузницы тренерских талантов Англии – и прибегли к услугам Венгера и Моуриньо?
Послушайте, с какой легкостью говорит по-английски Тьерри Анри, и сравните его речь с попытками изъясняться по-испански Дэвида Бекхэма.
Как ни посмотришь на английский футбол, в нем всегда меньше людей, разговаривающих на иностранных языках, дипломированных специалистов и профессионалов из среднего класса, чем во многих командах, которые доставляют нам столько беспокойства. А ведь это важно, так как для наших мальчишек эти футболисты – герои, ролевые модели. Нужно донести следующую мысль до белых юношей. Они действительно могут стать футболистами; они действительно могут зарабатывать кучу бабок, как Дэвид Бекхэм, – хотя, скорее всего, этого не случится. Но даже если у них все получится, то гораздо лучше делать это хотя бы с небольшими знаниями, которые есть у наших соперников с континента.
В английском футболе вас зовут «профессором», если у вас два сертификата GCSE[7 - GCSE (General Certificate of Secondary Education) – свидетельство о сдаче промежуточных экзаменов по 6–10 предметам, которыми завершается базовый курс образования в средней школе Англии. В отличие от российского аттестата зрелости GSCE не дает права поступать в вузы.]. Не удивительно, что нас легко перехитрить.
Конечно, не надо быть академически одаренным человеком, чтобы хорошо играть в футбол. Но это может помочь изменить отношение подростков к образованию, если они посмотрят на пример из-за границы и увидят, что быть умным – и считаться таковым – невредно для хорошей игры.
Если бедный Стив Макларен снова опозорится, то его заменит, как мне сказали, некий Стив Коппелл, который сейчас тренирует «Ридинг». В свое время он учился на экономиста в Ливерпуле.
Теперь о ролевой модели. Давайте поощрять академические стремления белых юношей – и не будем больше повторять трагическую ошибку и делать вид, что футбол – это игра для тупых.
29 марта 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Благополучное возвращение из Ирака
Из пепла
Пока вертолет «пума» кружит над Багдадом, я выглядываю поверх пулемета и, следует признаться, меня вдруг охватывает тоска. Я уже здесь был, ровно два года назад.
Прошла как раз неделя после окончания войны. В те дни я пребывал в нервном ожидании. Бегал трусцой вдоль мерцающего Тигра. Ел в ресторанах шаурму и чипсы, которые подавали с подчеркнутым дружелюбием. Бродил по городу без бронежилета, совал блокнот под нос людям и задавал вопросы типа: «Что вы думаете о Джордже Буше, гм?» И вот теперь смотрю на любимый город. Мы находимся здесь два года. Потратили где-то ?5 млрд из денег налогоплательщиков, а американцы – $400 млрд. Мы наводнили эту страну 150 000 иноземных солдат и построили такие большие базы, что нужно несколько минут, чтобы облететь на вертолете пространства, заполненные «хамви» и
Страница 12
олугусеничными машинами. Мы опробовали кнут и пряник, подкуп и пули и теперь смотрим на государство, в которое превратился Ирак.Прошлый раз я прибыл сюда из Иордана. Теперь же здесь настолько опасно, что даже военные перемещаются не по дорогам, а летят из аэропорта на вертолете. Наш первый вертолет, очевидно, обстреляли в Басре, пилот при этом выбросил дипольные отражатели, обманку для ракет. Следующий вертолет был поврежден голубем-самоубийцей. Мы ждем третий вертолет в аэропорту Багдада – по правде говоря, я облегчаюсь в биотуалете, когда в нескольких сотнях метров разрывается минометная мина. По багдадским стандартам, конечно, это ничто. Здесь происходит примерно 23 атаки в день, многие из них с летальными исходами, и через два года после моего первого счастливого визита американцы отреагировали со скрупулезностью на грани мании. Где бы вы ни находились в «Зеленой зоне», повсюду возведены бетонные литоны размером с валуны Стоунхенджа, загораживающие обзор. Американские солдаты, с бисеринками пота на носу, интересуются, что вы тут делаете, и знаками показывают, что малейшее неподчинение грозит вам применением «убойной силы». Никто и не думает смотаться за коврами или сгонять за пачкой сигарет. Чтобы покинуть «Зеленую зону», нужен вертолет; и хотя в «Зеленой зоне» есть базар, но и там кто-то подорвался.
Незадолго до того, как сесть и написать эти строчки, я спросил Его Превосходительство посла Великобритании, можно ли мне выйти на пробежку вокруг посольства, и он мне с сожалением сказал, что я могу это сделать только в компании двух телохранителей и одного бронетранспортера. Как экономный тори, я решил, что нехорошо использовать правительственные ресурсы подобным образом. Если это война с террором, то, похоже, террор оказывает достойное сопротивление. Конечно, ситуация в Басре улучшается, но далека от совершенства. Две недели назад машина посольства Британии подорвалась на дорожной мине. Я сижу и разговариваю с мрачным старым шиитским политиком в южной части города, когда он щелкает своей шариковой ручкой «байро» и говорит: «Пять дней назад моих двух родственников обезглавили. Каждый день отрезают головы десяткам людей». Даже если вы один их тех немногочисленных иракцев, которых напрямую не касаются отсечения голов, бомбежки, похищения людей или стрельба, у вас полно других поводов для недовольства многонациональными силами. Два года назад – всего через неделю после войны – иракцы уже вовсю судачили об относительных способностях Саддама Хусейна и американцев обеспечить свет.
Сейчас 2005 год, и не только все основные общественные здания по-прежнему искорежены, разрушены до основания и зияют дырами от крылатых ракет, но и свет дают с перебоями, санитария средневековая, инфляция 30 %, в очереди за бензином стоишь по двое суток, а коррупция – не сдерживаемая баасистским террором – больше, чем когда-либо. Они винят нас? Всё говорит о том, что да. По словам Абеда Джассима, очень храброго интервьюера, процент населения, которое считает коалиционные силы скорее «оккупантами», чем освободителями, увеличился с 48 до 85 %. На вопрос, кого они считают властью, люди в Басре на первое место поставили «племенные силы», затем «террористов», затем «иракскую полицию» и на последнее место – «британскую армию». 80 % иракцев осуждают войну, и 30 % хотят, чтобы Саддам вернулся.
И это то, за что я голосовал, друзья мои? Разве за это отдали свою жизнь 60 британцев, 1500 американцев и примерно 17 000 граждан Ирака? Довольно скверный итог, по-моему.
Мы попали в порочный круг. Жизнь в Ираке в некоторых отношениях настолько плоха, что это дает повстанцам и бунтарям прекрасный повод призывать к террору: «Посмотрите, какой мир принесли вам американцы! Смерть иностранцам!» И чем больший террор они навязывают коалиции, тем труднее нам что-то сделать для улучшения их жизни. Кто захочет приехать сюда работать? В Басре официальные британские лица живут на постхолокостных «участках», укрытых мешками с песком и укрепленных габионами Hescos (крупными армированными сталью мешками с песком). Здесь в Багдаде я пишу рядом со столом, разрезанным недавно на две половинки упавшим оконным стеклом, а посол с ангельским видом сказал мне, что обстрелять нас снова могут в любую минуту.
Если вы работник министерства международного развития и хотите поехать и помочь восстановить электростанцию, то финансовый расклад следующий. Для поездки необходимы три бронированных «лендкрузера» и сопровождение из восьми частных телохранителей фирмы под названием «группа контроля риска». Это прекрасная команда опытных загорелых мужчин в татуировках, увешанных оружием и с наушниками в ушах. Они говорят такие фразы, как «замри», что значит «стой, где стоишь»; «уходим через пять цифр», то есть через пять минут; и с новозеландским акцентом «жинлемены, просим пристегнуть ремни». Им платят примерно ?500 в день, и они составляют где-то половину всего военного присутствия Великобритании в Ираке. Проблема безопасности, таким образом, не только в угрозе жизни. Он
Страница 13
к тому же страшно разорительна.Как разорвать этот круг террора и неудовлетворенности? Во-первых, необходимо понять, что многое на самом деле происходит не по нашей вине. Экономическая катастрофа почти ничего общего не имеет с коалицией, а является результатом нелепой приверженности иракцев к баасистским субсидиям и государственному планированию. Знаете, сколько иракцы платят за бензин? Меньше пенни за литр. То же относится и к продуктам питания. Электричество полностью бесплатное и субсидируется государством. Но когда летишь над Багдадом, видишь крыши, инкрустированные ракушками новейших спутниковых тарелок; наблюдается и аналогичный бум бытовой техники всякого рода. Другими словами, проблема с электричеством связана не столько с некомпетентностью коалиции, сколько со всплеском спроса, последовавшим после войны, с которым не смогли справиться изношенные электростанции эры Саддама.
Несмотря на трудности в логистике, у нас есть определенные успехи. МИД, несомненно, старается показать нам наиболее успешные проекты, но я был очень впечатлен терпеливыми попытками британских тюремных надзирателей навести порядок в виде закона и гигиены в зловонной тюрьме в Басре, где в одной камере сидели и воришки-подростки в рабочих комбинезонах, и убийцы, всего 34 человека. Они вцепились в меня и стали выпрашивать «прощения», которое я был бы счастлив им дать. Но более важно то, что британцы знакомят своих тюремных надзирателей с такими понятиями, как право подозреваемого хранить молчание, пока не появится адвокат.
Но если вы хотите, чтобы ваше сердце разрывалось от патриотической гордости, тогда я рекомендую слетать на «Черном ястребе» в одно местечко, что в 10 км на восток от «Зеленой зоны». Здесь вы обнаружите большой поселок, построенный – в зобу дыханье сперло, сглотнул – нами, британцами, в 1924 году. Это Военная академия аль-Рустамия, «Сандхерст пустыни». Именно здесь вы увидите зарождение новой армии Ирака, нового офицерского корпуса, созданного британцами. Несомненно, решение коалиции в мае 2003 года полностью распустить армию было кардинальной ошибкой. В результате тысячи недовольных военных взяли свои AK-47 и присоединились к потенциальным повстанцам. (Такой же ошибкой было решение уволить 30 000 баасистских гражданских служащих в качестве акта профессиональной этнической чистки, в результате чего страна стала неуправляемой.) Но сейчас мы наконец исправляем ошибки. И на этой грязной аллювиальной равнине можно видеть, как британские офицеры занимаются строевой подготовкой с хилыми – маленького роста, в не по размеру больших касках – иракскими кадетами.
Девяносто рекрутов проверяют на лидерство, каждого прогоняют через своего рода паутину из веревок. Затем они преодолевают штурмовую полосу. В ходе строевой подготовки они подбадривают себя выкриками «хваарг!». «Это новое упражнение, – с гордостью поясняет майор Акрам. – Ничего подобного мы в прошлом не выполняли. Как правило, у нас были плохие офицеры, так как офицером становился тот, кто больше заплатит. Но сейчас отбор проходит справедливо, под командованием британцев», – говорит он явно с расчетом на то, что его услышат лучезарно улыбающиеся британские офицеры, которые стоят неподалеку. Раньше он служил офицером в Республиканской гвардии, поясняет Акрам, отвечал за «химикаты», но очень доволен своей новой армейской униформой цвета «печенья с шоколадной крошкой», которую так называют из-за коричневых пятен, и новой кокардой с перекрещенными винтовками. «Я здесь, чтобы служить своей стране и отдать за нее жизнь», – говорит он; и то, что он делает, действительно требует храбрости.
За последние три месяца по ним через ограждение было сделано более 250 выстрелов. Две недели назад убили лейтенанта. Майору Акраму угрожают смертью по телефону и в письмах, но его не запугать. «Я не сомневаюсь, что однажды они убьют меня, они не дураки, а у меня всего одна шея. Но одного из них я успею забрать с собой», – говорит он. Он фанат Голливуда, и его самый любимый фильм – «Последний из могикан».
Конечно, странно, что все это происходит только теперь, два года спустя, и выглядит уж слишком скромным ответом в сравнении с масштабом проблемы. Но коалиция доказывает, что новая армия, прошедшая подготовку в Сандхерсте и ориентированная на младший офицерский состав, – начало реальной гражданской стабильности, ведь с чего-то надо начинать. Теперь огромные суммы тратятся на усиление иракской полиции и органы безопасности, численность которых составляет 142 472 человека – меньше чем полмиллиона.
По словам одного работника ООН, нельзя построить больницу, если не контролировать ход строительства на месте. Но если вы захотите отправиться на стройплощадку, то это обойдется в сумасшедшую сумму. Из $1,2 млрд, потраченных американцами на развитие, $750 млн ушло на сотрудников органов безопасности, которых теперь в Ираке насчитывается 38 000. Вот где надо приобретать акции, вот куда уходят деньги, вот почему нам нужно решение по Ираку, а это значит новое и эффективное правительс
Страница 14
во Ирака.Как ни удивительно, но некоторые секторы экономики процветают. Зарплаты выросли. Впервые за многие десятилетия частный сектор превзошел по численности работников государственный сектор. После войны количество частных автомобилей выросло до уровня, когда 50 % иракских семей владеет по крайней мере одним автомобилем. Выступления повстанцев все еще носят серьезный характер, но их количество уменьшилось после выборов, прошедших 30 января. Дипломаты подают первые слабые признаки оптимизма. Они говорят, теперь иракцам решать, как продолжить реформы и использовать их по полной программе.
На этой неделе прошло открытие новой Переходной национальной ассамблеи, что коалиционные силы назвали историческим событием. Британцы и американцы теперь отчаянно надеются, что шииты, сунниты и курды объединят усилия и воспользуются демократическими институтами, которые они с таким старанием для них создавали. Так измученные взрослые уговаривают своих апатичных детей пользоваться конструкцией для лазания в центре раннего обучения.
Да, есть риск, что шиитские группировки захотят перехватить и монополизировать процесс написания конституции, который должен завершиться к 15 августа и превратить страну в теократию иранского типа. Но сунниты обладают правом вето, и, поскольку 70 % иракцев хотят отделения религии от политики, такой исход кажется маловероятным. Да, сунниты выражали недовольство с тех пор, как вместе с партией «Баас» выплеснули правительственного ребенка. Но все сунниты, с которыми я разговаривал, сожалели о бойкоте выборов в январе, и все указывает на то, что в следующих выборах в конце года они будут участвовать.
Сработать может все, и если сработает, думаю, что в этом предприятии все-таки удастся добиться положительного результата. Да, оно было разрушительным, гораздо более разрушительным, чем воображали те из нас, кто голосовал за него. Но, как модно говорить сейчас в британских политических кругах, эта война стала орудием созидательного разрушения. По крайней мере можно доказывать, что случившееся станет началом чего-то большого и прекрасного, и не только здесь, но и по всему Ближнему Востоку. Когда я смотрю на разрушенные здания иракского правительства, мне вспоминается лондонский пожар, без которого не было бы собора Святого Павла.
В моей записной книжке есть куча высказываний иракцев всех сословий, искренне благодарных за то, что мы устранили Саддама (и совсем немного цитат людей, ненавидящих Джорджа Гэллоуэя[8 - Джордж Гэллоуэй – британский политик, журналист, выступавший против войны в Ираке и обвиненный в получении денег от иракской разведки «Мухабарат».]; забавно, насколько он вырос в их воображении). Но я закончу эту статью словами иракского министра, которые он проорал нам в бешенстве, покидая комнату: «Спасибо народу Британии за то, что вы сделали! Наше вам спасибо, хвала и любовь. Восемь десятилетий назад вы строили эту страну, и ничего не получилось. Теперь вы перестраиваете ее снова, и она должна функционировать».
20 марта 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Глобальный контроль над рождаемостью
Глобальное перенаселение – реальная проблема
Масштаб мировых изменений трагичен; и у современного человека масса поводов для обид, но есть две темы, неизбежно провоцирующие политический конфликт: материнство и яблочный пирог.
Прошлый раз, когда в порядке эксперимента предложил сказать что-то в защиту яблочного пирога, я вызвал приступ гнева среди приверженцев здоровой пищи. Он достиг такого накала, что журналисты чуть не закидали меня пирогами, требовали опровержения, извинений и официального обвинительного заключения о роли яблочного пирога в ожирении.
Что касается материнства – плодовитости человеческой расы – мы приближаемся к той точке, когда это просто нельзя обсуждать. И тем самым мы отказываемся говорить что-либо внятное о самой огромной проблеме, с которой столкнулась Земля. Что бы там сейчас ни говорили, но главный вызов – не глобальное потепление. Оно вторично. Главная проблема человечества – это воспроизводство нашего вида.
В зависимости от того, насколько быстро вы читаете, население планеты растет с каждым словом, которое проносится перед вашими глазами. За один день население планеты увеличивается более чем на 211 000 человек. За год оно прирастает на целую Германию.
Как человек, который путешествует по всему миру уже не одно десятилетие, я вижу эти изменения и чувствую их. Их запах ощущается в дорожных пробках Ближнего Востока. Их можно наблюдать, пролетая ночью над Африкой. Километр за километром вы замечаете, как горят костры в темноте, как выкорчевывают леса, чтобы отвоевать место человеку.
Вы видите изменения на снимках из космоса ночной Европы, залитой светом, как ярмарка. Вы видите их в диковинной зубчатой линии шанхайского горизонта, где круглосуточно возводятся все новые небоскребы.
Вы видите их при полете над Мехико, над этой огромной шахматной доской с окутанными смогом малоэтажными зданиями, простирающимися от одного горизо
Страница 15
та до другого. И когда смотришь сверху вниз на то, что делается на планете, перед вами предстает ужасная картина множащихся и воспроизводящихся обитателей, подобно бациллам в чашке Петри.Население мира сейчас составляет 6,7 млрд человек, примерно вдвое больше, чем на тот момент, когда я родился. Если я доживу до 85 лет, то на моем веку оно утроится.
В прошлом году ООН пересмотрела свои прогнозы в сторону роста и предсказала, что к 2050 году население Земли составит 9,2 млрд человек. И я просто не могу понять, почему никто не обсуждает эту насущную угрозу и почему ни у одного из мировых лидеров не хватает смелости рассмотреть этот вопрос со всей серьезностью, каковой он заслуживает.
Как можно, черт побери, дискутировать о глобальном потеплении и сокращении потребления, когда количество потребителей неуклонно увеличивается? Ответ – это политические интриги и политическая трусость.
В 1960-х и 1970-х годах было время, когда такие люди, как мой отец Стэнли, интересовались демографией и ООН проводила огромные конференции по этому вопросу. К высказываниям о том, как спасти планету путем снижения роста численности населения, относились с уважением.
Но с годами аргументация поменялась, определенные слова превратились в табу, а некоторые концепции стали запретными. Мы достигли той стадии, когда само обсуждение общей рождаемости – глобального материнства – стало более или менее запретным.
Мы, кажется, отказались от контроля численности населения и пытаемся объяснить капитуляцию разными причинами. Некоторые говорят, что все испортил безумный план Индиры Ганди стерилизовать индийских мужчин с обещанием давать им в качестве премии транзисторы.
Некоторые приписывают нашу самоуспокоенность Зеленой революции, которая вроде бы доказала, что Мальтус ошибся. Стало общепринятым представление, что население планеты может расти до многих миллиардов, поскольку человечество научилось выращивать несколько початков кукурузы там, где раньше вызревал только один.
А в последние годы идею контроля численности населения планеты начали обходить и левые, и правые. Американские правые против всего, что звучит как регулирование рождаемости. Поэтому Джордж Буш отменяет даже те крошечные вклады, которые Америка вносит в Фонд народонаселения ООН, независимо от воздействия на женское здравоохранение в развивающихся странах.
Что касается левых, то они не любят обсуждать контроль народонаселения, поскольку им чудится в этом привкус колониализма и империализма и навязывание третьему миру своих представлений о том, что следует делать. Так мы оказались в абсурдном положении, когда человечество сетует об уничтожении окружающей среды и тем не менее ни в одном коммюнике любого саммита ЕС, «Большой восьмерки» или ООН нет и намека на проблему роста народонаселения, вызывающего это уничтожение.
Дискуссии теперь, конечно, не избежать. Посмотрите на цены на продукты. Они взлетели еще выше из-за роста населения в Индии и Китае. Посмотрите на ненасытное желание китайцев потреблять мясо. В результате стоимость питания взлетела так высоко, что Владимир Путин был вынужден ввести регулирование цен с обреченностью Диоклетиана или Эдварда Хита[9 - Как Диоклетиан (245–313), римский император 284–305 гг., так и Эдвард Хит – политик-консерватор, премьер-министр Великобритании с 1970 по 1974 г., проводили непопулярные реформы.].
Даже в Британии птицеводы считают, что, хотя курочка по зернышку клюет, корм стоит немалых денег, и, даже если продовольственный кризис со временем будет разрешен благодаря человеческой изобретательности, вред окружающей среде может быть необратим.
Пришло время всерьез обсудить оптимальное количество людей в этой стране и на этой планете. Хотим ли мы, чтобы юго-восток Британии, уже и так самой густонаселенной из крупных стран Европы, напоминал гигантское предместье?
Повторяю, это не довод против иммиграции как таковой, поскольку в определенном смысле не имеет значения, откуда приезжают люди, а при наличии навыков и трудолюбия иммигранты приносят значительную пользу экономике.
Этот вопрос напрямую касается народонаселения и конечного размера рода человеческого.
Все факты указывают на то, что мы можем способствовать снижению роста народонаселения, как и бедности в мире, поощряя грамотность, женскую эмансипацию и добиваясь контроля над рождаемостью. Может быть, политикам пора перестать скромничать и начать разговор о реальной проблеме номер один?
25 октября 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Погоня за счастьем
Следует понимать, что они сделали бы это. Они пошли бы напролом и смели очередное бесценное наследие с каминной полки истории. Их бульдозеры ревели на полных оборотах и готовы были с грохотом ворваться в древнюю и невосстановимую экосистему. Еще одно великое дерево было бы спилено в роще знаний, и сова Минервы[10 - Фридрих Гегель: «Сова Минервы вылетает только с наступлением сумерек».] в ужасе вылетела бы из своего дупла. Если бы не несколько романтических реакционеров, то техна
Страница 16
и, которые сейчас рулят нашей редукционистской системой образования – с услужливого согласия лейбористского правительства, – были бы сейчас на полпути к уничтожению экзамена повышенного уровня по древней истории.Дети будущего, менее счастливые, чем наши дети, были бы навсегда лишены возможности познать возникновение афинской демократии или переход Рима от республики к империи. Будущие поколения восемнадцатилетних не тратили бы время на систематическое изучение событий и личностей, имевших программное значение для нашей современной европейской политики и цивилизации.
Новый век обскурантизма не всегда наступает под боевые выкрики викингов и дребезжание церковных окон. Иногда сами правительства сходят с ума и начинают потрошить собственную культуру. Если вы в ужасе зададитесь вопросом, как они могут так поступать, как «министерство образования и науки» может допускать такое безобразие, ответ будет не просто в том, что они варвары, хотя отчасти, безусловно, и в этом проблема.
Настоящая беда в том, что наши правители – пуритане, и особенно Гордон Браун, человек, который задает тон в правительстве последние десять лет. А пуританами я их называю потому, что они не видят красоты и смысла в академической дисциплине, если она не добавляет чего-то очевидного до пошлости в валовой внутренний продукт ОАО «Великобритания». Они пуритане в том смысле, что возвеличивают РАБОТУ с маниакальностью советского агитпропа 1930-х годов и превозносят добродетели труда, когда женщины, закатав рукава на своих мясистых руках, хватают молотки и встают вместе с мужиками к токарным станкам.
Постулат речей Гордона Брауна, тема, к которой он бесконечно возвращается, – это то, что работа, и только работа способствует повышению самооценки человека и уважения к нему со стороны окружающих. И хотя Гордон явно прав в том, что безработица расточительна и жестока, он постоянно забывает о цели работы. Его беда в том, что он напичкан идеями Макстона[11 - Джеймс Макстон (1885–1946) – шотландский социалистический политик, лидер Независимой лейбористской партии.] и Маркса и не проявляет никаких признаков того, что читал Аристотеля. Достаточно всего лишь перестать изобретать новые налоги и взять с книжной полки труд Аристотеля «Этика Никомаха» (Nicomachean Ethics), и с первых пяти страниц он поймет, что цель экономической и политической активности каждого человека не работа и не деньги.
Мы делаем то, что делаем, потому что хотим достигнуть счастья. Каждое умение, каждое стремление, каждое практическое усилие или начинание нацелено на некое благо, говорит старик Аристотель, мой непревзойденный герой, и эта цель – счастье, а не безотрадный труд Гордона. При своем культе работы и марксистской одержимости деньгами Гордон Браун постоянно путает средства с конечной целью. Он не понимает, что образовательная система может оказаться счастливым триумфом, даже если она требует изучения дисциплин, которые ни копейки не добавляют к национальному продукту. До него и министров-лейбористов не доходит, что преимущество учебы может заключаться в счастье, порождаемом самим познанием. И хотя можно определенно утверждать, как я и делаю, что экономика только упрочится, если молодежь будет получать интеллектуальное и эмоциональное удовлетворение от понимания этой цивилизации, ее развития, суть не в этом. Познание самоценно, в нем самом и радость, и цель, а Гордон возглавляет систему псевдоутилитаризма, ориентированную преимущественно на деньги, и суть в ней теряется.
Так происходит в основном потому, что он и его брауниты – пуритане, позеры, надевающие костюмы, когда надо надеть фрак. Им претит красота или все то, что выглядит прекрасным само по себе и без всякой другой цели. Они ненавидят все, что кажется им легкомыслием и удовольствием. Вот почему за последние десять лет они потратили огромные суммы, пытаясь втиснуть в рамки и наложить ограничения на остальную часть населения. Ум пуританина любит контроль, согласованность и жесткое соблюдение стандартов и предпочитает по возможности подменять суждения других людей собственной рассудительностью.
Вот почему Уайтхолл[12 - Уайтхолл – улица в Лондоне, где расположены правительственные здания Великобритании, в переносном смысле – правительство.] Гордона Брауна – а кто будет отрицать, что за последние десять лет он, как спрут, охватил правительство своими щупальцами? – вдвое более быстрыми темпами в сравнении с предыдущими администрациями включал в разряд противозаконных множество видов поведения людей, в том числе 3000 новых правонарушений, которые по идее полиция должна контролировать и наказывать. Тут не просто явное наступление на такие нормальные действия, как охота, курение, перекусывание, чавканье и так далее. Это правительство постоянно вынюхивает то, что выглядит опрометчивым, пиратским или рискованным. Из сотни примеров диктаторского поведения пуритан, которые я насчитал в прошлом году, хотел бы обратить особое внимание на предложенный на прошлой неделе отвратительный и драконовский план объявить ве
Страница 17
осипедистам, что они должны придерживаться своей полосы движения или их будут штрафовать.Дорога – наша, Гордон, и не надо нам указывать, что делать. И выкиньте в мусорную корзину ваши законы о дополнительных подушках на сиденьях для детей, и к черту ваши нелепые планы в отношении информационной системы для домашних хозяйств. По ней человек, продающий недвижимость, должен платить чиновнику за официальное подтверждение покупателю того, что тот и так видит собственными глазами: да, это гараж, а это, да, дерево в палисаднике. Что касается плана идентификационных карточек, я настоятельно советую будущему премьер-министру свернуть его, прежде чем он столкнется с жакерией[13 - Жакерия – народное восстание во Франции в разгар Столетней войны, в 1358 г.] протестующих за счет налогоплательщиков и их самих.
Тут не надо богатого воображения, посмотрите на бурное расширение законодательства за последнее время и увидите, какую фискальную катастрофу оно несет. Например, есть новый закон, запрещающий импорт польского картофеля (бог его знает почему: я полагал, что у нас единая сельскохозяйственная политика[14 - Имеется в виду единая политика стран Европейского союза в области регулирования сельского хозяйства.]). Есть закон, в котором говорится, что в случае установки охранной сигнализации вы должны указать местного держателя ключа. В чем бы ни заключалось логическое обоснование этих эдиктов, они требуют мониторинга и правоприменения; а правоприменение означает бюрократизм. И это подразумевает, между прочим, новую породу контролеров охранной сигнализации и оплачиваемых из бюджета работников, выискивающих в супермаркетах контрабандный польский картофель. Новый бюрократизм означает повышение расходов в государственном секторе (кстати, в Ньюкасле 60 % людей занято в госсекторе), и, хотя с точки зрения электората для лейбористов это хорошо, для всех остальных это означает повышение налогов.
Парадокс, таким образом, заключается в том, что пуританизм ведет к расточительности. И единственный способ обеспечить Гордона достаточным количеством денег для удовлетворения его навязчивой пуританской идеи регулирования и контроля – это еще быстрее крутиться в наших беличьих колесах и таким образом пытаться удовлетворить его пуританскую одержимость работой. Мы работаем все больше, чтобы выплатить проценты по нашим кредитам, а проценты безжалостно поднимаются еще выше, в частности в ожидании расширения госсектора.
Мы работаем так много еще и потому, что полностью забываем, для чего работаем. Мы автоматически перемещаемся из метро или поезда к телевизору, останавливаясь по пути, только чтобы заглянуть в холодильник. Британские дети настолько подвержены ожирению и стрессам, что правительство предпринимает шизоидную меру: вводит в школе уроки «счастья», оставляя таким образом все меньше и меньше времени в учебной программе на то, что действительно дает счастье, например изучение Аристотеля или высшей математики.
Похоже, эти пуритане действительно верят в то, что наше счастье всего лишь функция наличных денег, получаемых в результате нашей работы. И поэтому за последние 30 лет росла доля британских женщин, которых «стимулировали» или силком загоняли на работу под сомнительным для меня предлогом, что чем больше женщина трудится, тем счастливее она становится. А я не уверен, так ли это в отношении женщин, да и всех остальных. Чем больше мы идентифицируем наше счастье с работой, чем больше оцениваем наши достижения размером цифр в зарплатных ведомостях, тем больше склонны к депрессии, потому что печальная истина заключается в том, что при нынешнем правительстве разница в оплате труда увеличивается и социальная тревожность растет.
Колоссальный рост числа выпускниц университетов во многих отношениях впечатляет; но он усилил (и это документально подтверждено) процесс ассортативного спаривания, в результате которого выпускники вузов из среднего класса женятся/выходят замуж за выпускников из среднего класса и таким образом укрепляют свои экономические позиции, объединяют свои доходы, что способствует росту цен на дома, а они сами еще больше отгораживаются от остального общества. В результате в семьях с низкими доходами у женщин только один выбор – идти работать. Часто это приводит к отрицательным последствиям в семейной жизни и в обществе в целом, так как дети, выросшие без любви и не приученные к порядку, скорее всего, станут «худи»[15 - В Великобритании так называют уличных хулиганов, которые изначально ассоциировались choodie – толстовкой с капюшоном.], «нитами»[16 - NEET (Not in Education, Employment, or Training) – представители низших слоев общества в Великобритании в XXI в. Живут на социальное пособие, сознательно не работают и не учатся.] и будут устраивать гоп-стоп за углом улицы.
Конечно, я за то, чтобы женщины работали. Мир был бы гораздо лучше, если бы им управляли женщины, но иногда я задаюсь вопросом, действительно ли они – мы – хотим, чтобы они работали так много. Новые лейбористы-пуритане побуждают нас ценить работ
Страница 18
, и только работу, им и в голову не приходит напомнить нам, что ни деньги, ни работа не способны сделать человека счастливым. Вот почему пришло время покончить с ними.Самодовольные, напыщенные, жеманные, педантичные, они в то же время стяжатели и к тому же неприлично расточительны. Они создали экономическую систему, которая вынуждает семьи работать еще больше, чтобы обеспечивать налоговые поступления, необходимые для обслуживания огромного и вечно растущего банка голосов лейбористов в государственном секторе, чтобы так или иначе мы все работали на государство.
Они просто не понимают, что мы работаем не ради того, чтобы пополнять закрома Гордона Брауна, а ради того, чтобы иметь время и свободу побездельничать, почитать книжку, поиграть с детьми, написать картину (не важно какую), сочинить поэму (не важно, хорошую или плохую), набросать планы экспедиции в Мато-Гроссо или просто бездумно посидеть на солнышке. Они не понимают ни сути экономики, ни сути жизни. Они понятия не имеют о границах правительства, и при их зацикленном на ВВП подходе они представляют угрозу для передачи достижений нашей культуры от поколения к поколению. По словам древнегреческого поэта Гесиода, имя которого будет вспоминать следующее правительство консерваторов, глупцы те, кто не знает, насколько половина больше целого и какое блаженство получаешь от мальвы или асфодели. На самом деле я сомневаюсь, что эти пуритане вообще знают, что такое асфодель, но самое отвратительное то, что они не дают нам, остальным, времени и возможности познать это.
23 мая 2007 г., The Spectator
Школьные спортивные площадки
Площадки слишком мягкие, убогие улицы слишком жесткие.
Понимаю, что, может, это и неприятно, но время поговорить о ссадинах. Давайте проведем очередной семинар об этих прелестных корочках, которые образуются на наших коленях. Давайте совершим вместе путешествие назад, в элизий нашего детства и вспомним, с каким восторженным интересом мы наблюдали за ранкой, пока она заживала.
Сначала твердели внешние кромки, оставляя посредине слегка слезящееся красное пятно. Затем она засыхала полностью и превращалась в чудесную скорлупу, твердую и бугристую, как кусочек сыра на подрумяненном тосте.
Ее можно было забинтовать. Можно было осторожно исследовать ее края, подобно кулинару, определяющему, готов ли пирог. Затем однажды она полностью исчезала и на ее месте появлялась новая, розовая, неповрежденная кожа.
Опыт с царапиной был прекрасным уроком по биологии. И в определенном смысле жаль, что наши дети сейчас лишены возможности где-либо оцарапаться. Прошу понять меня правильно. Я не призываю к тому, чтобы они себя травмировали.
Естественно, я не предлагаю поощрять наших детей падать с деревьев или вылетать из карусели на скорости 200 об/мин. Но меры против ссадин, предпринятые нами для защиты наших детей, дали неожиданные результаты.
Вчера Эд Боллз[17 - Эд Боллз – министр по делам детей, школ и семьи Великобритании.] призвал детей вновь открыть для себя радости игр на спортплощадках, в том числе и в футбол. Он нарисовал картину в стиле Брейгеля: дети играют в классики и пятнашки, тут же носится английский бульдог. И хотя все мы разделяем его стремления, он мог бы высказаться более честно и откровенно о реальных причинах упадка популярности игр на открытом воздухе и роли правительства в этом бедственном положении.
Возьмем покрытия на спортивных площадках, на которых мы обдирали наши коленки. Согласно стандарту Евросоюза EN 1176, местным властям рекомендуется не устанавливать оборудование на спортплощадках высотой более трех метров и использовать мягкие покрытия: отсюда меньше ссадин.
Справедливости ради надо отметить, что Брюссель не делает этот стандарт обязательным, но власти настолько напуганы возможностью судебных тяжб, что с рабской покорностью насаждают его. Эта мера, кажется, не особо влияет на уровень несчастных случаев на спортивных площадках: за последние 20 лет каждые три или четыре года обязательно кто-то гибнет.
Но покрытие обходится очень дорого, 100 квадратных метров стоят ?7000. И эти дополнительные расходы определенно сыграли свою роль в сокращении общего количества имеющихся спортивных площадок.
Согласно эксперту по спортивным играм Тиму Гиллу, который написал книгу на эту тему, на каждого ребенка моложе 12 лет приходится примерно два квадратных метра общественной игровой площадки, и этого недостаточно.
Так что в следующий раз, когда Боллз захочет поговорить высоким штилем о том, что правительство делает для того, чтобы больше детей играло на свежем воздухе, я предлагаю ему написать пару больших вводных абзацев о гибельном влиянии излишнего регулирования и судебных тяжбах – за которыми последует прочувственное объяснение всего сделанного им для содействия этим безобразиям.
Затем он должен перейти к признанию реальной причины, почему родители так неохотно отпускают детей играть на открытых площадках, а они боятся преступников и бандитов – и это зачастую обоснованный ст
Страница 19
ах.В детстве мы с ребятами часто катались по Камдену на велосипедах. Мы ходили в школу и возвращались домой, даже не думая об этом. И хотя мы не упускали возможности купить себе мороженое Mr Whippy’s и хлопья, у нас была такая физическая нагрузка, что толстый ребенок был настоящей редкостью. Теперь мы живем в мире, в котором 3 % молодых людей носят в кармане ножи, а 20 % детей в возрасте 10–11 лет подвергались нападениям по крайней мере один раз за последние 12 месяцев.
Во многих парках и на игровых площадках хозяйничают пугающего вида молодежные шайки. И если вы не член такой шайки и не проявляете требуемого уровня бравады и агрессии, то играть в этом же районе вам будет очень непросто.
В качестве жизни детей произошли глубокие и печальные изменения, и тому есть несколько правдоподобных объяснений. Можно упомянуть революцию в отношениях взрослых и детей, и тот непонятный ужас, с которым мы смотрим на молодое поколение, и потерю уважения к взрослым.
На улицах хронически не хватает взрослых, способных проявить хоть какую-то власть. В наши дни под этим понимается, как правило, полиция.
Полицейские 14 % своего времени тратят на патрулирование улиц, а 19,3 % проводят за «бумажной работой». И этого мало. Пока мы не найдем способ увеличить количество полицейских на улицах, большая часть нашего общественного пространства будет заполнена смутным ощущением угрозы.
Если сюда присовокупить зарегулированность использования оборудования на игровых площадках, то неудивительно, что так мало детей играет на свежем воздухе. Неудивительно, что они прилипли к своим ярким игровым приставкам. На игровых площадках с таким оборудованием им и страшно, и скучно – и решение, безусловно, заключается в радикальной смене подхода.
Необходимо обуздать дикую культуру судебных тяжб, которая привела к тому, что местные власти сокращают количество каруселей, потому что карусели теперь считаются слишком опасными.
Учителя и руководители экскурсий должны быть защищены от обвинений в гражданской халатности, если только они действительно не проявили «грубую небрежность». Закон надо изменить так, чтобы местные власти не отвечали за то, что не предупредили о явном риске (например, о том, что карусель крутится). Более того, нужно добиться, чтобы судьи перестали выносить нелепые решения о выплате компенсаций – и мы можем добиться этого, если будем настаивать на введении поправки, предусматривающей привилегии для тех, кто содействует играм детей на улице.
Нам нужно понизить уровень охраны здоровья и безопасности на игровых площадках и повысить уровень безопасности на улицах. И никаких законодательных инициатив от мистера Боллза, пока он не поймет серьезность реальной проблемы.
17 декабря 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Провал школы
Полагаю, многие читатели пропустили мимо ушей последние известия о катастрофическом состоянии британской школы. Вы, очевидно, не придали значения тому, что наши пятнадцатилетние подростки оказались среди худших учеников по математике среди стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и опустились на 17-е место по навыкам чтения.
Ну да, вполне возможно, что вы, перевернув страницу в поисках новостей о других бедствиях, сказали себе: «Не бери в голову. Это же не твои дети. Это другая школа. Это другие родители, которые не сумели научить своих детей читать или допустили, чтобы игровая приставка полностью заменила детям математику или любой вид академических занятий».
Такой была, грубо говоря, ваша реакция? Если это так и если действительно есть британцы, которые полагают, что их не затрагивает школьная катастрофа, тогда им следует подумать еще. Проблемы в образовании несовершеннолетних могут послужить началом экономической катастрофы во всем обществе. Вот почему математика – нравится она нам или нет – касается нас всех, а наша экономика зависит от всех групп населения, приносящих доход и разбирающихся в арифметике.
Какое у нас самое важное в жизни финансовое решение? Покупка дома. То есть как обеспечить выплату долга по ипотеке. Такое решение требует понимания принципов формирования процентов и процентных отчислений. И есть многочисленные доказательства тому, что миллионы британцев либо наплевательски относятся к долговым обязательствам, либо действительно не понимают значения всех этих цифр и закорючек для их будущего процветания.
У меня есть друг, который предоставляет ипотечные кредиты с участием в собственности[18 - Ипотека с делением прироста капитала: ипотечный кредит, при котором кредитор при продаже недвижимости получает часть прироста ее стоимости; в этом случае кредитор нередко делает первый взнос за покупателя, а иногда выплачивает за него часть ежемесячного платежа.] для некоторых наиболее обездоленных людей в Британии. Он очень хочет помочь людям подняться по имущественной лестнице. Он хочет по крайней мере способствовать их заинтересованности в своем доме. Он хочет, чтобы у них возникло освободительное чувство собственнос
Страница 20
и – гордость за свое владение, та гордость, которая появилась у миллионов британцев за последние 30 лет.И тем не менее он был удивлен, когда ознакомился со сделками, которые они хотели заключить с менее разборчивыми займодавцами, и рисками, которым хотели подвергнуть свои жизни. Они неглупые люди, говорит он. «У них просто плохо с математикой. Они не понимают, что может сделать 11 %-ная ставка. Они говорят: “Черт с ней, со ставкой, дайте нам ипотечный кредит”. Это невежество».
Последствия такого невежества могут быть очень серьезными и для индивидуального заемщика, и для остальной экономики. Посмотрите на то, что происходит в Америке. Что было изначальной причиной кредитного кризиса, который распространился через Атлантику и привел к банкротству банка Northern Rock[19 - Банк Northern Rock, основанный в 1965 г., был крупнейшей организацией ипотечного кредитования в Великобритании, пока неплатежи по ипотеке и падение спроса на ипотечные облигации в США не привели его к краху.]?
О том, как это происходило, рассказал мне мой друг, ипотечный брокер. Значительное количество представителей беднейших и неимущих американцев брали кредиты и денежные обязательства, в которых ничего не понимали.
И не важно, облапошили их, обуяла их жадность или просто по наивности они делали ошибки. А когда рынок жилья охладился, они отказались платить долги. В результате кредитные организации оказались с безнадежными долгами на руках, которые они бесконечно дробили, делили, переупаковывали и продавали в рамках всей мировой финансовой системы.
Это примерно так, как если бы среди мировых поставок пирожков с мясом оказалась небольшая партия субпродуктов, зараженных коровьей губчатой энцефалопатией, а так как никто не знал бы точно, какой пирожок отравлен, возникла бы всеобщая паника. Банки до сих пор не хотят кредитовать другие банки. Нет никаких признаков возврата доверия, и если сейчас в экономике произойдет серьезный спад, то пострадают все – но больше всего, конечно, достанется самым уязвимым.
Очень похоже на то, что скоро произойдет спад на рынке недвижимости, и в определенном смысле очень хорошо, если это позволит людям купить необходимое им жилье. Но реальность такова, что Гордон Браун, скорее всего, выкинет трюк, сделав дома более дешевыми, но не более «доступными» – так как у людей не будет денег, чтобы купить их.
Сектор услуг находится в трудном положении. Чистые доходы населения снижаются, и 1,5 млн людей не могут осуществлять платежи по ипотечной ссуде. И хотя кредитный кризис носит глобальный характер, положение Британии особенно бедственное, так как у нас более высокий уровень личных долгов, чем в любой другой стране развитого мира.
Мы набрали долгов в два раза больше, чем в среднем остальная Европа. За последние 10 лет уровень наших личных долгов поднялся на 59 %. У нас 27 % населения вообще не имеет сбережений, а 8,2 млн взрослого населения имеют долги. Каждый совершеннолетний из трех вообще не осуществляет никакого финансового планирования. В довершение ко всему у нас есть 1 млн человек, которые пользуются кредитными карточками с высокой процентной ставкой для оплаты своих ипотечных кредитов.
Теперь некоторые скажут, что все это промахи кредитных акул и кредиторов-стяжателей и что нам необходимо новое законодательство, чтобы британцы перестали подсаживаться на кредиты.
Социалисты, несомненно, заявят: «Долговой феномен показывает, что британцам нельзя доверять вести собственные финансовые дела, и мы должны перестать поощрять их заниматься вопросами жилья, когда они не понимают последствий и не могут позволить этого. Вместо этого нам следует развивать социальное жилье для тех, кто просто не годится для роли участника рынка недвижимости». И хотя это абсолютно верно в некоторых случаях, в то же время это голос безысходности.
Безусловно, необходимо дать людям уверенность – и интеллектуальный инструментарий, чтобы делать правильный выбор; а это значит убедить их, до того как наши дети закончат среднюю школу, в том, что математика действительно нужна. Это не абстрактный вопрос, какую правильную цифру поставить в квадратик. Это различие между счастьем и хаосом. Без базового понимания цифр люди так и будут продолжать принимать решения, катастрофичные и для людей, и для общества.
Кризис субстандартного ипотечного кредитования в Америке показал, что несколько безнадежных долгов могут поставить под удар мировую экономическую систему. Трагедия в Британии заключается в том, что наиболее экономически уязвимыми оказались те, кого не выучила наша система образования; и именно этот провал в образовании ставит нашу экономику в опасное положение – а это бьет по всем нам.
6 декабря 2007 г., сайт Бориса Джонсона
Разговор об их поколении: золотая молодежь Британии
К тому моменту, когда наша беседа уже длилась целых три часа, я превратился в выжатый лимон. Меня сразил оптимизм моих собеседников, а также талант, энергия, исключительная проницательность этих молодых людей. Все они с лу
Страница 21
езарными улыбками вколачивали в мой одурманенный мозг одну просьбу: «Выберите меня, выберите меня». Мы всего лишь пытались взять на работу нового исследователя, а выглядело так, словно мы прослушивали кандидата в премьер-министры. Они могли писать. Они могли говорить. Они могли делать все, что угодно. Они окончили 8-летнюю музыкальную школу по классу флейты пикколо и классу альта, имели аттестаты о среднем образовании с лучшими оценками по всей стране.Их результаты успешной сдачи экзамена второго уровня сложности самоубийственным воплем низвергались каскадами вниз по странице. Они были редакторами журналов, председателями профсоюзов, победителями юридических диспутов и печалились по любому вопросу – от регби и до лакросса. Они получали за свои фильмы престижные награды в Нью-Йорке. Выходили в полуфинал телевикторины «Дуэль университетов» (University Challenge) 2004–2005 годов. Публиковали важные статьи в The Guardian и проходили интернатуру в компаниях списка «Футси-100»[20 - 100 компаний с наибольшей капитализацией. Исходя из курсов их акций, агентство Financial Times рассчитывает фондовый индекс.]. Бегло говорили по-французски и уверенно владели немецким. У них безупречные водительские права. Они сумели получить дипломы с отличием по многим дисциплинам, от английского языка до машиностроения и истории, и одновременно достигли результатов в сквоше на уровне отечественных стандартов.
Пока они беззаботно трещали передо мной, я все больше утопал в своем кресле. И размышлял, не в первый раз, об удивительной черте молодого поколения. Они были не просто одаренными. Они выглядели такими уравновешенными, такими общительными, такими эмоционально безмятежными, а ведь, по правде говоря, все должно было быть ровно наоборот. Это дети Мэгги. Они родились в 1980-х годах, и, по представлениям наших ученых, их должны мучить неврозы и чувство горечи. Вспомните о трудностях, которые перед ними стоят: студенческие долги в среднем составляют ?13 000; смехотворные стипендии; рынок жилья устрашает, как северная сторона Эйгера[21 - Эйгер (Айгер) – горная вершина в Бернских Альпах 3970 м, пользуется дурной славой из-за своей неприступной Северной стены.]. Маячит перспектива раскошеливаться до тех пор, пока не придет конец программе частной финансовой инициативы[22 - Частная финансовая инициатива – государственная программа в Великобритании, принятая в 1992 г. и призванная способствовать решению финансовых проблем государства. Предусматривает активное участие частных фирм в государственном секторе экономики.] Гордона Брауна, а вдобавок им придется решать малоприятную задачу содержания в старости детей беби-бума 1960-х годов. Согласно впечатляющей новой статье исследовательского центра Policy Exchange «2056: Какое будущее у детей Мэгги?», это наиболее затюканное поколение после войны. И тем не менее их внутренний мир – как бы описать это? – просто излучает приятность. Кто-нибудь понимает, о чем я?
Даже если сделать скидку на преувеличения жанра резюме, похоже, они добиваются таких хороших результатов, которые и не снились моему поколению. Они работают операторами на телефонах доверия и спасают самоубийц, помогают больным раком или борются с бешенством в Южной Африке. Как волонтеры «Оксфама»[23 - «Оксфам» – международная благотворительная организация с центром в Оксфорде; предоставляя волонтеров-стюардов на музыкальные фестивали, «Оксфам» зарабатывает деньги для благотворительных целей.] они оказывают услуги на музыкальных фестивалях и возятся с неимущими и незащищенными детьми от 11 до 16 лет в Стритэме и Брикстоне[24 - Неблагополучные районы Лондона.]. И почти каждый из них делает нечто не слыханное в мое время: они посещают самые бедные кварталы наших городов, проповедуя преимущества высшего образования. Похоже, они просто гораздо лучше нас, они делают все по фэн-шую.
В отчаянной попытке классифицировать опрашиваемых я попросил их написать эссе объемом 500 слов о Тадж-Махале. Эссе получились довольно хорошие и без всякой заносчивости, вполне ожидаемой от моего поколения, никакого сарказма или яканья. Никто не сделал, например, наверняка болезненного комментария относительно индийской цивилизации, что главный памятник страны, очевидно, является мусульманским мавзолеем; никто не упомянул о неприятном факте, что герб Индии придумал итальянец. Возможно, они не хотели касаться щепетильных вопросов без особых причин?
А теперь честно заявим, в чем цель данной статьи. В ней под «молодыми людьми» я имею в виду университетских выпускников из среднего класса. Хотя их гораздо больше, чем раньше. А когда я говорю о моем поколении, я имею в виду тех, кто окончил вузы лет 20 назад: как мы работали локтями, чтобы пробить себе путь, и какими отвратительными субъектами были. Мы вечно хвастались, третировали друг друга. Отчасти мы и сейчас ведем себя так, бравируем помпезными воспоминаниями и намеренной нескромностью. Когда Тоби Янг начал статью в Cherwell со слов «Я работал упорнее других и достиг большего»[25 - Тоби Янг – британски
Страница 22
журналист, автор бестселлера «Как терять друзей и отталкивать людей» (How to Lose Friends and Alienate People).], то мы дружно загоготали в знак одобрения такой шокирующей этики. Но будет ли кто-нибудь из сегодняшних двадцатилетних вести себя так вызывающе? С одной стороны политического водораздела у нас были тэтчеристы, говорливые или молчаливые. Когда Гордон Гекко[26 - Гордон Гекко – один из главных персонажей фильма 1987 г. «Уолл-стрит» и фильма 2010 г. «Уолл-стрит-2: Деньги не спят» в исполнении Майкла Дугласа.] произнес: «Жадность – это хорошо», мы не аплодировали, но ухмыльнулись. Когда Теббо сказал: «Убирайтесь»[27 - Речь идет о словах соратника Маргарет Тэтчер Нормана Теббита, адресованных иммигрантам.], мы подумали: «А что, нормальная позиция». Когда Рональд Рейган заявил, что Советский Союз – это «империя зла», мы посчитали, что звучит это немного чересчур, но по сути правильно. И хотя мы сочувствовали шахтерам, мы полагали, что их ввело в заблуждение руководство.По другую сторону аргументации было симметричное чувство сопричастности. Некоторые наши подружки даже отправлялись в Гринэм-коммон[28 - Военно-воздушная база близ Ньюбери, графство Беркшир, где до 1989 г. размещались американские крылатые ракеты; у базы постоянно дежурили женщины из организации «Женщины за мир» в знак протеста против присутствия ракет на территории Англии.] или держались за руки возле посольства ЮАР. А два десятилетия спустя я знаю одну женщину – преуспевающего барристера, которая начинает произносить «хрю-хрю» и шипит «свиньи», как только видит полицейских. Когда бедный Кит Джозеф сделал обреченную на неудачу попытку реформировать финансирование высшего образования в 1984-м, его так забросали яйцами, что он отступил. Что произошло с современным студенчеством? Почему они не забрасывают министров-лейбористов яйцами? Взвинтили плату – ради бога. Только представьте себе реакцию, если бы сцены жизни современного Ирака каким-то образом показали бы в студенческих клубах Британии времен Тэтчер. Как бы студенты 1980-х годов повели себя, если бы Маргарет Тэтчер была в числе прочих ответственна за войну, в которой убиты от 58 000 до 655 000 невинных иракцев? Это правда, поначалу многие выступили против войны; но протесты не были замечены, и оказалось, что большая часть людей протестовала против закрытия сельских почтовых отделений.
А где гнев? В наше время были рок-звезды с такими именами, как Сид Вишес (Порочный Сид), и люди, который отгрызали головы голубям и глушили электротоком своих девчонок в ванной. А сегодня Джеймс Блант в шапочке льет свой гениальный елей в наши уши. Он великолепен, но не мятежник, верно? Мое поколение породило уйму энергичных журналистов правого толка, мы и сейчас не промах, горим желанием и загоняем мяч в лунку. А где их эквиваленты сегодня? Где новый Чарльз Мур, Ноэл Малколм, Саймон Хеффер, Мэтью д’Анкона, Эндрю Робертс, Найалл Фергюсон и другие? Это дерево перестало плодоносить, что, возможно, и благо, а возможно, и нет. Но это определенно перемена.
Этика молодых людей изменилась, и в определенном смысле причина ясна. Из политики ушло противостояние. В моей юности существовало два противоположных мировоззрения, сталкивающихся, как мастодонты. Капитализм свободного рынка и государственный социализм. Угроза применения Россией ядерного оружия казалась вполне реальной. Реальной опасностью было и введение лейбористами 98 %-ного налога. Нет того энтузиазма, того драматизма; и все же я не могу убедить себя, что только этим можно объяснить дзен-буддистское спокойствие нынешней молодежи.
Один мой друг, который согласен с моими наблюдениями, говорит, что, в частности, парни стали менее жесткими, в то время как девушки стали более напористыми. «В основном это касается “Что ты можешь сделать для меня?” – и набивают мой номер в свой мобильный», – говорит он. И это наводит на мысль, что это может быть связано с общей феминизацией общества, которая начинается с преобладающего влияния женщин в школе. С 1981 по 2001 год количество учителей-мужчин в средней школе снизилось на 50 %, а соотношение между учителями-женщинами и учителями-мужчинами в начальной школе теперь составляет примерно семь к одному. Может, дело в этом? Детей больше балуют, оберегают, усаживают в специальные стульчики, охраняют от рисков и лишают мужской ролевой модели, которую они всегда играли, и это плохо. Но и они склонны проявлять больше интуиции и эмоционального интеллекта. Разве это плохо?
Когда я учился в Оксфорде, там было 36,7 % женщин, а сейчас они составляют более половины выпускников. Национальное студенчество состоит теперь на 59,2 % из женщин. Сенсация. И это огромная социальная революция. Нетрудно вообразить последствия для мужской психологии. Самое крупное соревнование жизни стало гораздо легче для современного выпускника-мужчины: неудивительно, что иногда он кажется пассивным. Возможно, повсеместное присутствие женщин объясняет не только повышенную тактичность и уязвимость мужчин, но и все те забавные браслетики из бе
Страница 23
евки, которые они носят.А может, если честно, есть гораздо более простое объяснение доброте и добродушию поколению двадцатилетних. Может, не все так плохо для детей Мэгги. Может, причина такой разницы в темпераментах между поколениями, в том, что нам приходилось решать больше проблем. Не забывайте, что 1964-й, год моего рождения, был годом, когда британские мамочки установили рекорд и выдали на свет 875 972 ребенка, самый высший и непревзойденный подвиг плодородия по сравнению с ничтожно малым количеством 636 818 детей в 1984 году. Нас, волнующихся и мечущихся в поисках работы, было гораздо больше при меньшем количестве предложений. И неудивительно, что наши локти были острее. Да, у нас были стипендии и бесплатное обучение, но у этих парней и девчонок в их 20 лет столько прекрасного в их жизни. У них есть гаджеты, которые позволяют им вести фантастически богатую социальную жизнь. Легким нажатием нескольких кнопок они могут пообщаться со всеми своими друзьями быстро, индивидуально, остроумно и, более того, эмоционально грамотно. Куда бы они ни пошли, они, как в коконе, находятся в небольшой электронной утробе, обеспечивающей им уют и поддержку. Им достаточно послать несколько текстов, немного подождать, и, будьте уверены, к ним вернется та капля одобрения, которая увлажнит их пересохший язык и поможет прожить день.
Им проще и дешевле путешествовать; гораздо лучше стало питание. Везде полно небольших кафе. Автомобили быстрее и безопаснее. Неудивительно, что они чувствуют себя способными «следовать своим ценностям», как написано на картонных коробках мороженого Ben & Jerry, когда мороженое такое вкусное, относительно дешевое и есть что посмотреть по телику, пока его ешь. И даже если, несмотря на все эти преимущества, на них накатит хандра или неприкаянность, они всегда могут найти успокоение в Интернете.
Но важнее всего то, что им нетрудно найти работу. Конечно, было жалко не принять всех кандидатов на должность исследователя. Но с другой стороны, в этой стране почти полная занятость, и они продолжат творить чудеса в этой полной энергии экономике с низкой инфляцией. А кого они должны благодарить за это? Да, несмотря на проблемы у детей Мэгги и те неприятные стереотипы, которые они могли увидеть в фильме «Билли Элиот», истина в том, что они больше всех выиграли от реформ, начатых 20 лет назад Маргарет Тэтчер, и дали толчок развитию высоких технологий, предпринимательства и появлению приличных денег.
Конечно, во многом 1980-е – это неприятный опыт, но, если бы он не был таким неприятным, дети Мэгги не пользовались бы сейчас всеми этими благами. Если это и есть дети Мэгги, то не такая уж она плохая мать.
25 октября 2006 г., The Spectator
Храбрые солдаты
Поддержка солдат не обязательно означает поддержку войны.
Это замешательство, да? По-иному не объяснишь. Старая добрая британская боязнь всего, что может спровоцировать разногласия, публичное выражение нежелательных эмоций. Вот почему местные власти этой страны проявили такое ледяное безразличие к 13 000 военнослужащих, возвращающихся этой осенью – сотни из них с серьезными ранениями – с полей сражения в Ираке и Афганистане.
Вот почему начальник генерального штаба сэр Ричард Даннатт был вынужден выразить неудовольствие на прошлой неделе.
Вот почему не будет ни званых вечеров, ни пикников в честь тех мужчин и женщин, которые так много отдали.
Вот почему никто не планирует парада[29 - Верно на момент первой публикации. 7 мая 2008 г. мэрия Лондона устроила городской салют и парад со сбором средств в пользу раненых военнослужащих.]. Это не имеет ничего общего с так называемыми «плотно сжатыми губами»[30 - «Плотно сжатые губы» – английский характер – символ выдержки и упорства, умения не пасовать перед трудностями.] или нелюбовью к шоу. Не говорите мне этой ерунды.
Нацию захлестнула дешевая сентиментальность, но, когда британские политики местного и национального уровня пытаются вообразить себе общественный акт благодарения за военные жертвы, на них находит своего рода помрачение.
Они закрывают глаза и видят, как искалеченные солдаты едут мимо них в инвалидных колясках, – и представляют себе, как на лицах прохожих внезапно появляется выражение шока и сострадания, когда они сталкиваются с реальной ценой войны.
Политики обеспокоены тем, что дело может принять дурной оборот: открытые обвинения со стороны общественности или, что еще более неприятно, со стороны самих ветеранов.
Больше всего они обеспокоены тем, что любой такой парад или любой жест утешения и ободрения в отношении возвращающихся солдат может быть истолкован как поддержка войны, той войны, которая сейчас чрезвычайно непопулярна среди широких слоев британского электората. «Поддержка войны! – думают они. – Это было бы ужасно!» И поэтому мы коллективно и институционально проявляем нежелание выразить благодарность тысячам молодых мужчин и женщин, которые принесли огромные жертвы по нашей милости.
Такое нежелание вытекает из замешательства, а оно о
Страница 24
новано на совершенно неправильном представлении. Не так давно мой друг и коллега Ричард Беньон сопровождал группу вип-персон на скачках в Ньюбери, и, так как он местный член парламента, ему вручили микрофон. Он представил гостей остальным любителям скачек. У некоторых из них были забинтованы головы или конечности. Некоторые не могли ходить.Не успел он сказать: «Это военнослужащие, раненные в Ираке и Афганистане», как его тут же прервали громкие аплодисменты. Это было такое открытое и горячее проявление общественной поддержки, что на секунду он лишился дара речи.
Он полагает, что подобное может повториться по всей Британии и что футбольные фанаты на стадионах «Эмирейтс» или «Крейвен Коттедж» – по крайней мере подавляющее большинство – проявят те же чувства. И все же идея таких общественных праздников вызывает у властей опасения.
Когда он приехал заниматься оргвопросами, его озадачило неприкрытое отношение министерства обороны и их навязчивое желание держать прессу подальше.
Конечно, правительство хочет, и вполне обоснованно, защитить травмированных людей от вмешательства журналистов. Но у Ричарда есть ощущение реальной нервозности, обеспокоенности по поводу зрелища огромного количества раненых людей.
Вполне вероятно, что некоторые люди в министерстве озабочены политическими последствиями такого зрелища.
Возможно, они опасаются, что само зрелище так трагично пострадавших молодых людей вызовет еще бо?льшую враждебность к войне. И все же – если мотивы действительно таковы – это показывает глубокое непонимание общественного воображения и потребностей этих солдат.
Согласно Беньону, который служил в армии, ветераны конфликтов в Ираке и Афганистане сейчас ощущают такое же отчуждение в обществе, как и американские солдаты, вернувшиеся из Вьетнама.
Но Америка вынесла урок из Вьетнама и знает пропасть, которая возникает между обществом и теми, кто воевал в очень непопулярной войне.
Поездите по Америке, и вас удивит количество желтых ленточек или наклеек на бамперах с призывами к американцам «поддержать наши войска».
Можете ездить по Британии месяцами, но вы не увидите ни единого плаката, вывески, эмблемы, значка на лацкане ни в едином месте в этой стране – общественном или частном – с призывом к солидарности с нашими войсками.
Напротив, вы увидите совершенно противоположное. Вы увидите бесконечные граффити, утверждающие, что британские войска ведут войну, которую яростно осуждает большинство населения.
В результате мы лишаем наших солдат, особенно раненых солдат, важнейшей составляющей процесса излечения, а именно ощущения того, что их ценят за сделанное ими и все мы ждем их с почестями дома. Это меньшее, что мы можем для них сделать.
Не они в ответе за обман лейбористского правительства. Им нельзя вменить в вину неспособность найти оружие массового поражения или неспособность Пентагона предвидеть последствия войны.
Их послало наше демократически избранное правительство воевать за то, что, как они честно считали, принесет нам благо и безопасность. Некоторые из них воевали дольше и тяжелее, чем любой британский солдат со времен Второй мировой войны.
Многие выжили после увечий более страшных, чем у тех, кто воевал раньше, по той простой причине, что современная медицина помогла им выжить.
Они заслужили нашу благодарность, и я уверен, что наша общественность более чем готова выразить ее. Для всех тех, кто хотел бы высказать свою признательность, в понедельник начнется новая кампания под названием «Помощь героям». В частности, ее цель – сбор средств для реабилитационного центра в Хедли-Корт, рядом с Ледерхед, графство Суррей.
Несмотря на обеспокоенность местных властей и бюрократов, я уверен, что действия данной организации найдет поддержку.
Люди без труда понимают разницу между добром и злом войны и героизмом наших солдат, которых мы посылаем воевать.
12 декабря 2007 г., The Spectator
Политика
От Тэтчер до Блэра
Новые лейбористы оказались такими несокрушимыми, так как никто не знал, за что они, собственно, ратуют…
Мистер Блэр вынес ценный урок
Всякий бизнесмен, который попытается осмыслить новый улучшенный четвертый пункт устава Лейбористской партии[31 - Пункт четвертый устава Лейбористской партии, принятого в 1918 г.; провозглашает необходимость борьбы за наиболее справедливое распределение продукта труда на основе общественной собственности на средства производства, распределения и обмена; предусматривает национализацию отдельных отраслей экономики; правые лидеры партии неоднократно пытались отменить его.], немедленно узнает текст, воодушевивший Тони Блэра. Сдобренный, как и новая конституция, словами вроде «качество», «служение», «стремление», «достижение», «сообщество» и «процветание», текст безошибочно подпадает под современный литературный жанр: формулировка миссии корпорации в американском стиле. В решении обновить хартию корпорации лейбористов мистер Блэр подражает наиболее успешным компаниям мира.
Например, в 19
Страница 25
2 году некий «полковник» Сандерс из Кентукки окунул цыплячью ножку в соус и (предположительно) произнес: «Вкуснятина, пальчики оближешь!» Не слишком изысканно и не лучшая манера поведения за столом; тем не менее слова отца основателя пишут на бесчисленных коробках Kentucky Fried Chicken. Недавно, однако, стратеги из Кентукки решили, что данного предложения недостаточно, чтобы вдохновить персонал и убедить апатичную публику в нравственности продажи жареных цыплят.После полного по любым представлениям процесса консультаций с франчайзерами у Kentucky Fried Chicken появилась новая формулировка миссии компании. Как и слова Сиднея и Беатрисы Уэбб[32 - Беатрис Поттер Уэбб – социолог и экономист, вместе со своим супругом Сиднеем Уэббом посетила в 1932 г. Советский Союз и впоследствии написала книгу The Truth About Soviet Russia в поддержку советского экономического эксперимента.], искреннее восклицание Кола Сандерса было осовременено и искажено. Как я понял, главная цель в жизни Kentucky Fried Chicken – «обеспечивать семьи доступной, вкусной, преимущественной куриной пищей». Обратите внимание на искусно вставленное безотказно действующее слово «семья». «Семьи» также появляются впервые и в новой версии четвертого пункта.
При разработке своих программных заявлений Лейбористская партия и крупные компании пришли к общим выводам с противоположных сторон. Формулировка Уэббов 1918 года, естественно, была отброшена, так как лейбористы потерпели сокрушительное поражение в споре о роли торговли в обществе. С другой стороны, коммерсанты поняли, что общественности нравится, как звучит словосочетание «капитализм, проявляющий заботу». К 1995 году и Лейбористская партия, и крупный капитал стали рекламировать себя одинаковыми методами. И те и другие выпустили программные заявления, согласно которым стратегия, если говорить кратко, заключается в беспроблемном спаривании несовместимых амбиций или, другими словами, в погоне за двумя зайцами.
Возьмите для сравнения «Корпоративную миссию-1992–2000» изготовителей гамбургеров McDonald’s, которая удивительным образом напоминает язык и тон Блэра. Возможно, понимая, что их обвинят в использовании студентов на низкооплачиваемой работе, McDonald’s заявляет: «Компания будет руководствоваться потребностями наших клиентов и строго следить за социальным обеспечением и развитием нашего персонала». Видите, какое точное равновесие достигнуто между a) потребностями» клиентов, в основном в дешевой еде, и б) обязательствами McDonald’s перед своим несчастным персоналом. Сравните с новым актом лейбористов, в котором «наши права отражают наши обязанности».
Как и Блэр, коммерсанты поняли, насколько ценным может быть программное заявление, когда неудачу надо выдать за приверженность принципу. Сразу вспоминается поразительное утверждение Аниты Роддик[33 - Анита Роддик – основатель английской компании The Body Shop, активистка движения за права человека и защиту окружающей среды.], что задача компании Body Shop – «всеми силами бороться за охрану окружающей среды, прав человека и гражданских прав, выступать против испытаний косметических и гигиенических средств на животных». Великолепно, да? С одной стороны, компания Body Shop a) защищает животных. А с другой – она вынуждена, как и лейбористы, иметь дело с этим миром как он есть, а поэтому б) как и все остальные косметические компании, Body Shop должна использовать продукты, испытанные на животных.
Вот такое признание реальности заложено в основу новой конституции Лейбористской партии Тони Блэра. Фабианская цель общественной собственности в ней оставлена. Но Блэр признает, что будущая лейбористская Британия, в которой «предприятия, имеющие существенное значение для общего блага, принадлежат народу или подотчетны ему», должна быть готова согласиться с существованием «процветающего частного сектора».
Заявления подобного рода дают возможность искусно корректировать позицию. Вспомните прекрасное стремление компании KFC выпускать пищевые продукты «на основе курятины». Да, и точно так же, как меню KFC больше не исключительно куриное, профсоюзы тоже больше не доминируют над лейбористами. Как комплекс блюд Family Feast компании KFC теперь включает дополнительную порцию картофеля фри, салат из сырой капусты, моркови, лука, фасоль барбекю и яблочный пирог от Sara Lee, так и новые лейбористы будут сотрудничать, согласно пересмотренной конституции, с «добровольными организациями, группами потребителей и другими представительными организациями».
Программное заявление предоставляет, не в последнюю очередь, возможность для краснобайства. Возьмите размах амбиций компании по производству мороженого Ben and Jerry’s. Она явно намерена «улучшить качество жизни широких слоев общества как на местах, так и в национальном и международном масштабе». Именно так и лейбористы обязуются работать с «международными организациями в целях обеспечения мира, свободы, демократии» и так далее. В миссии может говориться и о том, чего компания не хочет. Pret A Manger, новая мо
Страница 26
ная сеть закусочных, заявляет: «Мы категорически избегаем консервантов, добавок и неизвестных химических веществ». А новый лейборизм Тони Блэра в свою очередь открещивается от богатого меньшинства.Схожесть новой четвертой статьи лейбористов и большинства современных рекламных программных заявлений просто поразительна. Не знаю, каким образом бывший когда-то своего рода моряком Джон Прескотт[34 - Джон Прескотт – член Лейбористской партии, вице-премьер правительства Великобритании в 1997–2007 гг. В юности работал официантом на кораблях британского торгового флота.] использовал Body Shop. Но могу поклясться, что он стырил у Роддик клятвенное обещание «смело гарантировать, что наш бизнес экологически чистый, соответствует современным требованиям и не подвергает риску будущее». Новая четвертая статья устава лейбористов включает призыв к «здоровой окружающей среде, которую мы оберегаем, улучшаем и сохраняем для будущих поколений». Новая лейбористская партия говорит о «солидарности, толерантности и уважении».
Однако насмехаться над этим опасно. Моя цель не в развенчании нового устава Лейбористской партии. В конечном счете все эти компании, чьи напичканные мурой программные заявления Блэр копирует, феноменально процветают. Если Анита Роддик умеет убеждать миллионы людей покупать ее чудесные шампуни на кокосовом масле или скраб для лица на основе тарамасалаты, то почему идентичные технологии не могут убедить нас голосовать за лейбористов?
Где программное заявление тори? Ясно одно: чем больше людей купят бигмаки в 1997 году, тем больше голосов получат тори. Приближается момент, когда тори могут рассмотреть возможность последовать примеру Блэра, уволить Хэнли и поставить полковника Сандерса во главе Центрального совета[35 - Центральный совет наряду с ежегодной конференцией и исполкомом – один из руководящих органов Консервативной партии.].
18 марта 1995 г., The Spectator
И никто не знал, во что на самом деле верил Тони Блэр.
Кто лгал – старый или новый Блэр?
Есть одна довольно занятная игра, когда берут Библию, томик Шекспира или путеводитель по историческим местам Карла Бедекера, а еще лучше Коран и цитируют отрывок, сначала точно, а потом импровизируя, а слушатель должен угадать, с какого точно места пошло отклонение от текста. Полагаю, мне следует процитировать что-нибудь из Тони Блэра. Вам нужно будет крикнуть или свистнуть, как только я начну пародировать попытки Блэра говорить, как тори. Готовы? Начали. Вот что говорил Блэр весной 1995 года:
«Долг – краеугольный камень достойного общества».
«Полагаю, что приверженность Маргарет Тэтчер предпринимательству была правильной».
«Родителей следует предупреждать, что пропуски занятий детьми могут закончиться в суде».
«Максимальная налоговая ставка больше не уравнивает богатых».
«Я за смертную казнь для тех, кто убивает полицейских».
Хорошо, согласен, последнее я выдумал. Но мысль понятна, надеюсь.
Это вид «социализма», который обеспечит беспощадное поражение партии тори на выборах в органы местного самоуправления 4 мая и, как убеждают нас некоторые, ускорит падение Мейджора. На момент выхода The Spectator шансы Блэра потерять голоса из-за изменения четвертого пункта[36 - Пункт четвертый устава Лейбористской партии, принятого в 1918 г., провозглашает необходимость борьбы за наиболее справедливое распределение продукта труда на основе общественной собственности на средства производства. Правые лидеры партии неоднократно пытались его отменить.] снизились до предела.
Лидер лейбористов по любым меркам впечатляет своим пиаром. Как органный мастер он мечется между штабелированными клавиатурами прессы, играет всеми нами одновременно и даже не фальшивит. Его убедительное решение проблемы «учителей», которые напугали собаку Бланкетта[37 - Дэвид Бланкетт – член парламента Великобритании от Лейбористской партии. Слепой. Посещает заседания в парламенте с собакой-поводырем. Речь идет о Законе об опасных собаках, нападающих в том числе и на собак-поводырей.], обратилось для лейбористов из минуса в плюс.
Стремление к переменам настолько страстное, желание довериться ему настолько отчаянное, что избиратели, кажется, готовы простить ему всё. А стоит ли?
Теоретически мера годности государственного мужа к власти определяется его tenax propositi («непоколебимость намерения»), тем, придерживается ли он принципа. Так что давайте сыграем еще в одну игру, которую могли бы транслировать на Би-би-си, будь ее ведущие чуть жестче по отношению к тем, кого нам предлагают называть «новыми лейбористами». Игра эта – старый грубый политический прием. Я прибегаю к трюку только потому, что это так старомодно, и потому, что с лейбористами тем не менее обращаются очень почтительно. Игра называется «Но вы сказали, Блэр, – и я вам зачитаю это».
Мы все слышали о Блэре-Модернизаторе. Блэр-Модернизатор уверял Среднюю Англию, что не собирается тайно изменять закон о профсоюзах, принятый партией тори, который в основном восстановил доверие к Вели
Страница 27
обритании за рубежом. Но есть и другой персонаж: можно назвать его пра-Блэр. Это Блэр-Архаик в вопросе Закона о профсоюзах 1984 года, важной демократической реформе, которая сделала обязательным голосование за проведение забастовки: «Это позор, что сегодня мы должны обсуждать отмену основных свобод, за которые боролись британские тред-юнионисты… Мы будем голосовать против законопроекта, который является позорной и недемократической мерой». Как явствует из «Хансарда»[38 - «Хансард» – официальный стенографический отчет о заседаниях обеих палат парламента; в период работы парламента выпускается ежедневно.], молодой Тони был таким же лишенным чувства юмора левым и в отношении закона 1982 года и ограничений вторичного пикетирования[39 - Пикетирование, устраиваемое наемными работниками одного работодателя на предприятии другого, напрямую не вовлеченного в спорную ситуацию работодателя.].Каждый может утихомириться, особенно после четырех поражений на выборах. Но политику, казалось бы, труднее менять свои инстинкты. Важный вопрос для всех нас как избирателей, голосующих за лейбористское правительство, следующий: когда они говорили правду о том, что действительно думают, тогда или сейчас?
Один из этой парочки, пра-Блэр или Блэр, лжет. Я почти уверен, что враль – пра-Блэр, Архаик. Другими словами, что вы сейчас видите, то и получаете. Он действительно социал-демократ с примесью тори, который, как ни удивительно, возглавляет Лейбористскую партию. Многие новообращенные среди нас пожелают рассматривать это именно в таком ключе. Они проявят снисхождение к пра-Блэру. Они узнают, почему он говорил «Мы обсудим условия выхода из ЕЭС, которое высосало все наши природные богатства и уничтожило рабочие места» в своем предвыборном обращении в 1983 году. Он взывал к ним, скрестив пальцы, поскольку был способным малым, который хотел сделать карьеру в Лейбористской партии, как и те тори, которые энергично отстаивали механизм валютных курсов в 1991 и 1992 году, а потом раскаялись.
Более интересный вопрос, возможно, касается другого. Какой комплекс предложений отражает истинные устремления теневого кабинета, на ведущих представителей которого Блэр должен обратить внимание, особенно если, что вполне вероятно, у него незначительное большинство в парламенте? Итак, они хитрили все эти годы, а потом – примерно год назад – решили сказать правду? Или они лицемерят сейчас? Не поленюсь повторить, что теневой кабинет единодушно выступал против каждой приватизации правительства, что 14 его членов являются, как известно, участниками Движения за ядерное разоружение и что шесть из них голосовали против членства Британии в ЕС.
Интересно, действительно ли эти коллеги Блэра утратили чувства, которые двигали ими в то время и побуждали идти в политику: глубокие сомнения в капитализме; ненависть к корысти; осторожное отношение к коммерческой конкуренции; классовая ненависть; инстинктивная вера в то, что государство лучше организует бизнес; стремление взять и перераспределить деньги?
Каков настоящий Джек Стро в вопросе образования? Есть Джек Стро, который с улыбкой приветствовал решение Тони и Шери Блэр послать своего сына Юэна в государственную школу. Или есть Джек Стро, который на конференции местных органов власти в 1992 году назвал планы тори, означавшие по сути передачу контроля над детьми от левых муниципалитетов родителям и директорам школ, «позорной и провальной системой». В пресс-релизе 1988 года старый Джек Стро, пра-Стро, заявил, что городские технические колледжи и школы, перешедшие на государственное обеспечение, «предназначены систематически подрывать центральное значение единой средней школы». Еще в 1991 году он хотел сократить «затратные» городские технические колледжи и таким образом сэкономить, по его словам, примерно ?50 млн.
Я знаю, какой Джек Стро настоящий. Влезьте в мозги того, кто полагает, что «монархия – это глубоко упадническая и обособленная система, за которую платим мы все». Он – студент-социалист – переросток.
А каков настоящий Джон Прескотт? Тот, кто вместе с Блэром превратил четвертый пункт в заявление типа формулировки миссии ресторана быстрого питания, или тот, кто сказал нам всем в феврале 1994 года: «…Я вышел из чрева профсоюзного движения. Я типичное создание этого движения». Психологически убедительный Прескотт, конечно, тот, кто сказал в мае 1994 года: «Я не верю в отмену четвертого пункта, так как верю в значение общественной собственности»; тот, кто рассказал изданию Labour and Trade Union Review 1990, что он сделает с реформой занятости тори: «В этом законопроекте нет нечего, что стоит сохранить. Он должен исчезнуть».
Новые лейбористы и новый Блэр нам говорят, что минимальный размер оплаты труда не должен отражаться на количестве рабочих мест. Но 18 марта 1992 года пра-Прескотт проболтался на Sky TV: «Полагаю, следует признать, что в некоторых местах произойдут сокращения». И опять Тони Блэр искусно и туманно выразился о том, что новые лейбористы сделают с нашими налоговыми декларациями.
Страница 28
О налогах он ничего не говорит, за исключением того, что тори лгали и грабили народ.Но подождите, вот что сказал Прескотт в 2005 году: «Максимальная ставка, определенно, повысится… Можно возражать по этому поводу, но, если мы хотим справедливой налоговой системы, с этим придется согласиться».
А какова реальная политика лейбористов в вопросе национализации? В штаб-квартире Тони Блэра мне сказали: предположения о том, что лейбористы возьмут под контроль некоторые отрасли, «полная чушь». Но по словам морского волка и заместителя лидера, напечатанным в Morning Star 30 августа 1986-го, «коммунальные службы следует вернуть в общественную собственность и государство должно вмешиваться, когда капитализм дает сбой…». Или возьмите Фрэнка Добсона, который 2 июля 1991 года сказал в парламенте: «Мы постоянно говорим, что вернем National Grid Company[40 - Частная электроэнергетическая компания; управляет единой распределительной энергосистемой Англии и Уэльса через холдинг-компанию.] в собственность государства. Уверяю достопочтенных членов, это будет первоочередной задачей». Маргарет Бекетт, Робин Кук, Тони Блэр, Энн Тейлор: все призвали вернуть водное хозяйство в государственный сектор.
Что касается политики в вопросе единой валюты, что же, ответ – «да». Как изложил Блэр в палате общин: «Ответ – однозначно “да”; или как сказал Прескотт в радиопрограмме Today Programme 15 июня 1991 года: «Да, мы против единой валюты».
Теперь Джереми Хенли или тот, кто заменит его на посту председателя партии, должен убедить электорат, что новые лейбористы – это на самом деле старые лейбористы, что в реальности они остались теми же. Он должен навести всех на мысль, что это немного похоже на фильм «Вторжение похитителей тел». Похитители крадут благовидную наружность, но под ней скрываются невнятно бормочущие создания из политического космоса.
Но надо отдать должное лейбористам. Под руководством Блэра партия меняется. Некоторые левые члены парламента сообщают о получении странного письма от избирателей, сетующих на утерю радикализма. Ассоциации старомодных избирателей были глубоко оскорблены решением Блэра, что 50 % всех кандидатов должны быть женщины, и возмущение отражается на этом показателе. Но те 80 000 новых членов, вступивших в ряды партии, когда он стал лидером, разбавляют, как говорят, твердолобых левых активистов.
Следует также отметить, что часть левых старомодных лейбористов действительно не верят, что поворот на 180 градусов станет крутым маневром, когда новые лейбористы придут к власти. «Похоже на коммунистическую партию Горбачева в Советском Союзе», – грустно отмечает один известный член парламента от лейбористов. – Они просто следуют тому, что говорит их лидер. Они отупели от поражения», – доказывает он. Теневой кабинет послушен не только сейчас. Они будут послушными и когда придут к власти.
«Может, я слишком пессимистичен, но я не думаю, что Джон Прескотт выйдет из повиновения, когда встанет у руля. Джон – хороший парень, но он любит свой «ягуар». Мичер никогда в действительности не протестовал. Кук будет соглашаться со всем, что предложат».
Но следует помнить, что это критика левых лейбористов. Для здравомыслящих сторонников есть только один способ проверить, искренни с ними новые лейбористы или нет, а именно задать следующие вопросы Блэру и его компании: «Уменьшите ли вы бремя последующих поколений, следуя правительственной политике поощрения частного пенсионного обеспечения? Обуздаете ли нахлебников, сохраняя пособия по безработице? Поддержите ли попытки г-на Лилли отбить охоту у симулянтов претендовать на пособие по нетрудоспособности? Сохраните ли обязательные конкурсные торги для местных властей?»
Думаю, ответом на все эти и другие подобные вопросы будет «нет». И об этом следует открыто сказать. Гордон Браун явно говорит своим друзьям, что лейбористы сделали достаточно много, чтобы снять страхи среднего класса. «Скоро, – говорит он, – лейбористы должны объяснить свою действительную политику».
Давайте, новые лейбористы. Пришло время перейти в наступление и сказать нам, что вы действительно думаете. Это единственная надежда тори.
29 апреля 1995 г., The Spectator
Положение Мейджора стало настолько неприятным, что он в конечном счете набросился на своих критиков, объявил об отставке с поста лидера консервативной партии и провоцировал их бросить ему вызов. Что и сделал Джон Редвуд и проиграл.
Хватит о рыцарях пера и кинжала
Когда прошлым вечером в коридоре комитета стихли шаги, мобильники телевизионщиков перестали стрекотать, как кузнечики, достаточно было слегка поднапрячься, чтобы в отделе газет, что над министерским коридором, услышать тихий звук. Это пережевывали английскую прессу, которую называют обычно Флит-стрит[41 - На Флит-стрит в Лондоне до 1990-х размещались редакции большинства крупных газет.], и – нет смысла отрицать – вашему покорному слуге тоже досталось.
Один-ноль в пользу Мейджора. «Не в первый раз политические обозреватели и комментаторы пове
Страница 29
жены в пух и прах!» – заявила Джиллиан Шепард. Но сам премьер-министр выразился более осторожно в заключительной части своего триумфального заявления на ступеньках дома 10 на Даунинг-стрит (лондонская резиденция премьер-министра. – Прим. пер.), поместив, фигурально говоря, ногу на животы своих реальных оппонентов. Он знает, где находятся реальные соперники, сказал он, не в Вестминстере и не в избирательных округах – отнюдь. Он знает, где настоящий враг.«Это уладили в Вестминстере, а не внешние комментаторы с их частными мнениями!» – кричал он. Прежде чем информация о результате пронеслась по жарким коридорам комитета и прежде чем стало ясно, что Мейджор вне опасности, мнение сторонников Мейджора о поведении прессы было практически непечатным.
Незадолго до оглашения результата я столкнулся в кулуарах с одним обычно радушным министром. Он весь покраснел и принялся критиковать мою позицию, выраженную в статье. При этом выдавал такие матерные перлы, что в радиусе 25 шагов все поворачивали головы в нашу сторону. В преддверии кампании по выбору лидера партии министры поверили в существование, как сказал Гарольд Вильсон, «небольшой группы политически мотивированных людей», правых журналистов, вступивших в сговор с парламентскими евроскептиками и решивших сместить премьер-министра.
Последние четыре года они полагают, что пускают свои трусливые стрелы в Джона Мейджора, движимого либо неуместным интеллектуальным снобизмом, либо чувством обиды, что он не г-жа Тэтчер.
Эти булавочные уколы, однако, ничто в сравнении с необычным шквалом артиллерийского огня, который совсем недавно обрушила на Мейджора когда-то лояльная к нему консервативная пресса. The Daily Telegraph, The Times, The Daily Mail и почти вся остальная Флит-стрит, за исключением Financial Times и Daily Express, были убеждены, что Мейджор ведет партию к поражению на следующих всеобщих выборах и потому он должен уйти. Такое «вероломство» привело министров в ярость. Они считают, что журналисты – это чрезвычайно надменные личности с большим самомнением, безответственные бомбометатели.
Они порвали бы все отношения, если бы не реальность: как и в случае с другими террористами, у политиков нет другого выбора, кроме как вести с ними переговоры. Остальные члены партии по всей стране также возмущаются поведением прессы.
«Почему нельзя оказать доверие Джону Мейджору за то, что он уже сделал? – вопрошают местные тори. – Почему его никогда не поздравляют за успехи в достижении устойчивого экономического роста и прочного урегулирования в Северной Ирландии?»
Действительно, почему? За что ему устроили такую взбучку? Перед обсуждением принципиальных возражений против премьерства Джона Мейджора следует вспомнить железный закон Флит-стрит: мы тебя вознесли, мы тебя и свергнем.
Когда Джон Мейджор был молодым членом парламента и быстро делал политическую карьеру, он налаживал хорошие отношения с редакторами политических изданий. Члены правительственного лобби отзываются о нем как об очаровательном, привлекательном человеке. Он усваивал твое имя с первого раза и повторял без запинки. В списке возможных перестановок у каждого он значился как достойный кандидат. А после того, как он встал во главе кабинета и больше не мог оставаться на короткой ноге с журналистами, прежние отношения, конечно, пошли на спад.
Как премьер-министр поначалу он привлекал именно своей обыкновенностью, порядочностью, на что и делала упор его кампания за «бесклассовое общество». Но у журналистов широкополосных газет есть свой профессиональный синдром. Они вечно в поиске грандиозных идей для своих колонок, а Джон Мейджор не давал их. Журналистов не удовлетворяло мейджоровское «видение Британии», которое сосредоточивалось, казалось, вокруг числа туалетов на автодорогах. Они стали поговаривать, что у Мейджора нет реальной идеологической базы; и его ошибка заключается в том, что он слишком чувствителен к их подколкам.
В отличие от г-жи Тэтчер, которая, как сказали бы некоторые, лишилась власти в конечном счете, потому что не прислушивалась к критике в прессе, г-н Мейджор слишком прислушивался. Он, кажется, чересчур близко воспринимал то, что писали о нем воображаемые обладатели диковинных ученых степеней, одетые в странные жилеты и сидящие в кабинетах, заставленных книжными полками.
Было известно, что его сильно задевали наглые псевдопсихологические биографические очерки. Журналисты почуяли его уязвимость и начали еще сильнее нападать с критикой, характеризуя его без лишних доказательств как человека, способного носить рубашку, заправляя ее в трусы.
Лучший способ защиты для Мейджора – оказавшийся очень эффективным – внушить чувство симпатии. В отличие от г-жи Тэтчер он не вызывал страха. Но тут г-н Мейджор должен винить себя за то, как некоторые «заднескамеечники» (рядовые члены парламента. – Прим. пер.) и пресса старались переплюнуть друг друга в своей наглости.
Хотя все это в определенном смысле вторично. Прессу ни в коем случае нельзя винить за осевой момент пребывани
Страница 30
Мейджора в должности премьер-министра, когда фунт стерлингов обвалился, не удержавшись в рамках, установленных механизмом валютных курсов. Можно винить Бундесбанк за то, что он не оказал достаточной помощи. Можно винить игроков на бирже.Можно, вероятно, последовать примеру Дугласа Хёрда и обвинить The Sunday Telegraph в подстрекательстве датчан сказать «нет» при голосовании в 1992 году и таким образом вызвать Маастрихтский кризис. Но нельзя винить Флит-стрит за решения господ Мейджора и Ламонта поддерживать валютный курс в соответствии с европейской валютной системой долгое время после того, как он перестал быть экономически оправданным, в результате чего были потеряны миллиарды, а тысячи бизнесменов приперты к стенке.
И отнюдь не пресса нанесла авторитету премьер-министра самые болезненные удары. Это был Норман Ламонт, бывший министр финансов (28 ноября 1990 г. – 27 мая 1993 г. – Прим. пер.) и руководитель избирательной кампании, который заявил в палате общин: «Создается впечатление, что Мейджор пребывает в должности, но не у власти». И это был Тони Блэр, который сказал: «Я возглавляю партию, а он следует за ней». Самое главное, легкая победа в Европе не была просто выдумкой прессы.
Большой группе его «заднескамеечников» – не менее 89 из них проголосовали за Джона Редвуда – стало ясно, что заявление премьер-министра от 1 марта по единой валюте было не совсем убедительным. Пресса не явилась причиной поражения Консервативной партии в местных и европейских выборах.
Пресса способна донести разочарование общественности до премьер-министра. Но она не в силах сломать его. Результат вчерашнего вечера доказал это.
5 июля 1995 г., The Daily Telegraph
И все же центристы примкнули к Блэру.
Кто они, все эти люди?
Сумерки сгущаются, пока такси добирается до Далиджа. Это поездка сулит открытие. Я приехал в поисках новой и таинственной группы людей, чья значимость известна, но чьи особенности политологам пока не совсем понятны. «Никто не знает, что это за люди, – признался мне один из советников Тони Блэра. – Мы действительно заинтригованы».
На сентябрь 1995-го в рядах Лейбористской партии насчитывалось 351 000 членов. За 15 месяцев ее численность почти удвоилась. Эта цифра тем более примечательна, если учесть, что во всей Европе членство в политических партиях постоянно снижается. Канула в Лету массовая приверженность христианским демократам и социал-демократам и их коллегам в Британии. Это дало лейбористской партии прирост в один миллион членов, а тори – поразительные 2,8 млн в 1952-м. В наши дни мы отдаем силы Королевскому обществу защиты птиц, кампаниям помощи больным СПИДом, приковываем себя к грузовикам, перевозящим телячьи туши.
Только одна партия плывет против течения. Большинство из 100 000 новых членов вступили в нее в прошлом году благодаря одному человеку: его сияющим глазам, волнистым волосам и щербатому переднему зубу. Когда на следующей неделе Тони Блэр выступит на съезде Лейбористской партии, основная часть доклада будет строиться на не относящихся к делу доводах: что, возможно, Блэр действительно социал-демократ, но партия в целом не сумела продвинуться вперед и остается приверженной «карательному» перераспределению и государственным расходам. В ходе предвыборной кампании к следующим выборам это должно стать основным бременем пропаганды тори.
Поэтому для Блэра станет жизненно важным доказать, что партия меняется в корне. Такси останавливается у небольшого дома рядовой застройки на Гроув-Вейл. Мы прибыли. Это штаб-квартира Лейбористской партии Далиджа. Здесь каждый месяц регистрируют 80 новых членов. Сквозь пыльное окно гостиной я смутно угадываю фигуры мужчин и женщин разного возраста. Приглядевшись, вижу: они пьют вино и апельсиновый сок.
Они не сильно отличаются от нас с вами, одеты в опрятные свитеры и юбки. Это типичные новые члены лейбористской партии, которых любезно собрала для меня Тесса Джоуэлл, член парламента от округа Восточный Далидж. Она не только очень энергичная и умная женщина, но и «близка к Тони». Как любит говорить Питер Сноу[42 - Питер Сноу (род. 1938), – британский ведущий на радио и телевидении.], когда поступают результаты общих выборов, это только первая выборка. Мы предупреждаем читателя, что наши методы не являются и не могут быть научными. Но, проведя вместе с десятком новых членов более часа за бутылочкой болгарского мерло и чипсами, я чувствую, что Блэр прав, когда говорит, что партия меняется. Старый заместитель Блэра по партии Джон Прескотт, окажись он здесь, повесил бы голову; и все же у г-на Мейджора, кажется, нет никаких причин кручиниться.
На стене висит пропитанная никотином карта избирательного округа и плакат 1930-х годов с лозунгом «Завтра – когда лейбористы будут править». На нем изображены рабочие в разных триумфальных позах. В прошлом, возможно, здесь толкали речи и дискутировали, попыхивая трубками, о свободном коллективном договоре. Больше нет. Барбара Ричардсон, мировой судья лет 45 с короткой стрижкой и
Страница 31
в светло-вишневом костюме, говорит мне, что она спешит, и поэтому кратко объясняет, почему присоединилась к новым лейбористам. Она была социальным работником в этом районе (как и Тесса Джоуэлл) и членом лейбористской партии в Норвуде. Но впала в отчаяние.Там был такой «красный» Тед Найт. И партия каким-то образом не разрешила ей отдать детей в частную школу. И там был такой Нейл Киннок. «Я терпеть не могла Нейла Киннока», – говорит она и признается, что чувствует себя виноватой за такие слова. Некоторые из присутствующих не так горячо, но соглашаются с ней. «Я ушла к социал-демократам – и встретила среди них прекрасных людей», – говорит Барбара. Так почему же она вернулась к лейбористам? Она невольно признается: «Главным образом из-за Тони Блэра». Эту же причину указали и четверть новых членов при опросе, проведенном Labour Party News в апреле.
Эту же причину указал и Том Уорд, 19-летний бородатый картезианец в футболке с надписью Jim Beam, который только что поступил в Пембрук-колледж, Оксфорд. «Я хотел работать с большей отдачей, и Блэр сделал это возможным для человека со средним школьным образованием», – говорит он. В этот момент Уорда прерывает Джон Мактернан, мой чичероне в мире Лейбористской партии Далиджа.
Мактернан – искушенный шотландец. Он возглавлял дискуссионное объединение в Эдинбургском университете и теперь стал большой шишкой в местной партии. Он хочет убедиться, что я понял суть сказанного. «Это, – восклицает он с волнением ученого, демонстрирующего посетителю первый циклотрон в мире, – новый лейборист! Все дело в Тони Блэре, – продолжает он. – Он первый политический лидер в Британии после Маргарет Тэтчер, чьи особые социальные ценности могут изменить образ нашей жизни».
Смелое утверждение. Надо признать, что если бы не г-жа Тэтчер, то многие вообще бы не интересовались британской политикой. Перестроит ли Блэр политическую жизнь подобным образом? Я спросил об этом одного молодого улыбчивого парня лет тридцати в бежевой кожаной куртке. Его зовут Джон Бам. Он учился в «той же школе, что и сын г-жи Тэтчер (Хэрроу)», перед тем как поступить на факультет классических языков в Королевском колледже в Лондоне. Г-н Мактернан пояснил мне, что «новый лейборист представляет собой интересную смесь происхождений».
Но Бам, кажется, вступил в партию не столько из восхищения Тони Блэром, сколько из уважения к памяти Джона Смита, которого он описал как «самого великого премьер-министра, который когда-либо у нас был». Конечно, Бам в восторге от Блэра. Но было бы преувеличением сказать, что идеология Блэра вызывает у него энтузиазм. «Считают, что он мог бы выражаться поточнее», – говорит он, имея в виду, например, что Блэр мог бы доходчиво объяснить, что он намерен делать с приватизированными отраслями промышленности. Но другие новые члены партии признают, что им вообще-то непонятно, что их лидер представляет собой на самом деле.
«Я так до сих пор и не знаю его», – говорит Йэн Ричардсон, 72-летний бывший журналист из The Birmingham Post в шерстяном галстуке и крепких коричневых ботинках. Ричардсон уже изрядно подрейфовал по политической карте. В 1930-х он чуть не стал коммунистом. В 1950-х дважды голосовал за тори и один раз, к его стыду, за г-жу Тэтчер. Но себя он описывает как «лейбориста по темпераменту». Тем не менее и он вроде бы не ждет чего-то конкретного от Блэра.
Скорее, его заводит ненависть к тори. О ненависти надо было сказать раньше. Здесь она почти повсеместна. «Я бы их всех перестрелял», – говорит Ричардсон, имея в виду всех министров тори. Он зол, когда видит, как уничтожают государственную службу здравоохранения. «У меня ребенок – инвалид, и мне 72, – говорит он хорошо поставленным голосом. – Если у меня усилится синдром Альцгеймера, то впору продавать свой дом. Куда уходят деньги за нефть и газ?» – вопрошает он, и вокруг раздаются возгласы поддержки.
Когда я был вынужден напомнить, подобно одному незадачливому кандидату от партии тори, что экономика выходит из кризиса, безработица сокращается, идет трехпроцентный рост, продается много прекрасных дешевых домов, на меня накинулась Юдит Фиттон, женщина в синем джинсовом платье. Она была первой флейтой в английском национальном оркестре, и у нее двое взрослых детей. «То есть, по-вашему, у меня должно быть все в порядке, так?» – спрашивает она. – Вы понятия не имеете, что такое приобрести жилье».
Седой, в белом свитере куратор Музея реки и гребного спорта в Хенли-на-Темзе тоже «зол». У Криса Додда плохое настроение, потому что комитет «Тысячелетие»[43 - Комитет «Тысячелетие» – учрежден в Великобритании для финансирования различных проектов местных общин на пороге III тысячелетия.] не захотел дать денег на его проект.
– Это все некомпетентность и их неспособность не совать свой нос, куда не следует, – говорит Уильям Миллинчип, другой бывший журналист.
– Бездомные нищие ассоциируются у вас с третьим миром, – говорит Дженни Уик, миловидная 60-летняя женщина, которая торопится в бассейн.
– Что меня злит больше все
Страница 32
о, – говорит Додд, – так это то, что нельзя верить ни одному слову правительства.– У моей 80-летней тетушки в Галифаксе нет воды, – говорит Дженни.
Ничего оригинального в этих высказываниях нет, обычная вспышка гнева леваков из среднего класса, направленная против правительства. Сегодня вечером все эти люди, возможно, съехались сюда из более роскошного района Далиджа Раскина, застроенного двухквартирными особняками эдвардианской эпохи. По словам Тессы Джоуэлл, в ее ассоциацию недавно вступили бывший посол Британии в Боготе и заместитель редактора Sunday Express. Это достойные, неравнодушные люди, которые решили, что могут помочь своему коллеге и, возможно, самим себе, если приведут лейбористов к власти.
Это не значит, что раньше они были нормальными тори или что г-н Мейджор нуждается в полностью отчаявшихся людях. Хотя пополнение рядов лейбористов идет успешно, но на данный момент партия всего лишь приближается к уровню членства 1983 года. И по крайней мере треть всех новичков составляют те, кого в штаб-квартире Блэра зовут «отставными социал-демократами». Общее у этих людей в Далидже, как мне кажется, то, что они – сердитые центристы, которые отказались от идеи партии центра и обнаружили, что членство в Лейбористской партии перестало быть социально неудобным. Почти все они в свое время голосовали за социал-демократов или либералов.
Для тори, конечно, это плохая новость. Но еще хуже эта новость, конечно, для г-на Эшдауна[44 - Джереми Джон Дурхэм Эшдаун, более известный как Пэдди Эшдаун – британский политик, лидер либеральных демократов в 1988–1999 гг.]. «В этом сила нового состава лейбористской партии», – поясняет Мактернан. – Мы возвращаемся в наш истинный дом». Если г-н Блэр захочет превратить свою партию в социал-демократическую партию Марка II, он получит от этих людей всемерную поддержку.
30 сентября 1995 г., The Spectator
На одном из этапов даже колонка редактора The Daily Telegraph, казалось, почти уступила.
«Новое» Евангелие
Энтони Чарльз Линтон Блэр – привлекательный политик, который недавно произнес взвешенную и уверенную речь, временами переходя на язык страстного проповедника – звезды из религиозного рок-мюзикла. Многие, наверное, были рады слышать речь политика такой нравственной мощи, даже если у них и вызвало раздражение заявление г-на Блэра, что социалисты имеют монополию на мораль. Как и большинство речей лидера лейбористов, данная проповедь предназначалась непосредственно недовольному среднему классу. Такую речь мог бы произнести и консерватор – сторонник единой нации.
Г-н Блэр обязался, например, увеличить численность дежурных полицейских. И он постарался понравиться традиционным консерваторам, высказав предположение, что сексуальная революция привела к уязвимости и духовному смятению. Остальных скаргиллитов[45 - Скаргиллизм – крайне левое течение в британском рабочем движении по имени Артура Скаргилла – британского политика, председателя Национального профсоюза шахтеров с 1982 по 2002 г., возглавившего в 1984–1985 гг. стачку профсоюза.], присутствующих в зале в Брайтоне, он предупредил, что «Новые лейбористы» – это партия патриотизма и национального единства, а не классовой борьбы от лица международного пролетариата. В своей умной и изощренной речи Блэр соперничал скорее с последним лидером лейбористов, чем с Дизраэли[46 - Дизраэли Бенджамин – премьер-министр Великобритании в 1868-м и 1874–1880 гг., лидер Консервативной партии, писатель.] и Джоном Ф. Кеннеди.
В год смерти лорда Вильсона[47 - Гарольд Вильсон – политик-лейборист, лидер партии с 1963 г., премьер-министр Великобритании (1964–1970 и 1974–1976).] г-н Блэр в присутствии его супруги Мэри Вильсон, которая сидела позади него, сознательно воздал должное обещанию Гарольда Вильсона, данному им в 1963 году, напрячь все физические и умственные силы, осуществить научно-техническую революцию и создать Новую Британию. Он позаимствовал у Гарольда Вильсона и основополагающую лживость его риторики. «Почувствуйте возрождение Новой Британии, – витийствовал г-н Блэр. – Почувствуйте жизненную силу, которая наполнит вены этой страны и омолодит вас». Однако не совсем понятно, какой эликсир предлагался. Кроме деприватизации British Rail, прозвучало лишь одно новое конкретное обещание: что каждый ребенок пяти, шести или семи лет будет посещать школу с классами численностью менее 30 учеников. Деньги на это, сказал г-н Блэр, получивший образование в Феттесе[48 - Феттес-колледж – привилегированная частная средняя школа совместного обучения в Эдинбурге.], найдут, отменив программы субсидируемых мест и аннулировав тем самым возможность для тысяч детей посещать независимые (платные) школы.
Центральное экономическое предложение г-на Блэр заключалось в том, что нация обновится путем использования информационных супермагистралей, модной системы электронной коммуникации. И не важно, что лейбористы так и не приватизировали компанию British Telecom, которая должна была обеспечивать сетевую инфраструктуру. Какое
Страница 33
ы значение информационная супермагистраль ни имела, она вряд ли станет краеугольным камнем экономической стратегии; но в «видении» г-на Блэра она занимает именно это место.Что касается остального, рекомендации Блэра по воссозданию «молодой» Британии были в лучшем случае сомнительны. Лейбористы возродят конституцию путем создания новых уровней бюрократии в виде региональных ассамблей в Шотландии и Уэльсе.
Компании, которые и так стонут от уймы законоположений, столкнутся, как написала недавно The Daily Telegraph, с дополнительными расходами на предложенную лейбористами «программу по правам на работе», включая Социальную хартию[49 - Социальная хартия – раздел Маастрихтского договора, посвященный социальным проблемам.]. По главному вопросу, как будут финансироваться цели лейбористов без бурного роста государственных расходов, г-н Блэр промолчал.
Как пример вдохновенной пустой болтовни речь получила высшую оценку. В качестве четкого экономического и политического призыва под знамена она была никакой.
4 октября 1995 г., The The Daily Telegraph
Многие полагали, что реальный раскол, а для тори – лучшая надежда, проходил в верхнем эшелоне лейбористов.
У Тони – улыбка, у Гордона – мозги
Прошлый вечер (январь 1998 года) был явно временем противоборства на Даунинг-стрит. Разъяренный Тони Блэр прилетел, чтобы разобраться с министром финансов. Заголовки гласят: «Браун столкнулся с гневом премьера». «Блэр требует объяснений от Гордона, – сказали нам, – и лучше всего приемлемых.
Будучи за тысячи миль в Японии, Блэр узнает, что министр финансов наносит ему удар в спину: в «авторизованной» биографии канцлер казначейства по сути жалуется на то, что ему не удалось стать лидером лейбористов и что его «предали» блэриты.
Эх, прокрасться бы незаметной мухой прошлым вечером и понаблюдать, как Блэр дает разгон Брауну! Сенсационный материал – раскол между премьер-министром и канцлером казначейства. Мы не знаем, какими словами Блэр крыл своего бывшего друга, но вряд ли он был слишком суров. Что он мог сказать?
Брауна не уволишь. Он неколебим. Как сказал совсем недавно один лейбористский источник: «Блэр – президент, а Браун – премьер-министр»; или, если взять метафору из мира шоу-бизнеса, помните поп-группу Wham? В ней пели Эндрю Риджли и Джорж Майкл.
Суть в том, что они были дуэтом, побратимами, точно так же, как Тони и Гордон были золотой молодежью Лейбористской партии с современными взглядами. Дела у Wham шли отлично, пока не стало ясно, что Джордж, задумчивый, с тяжелым подбородком, более талантлив – а Эндрю, ну а у Эндрю более приятная мордашка. Так что дуэт распался. А если у вас есть сомнения в аналогии, взгляните на соответствующие роли Гордона и Тони и задайтесь вопросом: кто из них истинный Первый лорд казначейства?
В сегодняшней Британии половину национального достояния уже прибрал Гордон Браун и распределил между другими министерствами, и в этом смысл его естественного доминирования в Уайтхолле (Уайтхолл – название улицы в Лондоне, нарицательное название правительства. – Прим. пер.). Но Гордон пошел дальше. Его полномочия в отношении его детища – программы «От социального обеспечения к труду» – таковы, что министерство социальной защиты не было даже проинформировано о решении включить в контингент обслуживания население возрастом от 18 до 25 лет. Когда «главный кнут»[50 - «Главный кнут», главный организатор парламентской фракции, следит за соблюдением партийной дисциплины, обеспечивает поддержку политики своей партии.] Ник Браун суммировал количество потенциальных протестов против надбавок родителям-одиночкам, кто первый ознакомился с его отчетом? Не Блэр и не другой чиновник из канцелярии премьер-министра. Это был Гордон, и никто иной.
Гордон Браун и его небольшая команда приняли важное решение сделать независимым Банк Англии[51 - Банк Англии – государственный центральный эмиссионный банк в Лондоне, основан в 1694-м; национализирован в 1946 г.] и затем продать его Блэру. Через голову правительства Гордон дотягивается до министерств образования и социальной защиты и берет под контроль реформу социального обеспечения, единственную область, в отношении которой лейбористы просят нас оценивать их работу. На практике действует неизменное правило: в каждом важном министерстве есть министр[52 - В Великобритании в одном министерстве может работать несколько министров; такие министерства, как правило, возглавляются государственными секретарями.], лояльный Гордону Брауну. В министерстве занятости – это Эндрю Смит, в министерстве торговли и промышленности – Найджел Гриффитс, в министерстве иностранных дел – Дуг Хендерсон. Гордон Браун усиленно лоббировал, чтобы внедрить Гарриет Гарман в министерство социальной защиты.
Чтобы внушить такую лояльность, требуется определенная интеллектуальная аура, а за пределами Даунинг-стрит, 10, он, несомненно, самая яркая звезда. В свое время эти лавры достались бы его старому врагу из Шотландии Робину Куку, человеку, который считает, что кан
Страница 34
лером казначейства должен быть он. Бедный г-н Кук пережил слишком много неприятных минут в вестибюлях аэропортов. Что еще хуже, он позволил Аластеру Кэмпбелу[53 - Аластер Кэмпбелл – британский журналист, тележурналист и писатель. Занимал пост директора по коммуникациям и стратегическому планированию в правительстве Тони Блэра с 1997 по 2003 г.] издеваться над ним: любой смекалистый человек заплатил бы за путешествующую с ним любовницу из своего кармана. И пока Кук извивается между молотом своей жены и наковальней Даунинг-стрит, 10, единственное крупнейшее дело в зарубежной политике – ЭВС[54 - Экономический и валютный союз – завершающая стадия процесса европейской экономической и валютной интеграции, на которой вводится единая европейская валюта.] – явно полностью вышло из-под контроля министерства иностранных дел.Гордон Браун настолько уверен в себе, что в прошлом году он со своими служащими сделал попытку уговорить премьер-министра поддержать заблаговременное вступление в ЭВС. Кто-то из министерства финансов капнул об этом в Financial Times. Реакция рынка была настолько бурной, что Блэр был вынужден дать отбой. Говорят, Чарли Уилан, доверенный пресс-атташе Гордона, надиктовывал будущее фунта стерлинга по мобильному телефону в пабе «Красный лев». Уилан получил выговор? Конечно, нет.
Он выкрутился, независимо от Даунинг-стрит, пустил телекамеры в министерство финансов и признался, что иногда он может заблуждаться; а Блэр позволил браунитам выйти сухими из воды просто потому, что сам виноват.
Как поясняет Пол Раутледж[55 - Пол Раутледж – английский журналист, политический комментатор.], автор новой биографии Брауна, у последнего все еще остался горький осадок по поводу выборов руководителя партии в 1994 году. В паре Браун – Блэр всегда было понимание, что Браун будет баллотироваться на пост лидера партии. Теоретически его поддержит Питер Мэнделсон[56 - Питер Мэнделсон – влиятельный британский политик, главный идеолог новой стратегии Лейбористской партии.]. Браун все еще не забыл предательства Мэнделсона, который написал хитрое письмо о том, что он поддержит кандидатуру Брауна, но это сильно повредит Лейбористской партии.
Браун все еще переживает из-за грязи, которой его облили сторонники Блэра, приписав ему гомосексуальность. Реальность, вероятно, заключается в том, что Браун все время проигрывал в соревновании с Блэром. Браун был слишком негибкий, слишком старый лейборист для той задачи, которую замыслил Мэнделсон. Но Гордон Браун обладал властью. А Блэр – только зубами. Семья Брауна была из сельхозрабочих, а отец Блэра был консерватором!
У Брауна был диплом 1-й степени по истории, который он получил в Эдинбурге, когда ему еще не было и 20 лет, и его назначили ректором-практикантом. Блэр получил диплом 2-й степени в Оксфорде и играл в поп-группе Ugly Rumours. Браун написал книги о неизвестных шотландских социалистах и изложил доводы в пользу законодательного собрания Шотландии. Блэр вовсю заимствовал идеи у своих друзей. И если нужны доказательства, задайтесь вопросом: каким лозунгом прославился Блэр, прежде чем стать премьер-министром?
Верно. Это «Беспощаден к преступности, беспощаден к причинам, ее порождающим». А кто автор этой фразы и кто наивно предложил ее своему корешу? Гордон, которого перехитрил человек, который младше его на два года. Браун – воодушевляющий интеллект современной Лейбористской партии. Блэр – тот, кто определяет политику и придает ей блеск.
В известной мере это удачное сочетание. Они дополняют друг друга. Браун приходит в казначейство в шесть утра. Придумывает блестящие способы одурачить средний класс. Блэр выступает на телевидении и убеждает его представителей быть одураченными. На этой неделе нам скажут, что лейбористы предлагают обложить налогом общие пособия, которые в настоящее время выплачивают среднему классу. Могут быть урезаны детские пособия, пособия по инвалидности, пособия по беременности и родам для состоятельных людей без какого-либо компенсационного снижения налогов. А завтра Блэр отправится в агитпоездку в Бирмингем, чтобы успокоить общественность в отношении его планов – или, вернее, планов Гордона.
Но игра в паре создает напряжение. У двух политиков разные приоритеты. Тони Блэр желает закончить данную сессию парламента заявлением, что он сдержал свои обещания и оправдал надежды бывших тори, которые перешли под его знамена. Когда разговариваешь с Гордоном Брауном, чувствуешь, что им движет чувство социальной несправедливости; он хочет перераспределения богатства.
Гордон хотел ввести максимальную налоговую ставку начиная с 50 пенсов. Блэр сказал «нет». Гордон предложил снизить планку не подлежащих налогообложению сбережений с суммы более чем ?50 000. Теперь Даунинг-стрит говорит, что эта политика была «плохо представлена». Гордон Браун сознательно позиционирует себя, по словам одного члена парламента, как «душа Лейбористской партии». В ближайшей перспективе Блэру нечего опасаться своего друга, так как их интересы в основном совпадают. Но во
Страница 35
в долгосрочной перспективе он не должен забывать афоризм Макиавелли, что лучше не доверять человеку, который знает, что ты поступил с ним несправедливо.14 января 1998 г., The Daily Telegraph
Но если Блэр лицедействовал, то делал он это прекрасно. Он заимствовал у всех, даже у своих предполагаемых идеологических противников.
Он говорит и говорит, но он не г-жа Тэтчер
Дайте этому мужчине сумочку! И скажите ему, чтобы в следующий раз, когда он захочет преподнести себя как величайшего премьер-министра мирного времени, он надел бледно-голубой костюм и парик цвета ананаса.
Мы знали Тони – старосту класса в привилегированной частной средней школе с его пламенными речами в перерывах. Мы знали пышногрудую евангелистку. Вчера перед нами предстал срамной комик.
Дорога длинная. Отступать нельзя. «Пути назад нет», – сказал наш лидер и сверкнул глазами с калигульским блеском нашей незабвенной Лидерши[57 - Имеется в виду М. Тэтчер.]. Как изящно сформулировал г-н Мэнделсон, который, по его утверждению, больше не занимается пиаром: «По существу, это речь Тони аналогична речи «Леди не отступает» М. Тэтчер на съезде консерваторов в 1981 году».
Верно. «Хотите, отступайте, зануды и нытики», – сказал Тони, показывая всему миру, что он обладает мужеством La Dama di Hierro («железной леди»[58 - Выражение «iron lady» («железная леди») впервые появилось в английской газете The Sunday Times от 25 января 1979 г. Так перевели слова «железная дама», которыми охарактеризовал Маргарет Тэтчер советский журналист Юрий Гаврилов.]). «Имейте твердость характера и не отступайте! – выкрикнул он на съезде. – Возьмитесь за ум, люди!»
В истинном стиле мадам Тэтчер он принялся бичевать истеблишмент или по крайней мере рациональный отбор, и ради справедливости надо сказать, что пассажи крутого парня согрели мое сердце. «Учителям надо взять себя в руки и свыкнуться с тем, что зарплата зависит от результата», – кричал он. И они аплодировали!
Усердие! Продолжал шуметь премьер-министр. Просто ливень. Нерешительные начальники и ленивые работники; ну, начальников он покритиковал слегка, пробормотал что-то о «недостатке эффективности». Тони все еще любит критиковать рабочих, но поживем – увидим. Он высказался за автомобили, вылитая Она.
«Семейная жизнь изменилась в силу разных причин – достаточных и недостаточных», – сказал он. Хотите сказать, что лидер лейбористов действительно полагает, что есть недостаточные причины для распада семьи, морально не обоснованные? Кто-то почти слышно цокал языком.
«Государство всеобщего благоденствия разоряют попрошайки», – сказал Тони Блэр, а его партия настолько отупела, что похлопала и этим словам. Он сказал, что гордится снижением корпоративного налога до небывало низкого уровня. Но аплодисментов не последовало. Но это, конечно, могло быть взято прямо из речи бывшего лидера тори. Ему надо было сказать: «Мы – бабушка» или «Нет, нет, нет» – и была бы полная клятва верности. Или полный плагиат.
До этого Блэр уже проделывал этот трюк. Перед выборами он увидел, что значительная группа былых избирателей тори потеплела к стилю руководства г-жи Тэтчер и разочаровалась менее крутым стилем ее преемника. «Что касается того, чем она нравится, – говорили эти недовольные тори, – по крайней мере она знала то, о чем думала».
Вот почему Блэр начал хитро распространять слухи, что «восхищается» г-жой Тэтчер и якобы ищет ее совета. Он подкатился к нужным тупым тэтчеристам в прессе правого толка, чтобы договориться с ними о критике Мейджора. И с момента выборов нас постоянно предупреждали, что эра Тэтчер сопоставима с эпохой Блэра.
Как и г-жа Тэтчер, Блэр хочет, чтобы его рассматривали как лидера, воюющего с малодушными, безвольными людьми и леваками в собственной партии, которые призывают к смене курса во время экономического кризиса. Вот почему столько места в недавней речи было уделено «вызову». С яростно раздутыми ноздрями он убеждал их возвыситься над собой. Он даже подначивал СМИ требованиями не клевать его за нравоучения и не совать нос в частную жизнь министров-лейбористов: немного чересчур для человека, чья партия так ловко использовала разоблачения из сексуальной жизни министров тори во время провала программы «Назад к основам»[59 - «Назад к основам» – призыв британских консерваторов к традиционным ценностям, провозглашенный в 1993 г. Джоном Мейджором.].
Но есть другой и более важный аспект, в котором Блэр жаждет сравниться с М. Тэтчер. Ее правление вошло в историю как период идеологического триумфа, когда идеи правых победили идеи партии г-на Блэра. Г-жа Тэтчер первой осуществила революцию, которую так или иначе повторили во всем мире. И вот такую аналогию Блэр надеется провести.
Вот почему его льстиво представляли как пример для подражания для честолюбивых лидеров от Германии до Японии. Вот почему он так неослабно твердил о «Третьем пути». Почти не прибегая к глаголам, он пытался импрессионистически, пустой болтовней о духовном подъеме объяснить, что это значит. «И
Страница 36
в этой новой эре новая повестка дня. Экономики, которые соперничают в области знаний, в созидательной мощи большинства, а не меньшинства. Общества, основанные на присоединении, а не разделении. Страны – интернационалисты, а не изоляционисты, это и есть “Третий путь”…» Если вы сможете разобраться в этом, мой друг, вам следует стать политтехнологом Лейбористской партии.Г-жа Тэтчер никогда попусту не болтала, пытаясь дать определение тэтчеризму, прежде чем он состоялся как факт. Термин придумали уже после того, как ее достижения стали очевидны. Почему Блэра так волнует «Третий путь»? Потому что Блэр очень боится, что такой вещи, как блэризм, на самом деле не существует.
В период своего первого правления г-жа Тэтчер приступила к программе реформирования британской экономики в аспекте предложения и правительственных расходов. В известном смысле проблемы, с которыми столкнется новое правительство лейбористов, довольно значительные: как реформировать государство благоденствия и как достичь урегулирования отношений Британии с федерализирующейся Европой.
По обоим этим вопросам подход Тони Блэра поражает больше, в силу его преемственности по отношению к правительствам тори, чем любой революционный «Третий путь». Он назначил Фрэнка Филда[60 - Фрэнк Эрнст Филд – британский политик-лейборист, министр реформ в области социального обеспечения в правительстве Тони Блэра.], чтобы тот додумался до чего-то немыслимого[61 - Намек на ситком Think the Unthinkable о незадачливых консультантах по менеджменту.] в социальном обеспечении. Сумасшедший Фрэнки выдал это немыслимое, после чего получил пинка под зад вместе с Хэрриет Харман за все свои старания.
Левые лейбористы рассматривают это как победу, и они, наверное, правы. Что касается его европейской политики, то она идентична той, что проводили Джон Мейджор и Дуглас Хёрд. Настроить нас на своевременное решение по евро, отстаивать свои позиции, не давать другим совать нос в наши национальные дела.
Не скажу, что это неудачная политика, но извини, Тони, ей не хватает жизненной силы тэтчеризма. Что приводит нас к решающему атрибуту эпохи тэтчеризма, который Блэр, несомненно, надеется сымитировать: долговечность.
Наблюдая вчера за Блэром и состоянием оппозиции, можно было видеть, как он говорит и говорит. Но если сейчас «год вызова», как он неустанно повторяет, следующий год может оказаться годом опустошения наших кошельков, так как непомерные обязательства по расходам лейбористов совпадают с бременем рецессии.
Однажды, трудно сказать каким образом, этот полубог завершит свою имитацию Тэтчер. Его турнут с позором и слезами на глазах. Как сказал Инок Пауэлл[62 - Инок Пауэлл – известный британский тори XX в., которому неоднократно приходилось уходить в отставку.], это общая судьба всех политиков.
30 сентября 1998 г., The Daily Telegraph
Лейбористов постигло несколько бедствий, и они блистательно навлекли их на себя сами.
Он жил интригами и умер от интриг
Плачьте, о вы, производители рубашек на Джермин-стрит, портные Cool Britannia[63 - Cool Britannia (крутая Британия) – многозначный термин, описывающий современную культуру Британии. В данном случае – истинно британский стиль одежды последнего десятилетия, особенно чтимый лидерами страны.] и другие творцы человеческих удовольствий. В Ministry of Sound[64 - Ministry of Sound (MoS) – сеть ночных клубов Лондона.] педики в маечках рыдают над пивом «Пилзнер».
В деликатесных магазинах на улице Элгин Кресент опилки промокли от слез. Месяцами, годами Карла Пауэлл будет теперь в трауре, вся в черном. Ибо Мэнди[65 - Имеется в виду Питер Мэнделсон. 27 июля 1998 г. он был назначен министром торговли и промышленности, однако уже в декабре 1998-го был вынужден покинуть пост из-за скандала, связанного с получением беспроцентного кредита на покупку жилья в Ноттинг-хилл от миллионера Джеффри Робинсона, возглавлявшего ведомство генерального казначея.] мертв, умер, не достигнув расцвета лет![66 - Строчки из стихотворения Джона Мильтона (1608–1674).]
Да, уже слышны сдавленные всхлипы и рыданья, даже среди левых, которые еще недавно требовали его напомаженного скальпа. «Такой благородный», «Такой достопочтенный», «Упал на собственный меч», «Хороший конец – не то что другие!».
В слабоосвещенных питейных заведениях Сохо, которые часто посещал Мэнди со своими друзьями, его деяния будут сравнивать поступком капитана Оутса, который выполз из палатки в метель, чтобы не быть обузой для своих товарищей. Напрашивается сцена в стиле прерафаэлитов – «самопожертвование Мэнди».
На одном телефоне Блэр, изможденный, в смятении, умоляющий, и на другом – Мэнделсон, непоколебимый, решительный, его выпуклые надбровья искажены странным лучом света. Блэр: «Питер, передумай, умоляю тебя!» Мэнделсон: «Я принял решение. Я должен уйти ради блага партии», и так далее.
Так Мэнди хотел бы представить события последних 24 часов. Увы, они не соответствуют фактам. На этот раз, во вторник, Питер Мэнделсон говорил: «Я никаких
Страница 37
ошибок не совершал» и «Я не уйду». Он писал вычурные, самооправдательные письма Элизабет Филкин, парламентскому уполномоченному по кодексу поведения, и все о займе, который тайным образом организовал ему Джефф[67 - Джеффри Робинсон.] через Midland-Bank по особым ставкам. Правительство уведомляло, что за такое «не вешают», и некоторые из нас настолько оболванены, что верят политтехнологам.Предполагалось, что он с Блэром будет стоять плечом к плечу, но тут надо пояснить, что, когда вчера я писал, что Робинсон уйдет, а Мэнделсон «выживет», это было, гм, правильно в чисто биологическом смысле, как у Глории Гейнор.
Теперь ясно, что Мэнделсон висит на волоске, а Тони, который вдруг дистанцировался во всех отношениях, наблюдает за событиями в Чекерсе. И что он просматривает? Данную статью или подобные ей. В итоге именно освещение событий во вчерашних газетах – многочисленные пути расследований, конца которым не было видно, – убедило Али Кэмпбелла, что Мэнди должен уйти.
Он жил интригами. И умер от интриг. Не верьте ни на секунду, что это своего рода хитрая «тактическая» отставка, reculer pour mieux sauter («отступить, чтобы лучше прыгнуть»), призванная вызвать сострадание и ускорить его возвращение. Питер Мэнделсон будет вечно носить эпитет «опозоренный», как и «опозоренный Сесил Паркинсон[68 - Сесил Паркинсон – британский политик, консерватор, министр торговли и промышленности, вынужденный подать в отставку в 1983 г., после того как стало известно о его любовной связи с секретаршей.]». Вот что такое отставка. Это признание вины.
Мэнделсон не ушел в отставку из-за дезинформации в прессе и вызванных этим неприятностей для премьер-министра. Его выперли, потому что: a) без ответа остались вопросы относительно его заявления об ипотеке в Britannia; б) похоже, он нарушил букву и дух кодекса поведения; в) он окончательно скомпроментировал себя как главный распорядитель, ответственный за деловую и финансовую честность своей страны. Так как один из главных объектов расследований в его министерстве выдал ему ссуду в ?373 000 по такой выгодной ставке, что Мэнделсон фактически получил ?10 000 в подарок.
Это почти невероятное недомыслие, что тори должны глазеть с видом изумленной радости, как в фильмах о войне, как бомба удивительным образом попадает по дымовой трубе точно в укрепленный нервный центр врага. Мэнделсон был неотъемлемой частью новых лейбористов во всем: как в хорошем – а хорошего было много, если взять за меру отсчета старых лейбористов, – так и в плохом.
И в той мере, в какой партия сдвинулась вправо и отказалась от враждебности к предпринимательству, он заслуживает доверия. Правда, он успешно ставил перед бизнесом разные «административные рогатки», вводил евронормативы по времени работы и так далее. И все же нельзя не признать его популярности у Конфедерации британских производителей, и, по их представлениям, он хорошо начал.
А в той мере, в какой новые лейбористы склонны к показухе и мишуре, Мэнделсон должен разделить вину. Если кто-то и несет ответственность за триумф стиля над содержанием, так это он. Он – гений рекламы, и он понимал, что можно взять красную розу, добавить сверкающие зубы, дрожащую губу, пустой набор слов о «Третьем пути» и сделать вид, что это нечто новое и прекрасное.
Теперь, когда Мэнди ушел, опасность для Тони Блэра заключается в том, что помада, лак, внешний лоск начинают исчезать… а за внешним лоском? Что мы увидим? Лишь кучку политиканов-карьеристов: мужчин и женщин, движимых не лучшими – и не худшими – побудительными мотивами: жаждой власти и ее атрибутов, желанием снискать расположения медийных магнатов и очаровательных девушек, покусывающих за ушко. Не так уж сильно все это отличается от прошлых лет партии тори.
Мэнделсон был человеком, чья изобретательность в работе с имиджем и миссией сделали немало, чтобы партия казалась особенной. Теперь же новые лейбористы выглядят менее необычными, а бессодержательность их лидера – менее защищенной. У него была еще одна жизненно важная функция. Я не имею в виду «Купол тысячелетия», хотя, между прочим, можно задаться вопросом: кто теперь будет высказываться в защиту этого уродливого гриба-дождевика? (Ответ – обаяшка Крис Смит[69 - Крис Смит – британский политик, лейборист, с 1997 г. министр по делам культуры, СМИ и спорта и председатель комитета «Тысячелетие».].)
У кого хватит смелости обманом объединить всех в этом проекте, как, я уверен, это сделал бы Мэнделсон? Я Озимэнделсон[70 - Здесь, очевидно, обыгрывается созвучие с именем супергероя Озимандиаса из американского фильма «Хранители».], король пиара; посмотрите на мои работы, вы, сильные мира сего, и вы, отчаявшиеся. И все же важнее его функции как главного Куполократа было то, что именно он наконец достиг урегулирования между британцами и Европейским союзом.
Мэнделсон не делал секрета из своего желания превзойти своего деда Герберта Моррисона и стать министром иностранных дел. То, что у Робина Кука был такой отвратительный год, можно отчасти приписать то
Страница 38
у, что Мэнделсон буквально дышал ему в затылок. Мэнделсон – ключевой игрок в организации «Европейское движение». Он тот, кому Блэр исключительно доверял в вопросе, когда и как Британии переходить на единую валюту. Теперь он будет доверять мнению Мэнделсона? Почему кто-то из нас должен доверять его мнению?Это несчастье, которое по классической традиции следует за злом, причиненным раньше другому человеку. Мы вряд ли когда-либо узнаем, каким образом эта история достигла ушей Пола Раутледжа, журналиста и сторонника Гордона Брауна. Но мне интересно, может ли она вообще не иметь никакой связи с чувством обиды, которое все еще осталось у Гордона после того, как Питер поддержал Тони, а не его в борьбе за лидерство в 1991 году.
В самых истоках нового лейборизма лежат кровопускание и вероломство: и вот теперь их тлетворное влияние принесло свою первую и самую наглядную жертву. Можно не сомневаться, Мэнделсон отомстит. Трагический цикл нового лейборизма запущен.
24 декабря 1998 г., The Daily Telegraph
Все еще пытаясь определить, что такое новый лейборизм, люди, приближенные к Гордону Брауну, завели разговор о подражании Америке. Но готовы ли они делать то, что это подразумевает?
Американская революция
Любопытным последствием окончания холодной войны стало изменение отношения в рядах левых к Америке. Теперь, когда мы больше не зависим от Соединенных Штатов, нас не надо защищать, не надо противопоставлять свободу тирании в Восточной Европе, – левые, кажется, уже не испытывают отвращения к Дяде Сэму. Если верить сообщениям, то и Гордон Браун, и Тони Блэр покорены книгой колумниста газеты The Guardian Джонатана Фридленда «Устроим революцию у себя» (Bring Home the Revolution). Многим мыслям г-на Фридленда вторил г-н Блэр в яростной критике сил консерватизма в прошлом месяце.
Если коротко, тезис Фридленда гласит: «Америка – прекрасная страна по двум причинам. Американцев просто распирает от предприимчивости и энергии. Они обладают реальным ощущением, что они – Народ, и отвечают за собственную демократию, ни перед кем не ломят шапку и считают президента Соединенных Штатов своим слугой, а не хозяином». Было бы чудесно, говорит Фридленд, сумей мы перенести в Великобританию такой дух бесклассовости и практической смекалки. В качестве решения он предлагает не забывать, что именно британские мыслители инспирировали американскую революцию и конец власти Георга III над североамериканскими колониями. Давайте устроим революцию у себя, призывает он, и первым делом, конечно, избавимся от монархии.
Упраздните королеву, говорит он, и сразу же с плеч британцев свалится громадный груз символов. Волшебным образом испарится огромная невидимая классовая машина, и на свет появится новая нация: нецеремонная, непочтительная, динамичная, рождающая новые идеи сетевых стартапов. Хотя г-н Блэр и г-н Браун проявили осторожность и не повторили мысль Фридленда о монархии, они – горячие сторонники основополагающего тезиса: нам необходима новая идея «британскости», отбрасывающая тиранию родовых символов в пользу «новой нации» равных граждан, каждый из которых яростно протискивается вперед в лучших американских традициях.
Теперь можно было бы поспорить с аргументацией Фридленда и ответить, что королева держится на безоговорочной любви большинства, что любая замена – как недавно показали австралийцы – почти наверняка будет еще хуже в том смысле, что он или она будут явно продуктом партийной политики и в любом случае наличие или отсутствие института монархии (или даже потомственного пэрства) не влияет – ни хорошо, ни плохо – на дух предпринимательства или демократии в этой стране. Но это было бы слишком любезно по отношению к господам Фридленду, Брауну, Блэру и их нелепой ошибке.
Не надо быть новым Токвилем[71 - Алексис Токвиль – видный французский политический мыслитель XIX в., историк и политический деятель, лидер консервативной Партии порядка, министр иностранных дел Франции (1849). В 1832 г. Токвиль издал книгу под названием «Демократия в Америке».], чтобы понять, что удивительные экономические успехи Америки имеют мало общего (или вообще ничего) с избавлением от короля в 1776 году и со всем, что связано с американским подходом к бизнесу: с культом успеха и с их способностью выходить сухими из воды. Почему американский бизнес так процветает и почему Америка так легко создает новые рабочие места? Потому что прежде всего совокупное налогообложение в Америке составляет около 32 % ВВП, тогда как в этой стране оно немного выше 40 %. И потому, что условия найма не такие обременительные, как в Британии. Пожалуйста, давайте устроим у себя революцию, если это означает снижение налогов на 20 % и создание истинно американских условий для предпринимательства. Если Гордон Браун говорит это серьезно, то он предположительно остановит поразительный рост налогообложения при лейбористах, самый быстрый сейчас среди европейских стран. И что касается импорта любви американцев к демократии, мы говорим «ура!», и момент для этого
Страница 39
самый подходящий.Безусловно, пусть будут выборы на все должности, начиная с муниципального собаколова, как предлагает г-н Фридленд, и пусть британцы вновь обретут ощущение, что Мы – Народ и действительно управляем нашей страной. Поразительная черта американской демократии заключается в том, что американцы не потерпят подчинения их суверенной воли международным организациям. Соединенные Штаты, как правило, игнорируют постановления различных секций Всемирной торговой организации. Какая страна против учреждения надгосударственного Суда по правам человека в Гааге? Не Китай, не Индонезия, а Соединенные Штаты. Не надо заходить так далеко, как некоторые американские политики, которые полагают, что ООН представляет собой недопустимое вмешательство. Но возможно, что-то есть в американской любви к народному самоуправлению. Возможно, это одна из причин, почему г-н Фридленд считает их демократию такой разумной: американцы все еще полагают, что политики, которых они избирают, управляют страной и оказывают влияние на их жизнь.
Так что давайте, Фридленд, давайте, Браун и Блэр. Устроим революцию в стране. Окажем честь англосаксонским принципам демократии, все еще действующим в Америке, и покончим с передачей суверенитета Европе. Если бы г-н Фридленд и его сторонники среди лейбористов имели хоть малейшую интеллектуальную честность, они бы признали, что американская революция основывалась на одном основополагающем принципе, полностью несовместимом с евро и расширяющимся экономическим правлением Европы. Принцип называется «Нет налогам без представительства»[72 - «Нет налогам без представительства» – слоган американских граждан и политических деятелей 1770-х гг., недовольных тем, что Британия вводит новые налоги на территории своих американских колоний, которые при этом не имеют представительства в британском парламенте; протест опирался на традиционный для британской политической системы принцип, согласно которому введение налогов на территории может осуществляться только органом, в котором есть представители этой территории.].
13 ноября 1999 г., The Spectator
Как я уже отмечал в других изданиях, партию тори опять обвели вокруг пальца, и Уильям Хейг, который однажды станет канцлером казначейства, по крайней мере признал себя побежденным.
Это не борьба за душу тори
Все, больше не могу. Если еще хоть кто-то с самыми лучшими намерениями будет умолять меня признать, что партия тори находится на грани вырождения, думаю, я прыгну в Темзу. Такого неуместного пессимизма я еще никогда не слышал, да еще и в основном от читателей данной газеты. Ох, если такой-то станет лидером, это просто какая-то казнь египетская – язвами и нарывами, причитает одна группа корреспондентов. Казнь нарывами? Вопрошает другая группа. Везет же нам. Ведь если другой парень станет лидером, то одной казнью не отделаешься: будут и кровавая луна, и падеж скота, а у детей наших заведутся гниды.
«Гниды, – говорит первая группа, – это что. Если такой-то станет лидером, гниды превратятся в мутантов, невосприимчивых к шампуню…» И так далее и тому подобное. Люди, перестаньте. Возьмите себя в руки. Действительно, из-за странного алгоритма выдвижения нового лидера тори оставили блистательного кандидата на обочине.
В этом месте можно сочинить огромную проповедь о том, почему он проиграл, о тайных планах газет, о слегка фашистском тоне некоторых статей об «отцовстве». Можно скучно писать о его внутренних мучениях, сложной личности, артистическом темпераменте, благородном испанском происхождении и всякую другую чепуху. Но поскольку Майкл Портилло проиграл с разницей всего в один голос человеку, которого все называли ведущим кандидатом, думаю, вы согласитесь с тем, что любая такая статья будет перевернутой пирамидой вздора.
Так что мы остались с двумя кандидатами, и это уже преподносится как борьба света и тьмы, как инь и ян, как Том и Джерри и прочее.
В то же время, согласно некоторым любителям писать мрачные письма, есть человек, который хочет сдать фунт стерлингов за ненадобностью в утиль и превратить Вестминстер в своего рода отделение Брюссельской бундесканцелярии. «О да, – продолжают они, – и он хочет загнать евроскептиков в норы, как когда-то было с католиками, заставить всех наших детей учить хоровую партию Девятой симфонии Бетховена и вытатуировать уродливую 12-звездную эмблему Евросоюза прямо на животах некогда гордых футбольных хулиганов».
«Ха! – говорит другая группа моих корреспондентов. – Но если мы поддержим другого парня, он заведет нас в зловонный тупик правых 1950-х годов, полный авторитарной морали и потайных бельевых ящиков с аксессуарами из шкуры леопарда. В воздухе будут раздаваться удары плеток о сапоги, мужчины будут похожи на Терри-Томаса[73 - Томас Терри Хор-Стивенс – известный в 1950–1960-х гг. британский комедийный актер, выступавший под псевдонимом Терри-Томас.], а общественность будет думать, что тори бесполезны как никогда. Все это симметричные сценарии Судного дня, и оба, конечно, полная чушь.
Страница 40
Теперь каждый согласится с анализом Майкла Портилло, что партия в определенном смысле не сумела «определиться», похоже, она копалась в относительно второстепенных вопросах и вроде бы ничего не сказала о коммунальных услугах. Если почитать манифесты Кларка и Дункана Смита, они уже давно говорят практически то же самое.
Поэтому хватит фальшивых заверений, что один из двух оставшихся кандидатов вызовет конец известной нам цивилизации. Назовите меня тупым оптимистом, но самое время рассмотреть этот вопрос с другой стороны: не в аспекте урона, который каждый из них может нанести, а в аспекте замечательных добродетелей обоих.
Итак, Иан Дункан Смит, молодой человек, учтивый, дружелюбный, способный, в этой колонке в 1994 году его назвали будущим консерватизма. У него куча детей (спешу заявить, что это не так уж и важно). Жил и работал в том мире, который политики и журналисты трогательно называют «реальным», и своей прямотой он выгодно отличается от Тони Блэра.
Теперь Кен Кларк, за плечами работа в глубинке, увлечение джазом, крикетом, в родстве с королями Анжуйской династии и все такое. У него тоже есть дети (не то чтобы… и т. д.) и прекрасная жена, которая занимается гобеленами. У него большой опыт в государственном управлении. Он обладает бурным, напористым и дружелюбным темпераментом и приличным животиком и посему являет великолепный контраст с манерным Тони Блэром.
Правда, они не пришли к соглашению по Европе. Дункан Смит мог бы возглавить партию тори в ходе кампании по референдуму о бескомпромиссном пренебрежении единой валютой. Кларк не мог бы, хотя и позволил бы, остальным членам партии проявить бескомпромиссное неповиновение.
Вопрос заключается в том, будет ли от этого лучше: а) фунту стерлингов и б) партии тори. Подозреваю, что результат референдума вообще ничего не даст. Опыт других стран по еврореферендуму говорит, что лучший способ добиться ответа «нет» – это обеспечить ответ «да» от политического истеблишмента. В этом случае общественность находит особое удовольствие сказать всем: «Идите к черту!»
Если бы Блэр был достаточно глуп, чтобы проводить референдум, он почти точно получил бы от ворот поворот, будет Кларк лидером или нет, и это был бы довольно безумный эксперимент. А вот был бы такой раскол в верхах во время кампании по референдуму выгоден тори – это вопрос. В ходе последних выборов позиция была более или менее единой (хотя и слишком слабой для многих из нас), и победа нам досталась отнюдь не быстро. Во время своей кампании Майкл Портилло сделал одно из своих проницательных замечаний относительно того, что во время следующих выборов Европа уже будет другой.
Давайте посмотрим, кто из двух предложит в течение следующих нескольких недель что-то наиболее интересное по коммунальным услугам, а также по вопросам, которые начинают интересовать богатых британцев: окружающая среда, глобализация, даже третий мир. Что бы ни происходило, нельзя говорить, что идет борьба за душу партии тори. Таковой не существует. Партия тори – огромный организм, приводимый в движение несколькими туманными общими принципами, такими как традиция и любовь к стране, но прежде всего – стремлением получить и удержать власть.
19 июля 2001 г., The Daily Telegraph
Несмотря на громадное большинство, министры-лейбористы показали во всей красе свой дар к саморазрушению.
Может ли Блэр сделать Мэнди канцлером?
Черт возьми. Да пропади все пропадом! Я придумал такую блестящую кампанию для тори. Кампанию по сохранению поста за Стивеном Байерсом[74 - Стивен Байерс – министр транспорта в правительстве Тони Блэра.]. На шестом месяце героического сопротивления Байерса, тягучего и безумного, как выживание немцев под Сталинградом, стало ясно, что его увольнение с должности уже ничего не давало. Тори надо было признать, что он достиг своего апогея в нашей национальной культуре, и нацепить на него охранную грамоту. Его место на министерской скамье лейбористов следовало отметить мемориальной табличкой в дань уважения его личному достижению в эволюции человека: хватательная ягодица.
Место Байерса в кабинете надлежало обозначить как «Место особого научного интереса» – уникальная среда обитания для новой и замечательной формы человекообразной улитки. Государственные организации «Английское наследие», «Английская природа», «Совет по охране безнадежных политиков», каждую квазиавтономную неправительственную организацию[75 - Неправительственные организации, которые играют важную роль в государственном управлении, финансируются государством и по сути, но не формально являются частью системы органов исполнительной власти.] можно было мобилизовать для защиты г-на Байерса от бульдозера. Ибо спустя месяцы абсурдной лжи и некомпетентности он превратился в памятник лживости лейбористов, подлежащий охране государством по высшему разряду. Байерс олицетворял обманчиво пышное, как сахарная вата, ничтожество этого правительства. Безусловно, все добропорядочные консерваторы обязаны были сохранить и выставлять его п
Страница 41
ред общественностью как постоянное напоминание о том, что на самом деле было в голове Блэра и его сотоварищей. Конечно, прошли почти сутки после того, как меня осенила вдохновляющая идея, что г-ну Байерсу пожаловали фантастическую привилегию уйти в отставку с Даунинг-стрит, и это показывает, вероятно, что мозги у лейбористов работают в одном направлении с моими.Проводив его с Даунинг-стрит, Тони дает понять, что Стивен по-прежнему его любимый последователь, который безжалостно подвергнут гонениям. Как эпонимический святой, Стивен забит до смерти – только на этот раз снарядами Флит-стрит, говорят лейбористы. Его выжил с должности и заставил молчать какофонический треп прессы. Или по крайней мере это трактовка Даунинг-стрит, и она, кажется, сработала. Во вторник днем я в шоке лицезрел прощание женской половины персонала The Spectator с Байерсом. Слышались охи и ахи, и даже наша обычно невозмутимая американская издательница Кимберли Фортьер, кажется, смахнула слезу.
«Что за дела? – заорал я на них. – Как можно запасть на парня только потому, что он учтивый, опрятный и жалостливый? Он не был жертвой согласованной медийной кампании, – напомнил я им. – Он стал жертвой собственной межгалактической бездарности и халтуры, которые он постоянно прикрывал ложью». Если и назвать кого-то причиной происходящего хаоса на железных дорогах, так это Стивен Байерс. Никто не знает, когда компанию Railtrack выведут из-под управления государством, где ее, как в криогене, сохраняют юристы и бухгалтеры. Может, в ноябре. Может, еще позже.
Никто не знает, когда и в чьи руки она перейдет, кто восстановит моральный дух и устранит задержки, вызванные сбоями инфраструктуры, которые увеличились на 45 % за два месяца после экспроприации в стиле Мугабе, проведенной Байерсом в октябре 2001 года.
Наверняка известно только следующее: если принять во внимание счет, выставленный аудиторской компанией Ernst and Young и другими на сумму ?1 млн в день, и стоимость компенсации акционерам, составляющей на данный момент ?500 млн и постоянно растущей, Байерс добился ошеломляющего результата. Налогоплательщик уже платит больше за госуправление, чем Railtrack просила в прошлом году для поддержания себя в рабочем состоянии.
Байерс лишил акционеров Railtrack прав владения, чем ошарашил Сити[76 - Сити – деловая часть Лондона, олицетворение британского финансового капитала.], но не настолько, как предполагали некоторые, ибо он бывший троцкист. Это правда, что «Вернем железную дорогу» – старый троцкистский лозунг. Но справедливости ради, вероятно, следует отметить, что Байерс сам лоботомировал свою идеологию. И сделал это, чтобы завоевать популярность у заднескамеечников – лейбористов. Его поведение, движимое его собственной целью, как оказалось, имело гораздо более серьезные последствия, чем введение в заблуждение палаты общин по поводу неувольнения Мартина Сиксмита[77 - Мартин Сиксмит – британский писатель, журналист и радиотелеведущий. В 2001 г. – начальник департамента коммуникаций, специальный советник министра транспорта Стивена Байерса.].
Прежде чем деприватизировать компанию в октябре, он должен был доказать в суде, что Railtrack не имела альтернативного источника дохода. Но дело обстояло не так. Railtrack не была неплатежеспособной, по крайней мере Том Уинзор, инспектор по железным дорогам, мог вкладывать в нее больше, повысив тарифы для компаний по эксплуатации поездов. Суммы по счету, оплаченные 25 эксплуатационными компаниями, затем переложили бы на налогоплательщиков – так что некоторым образом Уинзор контролировал денежные потоки от налогоплательщика к компании Railtrack. Байерс об этом знал; и, чтобы не дать Тому Уинзору спасти Railtrack, он прибегнул к угрозам. Если Уинзор воспользуется своей властью и поможет Railtrack избежать банкротства, предупредил его Байерс, то он законодательным путем отменит его распоряжения. Другими словами, Байерс был готов превратить идею независимого инспектора по железным дорогам в полный абсурд.
Когда его упрекали в том, что он угрожал инспектору по железным дорогам, Байерс постоянно отрицал это. Но никто – особенно в Сити – ему не верит. Если бы он не ушел в отставку, ему не доверили бы ни одной сделки с частным сектором, ибо он мог самовольно изменить нормативную базу.
Байерс был лгун, приспособленец, головотяп, и его кардинальной ошибкой было то, что он, не подумав, сболтнул о еврореферендуме. Ему пришлось уйти. Жаль. Интересно, есть ли желающие присоединиться к кампании по защите Прескотта? Или поскольку Мэнди сказал, что он верит в то, что «появился на земле, чтобы быть министром» (какие инопланетяне это сделали, он не сказал), возможно, нам следует убедить Блэра сделать его канцлером.
28 мая 2002 г., The Daily Telegraph
В меня снова вселился оптимизм.
Мы вручили Блэру награду – а затем пузырь лопнул
Продано. Теперь убирайтесь. Вы пытаетесь избавиться от какой-то собственности? Загоните по-быстрому, так как теперь с этим будет туго, и я с полной увереннос
Страница 42
ью могу сказать, что игра фактически закончена.Не нужно запускать канарейку в шахту, чтобы предсказать наступающий коллапс. Не нужно наблюдать за полетом птиц, гадать на бычьих потрохах или даже читать цифры в окнах агентов по продаже недвижимости.
Я нашел ключевой экономический показатель, он точно укажет, куда двинется цена вашего дома. Боюсь, это политические успехи Тони и Шерри Блэр.
Обратитесь к истории британского рынка недвижимости за последние 10 лет. Сопоставьте ее с развитием нового лейборизма – и вас охватит дрожь. Представьте себе картину: супруги Блэры, городской особняк в Ислингтоне, предназначенный для продажи, и будто это 1994 год.
Продажей занимается – первоначально дом предназначен для Лейбористской партии – трастовая компания Campbell Millar, состоящая из Аластера Кэмбелла и его партнера Фионы Миллар[78 - Фиона Миллар – британская журналистка, активистка, бывший советник Шерри Блэр.], самых пробивных из всех дельцов в мире агентов по недвижимости в Ислингтоне, и это кое о чем говорит.
«Мы рады предложить этот восхитительный особняк, – сыпали подробностями Кэмпбэлл и Моллар. – Внутри он полностью обновлен. Выглядит обманчиво: больше, чем на самом деле» (слово «обманчиво», разумеется, относилось к помещению).
Но не беспокойтесь. Покупатель, Лейбористская партия, был в восторге, и инвестиция принесла плоды. С 1994 по 1997 год рынок жилья процветал и симметрично преуспевали супруги Блэр, самое впечатляющее политическое достояние Британии за несколько лет.
Тони отредактировал четвертый пункт. Он создал новый лейборизм. Он выиграл выборы в 1997 году с ошеломительным успехом – и тогда его рыночная стоимость действительно взлетела. Просто супер! Тони-Супертон казался непобедимым.
У него приторно-сентиментально дрогнул подбородок, когда погибла Диана, принцесса Уэльская, и этим он всем понравился. Он бомбил сербов, и его провозгласили спасителем Косово. Результаты опроса общественного мнения взлетели на беспрецедентную для действующего премьер-министра высоту – и довольно сверхъестественным образом рынок жилья четко следовал показателям его деятельности.
Первоначальная популярность Тони и Шерри основывалась на гениальном достижении. В целом уничтожение социализма и развал старых лейбористов дело хорошее. Но после 1997 года преданность Блэру – и соблазн инвестировать в строительство – кажется, стала приобретать элемент иррациональности.
Ничто не могло удержать биржевых игроков от покупки домов. В промышленности началась самая длительная за послевоенное время рецессия. Гордон Браун бесчеловечно обошелся с пенсионной системой страны. Британия медленно сползала в низ списка наиболее продуктивных экономик мира. А рынок жилья продолжал безудержно расти вверх, разве что несколько неровно. И история с Блэрами выглядела почти так же.
Скандал с Экклстоном[79 - Берни Экклстон – руководитель «Формулы-1», выделил лейбористам в качестве спонсорской помощи ?1 млн, после чего Ф-1 получила разрешение на рекламу табачных изделий.], дело о выдаче британских паспортов владельцам Hinduja[80 - Группа компаний The Hinduja Group – владельцы Шричанд Хиндужа и его брат Гопичанд Хиндужа. В 2001-м попытался получить по знакомству британское подданство.], позорный и нелепый «Купол» – дела, после которых практически с любого лидера слезла бы краска, на нем не оставили и царапины.
К 2001 году его рейтинг в опросах общественного мнения был настолько устойчив, что он с бурным успехом прошел вторые всеобщие выборы – а потом, откровенного говоря, на рынке жилья началось безумие. В 2001 году он вырос примерно на 30 %. Гаражи в Ислингтоне уходили за четверть миллиона. Мужские туалеты в Челси переходили из рук в руки за деньги, на которые тремя годами ранее можно было купить дом в Фулеме[81 - Фулем – исторический район Лондона; известен крупнейшей в Лондоне тепловой электростанцией.] или замок в Луаре.
Фондовая биржа была теперь в полном минусе, и тем не менее каждый с упорством маньяка делал вливания в недвижимость. Так оно было, увы, и в отношении супругов Блэр. Все видели, что экономика держит курс на рифы, что цифры займов Брауна резко возрастают, налоги обещали вырасти без ощутимого улучшении коммунальных услуг – и все же люди были готовы ставить на Тони. В Европе на полном серьезе задались вопросом, соблаговолит ли он согласиться на вновь учрежденный пост президента.
В припадке сумасшествия – коллективной ошибки, за которую я в принципе виню Фрэнка Джонсона, – жюри парламентских наград The Spectator присудило ему не деревянную ложку, не утешительный приз, а «Топ Гонг»[82 - Награда, учрежденная для поощрения талантов жителей австралийского Вуллонгонга.].
Этот момент, эту награду будущие историки будут рассматривать как случай, когда стрелка одобрения качнулась к высшей точке. Это было мгновение, после которого стоимость Блэров как собственности стала быстро и неумолимо снижаться. Значит, надо продавать.
Он выявил все, что необходимо было знать o рынке в случае Блэров: они были пере
Страница 43
роданы. И затем, словно в подтверждение точности моего анализа, Блэры сделали то, что полностью подтвердило, насколько смехотворно дутым стал рынок жилья. Они взяли ?500 000 и спустили их на две квартиры в Бристоле. Одну квартиру приобрели для семьи, а в другую просто вложили деньги. Достаточно было увидеть эти квартиры с их причудливыми волнистыми линиями фасадов, чтобы вспомнить все те непомерно переоцененные квартиры в Доклендсе[83 - Доклендс – полуофициальное название портовой и промышленной зоны на востоке и юго-востоке Лондона.], которые в 1992 году превратились в обесцененный капитал.Не знаю точно, в чем именно лгала Шерри. В известной мере ей можно посочувствовать. Как над ней издевался Daily Mail за ее дружбу с гологрудой массажисткой, этаким Распутиным в юбке, и ее аферистом-любовником.
Немного странно для Daily Mail жаловаться, что Шерри интересуется кристаллами «нью-эйдж»[84 - Нью-эйдж (New Age, буквально «новая эра») – общее название совокупности различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера, сформировавшихся в XX в.], если сама газета ежедневно приглашает читателей поверить в то, что пирамиды построили древние рыбы-боги, веснушки лечат целлюлит и в прочую ерунду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/boris-dzhonson/mne-est-chto-vam-skazat/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Английская скаковая лошадь-рекордсменка Desert Orchid (1979–2006). – Здесь и далее прим. пер
2
Сказочные персонажи в книге Роальда Даля «Чарли и шоколадная фабрика».
3
Британские комедийные актеры.
4
Героиня романа Хелен Филдинг «Дневник Бриджит Джонс».
5
Ветхий Завет, 4-я книга Царств, 23:24.
6
Слова Эрика Кантона: «Чайки летят за кораблем, когда ждут, что сардины будут выброшены в море».
7
GCSE (General Certificate of Secondary Education) – свидетельство о сдаче промежуточных экзаменов по 6–10 предметам, которыми завершается базовый курс образования в средней школе Англии. В отличие от российского аттестата зрелости GSCE не дает права поступать в вузы.
8
Джордж Гэллоуэй – британский политик, журналист, выступавший против войны в Ираке и обвиненный в получении денег от иракской разведки «Мухабарат».
9
Как Диоклетиан (245–313), римский император 284–305 гг., так и Эдвард Хит – политик-консерватор, премьер-министр Великобритании с 1970 по 1974 г., проводили непопулярные реформы.
10
Фридрих Гегель: «Сова Минервы вылетает только с наступлением сумерек».
11
Джеймс Макстон (1885–1946) – шотландский социалистический политик, лидер Независимой лейбористской партии.
12
Уайтхолл – улица в Лондоне, где расположены правительственные здания Великобритании, в переносном смысле – правительство.
13
Жакерия – народное восстание во Франции в разгар Столетней войны, в 1358 г.
14
Имеется в виду единая политика стран Европейского союза в области регулирования сельского хозяйства.
15
В Великобритании так называют уличных хулиганов, которые изначально ассоциировались choodie – толстовкой с капюшоном.
16
NEET (Not in Education, Employment, or Training) – представители низших слоев общества в Великобритании в XXI в. Живут на социальное пособие, сознательно не работают и не учатся.
17
Эд Боллз – министр по делам детей, школ и семьи Великобритании.
18
Ипотека с делением прироста капитала: ипотечный кредит, при котором кредитор при продаже недвижимости получает часть прироста ее стоимости; в этом случае кредитор нередко делает первый взнос за покупателя, а иногда выплачивает за него часть ежемесячного платежа.
19
Банк Northern Rock, основанный в 1965 г., был крупнейшей организацией ипотечного кредитования в Великобритании, пока неплатежи по ипотеке и падение спроса на ипотечные облигации в США не привели его к краху.
20
100 компаний с наибольшей капитализацией. Исходя из курсов их акций, агентство Financial Times рассчитывает фондовый индекс.
21
Эйгер (Айгер) – горная вершина в Бернских Альпах 3970 м, пользуется дурной славой из-за своей неприступной Северной стены.
22
Частная финансовая инициатива – государственная программа в Великобритании, принятая в 1992 г. и призванная способствовать решению финансовых проблем государства. Предусматривает активное участие частных фирм в государственном секторе экономики.
23
«Оксфам» – международная благотворительная организация с цен
Страница 44
ром в Оксфорде; предоставляя волонтеров-стюардов на музыкальные фестивали, «Оксфам» зарабатывает деньги для благотворительных целей.24
Неблагополучные районы Лондона.
25
Тоби Янг – британский журналист, автор бестселлера «Как терять друзей и отталкивать людей» (How to Lose Friends and Alienate People).
26
Гордон Гекко – один из главных персонажей фильма 1987 г. «Уолл-стрит» и фильма 2010 г. «Уолл-стрит-2: Деньги не спят» в исполнении Майкла Дугласа.
27
Речь идет о словах соратника Маргарет Тэтчер Нормана Теббита, адресованных иммигрантам.
28
Военно-воздушная база близ Ньюбери, графство Беркшир, где до 1989 г. размещались американские крылатые ракеты; у базы постоянно дежурили женщины из организации «Женщины за мир» в знак протеста против присутствия ракет на территории Англии.
29
Верно на момент первой публикации. 7 мая 2008 г. мэрия Лондона устроила городской салют и парад со сбором средств в пользу раненых военнослужащих.
30
«Плотно сжатые губы» – английский характер – символ выдержки и упорства, умения не пасовать перед трудностями.
31
Пункт четвертый устава Лейбористской партии, принятого в 1918 г.; провозглашает необходимость борьбы за наиболее справедливое распределение продукта труда на основе общественной собственности на средства производства, распределения и обмена; предусматривает национализацию отдельных отраслей экономики; правые лидеры партии неоднократно пытались отменить его.
32
Беатрис Поттер Уэбб – социолог и экономист, вместе со своим супругом Сиднеем Уэббом посетила в 1932 г. Советский Союз и впоследствии написала книгу The Truth About Soviet Russia в поддержку советского экономического эксперимента.
33
Анита Роддик – основатель английской компании The Body Shop, активистка движения за права человека и защиту окружающей среды.
34
Джон Прескотт – член Лейбористской партии, вице-премьер правительства Великобритании в 1997–2007 гг. В юности работал официантом на кораблях британского торгового флота.
35
Центральный совет наряду с ежегодной конференцией и исполкомом – один из руководящих органов Консервативной партии.
36
Пункт четвертый устава Лейбористской партии, принятого в 1918 г., провозглашает необходимость борьбы за наиболее справедливое распределение продукта труда на основе общественной собственности на средства производства. Правые лидеры партии неоднократно пытались его отменить.
37
Дэвид Бланкетт – член парламента Великобритании от Лейбористской партии. Слепой. Посещает заседания в парламенте с собакой-поводырем. Речь идет о Законе об опасных собаках, нападающих в том числе и на собак-поводырей.
38
«Хансард» – официальный стенографический отчет о заседаниях обеих палат парламента; в период работы парламента выпускается ежедневно.
39
Пикетирование, устраиваемое наемными работниками одного работодателя на предприятии другого, напрямую не вовлеченного в спорную ситуацию работодателя.
40
Частная электроэнергетическая компания; управляет единой распределительной энергосистемой Англии и Уэльса через холдинг-компанию.
41
На Флит-стрит в Лондоне до 1990-х размещались редакции большинства крупных газет.
42
Питер Сноу (род. 1938), – британский ведущий на радио и телевидении.
43
Комитет «Тысячелетие» – учрежден в Великобритании для финансирования различных проектов местных общин на пороге III тысячелетия.
44
Джереми Джон Дурхэм Эшдаун, более известный как Пэдди Эшдаун – британский политик, лидер либеральных демократов в 1988–1999 гг.
45
Скаргиллизм – крайне левое течение в британском рабочем движении по имени Артура Скаргилла – британского политика, председателя Национального профсоюза шахтеров с 1982 по 2002 г., возглавившего в 1984–1985 гг. стачку профсоюза.
46
Дизраэли Бенджамин – премьер-министр Великобритании в 1868-м и 1874–1880 гг., лидер Консервативной партии, писатель.
47
Гарольд Вильсон – политик-лейборист, лидер партии с 1963 г., премьер-министр Великобритании (1964–1970 и 1974–1976).
48
Феттес-колледж – привилегированная частная средняя школа совместного обучения в Эдинбурге.
49
Социальная хартия – раздел Маастрихтского договора, посвященный социальным проблемам.
50
«Главный кнут», главный организатор парламентской фракции, следит за соблюдением партийной дисциплины, обеспечивает поддержку политики своей партии.
51
Банк Англии – государственный центральный эмиссионный банк в Лондоне, основан в 1694-м; национализирован в 1946 г.
52
В Великобритании в одном министерстве может работать несколько министров; такие министерства, как правило, возглавляются государственными секретарями.
53
Аластер Кэмпбелл – британский журналист, тележурналист и писатель. Занимал пост директ
Страница 45
ра по коммуникациям и стратегическому планированию в правительстве Тони Блэра с 1997 по 2003 г.54
Экономический и валютный союз – завершающая стадия процесса европейской экономической и валютной интеграции, на которой вводится единая европейская валюта.
55
Пол Раутледж – английский журналист, политический комментатор.
56
Питер Мэнделсон – влиятельный британский политик, главный идеолог новой стратегии Лейбористской партии.
57
Имеется в виду М. Тэтчер.
58
Выражение «iron lady» («железная леди») впервые появилось в английской газете The Sunday Times от 25 января 1979 г. Так перевели слова «железная дама», которыми охарактеризовал Маргарет Тэтчер советский журналист Юрий Гаврилов.
59
«Назад к основам» – призыв британских консерваторов к традиционным ценностям, провозглашенный в 1993 г. Джоном Мейджором.
60
Фрэнк Эрнст Филд – британский политик-лейборист, министр реформ в области социального обеспечения в правительстве Тони Блэра.
61
Намек на ситком Think the Unthinkable о незадачливых консультантах по менеджменту.
62
Инок Пауэлл – известный британский тори XX в., которому неоднократно приходилось уходить в отставку.
63
Cool Britannia (крутая Британия) – многозначный термин, описывающий современную культуру Британии. В данном случае – истинно британский стиль одежды последнего десятилетия, особенно чтимый лидерами страны.
64
Ministry of Sound (MoS) – сеть ночных клубов Лондона.
65
Имеется в виду Питер Мэнделсон. 27 июля 1998 г. он был назначен министром торговли и промышленности, однако уже в декабре 1998-го был вынужден покинуть пост из-за скандала, связанного с получением беспроцентного кредита на покупку жилья в Ноттинг-хилл от миллионера Джеффри Робинсона, возглавлявшего ведомство генерального казначея.
66
Строчки из стихотворения Джона Мильтона (1608–1674).
67
Джеффри Робинсон.
68
Сесил Паркинсон – британский политик, консерватор, министр торговли и промышленности, вынужденный подать в отставку в 1983 г., после того как стало известно о его любовной связи с секретаршей.
69
Крис Смит – британский политик, лейборист, с 1997 г. министр по делам культуры, СМИ и спорта и председатель комитета «Тысячелетие».
70
Здесь, очевидно, обыгрывается созвучие с именем супергероя Озимандиаса из американского фильма «Хранители».
71
Алексис Токвиль – видный французский политический мыслитель XIX в., историк и политический деятель, лидер консервативной Партии порядка, министр иностранных дел Франции (1849). В 1832 г. Токвиль издал книгу под названием «Демократия в Америке».
72
«Нет налогам без представительства» – слоган американских граждан и политических деятелей 1770-х гг., недовольных тем, что Британия вводит новые налоги на территории своих американских колоний, которые при этом не имеют представительства в британском парламенте; протест опирался на традиционный для британской политической системы принцип, согласно которому введение налогов на территории может осуществляться только органом, в котором есть представители этой территории.
73
Томас Терри Хор-Стивенс – известный в 1950–1960-х гг. британский комедийный актер, выступавший под псевдонимом Терри-Томас.
74
Стивен Байерс – министр транспорта в правительстве Тони Блэра.
75
Неправительственные организации, которые играют важную роль в государственном управлении, финансируются государством и по сути, но не формально являются частью системы органов исполнительной власти.
76
Сити – деловая часть Лондона, олицетворение британского финансового капитала.
77
Мартин Сиксмит – британский писатель, журналист и радиотелеведущий. В 2001 г. – начальник департамента коммуникаций, специальный советник министра транспорта Стивена Байерса.
78
Фиона Миллар – британская журналистка, активистка, бывший советник Шерри Блэр.
79
Берни Экклстон – руководитель «Формулы-1», выделил лейбористам в качестве спонсорской помощи ?1 млн, после чего Ф-1 получила разрешение на рекламу табачных изделий.
80
Группа компаний The Hinduja Group – владельцы Шричанд Хиндужа и его брат Гопичанд Хиндужа. В 2001-м попытался получить по знакомству британское подданство.
81
Фулем – исторический район Лондона; известен крупнейшей в Лондоне тепловой электростанцией.
82
Награда, учрежденная для поощрения талантов жителей австралийского Вуллонгонга.
83
Доклендс – полуофициальное название портовой и промышленной зоны на востоке и юго-востоке Лондона.
84
Нью-эйдж (New Age, буквально «новая эра») – общее название совокупности различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера, сформировавшихся в XX в.
