Страница 1

Крест Морриган
Нора Робертс


Трилогия Круга #1
Поддавшись чарам коварной соблазнительницы, Киан, брат-близнец могущественного мага Хойта, был навеки превращен в вампира. Он не сумел разглядеть чудовище, скрывавшееся за красотой и обаянием королевы демонов Лилит, и тем самым обрек себя на вечные страдания. Богиня войны Морриган поручает Хойту возглавить борьбу против Лилит, которая вынашивает планы уничтожить человечество и стать владычицей мира. Для этого он должен собрать «круг шести», в который, кроме него, войдут Киан, воин, ученый, оборотень и дерзкая рыжеволосая ведьма, от одного взгляда на которую в сердце мага вспыхивает страсть…

У избранных нет выбора – победа или жизнь, которая хуже смерти.





Нора Робертс

Крест Морриган


Моим братьям Джиму, Базу, Джону и Биллу


Лишь смелому в боях наградой красота![1 - Драйден Д. Пиршество Александра, или Сила гармонии. Пер. В. Жуковского. (Здесь и далее, за исключением специально оговоренных случаев, примечания редактора.)]

    Д. Драйден

Кончай, царица. День наш миновал. Смеркается[2 - Шекспир У. Антоний и Клеопатра. Пер. Б. Пастернака.].

    У. Шекспир




Пролог


Наверное, все из-за дождя. Именно дождь заставил его вспомнить эту историю. Струи воды барабанили в окна, хлестали по крыше, ледяным дыханием заползали под двери.

От пронизывающей сырости кости ломило даже у камина. Возраст особенно давал себя знать осенью, долгими и промозглыми вечерами. Но холодной, темной зимой – он это точно знал – будет еще хуже.

Дети уже собрались: сгрудились на полу, залезли в кресла. Обращенные к нему лица светились ожиданием – он обещал им сказку, чтобы скрасить скуку ненастного дня.

Старик не собирался рассказывать именно эту историю, слишком жестокую для таких малышей. Но дождь свистящим шепотом подсказывал слова, рвавшиеся наружу.

Даже сказочник – а возможно, особенно сказочник – должен уметь слушать.

– Я знаю одну историю, – начал он, и дети нетерпеливо заерзали. – О храбрости и трусости, о крови и смерти и, конечно, о жизни. О любви и утрате.

– А чудовища там есть? – спросил кто-то из самых маленьких; его голубые глаза широко раскрылись от предвкушения страха и восторга.

– Как же без них, – ответил старик. – Чудовища были всегда. Как и те мужчины, которые были на их стороне, и те, кто был против них.

– И женщины! – добавила одна из девочек постарше. Старик улыбнулся.

– И женщины тоже. Храбрые и искренние, лживые и смертельно опасные. В свое время мне встречались и те, и другие. История, которую я вам расскажу, случилась много лет назад. Начиналась она в разное время и в разных местах, а конец у нее один.

Прислушиваясь к завыванию ветра, старик взял чашку с чаем, чтобы смягчить горло. В камине потрескивал огонь, отбрасывая золотистые блики на его морщинистое лицо.

– Вот как она началась… В самый разгар лета под черным небом, прорезанным голубыми вспышками молний, на высоком утесе, который нависал над бушующим морем, стоял волшебник…




1


Эйре, Киури

1128 г.

Внутри у него неистовствовала буря, черная и свирепая, ничем не уступавшая грозе, бушевавшей в небе. Он стоял на блестевшем от дождя утесе, и кровь его кипела, подобно тому, как вскипал вихрями окружавший его воздух.

Имя его бури – скорбь.

Голубоватыми вспышками молний, яркими и пронизывающими, горе сверкало в его глазах. Ярость стекала с кончиков пальцев кровавыми зигзагами, которые раскалывали воздух громовыми раскатами, напоминавшими залпы тысячи пушек.

Высоко подняв жезл, он выкрикнул слова заклинания. Алые молнии его гнева и голубые вспышки грозы сталкивались в небе в беспощадной битве, и это зрелище заставляло людей поспешно прятаться в пещерах и домах, запирать двери и окна, прижимать к себе плачущих и дрожащих от страха детей, моля богов о защите.

Даже волшебники трепетали в своих замках.

Скала гудела, морская вода стала черной, словно разверзнутая пасть преисподней, а волшебник все свирепствовал, изливая свое горе. Дождь, хлеставший из раненого неба, был алым, как кровь, – он шипел, насыщая море и землю своей влагой, а воздух пропитался запахом его испарений.

Потом эту ночь называли Ночью Скорби, и всякий, кто осмеливался упомянуть о ней, рассказывал о колдуне, который стоял на высоком утесе, бросая вызов и небесам, и преисподней – кровавый дождь пропитал его плащ и стекал по худому лицу подобно слезам смерти.

Его звали Хойт, и он принадлежал к роду Маккена, который – согласно преданию – вел свое происхождение от Морриган, богини войны. Сила его была велика – но еще юна, как и он сам. Теперь, движимый взрывом чувств, позабыв об осторожности, долге и свете, он выковывал из своего дара оружие. Свой меч, свое копье.

Имя той, которую он вызвал во время страшной бури, было Смерть.

Под завывание ветра Хойт повернулся спиной к бушующему морю. Существо, стоявшее перед ним на твердой земле, некогда было земной женщиной. Она улыбалась. Неправдоподобно красивая – и холодная, словно зима. Нежные голуб

Страница 2

е глаза, яркие, словно лепестки роз, губы, молочно-белая кожа. Голос ее звучал чудесной музыкой – пение сирены, уже погубившей бесчисленное количество мужчин.

– Ты так спешил вызвать меня. Жаждешь моего поцелуя, Маккена?

– Ты убила моего брата?

– Смерть… – не обращая внимания на дождь, она откинула капюшон, – не так проста. Ты слишком юн, чтобы понять ее великолепие. Я преподнесла ему дар. Драгоценный и наделяющий силой.

– Он теперь проклят.

– О! – Женщина взмахнула рукой. – Совсем небольшая плата за вечность. Весь мир в его руках, и желаниям его нет преград. Он знает то, что тебе и не снилось. Теперь он принадлежит мне, и моя власть над ним сильнее, чем была твоя.

– Ты – злой дух, и на твоих руках его кровь. Клянусь богиней, я уничтожу тебя.

Она весело рассмеялась – словно ребенок, которому пообещали любимое лакомство.

– Его кровь на моих руках, в моем горле. А моя кровь в нем. Теперь он подобен мне, дитя ночи и мрака. Жаждешь уничтожить собственного брата? Твоего близнеца?

Стлавшийся по земле туман расступался, шелковыми складками собираясь под ее ногами.

– Я чувствую твою силу, твою скорбь и твое удивление. Прямо теперь, на этом месте, я предлагаю тебе дар. Вы опять станете близнецами, Хойт Маккена. Я подарю тебе смерть, равную вечной жизни.

Он опустил жезл и посмотрел на нее сквозь пелену дождя.

– Назови свое имя.

Теперь женщина скользила над туманом, и ее плащ распахнулся. Хойт видел белые холмики грудей, соблазнительно округлявшиеся в вырезе туго зашнурованного корсета. Охваченный сильнейшим возбуждением, он тем не менее ощущал смрадную силу, исходящую от нее.

– У меня много имен, – возразила она и коснулась – как ей удалось подойти так близко? – его руки кончиком пальца. – Хочешь произнести мое имя, когда мы соединимся? Почувствовать на губах его вкус, когда я почувствую твое?

Пересохшее горло жгло огнем. Нежные голубые глаза неудержимо манили, и Хойт тонул в них.

– Да, я хочу узнать то, что известно моему брату.

Она снова засмеялась, но теперь ее смех звучал хрипло. В нем слышался голод – животный голод. Нежные голубые глаза начали наливаться кровью.

– Ревнуешь?

Женщина коснулась губами его губ – обжигающе холодными, как лед. И такими желанными. Сердце учащенно забилось у него в груди.

– Я хочу увидеть то, что видит брат.

Он прижал ладонь к соблазнительной белой груди, но не почувствовал ответного трепета.

– Назови свое имя.

Ее губы растянулись в улыбке, и в темноте этой ужасной ночи сверкнули белые клыки.

– Лилит – вот кто забирает тебя. Лилит – вот кто преображает тебя. Сила в твоей крови соединится с моей силой, и мы станем владыками этого мира и всех остальных миров.

Откинув голову назад, она приготовилась к броску. Хойт проткнул ее сердце жезлом, вложив в удар всю свою боль, всю ярость.

Звук, вырвавшийся из ее горла, пронизал мрак ночи, взмыл вверх и слился с ревом бури. Жуткий, страшный звук, не похожий ни на крик человека, ни на рев зверя. Вой чудовища, отнявшего у него брата, прятавшего злобу за холодной красотой. И теперь этот злой дух истекал кровью, хлынувшей из раны, в которой не билось сердце.

Она вновь поднялась над землей, извиваясь и пронзительно вскрикивая; яркая, сверкающая молния расколола небо. Скованный ужасом, Хойт забыл слова, которые требовалось произнести, и смотрел, как она корчится в воздухе, разбрызгивая кровь, которая испаряется в липком, противном тумане.

– Как ты посмел! – В ее голосе клокотали ярость и боль. – Использовал против меня свою ничтожную, жалкую магию? Я ходила по этой земле тысячу лет. – Она провела по ране рукой и взмахнула окровавленной ладонью.

Капли крови, попавшие на руку Хойта, вспороли кожу, словно нож.

– Лилит! Ты изгнана из этого мира! Лилит, ты побеждена! Моей кровью. – Он извлек из-под плаща кинжал и полоснул себя по ладони. – Кровью богов, которая течет в моих жилах, дарованной мне силой я изгоняю тебя…

Тень пронеслась над землей, и кто-то с яростью отчаяния набросился на него. Сплетясь, они скатились с утеса на плоский выступ под ним. Сквозь волны боли и страха Хойт разглядел лицо противника, почти неотличимое от его собственного. Это лицо когда-то было лицом его брата.

Он чувствовал запах крови и смерти, видел красные глаза зверя, в которого превратился брат. Но в сердце Хойта еще теплились остатки надежды.

– Киан. Помоги мне остановить ее. Прошу тебя, давай попробуем.

– Ты чувствуешь мою силу? – Киан обхватил пальцами горло Хойта и с невероятной силой сжал. – Это только начало. Теперь у меня есть вечность. – Он наклонился и слизнул кровь с лица Хойта почти игриво. – Лилит хочет сама полакомиться тобой, но я тоже голоден. Очень голоден. В конце концов, у нас одна кровь.

Оскалившись, он впился клыками в горло брата, и в эту секунду Хойт вонзил в него кинжал.

Киан с криком отпрянул. Изумление и боль отразились на его лице. Затем он упал, зажимая руками рану. Хойту показалось, что перед ним брат – настоящий. Но через секунду рядом уже нико

Страница 3

о не было – лишь завывание бури и шум дождя.

Хойт начал карабкаться вверх, на скалу. Скользкие от крови, пота и воды руки с трудом цеплялись за каменные выступы. Вспышки молний освещали его искаженное болью лицо; он медленно поднимался по скале, в кровь сбивая пальцы. Оцарапанная клыками шея горела, словно прижженная раскаленным клеймом. Задыхаясь, он схватился за край утеса.

Если Лилит ждет наверху, ему конец. Магическая сила Хойта иссякла – виной тому безмерная усталость, шок и скорбь. У него не осталось ничего, кроме кинжала, все еще красного от крови брата.

Вскарабкавшись наверх, он перекатился на спину, подставив лицо под колючие струи дождя, и обнаружил, что остался один.

Возможно, его силы хватило, чтобы отправить демонов обратно в ад. И теперь брат – родная плоть и кровь – навеки проклят.

Перевернувшись, он с трудом встал на четвереньки. Все тело пронзила боль, во рту ощущался горький привкус.

Хойт подполз к жезлу и, опираясь на него, поднялся на ноги. Задыхаясь, он поковылял прочь от скал по тропинке, которую мог найти даже с закрытыми глазами. Гроза, как и он сам, выбилась из сил, и теперь просто шел проливной дождь.

Пахло домом – лошадьми, сеном, травами, с помощью которых он отгонял злых духов, и тлеющими в очаге углями. Но не было ни радости, ни наслаждения победой.

Нетвердой походкой он приближался к хижине; дыхание, со свистом вырывавшееся из груди, смешивалось со стонами и уносилось вдаль порывами ветра. Хойт понимал: если та, которая забрала брата, теперь пришла за ним, ему конец. Любая тень, которую отбрасывали растрепанные грозой деревья, могла оказаться его смертью. Нет, это хуже, чем смерть. Ледяные пальцы страха скользили по его коже, и он тратил остатки магической силы на то, чтобы бормотать заклинания – со стороны они больше походили на молитвы.

Лошадь под навесом зашевелилась и фыркнула, почувствовав запах хозяина. Но Хойт, пошатываясь, направился прямо к хижине, подтащил непослушное тело к двери, с трудом переступил порог.

Внутри было тепло, и воздух слегка подрагивал от заклинаний, которые маг произнес перед тем, как отправиться на утес. Хойт запер дверь на засов, оставив на нем следы крови, своей и Киана. Станет ли закрытая дверь преградой для Лилит? Легенда утверждала, что она не может войти без приглашения. Оставалось лишь верить в это, а также в силу заклинания, оберегавшего дом.

Насквозь промокший плащ соскользнул с его плеч и сырой грудой остался лежать на полу. Хойт с трудом заставил себя не улечься рядом. Нужно сварить волшебное зелье, которое поможет ему исцелиться, вернет силу. Нужно всю ночь сидеть у очага, поддерживая огонь. Ждать рассвета.

Хойт сделал все, что мог, для своих родителей, для сестер и их семей. И хотел бы верить, что этого достаточно.

Киан мертв, а тот, кто пришел в его обличье, уничтожен и уже не принесет им вреда – просто не сможет. Но злой дух, чьим порождением он стал, по-прежнему опасен.

Хойт все время думал о том, что нужно еще как-то обезопасить своих родных, защитить их. А потом снова отправиться на охоту за демоном. Теперь вся его жизнь – он поклялся – будет посвящена борьбе с Лилит.

Его руки с длинными пальцами и широкими ладонями дрожали, перебирая горшки и склянки со снадобьями. В ярко-синих глазах отражалась боль – физическая и моральная. Чувство вины свинцовым покрывалом давило на плечи. Внутри бушевали демоны.

Он не спас брата, а лишь проклял и изгнал того, кто принял его обличье, из этого мира. И как ему удалось одержать эту горькую победу? Киан всегда был физически крепче. А чудовище, в которого он превратился, обладало ужасающей силой.

Значит, именно магия уничтожила того, кого он когда-то любил. Его вторую половину, яркую и импульсивную. Его самого можно было бы назвать рассудительным и скучноватым. Он всегда больше интересовался науками и своим даром.

А Киан предпочитал развлечения, таверны, девчонок и хорошую шутку.

– Во всем виновата любовь к жизни, – пробормотал Хойт, продолжая колдовать над склянками. – Его убила любовь к жизни. Я лишь уничтожил то, что удерживало его в зверином обличье.

Он должен в это верить.

Морщась от боли, Хойт стащил рубаху. Синяки уже проступили на груди, черными пятнами расползались по коже – подобно тому, как скорбь и чувство вины постепенно наполняли сердце. Пора применить свои знания, напомнил он себе, накладывая целебную мазь. Потом – со стонами и проклятиями – стянул ребра повязкой. Два ребра сломаны, и Хойт понимал, что путешествие верхом, которое придется совершить утром, чтобы добраться домой, будет крайне мучительным.

Он выпил настой и, прихрамывая, направился к очагу. Подбросил торф, и пламя вспыхнуло ярче. Заварил чай на огне. Затем завернулся в одеяло и, согреваясь горячим чаем, погрузился в размышления.

Боги наделили Хойта особым даром, и он с раннего детства относился к нему со всей серьезностью и ответственностью. Учился, нередко в одиночестве, практиковался в своем искусстве, выясняя его возможности.

Киан не мог похваст

Страница 4

ться такими же способностями, да Хойт и не помнил, чтобы брат практиковался с таким же усердием или так же самозабвенно учился. Тем не менее Киан забавлялся с магией. Развлекал себя и других.

Иногда он втягивал в свои проказы и Хойта, преодолевая сопротивление брата, и они вдвоем совершали какую-нибудь глупость. Однажды превратили в уродливого длинноухого осла мальчишку, который толкнул в грязь младшую сестру.

Как же тогда смеялся Киан! Хойт целых три дня, паникуя и упорно трудясь, снимал заклятие, а брат и бровью не повел.

Он же родился ослом. Мы просто вернули ему его истинный облик.

С двенадцати лет Киан больше интересовался мечами, чем заклинаниями. И слава богу, подумал Хойт, потягивая горький напиток. Он безответственно обращался с магией, но был настоящим волшебником меча.

Сталь не спасла его – да и магия тоже.

Хойт откинулся назад; он промерз до костей, несмотря на пылавший в очаге торф. Немного притихший дождь барабанил по крыше, а ветер завывал в лесу, окружавшем хижину.

Больше он ничего не слышал: ни звериного крика, ни угрозы. Хойт остался один на один со своими воспоминаниями и раскаянием.

В тот вечер ему нужно было пойти в деревню вместе с Кианом. Но он работал, ему не хотелось ни эля, ни звуков и запахов таверны, ни людей.

Ему не хотелось женщины – в отличие от Киана, которого всегда тянуло к противоположному полу.

Послушайся он брата, отложи работу на один этот проклятый вечер, и Киан остался бы жив. Злому духу не одолеть двоих. Волшебный дар помог бы увидеть чудовище, скрывавшееся за красотой и обаянием женщины.

Киан никогда бы не пошел с ней, будь брат рядом. И мать бы не убивалась. И могилу не пришлось бы рыть. И – черт возьми – то, что они похоронили, никогда бы не восстало из праха!

Если бы Хойт мог повернуть время вспять, то отказался бы от своего дара, обменял бы его на то единственное мгновение, когда он предпочел свои занятия обществу брата.

– И какой от них толк? К чему мне теперь эти знания? Владеть магией и не суметь с ее помощью спасти самое дорогое? Пропади оно пропадом! – Хойт швырнул чашку в стену маленькой комнаты. – Будьте вы прокляты, боги и чародеи! Киан был лучом света, а вы бросили его во тьму.

Всю жизнь Хойт поступал так, как должно, как от него ожидали. Он отказался от сотен мелких удовольствий, чтобы целиком посвятить себя искусству магии. И теперь те, кто облагодетельствовал его этим даром, волшебной силой, остались в стороне, не помешали отнять у него брата?

Киан пал не от меча и даже не от чистого клинка магии, а стал жертвой зла, не подвластного человеческому разуму. И это расплата, награда за усердие и труды?

Хойт махнул рукой в сторону очага, и пламя зарычало, вспыхнуло ярче. Маг вскинул руки, и гроза над его головой усилилась, а завывания ветра стали похожи на горестные женские крики. Хижина задрожала под натиском бури; шкуры, туго натянутые на окнах, лопнули. Холодные порывы ветра ворвались в комнату, опрокидывая склянки, вороша страницы книг. И во всем этом Хойту чудился хриплый смех тьмы.

Ни разу в жизни он не предал свой дар. Ни разу не использовал его во зло, никогда не прибегал к услугам черной магии.

Возможно, теперь пришло время обратиться к темным силам. Снова найти брата. Сразиться с чудовищем – зло против зла.

Хойт поднялся, не обращая внимания на боль в боку. Затем повернулся к кровати и простер руки над сундуком, запертым с помощью заклинания. Когда крышка откинулась, Хойт достал фолиант, спрятанный в сундук много лет назад.

Книга хранила темные и опасные магические заклинания, в которых использовались человеческая кровь, людские страдания. Чары мщения и алчности, обращавшиеся к силам, которые не признавали ни обетов, ни клятв.

Книга казалась тяжелой и горячей, и Хойт чувствовал исходящий от нее соблазн, который теребил душу. Как он хотел использовать все или хотя бы часть! Чем мы отличаемся от других? От живых богов, которые берут все, что пожелают.

У нас есть на это право! Законы и правила – не для нас!

У него перехватило дыхание – маг понимал, какие возможности откроются перед ним, раскрой он книгу, к которой когда-то поклялся не прикасаться. Неисчислимые богатства, женщины, безграничная власть, бессмертие. И возмездие.

Осталось лишь произнести нужные слова, отринуть свет и броситься в объятия тьмы. Пот липкими змейками струился по спине, в ушах звучали голоса тысячи эпох. Возьми. Возьми. Возьми.

Перед глазами поплыл туман, и сквозь мутную пелену Хойт увидел брата – таким, каким нашел его в придорожной грязи. Из ран на шее течет кровь, и губы тоже в крови. Какой бледный, подумал тогда Хойт. На фоне яркой, влажно поблескивавшей крови лицо выглядело невероятно бледным.

Глаза Киана – живые и синие – открылись. В них застыли боль и ужас. И мольба, обращенная к Хойту.

– Спаси меня. Только ты можешь меня спасти. То, на что я обречен, не смерть. Это хуже преисподней, хуже пытки. Верни меня. Рискни – хотя бы раз. Неужели ты оставишь меня вечно гореть в аду? Заклинаю тебя н

Страница 5

шей общей кровью, брат, помоги мне!

Хойт дрожал. Не от холода, проникавшего сквозь разорванные шкуры на окнах, и не от сырости, пропитавшей воздух комнаты, а от чувства опасности, исходящего от ледяного лезвия бритвы, на котором он балансировал.

– Я отдам свою жизнь ради твоей. Клянусь своим даром, тем, кем мы были друг для друга. Если другого выхода не будет, я разделю твою судьбу, Киан. Но только не это. Даже ради тебя.

Видение на кровати исчезло, объятое языками пламени, и его крик не был похож на человеческий. Застонав, Хойт положил книгу обратно в сундук. Потратив остаток сил на заклинание, запирающее замок, он рухнул на пол и свернулся калачиком, словно ребенок, – удобства его уже не интересовали.



Возможно, он спал. Или дремал. Но когда очнулся, гроза закончилась. В комнату проникал свет – дерзкий, яркий, белый, режущий глаза. Хойт заморгал, поморщился, когда сломанные ребра причинили ему невероятную боль, потом попытался сесть.

В белом сиянии мерцали розовые и золотистые полосы, излучавшие тепло. Пахнет землей, понял Хойт, жирной и глинистой, а также дымом от торфа, который все еще тлел в очаге.

Он видел ее силуэт, чувствовал необыкновенную красоту женщины.

Это не злой дух, жаждавший крови.

Скрипнув зубами, Хойт поднялся на колени. Склонил голову, хотя голос выдавал скорбь и гнев.

– Миледи.

– Дитя мое.

Казалось, свет расступается перед ней. У нее были огненно-рыжие волосы, шелковыми волнами разметавшиеся по плечам. Зеленые, как лесной мох, глаза смотрели мягко, даже жалостливо. Белые, расшитые золотом одежды полагались ей по рангу. Богиня войны, она не носила ни доспехов, ни меча.

Ее звали Морриган.

– Ты хорошо сражался.

– Я проиграл. И потерял брата.

– Неужели? – Она шагнула к нему и протянула руку, помогая подняться. – Ты остался верен клятве, хотя искушение было велико.

– Я мог бы спасти его.

– Нет, – Морриган коснулась лица Хойта, и он почувствовал исходящий от нее жар. – Ты бы потерял его – и себя тоже. Поверь мне. Ты можешь отдать за него жизнь, но не свою душу и не души других. Ты наделен великим даром, Хойт.

– И какой с него прок, если я не в состоянии защитить родного брата? Неужели боги требуют такой жертвы – обречь невинного на вечную пытку?

– Его обрекли не боги. И не тебе суждено его спасти. Но будут жертвы, будут битвы. Прольется кровь, в том числе невинная. Ты избран для великого дела.

– Тебе что-то нужно от меня, госпожа?

– Да. Тебе предстоят важные и сложные дела – тебе и другим. Грядет грандиозная битва: добро против зла. Нам нужно собирать силы.

– Я ничего не могу. И не хочу… Боже, как я устал.

Он опустился на край кровати и закрыл лицо руками.

– Мне нужно увидеться с матерью. Сказать, что не смог спасти ее сына.

– Нет, ты не проиграл. Ты сопротивлялся тьме, и поэтому выбор пал именно на тебя. Тебе предстоит использовать свой дар, чтобы бросить вызов силам, способным разрушать миры, и в конце концов уничтожить эти силы. Перестань себя жалеть!

Резкий тон Морриган заставил его поднять голову.

– Даже богам ведома скорбь, госпожа. Ночью я убил брата.

– Твой брат был убит злым духом неделю назад. Тот, кто упал со скалы, не Киан. Ты это знаешь. Хотя он… существует.

– Киан жив? – Хойт с трудом приподнялся.

– Это не жизнь. Без дыхания, без души, без сердца. У такого существования есть название, еще не известное в твоем мире: вампир. Он питается кровью. – Богиня приблизилась к Хойту. – Вампиры охотятся на людей, убивают их или того хуже – гораздо хуже – превращают в себе подобных. У них нет лица, и они должны прятаться от солнца. Они распространяются, словно чума. Именно с ними ты должен сражаться – с ними и с другими демонами, которые уже начали объединяться. Битва состоится во время праздника Самайн[3 - Самайн – в шотландском (гэльском) и ирландском языках является обозначением месяца, аналогичного современному ноябрю. У кельтов издавна обозначает третий месяц осени, а также праздник, посвященный окончанию лета и сбору урожая, длившийся семь суток.]. Ты должен победить; иначе погибнет и твой мир, и другие миры, которые тебе еще предстоит узнать.

– Но где мне искать их? Как сражаться с демонами? Ведь воином был Киан, а не я.

– Ты должен покинуть свой дом и отправиться в путь, в другой мир, а потом – в следующий. Твои союзники найдут тебя сами, других будешь искать ты. Ведьма, воин, ученый, тот, кто способен менять облик, и тот, кого ты потерял.

– Их будет пять? Всего пять? И мы вшестером должны сражаться с армией демонов? Миледи…

– Круг шести, сильный и праведный, словно рука бога. К этому кругу могут присоединиться и другие. Но только вы шестеро будете моей армией, шестеро образуют круг. Вы будете учить и учиться, и ваша сила станет больше, чем просто сумма шести сил. Месяц на сборы, месяц на тренировку, месяц на обретение новых знаний. Битва, повторяю, состоится на Самайн. Ты, дитя, будешь моим первым воином.

– Ты требуешь от меня бросить родных, но та, которая отняла брата, может

Страница 6

прийти и за ними.

– Та, которая отняла у тебя брата, возглавляет силы зла.

– Я ранил ее. Причинил боль. – Воспоминания были сладкими, словно месть.

– Да, да. Но это лишь первый шаг к грядущей битве. Теперь на ней осталась твоя метка, и скоро Лилит начнет искать тебя.

– Я сам немедленно приступлю к поискам, чтобы ее уничтожить.

– Не получится. Она в ином времени и недоступна для тебя сейчас, а ты сам, дитя мое, еще не готов к этой встрече. Пока вас разделяют время и иные миры, ее жажда мести будет только расти, станет ненасытной, и удовлетворить ее сможет только уничтожение всего человечества. Ты еще насладишься местью, – сказала Морриган, и Хойт встал. – Если победишь ее. Тебе предстоит далекий путь. И страдания. Я буду страдать вместе с тобой, чувствовать твою боль – ведь ты мой. Неужели ты думаешь, что мне безразлична твоя судьба, твое счастье? Ты – мое дитя, точно так же, как и для своей матери.

– А что будет с моей матерью, госпожа? С отцом, с сестрами и их семьями? Без моей защиты они станут первыми жертвами грядущей битвы.

– Но они не будут в ней участвовать. – Богиня простерла руки. – Любовь к близким – это часть твоей силы, и я не прошу отказываться от нее. Если ты не будешь уверен в безопасности своих родных, то не сможешь сконцентрироваться на главном.

Морриган откинула голову назад и подняла руки, сложив ладони ковшиком. Земля вздрогнула под ее ногами, и Хойт увидел летящие по ночному небу звезды. Яркие точки устремились к ладоням богини, превращаясь в пламя.

Она заговорила, и каждое ее слово отдавалось ударами сердца Хойта внутри изломанных ребер. Огненно-рыжие волосы богини колыхались вокруг ее озаренного светом лица.

– Отлитые богами, светом дня и тьмой ночи. Символ и щит, простой и истинный. Награда за веру и преданность. Их магия скреплена пролитой кровью, твоей и моей.

Руку резануло болью. Хойт увидел, как по его ладони потекла кровь, как и по ладони богини, озаренной светом пламени.

– Они неподвластны времени. Благословенны будут те, кто носит крест Морриган.

Огонь погас, и в руках богини появились сверкающие серебряные кресты.

– Кресты защитят твоих близких. Их нужно носить всегда, и днем и ночью, от рождения до смерти. Даже покинув родных, ты будешь уверен, что они в безопасности.

– А если я подчинюсь, ты пощадишь моего брата?

– Торгуешься с богами?

– Да.

Она улыбнулась, как мать улыбается непослушному ребенку.

– Ты был избран, Хойт, потому что ты сможешь победить злые силы. Ты покинешь свой мир и соберешь нужных людей. Вы будете готовиться и тренироваться. В битве в дело пойдут мечи и копья, зубы и когти, хитрость и коварство. Одержишь победу, и миры уравновесятся, а ты сам получишь все, что пожелаешь.

– Но как мне сражаться с вампирами? Один раз у меня уже ничего не получилось.

– Учись, – ответила Морриган. – Учись у таких, как Лилит. У того, кого она породила. У того, кто был твоим, прежде чем стать ее. Ты должен найти брата.

– Где?

– Думай не только о том, где найти его, но и когда. Посмотри в огонь – там все увидишь.

Хойт и не заметил, как они вернулись в хижину и он оказался перед очагом. Острые языки пламени взметнулись вверх и превратились в башни. Перед ним был огромный город. Незнакомые голоса и звуки. Тысячи людей сновали по улицам, вымощенным чем-то вроде камня. Там же проносились машины.

– Что это за место? – удивленно прошептал он. – В каком мире?

– Оно называется Нью-Йорк, и от нашего времени его отделяет почти тысяча лет. Зло все еще живет в мире, Хойт, как и добро, и невинность. Теперь твой брат прожил века. Тебе не помешает помнить об этом.

– Киан стал богом?

– Нет, он вампир. Он должен обучить тебя искусству воина и хитростям вампиров. Он будет сражаться с тобой бок о бок. Без него вам не победить.

Какой огромный город, подумал Хойт. Дома из серебра и камня, выше любого собора.

– Битва произойдет там, в Нью-Йорке?

– Вам сообщат, где и когда. Вы поймете. А теперь возвращайся к родным и дай им амулеты, которые их защитят. Потом ты должен сразу же отправиться к Пляске Богов. Чтобы пройти через нее, потребуются твое искусство и моя сила. Найди брата, Хойт. Вам пора собираться.

Он очнулся у очага, завернутый в одеяло. Нет, это был не сон: на ладони – корка засохшей крови, на согнутых коленях – серебряные кресты.

Еще не рассвело, но Хойт уже сложил в суму книги и снадобья, овсяные лепешки, мед. И драгоценные кресты. Затем оседлал лошадь и на всякий случай произнес заклинание, защитив хижину еще одним магическим кругом.

Он пообещал себе, что обязательно вернется. Но сначала найдет брата и теперь уж точно спасет его. Чего бы это ни стоило.

С первыми лучами солнца Хойт пустился в долгий путь в Анклэр, к родному дому.




2


Хойт ехал верхом по раскисшей после грозы дороге. Сгорбившись, стараясь лишний раз не травмировать поврежденные ребра, он вспоминал ужасы и чудеса минувшей ночи.

Маг поклялся, что если ему суждено будет прожить достаточно долго, он чаще и тщат

Страница 7

льнее будет практиковаться в искусстве исцеления.

На полях справа и слева от дороги в мягком утреннем свете трудились крестьяне, на лугах паслась скотина. Вода озер становилась все более синей от светлеющего летнего неба. Хойт проезжал леса с грохочущими водопадами, густой тенью и мхом – обителью духов.

Здесь его хорошо знали, и встречные приподнимали шляпы, завидев Хойта Колдуна. Он не останавливался, чтобы воспользоваться гостеприимством обитателей этих мест. Отказывался он и от комфорта больших поместий, и от бесед с монахами в аббатствах.

Хойт решил, что в этом путешествии ему должно сопутствовать одиночество. На время он забыл о предстоящих битвах и приказах богов. Он торопился к родным, чтобы защитить их. А потом он покинет дом, чтобы выполнить свой долг.

Преодолевая милю за милей, он старался выпрямляться на лошади, когда приближался к деревням или заставам: он не хотел, чтобы окружающие замечали его увечье. Но в конце концов ему все-таки пришлось сделать привал у реки, где журчащая вода перекатывалась через камни.

Хойт вспомнил о том, что прежде путь домой из уединенной хижины – через поля и холмы или вдоль берега моря – доставлял ему удовольствие. Сколько раз он ездил по этим дорогам и тропкам – один или вместе с братом, – и солнце точно так же светило ему в лицо. Останавливался на этом самом месте, чтобы перекусить и дать лошади отдохнуть.

Теперь же солнечный свет резал глаза, а запах земли и травы не бередил притупившиеся чувства.

Липкий пот покрывал все тело, черты лица заострились – борьба с непрекращающейся болью утомила его.

Есть не хотелось, но Хойт впихнул в себя несколько овсяных лепешек, запив целебным отваром, который захватил с собой. Ни отдых, ни лекарство не помогали: ребра продолжали ныть, словно гнилой зуб.

Интересно, какая польза от него может быть в бою? Если потребуется прямо сейчас обнажить меч, чтобы защитить свою жизнь, он умрет с пустыми руками.

Вампир. Подходящее слово. Притягательное. Необычное и немного пугающее. Когда у него будет больше времени и сил, нужно записать все, о чем рассказала богиня. Хойт не знал, суждено ли ему спасти этот – или какой-то другой – мир от нашествия демонов, но новые знания ему точно не повредят.

Хойт на секунду закрыл глаза, пытаясь отвлечься от боли. Значит, ведьма. Он старался не иметь дел с ведьмами. Вечно они варят какие-то странные смеси в горшках и бормочут заклинания.

И еще ученый. От него, по крайней мере, хоть польза будет.

Но можно ли по-прежнему считать Киана воином? Хойт очень надеялся на это. Киан, вновь взявший меч и щит, сражающийся бок о бок с ним! Он почти уверовал в то, что справится с порученным делом, если брат будет рядом.

Тот, кто меняет обличье. Странно. Наверное, эльф. Лишь боги знают, насколько можно доверять этим существам. Неужели именно они должны быть в первых рядах битвы со злом?

Он внимательно осмотрел руку, которую перевязал утром.

– Лучше бы это был сон. Я ослаб, устал, а солдат из меня никакой – даже в лучшие времена.

– Возвращайся.

Услышав свистящий шепот, Хойт вскочил и схватился за кинжал.

Лес оставался неподвижным; шевелились лишь черные крылья ворона, сидевшего в тени на камне у самой воды.

– Возвращайся к своим книгам и травам, Хойт Колдун. Неужели ты думаешь, что сможешь победить королеву демонов? Возвращайся, возвращайся к своей жалкой жизни, и Лилит пощадит тебя. А если пойдешь дальше, то она полакомится твоей плотью, выпьет твою кровь.

– А сама она боится сказать мне об этом? Но ей придется это сделать, потому что я буду преследовать ее всю эту жизнь, а если понадобится, то и следующую. Я отомщу за брата. В грядущей битве я вырежу и сожгу ее сердце.

– Ты умрешь в муках и навечно станешь ее рабом.

– Ты мне надоел. – Хойт выхватил кинжал и, дождавшись, когда ворон взлетит, метнул оружие в птицу. Клинок просвистел мимо, но огненная стрела, выпущенная из другой руки, попала в цель. Ворон заверещал, и на землю упала кучка пепла.

Хойт недовольно взглянул на кинжал. Он совсем чуть-чуть промахнулся. Если бы не раны, оружие попало бы в цель. По крайней мере этому его Киан научил.

Теперь нужно поднять проклятый клинок.

Но сначала Хойт достал пригоршню соли из седельной сумки и высыпал на пепел, оставшийся от мрачного вестника. Затем подобрал кинжал, подошел к лошади и, стиснув зубы, взобрался в седло.

– «Навечно станешь ее рабом», – пробормотал он. – Это мы еще посмотрим!

Хойт продолжил путь, пролегающий через невысокие холмы и зеленые поля, по которым в мягком солнечном свете плыли тени облаков. Понимая, что сломанные ребра не вынесут галопа, маг сдерживал лошадь. Потом Хойт задремал, и ему снилось, что он вернулся на утес и снова борется с Кианом. На этот раз именно он сорвался со скалы и стремительно полетел в бездну, чтобы разбиться об острые выступы скал.

Хойт проснулся внезапно, от сильной боли. Смертельной боли, подумал он.

Его лошадь остановилась и щипала траву на обочине дороги. Неподалеку мужчина в островерхой ш

Страница 8

пке складывал стену из серых камней. Заостренная борода мужчины была желтой, словно кусты лимонника, разбросанные по склону невысокого холма, а запястья – мощными, как ветви крепкого дерева.

– Доброго вам дня, сэр. Наконец-то вы проснулись, – мужчина приветливо дотронулся до шапки, затем нагнулся за следующим камнем. – Сегодня вы уже проделали большой путь.

– Да, это точно. – Хойт не мог понять, где находится. Его лихорадило, липкий жар охватывал тело. – Я направляюсь в Анклэр, во владения клана Маккена. Что это за место?

– Вот, значит, куда тебе нужно, – с готовностью отозвался мужчина. – До ночи туда не добраться.

– Нет. – Хойт посмотрел на ленту дороги, казавшуюся бесконечной. – До ночи не добраться.

– Там, на краю поля, есть хижина с очагом, только ты не можешь задерживаться. Путь предстоит неблизкий. А время уходит – даже сейчас, пока мы тут беседуем. Ты устал, – с сочувствием добавил мужчина. – Но предстоит еще многое вытерпеть.

– Кто ты?

– Всего лишь веха на твоем пути. Когда доберешься до второй развилки, поворачивай на запад. Увидишь реку, поедешь вдоль нее. Около рябины будет священный колодец – Колодец Бригитты, так его называют. Там ты переночуешь, отдохнешь. Не забудь про свой магический круг, Хойт Колдун. Потому что они придут за тобой. Когда дождутся захода солнца. К тому времени ты должен быть у колодца, внутри круга.

– Если вампиры преследуют меня, охотятся за мной, то я приведу их прямо к своей семье.

– Но ты знаешь о них. И ты носишь крест Морриган. За него уплачено кровью. И верой. – Хойту показалось, что светло-серые глаза мужчины на мгновение стали глубокими, словно сама Вселенная. – Если ты потерпишь неудачу, то во время праздника Самайн будет пролита не только твоя кровь. А теперь иди. Солнце уже заходит.

Есть ли у него выбор? Все произошедшее теперь казалось сном, порождением лихорадки. Смерть брата, потом уничтожение того, кем он стал. Существо на скале, называвшее себя Лилит. Неужели к нему приходила богиня или это был просто сон?

Может, он уже мертв и теперь совершает путешествие в загробный мир?

Погруженный в раздумья, Хойт добрался до развилки, повернул на запад и, услышав шум реки, направил к ней лошадь. Его била дрожь – от ран и осознания того, что близится ночь…

Скорее упав, чем спрыгнув с лошади, он без сил прислонился к шее животного. Рана на ладони открылась, и повязка покраснела от выступившей крови. Заходящее солнце походило на затухающий огненный шар, висящий у самого горизонта.

Святой колодец представлял собой низкий каменный квадрат под рябиной. Люди, которые останавливались здесь для отдыха или для молитвы, развешивали на ветках дерева разные безделушки: ленты, амулеты и прочую мелочь. Хойт привязал лошадь и опустился на колени, чтобы поднять маленький черпак и глотнуть прохладной воды. Брызнув на землю несколько капель, предназначавшихся богам, он пробормотал благодарность. Затем оставил на камне медную монетку, запачканную сочившейся из раны кровью.

Ноги его совсем не держали, но Хойт заставил себя сосредоточиться. И начал создавать магический круг.

Это были простейшие заклинания, одни из первых, которыми овладеваешь при постижении магии. Но теперь силы его были на исходе, и задача создания магического круга оказалась непростой. Холодный пот струился по его коже. Хойт отчаянно старался сконцентрироваться и собрать воедино нужные слова, мысли и магическую силу, скользким угрем выскальзывающие из его ладоней.

Он слышал, как кто-то крадется в чаще леса, прячась в самых темных ее уголках. А тени все сгущались, наступая на последние лучи заходящего солнца, с трудом пробивавшиеся сквозь кроны деревьев.

Вампиры пришли за ним и теперь ждали, когда угаснет последний отблеск дневного светила и наступит тьма. Он умрет здесь в одиночестве и оставит семью без защиты. И все ради каприза богов.

– Черта с два.

Хойт заставил себя подняться. Один шанс у него есть. Всего один. Он сорвал повязку с ладони и использовал собственную кровь, чтобы запечатать магический круг.

– Внутри этого круга остается свет. Он горит в ночи по моей воле. Эта магия чиста, и только чистый может войти в этот круг. Гори, огонь, разгорайся, пылай своей яркой силой.

В центре круга замерцал огонь – он был еще очень слаб, но не гас. Пламя постепенно набирало силу, а последние лучи солнца тускнели и исчезали. И то, что пряталось среди теней, выбралось наружу. Теперь оно приняло облик волка: черная шкура и налитые кровью глаза. Тварь взвилась в воздух, и Хойт быстро выхватил кинжал. Но волк, столкнувшись с магической силой круга, был отброшен назад.

Зверь выл, щелкал зубами, рычал. Сверкая белыми клыками, он метался вдоль защитного барьера, пытаясь найти в нем слабое место.

К нему присоединился еще один – крадучись вышел из-за деревьев. Затем еще и еще; Хойт насчитал шесть волков. Они одновременно прыгали и одновременно отскакивали назад. Вышагивали строем, словно солдаты.

При каждом их броске лошадь Хойта отчаянно ржала и пятилась. Не отр

Страница 9

вая взгляда от волков, маг шагнул к животному и прижал ладони к его голове. Это, по крайней мере, ему по силам. Он зашептал успокаивающие слова, погружая верную кобылу в транс. Затем вытащил из ножен меч и воткнул в землю рядом с огнем.

Хойт достал остатки еды, набрал воды из колодца, смешал травы, хотя приносили ли пользу его попытки самолечения, знали только боги. Потом лег на землю рядом с огнем – меч с одной стороны, кинжал с другой, жезл поперек ног.

Завернувшись в плащ, чтобы хоть как-то унять дрожь, он заставил себя съесть овсяную лепешку, обмакнув ее в мед. Волки уселись, задрали головы и все, как один, завыли на поднимающуюся над горизонтом луну.

– Проголодались? – пробормотал Хойт, стуча зубами. – Тут вам нечем поживиться. Да, чего бы я только не отдал за постель и глоток хорошего чая. – Он сел, и отблески огня заплясали в его слипающихся глазах. Подбородок бессильно упал на грудь. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя таким одиноким. И никогда так не сомневался в правильности выбранного пути.

Хойт принял ее за Морриган – прекрасную, с огненно-рыжими волосами. Прямые, словно струи дождя, пряди спускались до плеч. На ней была черная одежда странного покроя, причем довольно нескромная – обнаженные руки и холмики грудей в вырезе корсажа. На шее – кулон с пентаграммой и лунным камнем в центре пятиугольника.

– Не поможет. – В торопливой речи незнакомки слышался чужеземный акцент. Опустившись на колени рядом с Хойтом, она прижала ладонь к его лбу; прикосновение было прохладным и успокаивающим, словно весенний дождь. От нее пахло лесом, землей и тайной.

На мгновение его охватило желание прижаться к ее груди и заснуть, погрузившись в сладостный аромат ее тела.

– У тебя жар. Ну-ка, посмотрим, что у нас тут есть и что мы можем сделать.

Фигура девушки на секунду стала размытой, затем снова обрела четкость. У нее были зеленые глаза богини, а прикосновение – теплое, человеческое.

– Кто ты? Почему ты вошла в круг?

– Цветы бузины, тысячелистник. Красного перца нет? Ладно, обойдемся.

Хойт смотрел, как волшебное видение хлопочет, словно обычная женщина: зачерпывает воду из колодца, ставит на огонь.

– Волки, – пробормотала она и поежилась, невольно выдавая свой страх. – Иногда мне снятся черные волки или вороны. Иногда женщина. Она хуже всех. Но ты мне приснился впервые. – Девушка умолкла и долго смотрела на него темно-зелеными загадочными глазами. – Хотя твое лицо мне кажется знакомым.

– Это ты мне снишься.

Усмехнувшись, девушка бросила травы в кипящую воду.

– Как скажешь. Тогда я помогу тебе пережить твой сон.

Она провела рукой над чашей.

Дар щедрый дочери Гекаты[4 - Геката – в греческой мифологии богиня мрака, ночных видений и чародейства.] —
Живая вода, трав ароматы —
Остуди его жар, верни покой,
Наполни этот напиток простой
Исцеляющей силой своей.
Вними же воле моей!

– Милосердные боги. – Он с трудом приподнялся на локте. – Ты ведь ведьма.

Улыбнувшись, девушка приблизилась к нему с чашей в руке. Опустилась рядом и приподняла его голову, обняв рукой за шею.

– Конечно. А разве ты не из того же теста?

– Нет. – Сил его хватило только на обиду. – Я маг, черт возьми. Убери этот яд. Меня мутит от одного запаха.

– Возможно, но напиток исцелит тебя. – Она без церемоний положила его голову к себе на плечо. Хойт сопротивлялся, но девушка зажала ему нос пальцами и влила в горло горячую жидкость. – Мужчины становятся совсем как дети, когда болеют. Ты только посмотри на свою руку! Вся в крови, грязная. Ладно, и этому горю мы поможем.

– Оставь меня, – слабым голосом запротестовал Хойт, хотя ее запах и ее прикосновения были одновременно манящими и успокаивающими. – Дай умереть спокойно.

– Ты не умрешь. – Она с опаской взглянула на волков. – Твой круг надежен?

– Да.

– Надеюсь, ты не ошибаешься.

Усталость – а еще добавленная в чай валериана – помогла Хойту задремать. Девушка подвинулась и положила его голову себе на колени. Она гладила его волосы, не отрывая взгляда от огня.

– Теперь ты не один. – Ее голос был еле слышен. – И я, кажется, тоже.

– Солнце… Далеко еще до рассвета?

– Если бы я знала. Тебе нужно поспать.

– Кто ты?

Ответа он не услышал.

Когда Хойт проснулся, девушки уже не было – и лихорадки тоже. Туманное мерцание рассвета тонкими лучами пробивалось сквозь густую летнюю листву.

Из волков остался только один – его окровавленная туша лежала у самого круга, снаружи. Хойт увидел, что у волка вспороты горло и брюхо. Поднявшись, он хотел было подойти поближе, но в это мгновение яркий луч солнца, прорвавшийся сквозь листву, полоснул по туше зверя.

Вспыхнуло пламя, и от волка на почерневшей земле осталась лишь горстка пепла.

– Будь ты проклят – ты и тебе подобные.

Отвернувшись, Хойт занялся делом: накормил лошадь, заварил чай. И только закончив утренние хлопоты, он обратил внимание, что рука его зажила. Остался лишь тонкий шрам. Он несколько раз сжал и разжал пальцы, повернул ладонь к свету.

Страница 10

ойт поднял рубашку. Синяки и кровоподтеки на боку не исчезли, но стали намного бледнее. Попробовав сделать несколько движений, он понял, что его ребра больше не болят.

Если ночная гостья была пророческим видением, а не порождением его лихорадки, то, наверное, следует поблагодарить ее.

Его никогда еще не посещали такие яркие образы. И не оставляли за собой такой ощутимый след. Он мог поклясться, что до сих пор чувствует запах незнакомки, а в его ушах все еще звучат интонации и переливы ее голоса.

Если верить словам девушки, ей знакомо его лицо. Как это ни странно, у него тоже сложилось впечатление, что он ее знает.

Хойт умылся и почувствовал, что голоден. Пришлось съесть оставшуюся горбушку черного хлеба и лесные ягоды.

Он закрыл магический круг, посолил почерневшую землю за его границей. Затем вскочил в седло и пустил лошадь галопом.

Если повезет, к полудню он будет дома.

Остаток пути ему не попадались ни вещие знаки, ни посланники зла, ни красивые ведьмы. Только зеленые поля, тянущиеся до самых гор, контуры которых проступали вдали, да тайные закоулки леса. Теперь дорога была знакомой – он узнал бы ее и через сто лет. Заставив лошадь перепрыгнуть через низкую каменную стену, огораживающую последнее поле, Хойт помчался к дому.

Он представил себе мать, сидящую в зале у очага. Наверное, плетет кружево или ткет один из своих гобеленов. И ждет вестей о сыновьях. Жаль, но он не сможет обрадовать ее.

Отец, скорее всего, беседует с кем-то из торговцев или объезжает поля, замужние сестры хлопочут в своих домиках, а малышка Нола (это уж точно!) играет в конюшне с щенками.

Дом построили прямо в лесу, потому что так захотела бабушка – именно от нее они с Кианом унаследовали магическую силу, хотя брат был наделен ею меньше, чем Хойт. Каменное здание с окнами из настоящего стекла стояло на берегу ручья. А сад, наполненный буйным цветением роз, был гордостью матери.

Выскочивший из дома слуга взял лошадь под уздцы. В ответ на молчаливый вопрос в его глазах Хойт покачал головой. Потом подошел к двери, на которой все еще висело черное полотнище, знак траура.

Внутри еще один слуга помог ему снять плащ. На стенах зала висели гобелены, вытканные его матерью и бабушкой. Один из волкодавов отца с радостью бросился к нему.

Хойт вдохнул запах пчелиного воска и недавно срезанных роз из сада. В очаге горел слабый огонь. Пройдя через зал, Хойт направился в гостиную матери.

Как он и предполагал, мать уже ждала его. Она сидела на стуле, сложив руки на коленях и стиснув их так крепко, что побелели костяшки пальцев. Ее скорбное лицо еще больше помрачнело, когда она увидела глаза Хойта.

– Мама…

– Ты жив. И невредим. – Она встала и протянула к нему руки. – Я потеряла младшего сына, но мой первенец вернулся. Наверное, ты проголодался после долгой дороги.

– Мне нужно многое вам рассказать.

– Еще успеешь.

– Как скажете… Но я ненадолго. Мне очень жаль. – Он поцеловал мать в лоб. – Мне очень не хочется расставаться с вами.



За обильно накрытым столом собралась вся семья, не было только Киана. Но трапеза проходила в непривычной тишине: ни смеха, ни шумных споров. Рассказывая о том, что с ним приключилось, Хойт внимательно всматривался в родные лица, красивые, значительные и печальные.

– Если будет битва, я пойду с тобой. Буду сражаться рядом.

Хойт посмотрел на своего зятя Фергуса: широкие плечи, крепко сжатые кулаки.

– Ты не сможешь попасть туда, где должен быть я. Это не твоя битва. Вы с Ойном останетесь здесь и вместе с отцом будете защищать нашу семью, наши земли. Я не буду спокоен, не убедившись в том, что вы здесь не замените меня. Вы должны носить амулеты.

Хойт достал кресты.

– Каждый из вас наденет их, даже дети, которым еще предстоит родиться. Носите их днем и ночью. Смотрите. – Он поднял один из крестов. – Это крест Морриган, отлитый в волшебном пламени богов. Того, кто носит его, вампир не сможет превратить в существо, подобное себе. Это знание должно передаваться следующим поколениям в сказках и песнях. Сейчас вы – каждый – поклянетесь, что будете носить крест до самой смерти.

Он встал и надел амулеты каждому члену семьи, выслушивая клятву.

Затем подошел к отцу и опустился перед ним на колени. Какие старые у него руки, вдруг заметил Хойт, и сердце его пронзила жалость. Руки землепашца, а не воина. Хойт знал, что отец умрет первым, еще до наступления Святок. И он больше никогда не посмотрит в глаза человеку, который дал ему жизнь.

Ему стало грустно.

– Я покидаю вас, отец. И прошу вашего благословения.

– Отомсти за брата и возвращайся.

– Обязательно. – Хойт встал. – А теперь мне нужно собраться.

Он пошел в свою комнату, которая находилась в самой высокой башне дома, и начал собирать травы и настойки, сам не зная, для чего они могут ему пригодиться.

– А где твой крест?

Оглянувшись, Хойт увидел стоявшую в дверях Нолу; водопад темных волос спускался до пояса девочки. Ей всего восемь, с нежностью подумал он.

– Богиня не сделала для ме

Страница 11

я креста, – кратко ответил Хойт. – У меня другая защита, и тебе не нужно волноваться. Я знаю, что делаю.

– Я не буду плакать, когда ты уйдешь.

– А почему ты должна плакать? Мне ведь и раньше приходилось уезжать, но я всегда возвращался, правда?

– Ты вернешься. В башню. Вместе с ней.

Хойт, аккуратно расставлявший склянки в сумке, замер и внимательно посмотрел на сестру.

– С кем?

– С женщиной – рыжеволосой. Не богиней, а смертной. У нее будет знак ведьмы. Я не могу видеть Киана и не знаю, победишь ли ты. Но вижу тут тебя с ведьмой. И еще вижу, что ты боишься.

– Мужчина не должен вступать в бой, не испытывая страха. Именно страх помогает ему остаться в живых.

– Я в этом не разбираюсь. Но мне так хочется быть мужчиной и воином. – Ее нежные губы тронула улыбка. – Ты не запретишь мне пойти за тобой, как запретил Фергусу.

– Разве я посмею? – Он закрыл сумку и шагнул к сестре. – Мне страшно. Только не говори остальным.

– Не скажу.

Она умеет растопить его сердце, подумал Хойт, взял крест сестры и произнес заклинание, так что на обратной стороне амулета проступили древние ирландские знаки – имя Нолы.

– Теперь крест только твой.

– Мой и тех, кто будет носить мое имя после меня. – Глаза девочки заблестели, но она сдержала слезы. – Еще увидимся.

– Обязательно.

– К тому времени круг уже сложится. Правда, не знаю, как это случится и почему.

– Что ты еще видишь, Нола?

Она лишь покачала головой.

– Темно. Ничего не могу разглядеть. Я буду зажигать для тебя свечу каждую ночь, пока ты не вернешься.

– Ее свет приведет меня к дому. – Хойт наклонился и обнял девочку. – Больше всего я буду скучать по тебе. – Он нежно поцеловал ее и отстранился. – Береги себя.

– У меня будут дочери! – крикнула она ему вслед.

Он с улыбкой обернулся. Малышка смотрела на него – хрупкая и сильная.

– Неужели?

– Я так решила. – В словах сестры звучала такая убежденность, что губы Хойта дрогнули. – И они не будут слабыми. Не будут целыми днями ткать, вязать и готовить.

Теперь он уже не прятал улыбки, понимая, какую радость доставят ему воспоминания об этом разговоре.

– Правда? И чем же они будут заниматься, позволь тебя спросить, юная мамаша?

– Мои дочери станут воинами. Та, которая называет себя королевой вампиров, задрожит от страха, увидев их.

Нола сложила ладони – точно так же, как мать, – но в ее жесте не было смирения.

– Да помогут тебе боги, брат.

– Счастливо оставаться, сестричка.

Они смотрели ему вслед – три сестры, их верные мужья и их дети. Родители, слуги и мальчишки, присматривавшие за конюшней. Хойт последний раз окинул взглядом дом и поместье, которые любил всем сердцем.

Потом махнул им на прощанье рукой и направился к Пляске Богов.

Это место находилось на склоне, заросшем жесткой травой с густой россыпью ярко-желтых лютиков. Небо начало затягиваться облаками, сквозь которые пробивались лишь редкие лучи солнца. Хойт поразился необыкновенной тишине и спокойствию, и на мгновение ему почудилось, что он едет мимо расписанного холста. Серое небо, зеленая трава, желтые цветы и кольцо древних камней, кружившихся в безмолвном танце с незапамятных времен.

Маг чувствовал силу этих камней, ощущал исходившую от них вибрацию, которая пронизывала воздух, щекотала кожу. Хойт обогнул кольцо и остановил лошадь, чтобы прочесть древние символы на главном камне.

– Миры ждут, – перевел он. – Время течет. Боги наблюдают.

Он собирался спешиться, когда заметил золотистое сияние. На краю поля стояла лань. Зеленые глаза животного сияли так же ярко, как и ошейник из драгоценных камней. Царственной походкой лань приблизилась к нему и приняла знакомый облик богини.

– Ты вовремя, Хойт.

– Тяжело расставаться с семьей. Лучше не тянуть.

Он соскользнул на землю и поклонился:

– Миледи.

– Дитя мое. Ты был болен.

– Обычная лихорадка – уже прошла. Это ты прислала ко мне ведьму?

– Зачем присылать того, кто придет сам? Ты снова встретишься с ней. И с другими.

– С братом.

– Его ты увидишь самым первым. Скоро стемнеет. Вот ключ к вратам. – Она раскрыла ладонь и протянула ему маленький хрустальный жезл. – Не расставайся с ним и будь осторожен: не разбей. – Хойт собрался снова сесть в седло, но богиня покачала головой и взяла поводья. – Нет, ты должен идти пешком. Лошадь вернется домой сама, целая и невредимая.

Подчиняясь воле богов, он вскинул суму на плечо. Потом укрепил на поясе меч и взял в руку жезл.

– Как я его найду?

– Через ворота в грядущий мир. Войди в Пляску Богов, подними ключ, произнеси слова. Твоя судьба там. Через ворота, – повторила она, – в грядущий мир. Войди в Пляску Богов, подними ключ, произнеси слова. Через ворота…

Хойт шел между гигантских камней, и в его ушах звучал голос богини. Маг сумел подавить страх. Если такова его судьба, ничего не поделаешь. Жизнь длинна – он это знал. Просто поделена на короткие отрезки.

Он поднял хрустальный жезл. Одинокий луч света пробился сквозь густые облака и ударил в его верхушку. Ру

Страница 12

у словно пронзило стрелой.

– Миры ждут. Время течет. Боги наблюдают.

– Еще раз, – подсказала Морриган и вместе с ним повторила эти слова, превращая их в заклинание.

– Миры ждут. Время течет. Боги наблюдают.

Воздух вокруг него вздрогнул, наполнился ветром, светом и звуком. Хрусталь в поднятой руке сиял, словно солнце, и пел сладкозвучной сиреной.

Хойт слышал гром собственного голоса – теперь заклинание звучало вызовом.

Он полетел. Сквозь свет, ветер и звук. Мимо звезд, лун и планет. Над водой, от которой к горлу подступала тошнота. Все быстрее и быстрее, пока свет не ослепил его, звуки не оглушили, а ветер не стал таким яростным, будто старался сорвать с него кожу.

Затем сияние потускнело, ветер стих, и мир погрузился в тишину.

Хойт оперся на посох, тяжело дыша и ожидая, пока глаза привыкнут к изменившемуся освещению. Он чувствовал какой-то запах – кажется, запах кожи и роз.

Комната, сообразил он, хотя ничего подобного ему еще не приходилось видеть. Диковинная мебель – низкие длинные стулья яркой расцветки – и ткань на полу. На одних стенах картины, вдоль других – книги. Десятки книг в кожаных переплетах.

Очарованный, он шагнул вперед, но почувствовал слева какое-то движение и замер.

Брат сидел за чем-то похожим на стол, на котором стояла лампа, заливавшая комнату необычным светом. Волосы у него были пострижены короче, чем прежде, и едва доходили до скул. В глазах застыло удивление.

В руке Киан держал металлический предмет – Хойт понял, что это оружие.

Направив предмет прямо в сердце Хойта, брат откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. Затем широко улыбнулся.

– Ну-с, посмотрим, что принесла кошка.

Хойт нахмурился и растерянно оглянулся, ища кошку.

– Ты меня узнаешь? – Хойт шагнул вперед, чтобы свет падал на него. – Я – Хойт. Твой брат. Я пришел…

– Убить меня? Слишком поздно. Я уже давно мертв. Стой на месте. Я прекрасно вижу в темноте. Ну и вид… забавно. Тем не менее я впечатлен. И долго ты овладевал искусством телепортации?

– Я… – Похоже, после прохождения через врата он стал туго соображать, подумал Хойт. Или во всем виновата встреча с мертвым братом, который выглядит как живой. – Киан…

– Я давно не пользуюсь старым именем. Теперь меня зовут Кейн. Разница всего в двух буквах. Сними плащ, Хойт, – посмотрим, что под ним.

– Ты вампир.

– Совершенно верно. Плащ, братец.

Хойт расстегнул застежку и сбросил плащ на пол.

– Меч и кинжал. Многовато оружия для мага.

– Будет битва.

– Думаешь? – Вновь удивление. Холодный взгляд. – Уверяю тебя, ты проиграешь. То, что я держу в руке, называется пистолетом. Отличная штука. Глазом моргнуть не успеешь, а из него уже вылетит пуля. Ты умрешь на месте, не успев вытащить меч.

– Я пришел сражаться не с тобой.

– Неужели? Во время нашей последней встречи… дай-ка вспомнить… Ах да, ты столкнул меня с утеса.

– Ты первым сбросил меня с той проклятой скалы, – с жаром возразил Хойт. – Сломал мне ребра. Милосердные боги, Киан, я думал, ты исчез навсегда.

– Нет, как видишь. Возвращайся туда, откуда пришел, Хойт. Мне потребовалось около тысячи лет, чтобы забыть о тебе.

– А для меня ты умер только неделю назад. – Он поднял рубашку. – Эти синяки – твоих рук дело.

Киан скользнул взглядом по ребрам брата, затем снова посмотрел ему в лицо.

– Довольно быстро зажили.

– Я пришел по поручению Морриган.

– Морриган, вот как? – Киан удивленно хохотнул. – Здесь нет богов. Нет Бога. Нет королевы эльфов. В этом времени нет места ни тебе, ни твоей магии.

– Но ты же здесь.

– Приспособление – залог выживания. В современном мире бог – деньги, а их союзник – власть. У меня есть и то, и другое. Я уже давно избавился от таких, как ты.

– Этому миру – и всем остальным – придет конец во время праздника Самайн, если ты не поможешь остановить ее.

– Кого остановить?

– Ту, что сделала тебя таким. Которая называет себя Лилит.




3


Лилит. Это имя вызвало у Киана воспоминания, от которых его отделяли сотни жизней. Он видел ее, ощущал ее запах, чувствовал пронизывающий до костей ужас, охвативший его в то мгновение, когда она отняла его жизнь.

Киан помнил вкус ее крови, а также то, что принесла эта кровь. Ужасный, мрачный дар.

Его мир изменился. И ему была дарована привилегия – или проклятие – наблюдать за тем, как на протяжении бесчисленных десятилетий меняются другие миры.

И ведь он чувствовал: что-то должно произойти. Иначе зачем ему сидеть в одиночестве посреди ночи и ждать?

Какой гнусный каприз судьбы отправил его брата – точнее, брата того человека, которым он некогда был, – через пласты времени и заставил произнести то самое имя?

– Вот теперь ты меня заинтриговал.

– Ты должен вернуться вместе со мной, приготовиться к битве.

– Вернуться? В XII век? – Киан усмехнулся и вновь откинулся на спинку стула. – Можешь не сомневаться, меня туда ничем не заманишь. Я привык к новой жизни, к современным удобствам. Вода здесь горячая, Хойт, и женщины тоже. Мне не интересны ни

Страница 13

вои интриги, ни войны, ни боги.

– Битва все равно состоится, с тобой или без тебя.

– «Без» звучит явно лучше.

– Ты никогда не уклонялся от драки, не прятался от врага.

– Думаю, термин «прятаться» не совсем верен, – беспечно парировал Киан. – Времена меняются. Можешь мне поверить.

– Если Лилит одолеет нас, ты лишишься всего, что тебе дорого в этом времени, – навечно. Человечество будет уничтожено.

Киан склонил голову набок.

– Я не человек.

– Таков твой ответ? – Хойт шагнул вперед. – Ты будешь сидеть и наблюдать за ее бесчинствами? Наблюдать, как она делает с другими то, что сделала с тобой? Убивает твою мать, твоих сестер? Превращает Нолу в вампира?

– Они мертвы. Давным-давно. Превратились в прах.

Разве он не видел их могил? Киан не мог совладать с собой и все время возвращался в прошлое, чтобы постоять перед надгробными камнями – их и тех, кто пришел вслед за ними.

– Ты забыл, чему нас учили? Говоришь, времена меняются. И не просто меняются. Мог ли я оказаться здесь, будь время непроницаемым? Судьба миров еще не определена, и твоя тоже. Мне пришлось оставить отца, зная, что он умирает. Живым я его больше не увижу.

Киан медленно встал.

– Ты и представить себе не можешь, кто она и на что способна. Лилит существовала уже не одну сотню лет, когда забрала меня. Думаешь, ее можно остановить мечом или молнией? Ты еще глупее, чем я думал.

– Я рассчитываю остановить ее вместе с тобой. Помоги мне. И если не ради человечества, то ради самого себя. Или ты встанешь на ее сторону? Если в тебе уже ничего не осталось от моего брата, покончим с этим прямо сейчас.

Хойт вытащил меч.

Киан некоторое время смотрел на клинок, взвешивая в ладони пистолет. Затем сунул оружие в карман.

– Убери меч. Господи, Хойт, ты не мог одолеть меня даже в те времена, когда я был еще жив.

Глаза Хойта вспыхнули.

– Но и тебе не повезло.

– Совершенно верно. Мне потребовалось несколько недель, чтобы прийти в себя. Днем я прятался в пещерах, голодал. Знаешь, я искал ее тогда. Ту, которая сделала меня таким, – Лилит. По ночам, когда мне удавалось добыть немного еды, чтобы не умереть с голоду. Она бросила меня. Так что у меня есть причина поквитаться с ней. Убери этот чертов меч!

Пока Хойт раздумывал, Киан прыгнул. В мгновение ока он пролетел над головой брата и приземлился на спину. Потом одним легким движением кисти он разоружил его.

Хойт медленно повернулся. Острие меча уперлось ему в горло.

– Ловко, – выдавил он.

– Мы быстрее и сильнее. И не испытываем укоров совести. Мы должны убивать, чтобы питаться. Чтобы выжить.

– Тогда почему я еще жив?

Киан пожал плечами.

– Будем считать, что причиной тому любопытство и в какой-то степени память о прошлом. – Он отбросил меч в угол комнаты. – Ладно, давай выпьем.

Киан подошел к шкафчику и открыл дверцу, краем глаза заметив, как меч перелетел через всю комнату и снова оказался в руке Хойта.

– Тоже неплохо, – невозмутимо отметил Киан и достал бутылку вина. – Стальным оружием меня не убьешь, но ты можешь – если повезет – отрубить от меня кусок, который я предпочел бы сохранить. Руки и ноги у нас заново не отрастают.

– Я уберу оружие, если ты последушь моему примеру.

– Справедливо, – Киан извлек из кармана пистолет и положил на стол. – Хотя у вампира оружие всегда с собой. – Во рту у него сверкнули клыки. – Тут уж ничего не поделаешь. – Пока Хойт освобождался от меча и кинжала, он налил два бокала. – А теперь присаживайся и расскажи мне, почему я должен участвовать в спасении мира. У меня дел по горло. Бизнес.

Хойт взял бокал, внимательно изучил его содержимое, понюхал.

– Что это?

– Превосходное красное вино. Итальянское. Мне незачем подсыпать тебе яд, – чтобы придать своим словам убедительности, он пригубил из своего бокала. – Я могу перекусить тебе шею, словно прутик. – Киан сел и вытянул ноги. Затем махнул рукой Хойту. – В современном мире нашу беседу назвали бы переговорами, и теперь ход за тобой. Итак… просвети меня.

– Сначала мы должны объединиться: ученый, ведьма, а также тот, кто способен менять облик, и воин. Воин – это, наверное, ты.

– Нет. Я не воин, а бизнесмен, – не меняя непринужденной позы, Киан лениво улыбнулся Хойту. – Значит, боги поручили тебе невыполнимую задачу, снабдив негодными средствами, – старая песня. И с этой жалкой горсткой смельчаков и теми глупцами, которые присоединятся к вам, ты рассчитываешь победить армию, которую возглавляет могущественный вампир. Армию, которая состоит из таких, как она, а также из других демонов – если Лилит снизойдет до них. В противном случае мир погибнет.

– Миры, – поправил Хойт. – Их много.

– Не стану спорить. Тут, по крайней мере, ты прав.

Киан отпил из бокала и задумался. В своем теперешнем обличье он уже многое преодолел. Но новость, о которой рассказал ему брат, показалась ему интересной.

– А что твои боги говорили о моей роли в этом деле?

– Ты должен пойти со мной, рассказать все, что знаешь о Лилит и подобных ей, научить, как одер

Страница 14

ать над ними победу. В чем их слабость? В чем сила? Какое оружие и какую магию можно применить против них? У нас есть время до праздника Самайн – нужно выяснить все о вампирах и создать первый круг.

– Так долго? – В его голосе сквозил сарказм. – А мне что за выгода? Я богатый человек, и у меня достаточно дел – здесь и сейчас.

– А она позволит тебе сохранить богатство и власть, если станет править миром?

Киан поджал губы.

– Интересный вопрос. Скорее всего, нет. Но, помогая тебе, я еще с большей вероятностью лишусь всего – и жизни в придачу. Мне бы твою молодость…

– Я старше.

– Если не считать последних девятисот лет. В любом случае молодые думают, что будут жить вечно, и глупо подвергают себя неоправданному риску. Но прожив так долго, как я, становишься осторожным. Понимаешь: жизнь превыше всего. Мною движет инстинкт самосохранения. В этом смысле у вампиров и людей много общего.

– Ты выживаешь, сидя в своем доме, в темноте и одиночестве?

– Это не дом, – рассеянно заметил Киан. – Это офис. Здесь занимаются делами. Кстати, у меня много домов. Тоже вопрос выживания. Приходится иметь дело с налогами, документами и тому подобным. Такие, как я, стараются долго не задерживаться в одном месте. Мы кочевники – по своей природе и по необходимости.

Он наклонился вперед, упираясь локтями в колени. Лишь с немногими он мог откровенно говорить о своей сущности. Это был его выбор, его жизнь.

– Я видел войны, Хойт, огромное количество. Таких ты даже представить себе не можешь. В них не бывает победителей. Ты умрешь, если решишься на этот шаг. Или станешь таким, как я. Лилит будет гордиться, что сумела превратить в вампира могущественного мага.

– Думаешь, у меня есть выбор?

– О да. – Киан снова выпрямился. – Выбор всегда есть. За множество своих жизней мне не раз приходилось его делать. – Он прикрыл глаза, лениво потягивая вино. – Что-то назревает. Я слышу глухой гул в том мире, который находится внизу, под нашим. В его темных уголках. Если ты прав, все гораздо серьезнее, чем я думал. Нужно быть начеку. Как правило, я не общаюсь с вампирами.

Хойт нахмурился, вспомнив, что Киан всегда был очень общительным.

– Почему?

– Потому что в большинстве своем они лжецы и убийцы и, кроме того, слишком много внимания уделяют собственной персоне. Люди, которые имеют с ними дело, – либо безумцы, либо обреченные. Я плачу налоги, мои документы в полном порядке. Сижу тихо и не высовываюсь. Примерно раз в десять лет переезжаю и меняю имя, чтобы замести следы.

– Из твоих слов я и половины не понял.

– Как это ни парадоксально, – продолжил Киан, – эта битва только всем сделает хуже. Так всегда бывает с массовыми убийствами, и те демоны, которые собираются уничтожить мир, глупы и недальновидны. Мы должны научиться жить в этом мире. Так?

Киан умолк. Сосредоточившись, он мог бы услышать каждый удар сердца брата, малейшее изменение в звуке включенного кондиционера, жужжание электрической лампочки на столе. Или, наоборот, отключиться и не слышать их, не обращать внимания на привычный шум.

Он научился управлять собой – времени для этого у него было достаточно.

Выбор. А почему бы и нет?

– Все сводится к крови, – сказал Киан, не открывая глаз. – В конечном итоге все сводится к крови. Без нее мы не выживем – ни вы, ни мы. Именно ее мы приносим в жертву – богам, которым вы поклоняетесь, государствам, женщинам. И проливаем по тем же причинам. Хотя таких, как я, причины не интересуют.

Теперь он открыл глаза, демонстрируя Хойту, что в них может гореть красный огонь.

– Мы просто насыщаемся этой кровью. Стремимся к ней, жаждем ее. Без нее мы прекратим существование. Мы созданы для того, чтобы охотиться, убивать, пить кровь. Одним из нас это нравится больше, другим – меньше. Как и людям. Некоторые получают удовольствие, причиняя боль, нагоняя страх, истязая и пытая добычу. Как и люди, мы все разные, Хойт.

– Ты убийца.

– А когда ты в лесу охотишься на оленя и отнимаешь у него жизнь, это ты не считаешь убийством? Для нас вы точно такая же дичь, не больше и не меньше.

– Я видел твою смерть.

– Падение со скалы еще не значит…

– Нет, я видел, как она тебя убила. Сначала мне показалось, что это сон. Ты выходишь из таверны и садишься в ее карету. Вы бросаетесь в объятия друг друга, и карета уезжает из деревни. А потом ее глаза меняются, в темноте сверкают клыки, и она впивается в твое горло. Я вижу твое лицо. Боль, потрясение и…

– Похоть, – закончил за него Киан. – Экстаз. Довольно сильное ощущение.

– Ты пытался бороться, но она набросилась на тебя, словно дикий зверь. Мне показалось, ты мертв, но это было не так. Вернее, не совсем так.

– Нет. Для того чтобы насытиться, вампир просто пьет кровь своей жертвы. Но чтобы изменилась сущность человека, этот самый человек должен вкусить крови своего убийцы.

– Она вспорола себе грудь и прижала твой рот к ране. Ты пытался сопротивляться, но затем начал сосать, словно младенец.

– Соблазн очень силен, и, кроме того, это вопрос выживани

Страница 15

. Либо пить кровь, либо умереть.

– Сделав свое дело, она швырнула тебя на дорогу и уехала. Там я тебя и нашел. – Хойт сделал большой глоток, чтобы унять подступившую к горлу тошноту. – Перепачканного кровью и грязью. Так ты надеялся выжить? К подстреленной на охоте дичи и то проявляют больше уважения.

– Будешь меня поучать? – Киан встал и снова потянулся за бутылкой. – Или ты пришел за знаниями?

– За знаниями.

– Так вот. Одни вампиры охотятся группами, другие – поодиночке. Мы наиболее уязвимы в момент пробуждения – когда впервые восстаем из могилы, или вечером, если весь день спали. Мы ночные существа. Солнце для нас – смерть.

– Вы сгораете в его лучах.

– Ага, кое-что тебе уже известно.

– Видел. Они охотились на меня, когда я возвращался домой. В облике волков.

– Менять облик могут только вампиры, достигшие определенного возраста и силы, находящиеся под покровительством другого могущественного демона. Большинство же вынуждено мириться с тем обликом, в котором они умерли. Физически мы не стареем. Еще одно приятное дополнение.

– Да, ты, пожалуй, не изменился, – отметил Хойт. – Хотя есть немного. И дело не только в одежде или прическе. Ты двигаешься иначе.

– Я не тот, что прежде, и ты должен это запомнить. Наши чувства обостряются, и чем дольше мы живем, тем эти чувства сильнее. Огонь, как и солнце, для нас смертелен. Святая вода, если она освящена должным образом, обжигает нас, а крест, который носят с верой в душе, нас отгоняет.

Кресты, подумал Хойт. Морриган дала ему кресты. Он почувствовал некоторое облегчение.

– А вот мечи, кинжалы – любое металлическое оружие – абсолютно бесполезны, – продолжал Киан. – Разве что ты ухитришься отрубить голову. Тут уж ничего не поделаешь. Но в целом…

Он снова встал, взял кинжал Хойта, подбросил его в воздух, ловко поймал и вонзил клинок себе в грудь.

При виде крови, обагрившей рубашку брата, Хойт вскочил.

– Забыл, как это больно. – Поморщившись, Киан выдернул кинжал из раны. – Наказание за хвастовство. Но если проделать то же самое деревянным предметом, мы мертвы. Но пронзить нужно именно сердце. Мы умираем в муках – так мне говорили.

Он достал носовой платок и вытер лезвие. Затем снял рубашку. Рана уже начала затягиваться.

– Один раз мы уже умерли, и теперь уничтожить нас не так просто. Мы яростно сражаемся с тем, кто пытается нас убить. Лилит – самый старый вампир из тех, кого я знаю. И самый жестокий.

Киан умолк, задумчиво разглядывая вино.

– Как наша мать?

– Она в отчаянии. Ты был ее любимцем. – Встретив взгляд Киана, Хойт передернул плечами. – Мы оба это знали. Просила меня попытаться поискать способ вернуть тебя. Горе ее так велико, что ни о чем другом она думать не могла.

– Думаю, даже твоя магия не способна оживить мертвых. Или вампиров.

– Той ночью я пошел к твоей могиле – молить богов, чтобы они успокоили сердце матери. И нашел тебя, с головы до ног покрытого грязью.

– Выкарабкиваться из могилы – работа не из чистых.

– Ты пожирал кролика.

– Вероятно, ничего другого не мог найти. Не помню. Первые несколько часов после пробуждения ничего не понимаешь и не чувствуешь. Только голод.

– Ты убежал от меня. Я увидел, в кого ты превратился – слухи о подобных существах ходили и раньше, – и ты убежал. В ту ночь я пошел на утес по просьбе матери. Она умоляла меня найти способ разрушить чары.

– Это не чары.

– Мне казалось… я надеялся, что если уничтожу того, кто превратил тебя в вампира… А если не получится, то убью того, кем ты стал.

– И ничего у тебя не вышло, – напомнил Киан. – Что доказывает силу противника. Тогда я только пробудился и почти не знал, кто я и на что способен. Можешь мне поверить, у Лилит гораздо более опытные союзники.

– Но ты со мной?

– У тебя нет заклинания, способного заставить меня.

– Ты меня недооцениваешь. У меня есть нечто большее, чем заклинание. Неважно, прошел ли год или тысяча лет, ты был и остаешься моим братом. Мы близнецы. У нас одна кровь. Моя кровь. Сам говорил – в конечном итоге все сводится к крови.

Киан провел пальцем по бокалу с вином.

– Я с тобой. – Прежде чем Хойт успел отреагировать, палец предостерегающе поднялся. – Потому что любопытен и потому что мне стало скучно. Я здесь уже больше десяти лет, и в любом случае мне пора переезжать. Но ничего обещать не могу. Не стоит рассчитывать на меня, Хойт. В первую очередь я буду развлекаться.

– Ты не можешь охотиться на людей.

– Уже командуешь? – губы Киана слегка скривились. – Нисколько не изменился. Повторяю: на первом месте для меня – собственное удовольствие. Кстати, я уже восемьсот лет не пробовал человеческой крови. А если точнее, то семьсот пятьдесят… хотя пару раз нарушал свой принцип.

– Почему?

– Чтобы доказать, что я способен противиться искушению. Кроме того, это еще один способ выжить – и неплохо себя чувствовать – в мире людей. Если за ними охотишься, просто невозможно воспринимать их иначе как еду. Тогда трудно вести дела. И еще убийство оставляет след… Кстати, ско

Страница 16

о рассветет.

Отвлекшись, Хойт окинул взглядом комнату без окон.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. Я устал от вопросов. Пока тебе нужно оставаться со мной. Нельзя допустить, чтобы ты разгуливал по городу. Мы, конечно, не точная копия друг друга, но очень похожи. И костюм нужно сменить.

– Хочешь, чтобы я надел… как это называется?

– Брюки, – сухо ответил Киан и пошел через всю комнату к личному лифту. – У меня квартира прямо в этом доме. Так проще.

– Ты соберешь вещи, и мы пойдем.

– Я не путешествую днем и не подчиняюсь приказам. Я привык приказывать сам – и уже довольно давно. До отъезда мне нужно кое-что уладить. Входи сюда.

– Что это? – Хойт ткнул посохом в стену лифта.

– Средство передвижения. Доставит нас ко мне домой.

– Как?

Киан провел рукой по волосам.

– Послушай, у меня дома есть книги и еще много чего интересного. Следующие несколько часов можешь потратить на то, чтобы познакомиться с культурой, модой и технологиями XXI века.

– Что такое технология?

Киан втолкнул брата в кабину лифта и нажал кнопку следующего этажа.

– Еще один бог.



Этот мир и эта эпоха были наполнены чудесами. Хойт жалел, что у него нет времени узнать обо всем, понять, как все устроено. Комнату освещали не факелы, а нечто другое, что давало свет, и Киан называл это электричеством. Еду хранили в ящике высотой с человека, где она оставалась холодной и свежей, а еще один ящик использовался для подогрева и приготовления пищи. Вода лилась из трубки, попадала в чашу и куда-то уходила.

Высокий дом, в котором жил Киан, стоял посреди города – и какого города! То, что показала ему Морриган, не шло ни в какое сравнение с картиной, открывавшейся за стеклянной стеной квартиры Киана.

Хойт подумал, что даже богов поразили бы размеры и величие этого Нью-Йорка. Ему хотелось еще раз взглянуть на город, но брат взял с него клятву, что он будет держать стеклянные стены закрытыми и не выйдет из дома.

Квартиры, поправил себя Хойт. Киан называл свое жилище квартирой.

У него были книги, огромное количество книг, а также волшебный ящик под названием телевизор. Внутри этого ящика помещалось множество живых картин: люди, дома, вещи, животные. Проведя перед ним всего час, Хойт устал от его непрерывной болтовни.

Поэтому он обложился книгами и читал, читал, пока глаза не стали слезиться, а голова не переполнилась словами и образами.

Хойт так и заснул, окруженный книгами, на ложе, которое Киан называл диваном.

Ему снилась ведьма, и он видел ее в круге света. На девушке не было ничего, кроме кулона, и ее молочно-белая кожа светилась в полумраке.

Ее красота полыхала, словно пламя.

В высоко поднятых руках девушка держала хрустальный шар. Хойт слышал ее шепот, но слов различить не мог. Он понимал, что это заклинание, и даже во сне чувствовал его магическую силу. И точно знал, что ведьма ищет его.

Даже во сне девушка притягивала его, и он ощущал странное беспокойство – такое же, как в своем времени, когда она находилась внутри очерченного им круга.

Ему показалось, что их взгляды на мгновение встретились, преодолев завесу сна. Желание пронзило его, и он словно наполнился безграничной силой. Губы ведьмы слегка приоткрылись, будто она собиралась заговорить с ним.

– Ничего себе, прикид!

Хойт проснулся и обнаружил прямо перед собой лицо гиганта. Высокого, как дерево, и такого же могучего. Такого лица испугалась бы даже его собственная мать – черное, словно у мавра, со шрамом на щеке, окруженное многочисленными косичками.

– Ты не Киан.

Не успел Хойт ответить, как его приподняли, ухватив за воротник, и слегка встряхнули. Он почувствовал себя мышью в лапах огромного, рассерженного кота.

– Отпусти его, Кинг, пока он не превратил тебя в маленького белого человека.

Киан вышел из спальни и неторопливо прошествовал на кухню.

– Почему у него твое лицо?

– Лицо у него свое, – возразил Киан. – Присмотрись внимательно – не так уж мы и похожи. А вообще-то он мой брат.

– Правда? Вот сукин сын! – Кинг бесцеремонно бросил Хойта на диван. – Как, черт возьми, он сюда попал?

– Колдовство. – Киан достал прозрачный пакет с кровью из холодного ящика. – Боги, битвы, конец света и прочая ерунда.

Кинг с ухмылкой посмотрел на Хойта.

– Провалиться мне на этом месте. Я всегда думал, что вся та хрень, что ты мне рассказывал, это просто… хрень. Он не особо разговорчив, пока не поужинает, – теперь великан обращался к Хойту. – А имя у тебя есть, братец?

– Я Хойт Маккена. Только посмей еще раз поднять на меня руку!

– Испугал.

– Он такой же, как ты? – одновременно спросили Хойт и Кинг.

Киан медленно налил кровь в высокий стакан из толстого стекла и поставил в микроволновую печь.

– Нет. Кинг управляет моим клубом, тем, что внизу. Он мой друг.

– Человек-слуга. – Хойт презрительно скривил губы.

– Я никому не слуга.

– Разве я тебе еще не объяснил? – Киан вытащил стакан и медленно выпил кровь. – Некоторые вампиры высокого ранга имеют слуг из числа людей. Но я предпочитаю

Страница 17

аемных работников. Хойт явился для того, чтобы записать меня в армию, которую он надеется собрать для борьбы с большим злом.

– С налоговой службой?

Киан ухмыльнулся; настроение у него улучшилось. Хойт заметил, что между ними проскочила какая-то искра – нечто подобное раньше связывало их с братом.

– Если бы. Но увы. Нет. Я же говорил тебе: что-то должно произойти. Среди богов ходят слухи, что повелительница вампиров Лилит собирает армию, намереваясь уничтожить человечество и захватить все миры. Война, мор, стихийные бедствия.

– Как ты можешь шутить! – Хойт с трудом подавил гнев.

– Господи, Хойт, мы говорим об армиях вампиров и путешествии во времени. И у меня есть все основания для шуток. Если я пойду с тобой, то, скорее всего, погибну.

– Куда это ты собрался?

Киан оглянулся на Кинга и пожал плечами.

– Наверное, назад, в свое прошлое, чтобы выступать там в роли советника – голоса разума, если можно так выразиться.

– Я не знаю, куда мы отправимся: вперед, назад или куда-то в сторону. – Хойт бросил книги на стол. – Нам нужно вернуться в Ирландию. А там скажут, куда двигаться дальше.

– Пиво есть? – спросил Кинг.

Киан открыл холодильник, вытащил бутылку «Харпа» и протянул великану.

– Когда отбываем? – Кинг отвернул крышку и сделал большой глоток.

– Ты остаешься. Я уже говорил, что отдам тебе контрольный пакет акций клуба, когда придет время уехать. По всей видимости, этот момент наступил.

Кинг повернулся к Хойту:

– Ты собираешь армию, генерал?

– Меня зовут Хойт. Да, собираю.

– Тогда перед тобой первый доброволец.

– Постой. – Киан обогнул стойку, отделявшую комнату от кухни. – Там тебе не место. Ты ничего об этом не знаешь.

– Зато я знаю тебя, – возразил Кинг. – А еще я люблю хорошую драку и уже соскучился по ней. Вы тут толкуете о важной битве – добро против зла. Я хочу с самого начала участвовать в такой заварушке.

– Если он король – Кинг, – то почему слушается твоих приказаний? – спросил Хойт, и черный великан зашелся в приступе смеха, таком сильном и долгом, что ему пришлось сесть на диван.

– Ну, прикол!

– Неуместная преданность будет стоить тебе жизни.

– Это мне решать, братец. – Кинг ткнул бутылкой в сторону Киана. И снова во взгляде, которым они обменялись, промелькнуло что-то невысказанное, но очень сильное. – И не стоит считать мою верность неуместной.

– Выйди, Хойт. – Киан указал на спальню: – Туда. Мне нужно сказать пару слов этому идиоту.

Ему не все равно, подумал Хойт. Киан заботится о черном великане – вполне человеческая черта. В книгах, которые он прочел, говорилось, что вампиры не способны испытывать искренних чувств к людям.

Окинув взглядом спальню, Хойт нахмурился. А где гроб? В книгах написано, что днем вампиры спят в гробу, в земле из собственной могилы. Здесь же стояла широченная кровать, мягкая, словно облака, застеленная тонким покрывалом.

Из-за двери доносились возбужденные голоса, но Хойт продолжал изучать комнату брата. Одежды тут хватит на десятерых, подумал он, заглянув в шкаф. Хотя Киан всегда был щеголем.

Зеркала нет. Если верить книгам, у вампиров не бывает отражения.

На пороге ванной Хойт застыл, открыв рот. Просторная уборная, которую брат показал ему, прежде чем уйти спать, оказалась просто удивительной, но и она в подметки не годилась этой комнате. В огромной ванне могли поместиться шестеро, а рядом возвышалась кабина из светло-зеленого стекла.

Стены и пол были облицованы мрамором.

Восхищенный, он вошел в кабину и начал крутить серебристые рукоятки, выступающие из мрамора. И испуганно вскрикнул, когда из многочисленных трубочек его окатило холодной водой.

– Как правило, мы снимаем одежду, перед тем как лезть под душ. – Прибежавший на крик Киан быстрым движением руки перекрыл воду. Потом принюхался. – Хотя, если быть откровенным, тебе не мешало бы помыться. В одежде или без нее. Ты жутко воняешь. Вымойся, – приказал он, – и надень то, что я положил на кровать. Мне нужно работать.

Он вышел, оставив брата разбираться с душем самостоятельно.

Через какое-то время, уже успев основательно продрогнуть, Хойт обнаружил, что температуру воды можно регулировать. То обжигаясь, то замерзая, он в конце концов нашел золотую середину.

Похоже, брат говорил чистую правду, когда хвастался своим богатством – подобная роскошь просто поражает воображение! Запах мыла, правда, казался Хойту немного женским, но другого все равно не было.

Впервые стоя под струями душа XXI века, Хойт размышлял, сможет ли он воспроизвести это чудо при помощи магии, когда вернется домой.

Он не любил наряжаться, но его одежда промокла. Сначала он собрался достать из сумы запасную рубаху, но потом решил, что разумнее следовать советам Киана.

Одевался Хойт очень долго. Непонятные застежки приводили его в отчаяние. Как выяснилось, в туфли без шнурков достаточно просто сунуть ноги. Хотя, вынужденно признал он, обувь оказалась на редкость удобной.

Хоть бы какое зеркало, подумал Хойт. Потом шагнул за порог спальни и

Страница 18

остановился в нерешительности. Черный король по-прежнему сидел на диване и что-то пил из стеклянной бутылки.

– Уже лучше, – заметил Кинг. – Сойдет, если будешь держать рот на замке.

– Что тут такое застегивается?

– Это молния. Эту штуку нужно держать застегнутой. – Он поднялся. – Кейн спустился в клуб. Вышвырнул меня.

– Ты не ушибся? У меня есть целебная мазь.

– Нет. Черт! Ты не понял. Он меня уволил. Ничего, переживет. Куда он, туда и я. Но это не обязательно должно ему нравиться.

– Киан считает, что мы все умрем.

– Он прав – рано или поздно это обязательно случится. Ты когда-нибудь видел, что вампир может сделать с человеком?

– Я видел, что вампир сделал с моим братом.

Взгляд странных глаз Кинга стал мрачным.

– Да, да, правда. Так и есть. Но я не собираюсь сидеть и ждать, пока то же самое проделают со мной. Он прав: что-то готовится. Будет битва, и я не собираюсь оставаться в стороне.

Настоящий великан, подумал Хойт. С ужасным лицом, невероятно сильный.

– Ты воин.

– Можешь не сомневаться. Пусть вампир только попробует сунуться – ему несдобровать. Но не сегодня. Почему бы нам не спуститься и не взглянуть, как там дела. Он здорово разозлится.

– В… – Как же Киан называл его? – В клуб?

– В точку. Он назвал его «Вечность». Сдается мне, он кое-что в этом понимает.




4


Она его найдет. Если человек затаскивает ее в свои сны, заставляет совершать внетелесные путешествия, а мысли о нем не выходят из головы, необходимо выследить его и понять, в чем дело.

Уже несколько дней ее не покидало странное ощущение, словно она стоит на высокой скале, готовой в любую секунду обрушиться. По одну руку – что-то яркое и прекрасное, по другую – холодная и страшная пропасть. Сама скала пошатывалась, но казалась знакомой.

Она прекрасно понимала: что-то назревает, и этот человек имеет к предстоящим событиям прямое отношение. Но в другом времени и в другом месте. В Нью-Йорке XXI века парни обычно не ездят на лошадях и не носят плащи и рубахи, какие были в ходу в XII столетии.

Не видение, а реальность – человек из плоти и крови. Его кровь была на ее ладонях, ведь так? Она дала ему снадобье, потом наблюдала, как спадает жар. Его лицо казалось таким знакомым, словно она его уже встречала или видела во сне.

Красивый, даже несмотря на боль, искажающую правильные черты его лица, вспоминала она, делая набросок. Худощавое и продолговатое, аристократичное лицо. Длинный узкий нос, властный, рельефный рот. Сильные, скошенные скулы.

Образ оживал на бумаге под ее рукой – сначала контур длинными штрихами, затем мелкие детали. Глубоко посаженные глаза, ярко-синие и пронизывающие, а над ними почти трагический излом бровей. Контраст черных волос, черных бровей и синих глаз с белой кожей добавлял драматизма в этот облик.

Да, мелькнуло у нее в голове, она его хорошо помнит и даже может нарисовать, но только разыскав, узнает, что ей делать: прыгать со скалы или осторожно с нее спускаться.

Гленна Вард была из тех женщин, которые терпеть не могут неопределенности.

Итак, ей известны лицо, телосложение и даже голос. Вне всяких сомнений, он владеет магией. И еще Гленна не сомневалась, что он сможет ответить на мучившие ее вопросы.

Он как-то связан с назревающими событиями – чрезвычайно важными, как подсказывала ей интуиция. И Гленне отведена в них не последняя роль – она знала об этом с самого первого вздоха. И теперь, похоже, время пришло. А раненый красавчик, со всей его магией и ощущением беды, назначен на одну из главных ролей.

Он изъяснялся на гэльском языке[5 - Гэльский язык – язык шотландцев, населяющих северную (горную) часть Шотландии и Гебридские острова. Принадлежит наряду с ирландским и мэнкским к гойдельской ветви кельтских языков. Считается, что этот язык произошел от языка ирландцев, начавших переселяться в Шотландию с V в. н. э. Начал обособляться от ирландского языка только с XIII в.] – его ирландском варианте. Гленна немного знала этот диалект, иногда использовала его в заклинаниях и даже могла кое-что прочесть, правда, с трудом.

Странно. Она не только понимала, что говорил тот парень во сне – внетелесном опыте, видении или как это еще назвать, – но и сама разговаривала не хуже местного жителя.

Значит, она перенеслась в прошлое, очень далекое прошлое. И, скорее всего, куда-то в Ирландию.

Гленна смотрела в магический кристалл, шепча заклинания над окровавленной повязкой, которую принесла с собой из того странного и волнующего путешествия… в неизвестные время и место. Кровь этого человека и магический дар Гленны должны привести к нему.

Она ожидала, что поиски потребуют больших трудов и усилий. Кроме того, предстояло переместить себя – или хотя бы свое сознание – в то время и место, где находился он.

Нужно напрячь все силы, по крайней мере попытаться это сделать. Гленна сидела внутри магического круга – свечи зажжены, в чаше плавают травы. Еще раз попробовать найти его, сосредоточившись на портрете и держа в руке тряпицу, которую захватила с соб

Страница 19

й из сна.

Черты лица и кровь в руке
Найти его помогут мне —
Где, во сколько и когда
И не случилась ли беда.
Ищи и найди, и мне покажи,
По воле моей на него укажи!

Внутренним взором она увидела его: лоб нахмурен, вокруг разложены книги. Сосредоточившись, немного отодвинулась, чтобы рассмотреть окружающую обстановку. Квартира? Приглушенный свет, выхватывающий из темноты только лицо и руки.

– Где ты? – тихо спросила она. – Покажи?

И увидела дом, улицу.

Радость удачи смешалась с искренним изумлением.

Меньше всего она ожидала узнать, что он в Нью-Йорке – буквально в шести кварталах от нее.

Богини судьбы, подумала Гленна, изо всех сил торопятся заварить кашу. Кто она такая, чтобы задавать им вопросы?

Она закрыла магический круг, убрала инструменты и сунула рисунок в ящик письменного стола. Затем оделась, пытаясь справиться с растерянностью. Как должна выглядеть женщина, отправляясь на встречу с судьбой? Вызывающе, скромно, по-деловому? Или надеть что-нибудь экзотическое?

В конце концов Гленна остановилась на маленьком черном платье – ей показалось, что оно будет уместным в любой ситуации.

На окраину города она поехала на метро, чтобы успеть собраться с мыслями. Сердце громко стучало – сбывались предчувствия, усиливавшиеся последние несколько недель. Очередной шаг к неизбежному, подумала она.

И не важно, что это будет. Она обязана непредвзято встретить все, что предназначила ей судьба.

А потом принять решение.

Вагон был переполнен, и Гленна стояла, держась за верхний поручень и слегка покачиваясь на ходу. Ей нравился ритм большого города, его скорости, его эклектичная музыка. Все его грани и оттенки.

Она выросла в штате Нью-Йорк, но не в самом мегаполисе. Маленький городок в глубинке всегда казался ей слишком ограниченным, замкнутым. Ей всегда хотелось большего. Больше цвета, звука, больше людей. Последние четыре года из своих двадцати шести она провела в самом Нью-Йорке.

И всю жизнь пользовалась своим даром.

Теперь в душе звучала музыка, словно Гленна подсознательно понимала: вся ее жизнь была прелюдией к тому, что должно произойти в течение следующих часов.

На каждой станции входили и выходили люди. Не обращая внимания на шум, Гленна вызвала из памяти лицо человека, которого пыталась найти.

Нет, на мученика он не похож. Слишком большая сила таится в нем. И нетерпение. Любопытная смесь, призналась она себе.

Созданный им магический круг был очень силен – впрочем, как и твари, преследовавшие его. В ее снах они тоже присутствовали: черные волки, не животные и не люди, а какая-то жуткая помесь.

В задумчивости Гленна теребила кулон на шее. Силы ей тоже не занимать. Она сумеет себя защитить.

– Она будет пить твою кровь.

Свистящий шепот доносился откуда-то сзади, леденящим дыханием обжигая шею. Затем то, что произнесло эти слова, передвинулось, словно скользя по воздуху вокруг нее, и от него пахнуло холодом, от которого задрожали губы и застыл воздух.

Остальные пассажиры продолжали сидеть или стоять, читать, разговаривать, не обращая внимания на существо, змеей скользившее между их телами.

Красные глаза, длинные и острые клыки, с которых капала кровь, – жуткое зрелище. Сердце замерло в груди Гленны, словно стиснутое чьей-то рукой, а потом забилось в бешеном ритме.

Вампир принял облик человека и – что еще хуже – был одет в деловой костюм. Синий пиджак в тонкую полоску, автоматически отметила она, белая рубашка с крахмальным воротничком, узорчатый галстук.

– Вам никуда не деться от нас, – вампир провел окровавленной рукой по щеке женщины, читавшей книгу в мягкой обложке. Не замечая красной полосы на лице, женщина перевернула страницу и продолжила чтение.

– Мы будем пасти вас, словно скот, ездить на вас верхом, ловить, как крыс. Вы жалкие и слабые существа, и, покончив с вами, мы спляшем на ваших костях.

– Тогда почему вы боитесь?

Оскалив зубы, он прыгнул.

Гленна приглушенно вскрикнула и попятилась.

Поезд выскочил из туннеля, и существо исчезло.

– Осторожнее, дамочка. – Мужчина, на которого она налетела, раздраженно пихнул ее локтем в бок и вполголоса выругался.

– Извините. – Гленна вновь взялась за поручень вспотевшей ладонью.

Остаток пути ее преследовал запах крови.

Впервые в жизни она ощутила страх перед темнотой, улицами, прохожими. Поезд остановился, и ей пришлось взять себя в руки, чтобы не побежать. Не броситься, расталкивая людей, через всю платформу к лестнице, ведущей наверх.

Гленна шла быстро и даже сквозь городской шум слышала стук каблуков о тротуар и свое учащенное дыхание.

Ко входу в клуб под названием «Вечность» вилась длинная очередь. Люди стояли парами и поодиночке, плотно прижимаясь друг к другу и ожидая приглашения войти. Гленна не стала ждать – направилась прямо к швейцару, улыбнулась и скороговоркой пробормотала заклинание.

Он пропустил ее, даже не сверившись со списком и не попросив показать документ.

Войдя внутрь, Гленна окунулась в синий свет, музыку и возбужденную а

Страница 20

мосферу. На этот раз толпа и пульсирующий ритм оставили ее равнодушной.

Слишком много лиц, подумала она. Слишком много бьющихся сердец. Но ей нужно всего одно, и вероятность найти его в этой толпе вдруг показалась ничтожной. Пробираясь в этом скопище людей, она остро чувствовала каждый толчок, каждое прикосновение. И устыдилась своего страха.

Она не беззащитна; у нее достаточно силы. Тем не менее Гленна чувствовала себя уязвимой и слабой. То существо в поезде напоминало ночной кошмар. И этот кошмар – не случайность.

Его к ней подослали.

Чудовище знало о ее страхе, подумала Гленна. И воспользовалось им: изводило ее, пока у нее не стали подгибаться колени, а беззвучные крики острыми бритвами не вспороли мозг, лишив возможности думать.

Она была слишком ошеломлена и напугана, чтобы воспользоваться своим единственным оружием – магией.

Теперь страх начал уступать место злости.

Гленна повторяла себе, что она по природе своей исследователь – женщина, способная на риск и ищущая знаний. Женщина, способная себя защитить и обладающая даром, который другие даже не могут себе представить. Тем не менее при первых же признаках реальной опасности она начинает дрожать как осиновый лист. Гленна выпрямилась, сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и решительно зашагала по серебристому полу к огромному круглому бару.

На полпути она увидела его.

Сначала Гленна почувствовала облегчение, затем гордость от того, что так быстро справилась с первой частью задачи. Она с интересом разглядывала мужчину.

Парень выглядел просто отлично.

Его волосы были скорее небрежно уложены, чем растрепаны: черные и блестящие, они были короче, чем во время их первой встречи. Правда, тогда он был ранен, нервничал и срочно нуждался в лечении. Сегодня он одет во все черное, и это ему очень шло. Так же, как внимательный, слегка возбужденный взгляд блестящих глаз.

Вновь обретя уверенность в себе, она улыбнулась и преградила ему дорогу.

– Я тебя искала.

Киан остановился. Он привык к женскому вниманию. И даже получал от этого удовольствие, особенно если женщина была неординарной – как эта. В ее изумрудно-зеленых глазах мелькали искорки и угадывалось кокетливое удивление. Полные чувственные губы с красивым изгибом, низкий, чуть хрипловатый голос.

Отличная фигурка, втиснутая в маленькое черное платье, открывавшее взорам молочно-белую кожу и крепкие мускулы. Возможно, он поразвлекся бы с ней, но его остановил кулон на ее шее.

Ведьмы – не говоря уже о тех, кто балуется черной магией, – способны доставить массу неприятностей.

– Мне льстит, что меня ищут красивые женщины – когда я располагаю временем, чтобы быть найденным. – Он не собирался задерживаться, но женщина дотронулась до его руки.

Киан что-то почувствовал. Она, вероятно, тоже. Улыбка исчезла, глаза сузились.

– Ты – не он. Вы очень похожи, но только внешне. – Девушка крепче сжала его руку, и Киан почувствовал, как она призывает на помощь магию. – Хотя и не совсем так. Проклятье. – Она разжала пальцы, откинула волосы назад. – Мне следовало догадаться, что все слишком просто. Так не бывает.

– Давайте найдем для вас столик. – Теперь уже он взял ее под руку.

Посидим в темном, тихом уголке, подумал Киан. Пока не выяснится, кто она – или что.

– Мне нужна информация. Я кое-кого ищу.

– Вам нужно выпить, – любезно предложил Киан и быстро повел незнакомку сквозь толпу.

– Послушайте, я сама могу купить себе выпивку, если захочу. – Гленна подумала, не устроить ли скандал, но затем решила, что в этом случае ее просто выставят отсюда. Пользоваться своим даром тоже не стоило – если обращаться к магии по каждому пустяку, добра не жди.

Она огляделась, оценивая ситуацию. Клуб забит до отказа. Громкая музыка – сквозь тяжелое уханье басов пробивается голос певицы, чувственный и нежный.

Многолюдное и оживленное место, с изобилием хромированных деталей и ярким голубым светом. Что он может сделать с ней в такой обстановке?

– Я действительно ищу одного человека. – Это просто разговор, напомнила она себе. Общительность и доброжелательность. – Приняла вас за него. При таком освещении немудрено ошибиться, но вы похожи, как братья. Мне очень нужно его найти.

– Как его зовут? Возможно, я вам помогу.

– Я не знаю его имени. – Она почувствовала себя глупо. – Понимаю, это выглядит странно. Но мне сказали, что он здесь. Похоже, у него неприятности. Если вы… – Гленна попыталась высвободиться, но его рука была твердой, как камень.

Что он может сделать с ней в такой обстановке? Что угодно, черт бы его побрал. Волна паники подкатила к горлу, и Гленна призвала на помощь магию.

Его рука дрогнула, но затем пальцы сжались еще сильнее.

– Значит, настоящая, – пробормотал он, и взгляд его глаз – стальных, как его хватка, – обратился на Гленну. – Думаю, нам нужно подняться наверх.

– Никуда я с вами не пойду. – Ее охватил страх, подобный тому, что она испытала в подземке. – Это еще цветочки. Можете мне поверить: не стоит испытывать мою силу

Страница 21

– И вы можете мне поверить. – Голос его звучал вкрадчиво. – Не стоит меня раздражать.

Он потянул ее за собой, за широкую винтовую лестницу. Гленна уперлась ногой в пол, приготовившись защищаться всеми доступными способами. Вонзив четырехдюймовый каблук в ногу красавчика, она заехала кулаком ему в челюсть и, не тратя времени на крик, стала произносить заклинание.

У нее перехватило дыхание, когда он одним движением, словно пушинку, взвалил ее на плечо. Единственным утешением было лишь то, что через тридцать секунд, когда она закончит заклинание, он без сил рухнет на пол.

Гленна сопротивлялась изо всех сил. Нанося удары ногами и локтями, она откинулась назад и набрала полную грудь воздуха, чтобы наконец закричать.

Внезапно двери частного лифта раздвинулись.

Перед ней стоял тот, кого она искала, – из плоти и крови. Он был удивительно похож на человека, который тащил ее, и Гленна вдруг подумала, что способна испытывать ненависть и к нему.

– Отпусти меня, сукин сын, или я превращу это заведение в лунный кратер!



Двери передвижной кабины открылись, и на Хойта обрушилась лавина звуков, запахов и света. Ошеломленно щурясь, он увидел брата – на плече Киан держал отчаянно брыкавшуюся женщину.

Его женщину, с изумлением понял Хойт. Ведьма из его сна была полуобнажена, а выражения, которые она позволяла себе, он не слышал даже в самом грязном трактире.

– Так ты благодаришь тех, кто тебе помог?

Она откинула волосы со лба и буквально пронзила его взглядом своих зеленых глаз. Затем смерила взглядом Кинга.

– Давайте, – подбодрила она. – Я разделаюсь со всеми троими.

Женщина мешком висела на плече Киана, и Хойт не представлял, как она собирается выполнить свою угрозу. Хотя ведьмы очень хитры.

– Значит, ты настоящая, – тихо произнес он. – Ты гналась за мной?

– Не льсти себе, козел.

Киан без видимых усилий перехватил ее поудобнее и повернулся к Хойту:

– Твоя?

– Не уверен.

– Вот и разбирайся с ней сам. – Киан поставил Гленну на пол и перехватил кулак, метивший ему в лицо. – Делай свое дело, – сказал он девушке. – Только тихо. А потом убирайся. И никакой магии. Это касается вас обоих. Пойдем, Кинг.

Он удалился. Улыбнувшись и пожав плечами, Кинг последовал за ним.

Гленна разгладила платье, откинула волосы назад.

– Что с тобой, черт возьми?

– Ребра еще болят немного, но в основном все зажило. Спасибо тебе за помощь.

Она пристально посмотрела на него, потом облегченно вздохнула.

– Так и должно быть. Давай присядем, и ты меня угостишь. Мне нужно выпить.

– Я… В этих штанах нет монет.

– Понятное дело. Сама куплю. – Она взяла Хойта под руку, словно боясь его снова потерять, и начала пробиваться сквозь толпу.

– Мой брат причинил тебе боль?

– Что?

Ему приходилось кричать. Как вообще можно разговаривать в таком шуме? Здесь слишком много народу. Может, праздник?

Некоторые женщины кружились в некоем подобии ритуального танца, и одежды на них было еще меньше, чем на ведьме. Другие сидели за серебристыми столами, смотрели на танец или разговаривали, пили из прозрачных кружек и чашек.

Музыка доносится сразу со всех сторон, заметил Хойт.

– Я спросил, не причинил ли тебе боль мой брат.

– Брат? Теперь все ясно. По большей части пострадала моя гордость.

Гленна повела его наверх, где шум был не таким ужасным. Прильнув к его руке, она посмотрела направо, налево, затем направилась к низкому сиденью у столика, на котором мерцала свеча. Вокруг стола сгрудились пять человек – казалось, все они говорят одновременно.

Девушка улыбнулась им, и Хойт почувствовал исходящую от нее силу.

– Привет. Вам ведь пора домой, правда?

Они встали, не прерывая разговора, и вышли из-за стола, оставив прозрачные сосуды для питья, некоторые из которых были почти полными.

– Жаль, что пришлось прервать их вечеринку, но у нас дело поважнее. Присядешь? – Девушка опустилась на сиденье, вытянув длинные голые ноги. – Боже, что за вечер сегодня. – Не отрывая взгляда от его лица, она взмахнула рукой, пальцами другой руки коснулась кулона. – Ты выглядишь лучше. Выздоровел?

– Почти. Откуда ты?

– Ну вот! С места в карьер! – Она посмотрела на официантку, которая подошла убрать столик. – Мне водку «Серый гусь»[6 - «Grey Goose» – изысканная водка класса ультра-премиум крепостью 40°, создана американским бизнесменом С. Франком в 1997 г.] с мартини. Две оливки. Мартини – сухой. – Повернулась к Хойту, вопросительно вскинула бровь и, не дождавшись ответа, показала официантке два пальца.

Убрав прядь волос за ухо, девушка наклонилась к нему. В ее ухе блестела серебряная сережка в виде колечек, соединенных кельтским узлом.

– Ты мне снился еще до той ночи. Кажется, пару раз, – начала она. – Я стараюсь внимательно относиться к своим снам, но мне никак не удавалось удержать тебя в памяти, если не считать последнего раза. Сначала мне приснилось, что ты кого-то оплакиваешь на кладбище. Мне было тебя очень жалко. Я запомнила это чувство. Странно, но теперь я лучше помню то

Страница 22

сон. В следующий раз ты мне привиделся на утесе, нависавшем над морем. С тобой была женщина – но не настоящая. Даже во сне мне стало страшно. Ты тоже боялся.

Она откинулась на спинку и пожала плечами.

– Да, теперь вспоминаю. Страх и еще гроза. А ты… боролся с ней. Я отдала тебе свою силу, пыталась помочь. Чувствовала, что она… не права. Ужасно не права. Вспышки молний, крики… – Девушка с нетерпением ждала, пока принесут напиток. – Я проснулась, но страх остался. Потом все исчезло.

Хойт молчал, и девушка вздохнула.

– Ладно, еще немного обо мне. Я использовала волшебное зеркало, магический кристалл, но толком не могла тебя разглядеть. Только во сне. А потом ты перенес меня в то место в лесу, внутрь магического круга. Или не ты, а кто-то другой. Зачем?

– Это не я.

– И не я. – Ногтями, такими же красными, как губы, она постучала по столу. – А имя у тебя есть?

– Хойт Маккена.

Улыбка преобразила ее лицо, и сердце у него замерло.

– Ты не из этих мест?

– Нет.

– Ирландия – я слышу. А во сне мы разговаривали на гэльском, который я не знаю – по-настоящему. Но мне кажется, что дело не только в месте, но и во времени, правда? Не бойся меня испугать. Сегодня я готова ко всему.

Его обуревали сомнения. Она появилась перед ним не случайно, и ей удалось войти в магический круг. Ничто грозящее ему бедой не могло преодолеть защитный барьер. Ему велели искать ведьму, но девушка совсем не соответствовала его ожиданиям.

С другой стороны, она лечила его и осталась рядом, когда волки пытались проникнуть в круг. А теперь пришла за ответами – и, возможно, с предложением помощи.

– Я прошел через Пляску Богов, переместившись во времени почти на тысячу лет.

– Ого, – присвистнула она. – Похоже, без удивления все-таки не обойтись. Многое, конечно, придется принять на веру, но с учетом того, что происходит, я готова к прыжку. – Она подняла стакан, поставленный на стол официанткой, и жадно глотнула. – Эта штука смягчит падение. Принесите счет, – попросила Гленна и достала из кошелька кредитную карту. – Что-то приближается, – произнесла она, когда они снова остались одни. – Нехорошее. Огромное, жирное зло.

– Ты не знаешь.

– Все я не могу видеть. Но чувствую и понимаю: мы оба как-то связаны с этим. Нельзя сказать, что я очень рада. – Она снова отпила из бокала. – Особенно после того, что видела в метро.

– Не понимаю.

– Нечто очень гадкое в дизайнерском костюме, – объяснила девушка. – Это существо сообщило, что она будет пить мою кровь. Она – это женщина на скале. Мне так кажется. Похоже, мне угрожает опасность, причем реальная. Мы имеем дело с вампирами?

– Что такое метро?

Гленна прижала ладони к глазам.

– Ладно, потом мы познакомимся с современной жизнью, общественным транспортом и все такое прочее, но теперь мне нужно понять, с чем я имею дело. И чего от меня ждут.

– Я не знаю твоего имени.

– Извини. Гленна. Гленна Вард. – Она протянула руку. Помедлив секунду, Хойт сжал ладонь девушки. – Рада познакомиться. Итак, что, черт возьми, происходит?

Хойт начал рассказывать, а она снова отхлебнула из бокала. Потом подняла руку и с усилием сглотнула.

– Прошу прощения. Значит, твой брат – тот парень, который меня тащил, – вампир?

– Он не охотится на людей.

– Ага. Замечательно. Очко в его пользу. Он умер девятьсот семьдесят с лишним лет назад, а ты явился сюда из того времени, чтобы найти его.

– Боги поручили мне собрать армию, чтобы встретить и разбить войско, которое снаряжает Лилит.

– О господи. Похоже, мне нужна вторая порция.

Хойт предложил ей свой бокал, но Гленна отмахнулась и позвала официантку.

– Пей. Тебе тоже не помешает.

Он пригубил из бокала, потом быстро заморгал.

– Что это за напиток?

– Водка с мартини. Тебе должна понравиться водка, – рассеянно ответила девушка. – Кажется, ее гонят из картофеля.

Гленна заказала еще порцию и какие-то закуски, чтобы не опьянеть. Немного успокоившись, она дослушала рассказ до конца, ни разу не прервав Хойта.

– Значит, я ведьма.

Дело не только в красоте, понял он. И не только в магии. Еще есть влечение и сила. Хойт вспомнил слова богини. Одних он найдет сам, а другие будут искать его.

Гленна искала.

– Придется поверить, что это ты. Вместе с моим братом мы найдем остальных и начнем.

– Что начнем? Заниматься военной подготовкой? По-твоему, я похожа на солдата?

– Нет, совсем не похожа.

Гленна подперла подбородок кулаком.

– Мне нравится быть ведьмой, и я уважаю свой дар. И точно знаю – он не случаен. Есть какая-то цель. Только я не ожидала, что именно такая. Но, похоже, ничего не поделаешь. – Она посмотрела Хойту в глаза. – Когда я впервые увидела тебя во сне, то сразу поняла, что это еще один шаг к цели. Мне страшно. Мне очень страшно.

– Я оставил семью, чтобы прийти сюда и исполнить свой долг. У них для защиты есть только серебряные кресты и обещание богини. Ты не знаешь, что такое страх.

– Ладно. – Гленна протянула руку и накрыла его ладонь своей, пытаясь успокоить. Хойт

Страница 23

понял, что сострадание у нее в крови. – Ладно, – повторила она. – Ты многим рискуешь. Но у меня тоже есть семья. Живут в глубинке. И я тоже должна быть уверена, что им ничего не грозит. Кроме того, мне нужно остаться в живых – иначе я не смогу исполнить свое предназначение, Лилит знает обо мне. Она послала то существо с намерением напугать меня. Похоже, она гораздо лучше подготовлена, чем мы.

– Значит, и мы будем готовиться. Я должен посмотреть, на что ты способна.

– Хочешь устроить мне испытание? Послушай, Хойт, пока твоя армия состоит всего из трех человек. Не стоит меня оскорблять.

– Четырех, если считать короля.

– Какого короля?

– Черного великана. И я не люблю иметь дело с ведьмами.

– Правда? – насмешливо протянула она, наклоняясь к нему. – Твоих собратьев сжигали точно так же, как и нас. Мы близкие родственники, Мерлин[7 - Мерлин – мудрец и волшебник кельтских мифов, наставник и помощник короля Артура и его отца Утера.]. И я нужна тебе.

– Не буду спорить. Но богиня не сказала, что мне это понравится. Я должен знать твои сильные и слабые стороны.

– Справедливо, – кивнула Гленна. – А я – твои. Мне уже известно, что ты не способен вылечить даже охромевшую лошадь.

– Неправда. – В его голосе послышалась обида. – Так получилось, что я был ранен и не мог…

– Залечить пару сломанных ребер и порез на собственной ладони. Похоже, когда – и если – мы соберем армию, уход за ранеными будет не по твоей части.

– Это я уступаю тебе, – огрызнулся Хойт. – Нам нужно собрать армию. Так мне предначертано судьбой.

– Будем надеяться, что мне судьбой предначертано целой и невредимой вернуться домой. – Гленна подписала чек и взяла сумочку.

– Куда ты собралась?

– Домой. У меня много дел.

– Нет. Теперь мы не должны расставаться. Она знает о тебе, Гленна Вард. Знает обо всех нас. Вместе безопаснее. Вместе мы сильнее.

– Возможно, но мне нужно кое-что взять из дома. И у меня много дел.

– Они ночные существа. Ты должна дождаться восхода солнца.

– Уже командуешь? – Гленна попыталась отшутиться, но образ существа, кружившего над ней в подземке, всплыл у нее перед глазами.

Теперь уже Хойт схватил ее за руку, удерживая на месте. Жар, пульсировавший между ладонями, свидетельствовал о бурных чувствах обоих.

– Для тебя это что, игра?

– Нет. Мне страшно. Несколько дней назад я просто жила. Делала, что хотела и что считала нужным. Теперь на меня охотятся, и я должна сражаться в какой-то апокалипсической битве. Мне нужно домой. Мне нужны мои вещи. Кроме того, мне нужно подумать.

– Страх делает тебя уязвимой и глупой. Ничего с твоими вещами не случится – завтра утром найдешь их на своих местах.

Разумеется, он прав. К тому же Гленна сомневалась, что у нее хватит наглости или смелости окунуться в ночь.

– А где я буду ждать рассвета?

– У брата наверху квартира.

– Ага, у твоего брата. Вампира. – Она откинулась на спинку сиденья. – Очень мило.

– Он не причинит тебе зла. Обещаю.

– Не обижайся, но я предпочла бы его обещание. А если попытается… – Девушка положила руку на стол и сосредоточила взгляд на развернутой вверх ладони. Над рукой затрепетал маленький огненный шарик. – Если книги и фильмы не врут, вампиры боятся огня. Пусть только попробует, и я сожгу его. И твоя армия недосчитается одного солдата.

Хойт накрыл ладонь Гленны своей, и огненный шарик превратился в ледяной.

– Не вздумай направлять свой дар против меня или угрожать моей семье.

– Ловко. – Она бросила лед в свой пустой бокал. – Давай сформулируем это так. У меня есть право защищаться от всякого, кто попытается причинить мне зло. Согласен?

– Согласен. Только это не Киан. – Хойт встал и протянул руку. – Даю тебе клятву, здесь и сейчас. Я буду защищать тебя – даже от него, если он захочет причинить тебе вред.

– Ну что ж. – Гленна приняла его руку и тоже встала. По тому, как расширились его зрачки, она все поняла. Магия, но не только. – Будем считать, это наш первый договор.

Они спустились вниз и уже повернули к лифту, когда путь им преградил Киан.

– Постой-ка. Куда ты ее ведешь?

– Никто меня не ведет, – возразила Гленна. – Я сама иду.

– Ей небезопасно выходить на улицу. По крайней мере, до рассвета. Лилит уже начала охоту.

– Оставь свою магию за дверью, – сказал Киан Гленне и повернулся к Хойту: – Ведьма может занять свободную комнату. А это значит, что тебе придется ночевать на диване – если только она не пустит тебя в свою постель.

– На диване, – сказала Гленна.

– Зачем ты ее оскорбляешь? – В голосе Хойта сквозили нотки гнева. – Ее прислали, и она подвергалась опасности, когда шла сюда.

– Мы с ней не знакомы, – ответил Киан. – И впредь прошу спрашивать моего разрешения, прежде чем приглашать кого-нибудь ко мне в дом. – Он набрал код на панели лифта. – Когда подниметесь, придется сидеть наверху. Я запру за вами лифт.

– А если пожар? – ехидно поинтересовалась Гленна, но Киан лишь слегка улыбнулся в ответ.

– Тогда рекомендую открыть окно и улететь.

Двери лифта

Страница 24

открылись, Гленна вошла в кабину и взяла Хойта под руку. Затем снова улыбнулась Киану.

– Не забывай, с кем имеешь дело. Именно так мы и поступим.

Створки лифта закрылись, и она усмехнулась.

– Что-то я не испытываю особой симпатии к твоему брату.

– В данный момент мне самому он не очень нравится.

– Ладно. Ты умеешь летать?

– Нет. – Хойт посмотрел на нее. – А ты?

– До сих пор не умела.




5


Ее разбудили голоса. Они были тихими, приглушенными, и в первое мгновение ей показалось, что это сон. Как ни ценила Гленна свой дар, но сном жертвовать не собиралась – особенно после мартини и необычных откровений.

Она нащупала подушку и накрыла ею голову.

Неприязнь к Киану немного ослабла после того, как вампир показал ей комнату для гостей. Роскошная кровать с красивыми мягкими простынями и достаточным количеством подушек вполне удовлетворила ее пристрастие к роскоши.

Просторная – что тоже приятно – комната была обставлена антикварной мебелью и декорирована в мягких зеленых тонах, вызывавших ассоциации с тенистым лесом. Ванная производила неотразимое впечатление. Огромная, ослепительно-белая ванна-джакузи располагалась в центре помещения, размерами превосходившего всю квартирку Гленны, а вдоль стен тянулась широкая столешница насыщенного темно-зеленого цвета. Особое восхищение вызвала широкая чаша умывальника из кованой меди.

Гленна едва не поддалась искушению понежиться в воде, побаловать себя солью для ванны и маслом для тела из какого-нибудь тяжелого хрустального сосуда, которые выстроились на полках в окружении глянцевых свечей. Но воспоминания о героинях триллеров, на которых нападали в ванне, заставили ее отказаться от этой мысли.

Одним словом, по сравнению с пристанищем вампира – язык не поворачивался назвать такую роскошь логовом – ее маленькая квартирка в Вест-Виллидж[8 - Вест-Виллидж (West Village, англ.) – один из районов Манхэттена, где еще можно найти дома XIX в. и усаженные деревьями кварталы.] выглядела просто убогой.

Восхищаясь вкусом Киана, Гленна тем не менее не забыла запереть дверь спальни оградительным заклинанием – в дополнение к замку.

Теперь она перевернулась на спину, откинула подушку и уперлась взглядом в потолок, освещенный неяркой лампой, которую оставила включенной. Гленна устроилась в гостевой спальне вампира, а колдуну из XII века пришлось довольствоваться диваном.

Магия сопровождала Гленну всю жизнь – ей были даны способности и знания, о существовании которых большинство людей даже не подозревали, полагая, что такое бывает лишь в сказках.

Ей все это нравилось. Но теперь она точно знала: ее жизнь уже никогда не будет прежней. Кроме того, эту жизнь можно и потерять.

Есть ли у нее выбор? Нельзя же ничего не делать – закрыть голову подушкой и прятаться остаток своих дней. Лилит знала о ней и уже отправила своего агента.

Если делать вид, что ничего не произошло, злобная тварь может найти ее где угодно и когда угодно. И тогда Гленна будет одна.

Будет ли она теперь бояться ночи? Все время оглядываться, когда выходит из дома после захода солнца? Или, спускаясь в метро, каждый раз подозревать, что вампир, которого может видеть только она, снова проник в подземку?

Нет, так жить невозможно. Единственный выход – реальный – заключается в том, чтобы не прятаться от проблемы и побороть страх. А для этого нужно объединить свою силу и свои возможности с силой и возможностями Хойта.

Понимая, что больше не заснет, Гленна посмотрела на часы и в притворном ужасе закатила глаза – такая рань! Потом передумала и выбралась из постели.



В гостиной Киан заканчивал ночь бокалом бренди и спором с братом.

Временами он возвращался к себе домой на рассвете, остро ощущая пустоту и одиночество. Днем он не спал с женщинами – даже при опущенных шторах. Киан считал секс – точно так же, как и магию – уязвимым местом. И не желал показывать свою слабость, пока не зашло солнце.

От рассвета до заката он редко общался с людьми. Эти часы казались ему долгими и бессмысленными. Но теперь, войдя в спальню и обнаружив там брата, Киан понял, что нескончаемое одиночество ему больше по душе, чем толпа или необходимость общения.

– По-твоему, ведьма должна оставаться здесь, пока ты не решишь, что делать дальше. А я тебе говорю: это невозможно.

– Но тогда она останется без защиты, – возразил Хойт.

– Меня как-то не волнует ее безопасность.

Хойт подумал, как сильно изменился брат, причем не в лучшую сторону – раньше он без колебаний бросился бы на защиту женщины или невинного человека.

– Теперь опасность грозит всем нам. Всему миру. У нас нет выбора – только держаться вместе.

– У меня выбор есть, и я не желаю делить свою квартиру с ведьмой. А если откровенно, то и с тобой тоже, – с усмешкой добавил Киан и взмахнул рукой. – Не хочу, чтобы днем тут кто-то находился.

– Но вчера я просидел у тебя весь день.

– Это был исключительный случай. – Киан встал. – И я уже жалею о нем. Ты слишком много требуешь от того, кому все безразлично.

– Я е

Страница 25

е не начинал требовать. Но твоя жизнь в опасности. Наравне с ее жизнью. И с моей.

– Еще в какой опасности, если только твоя рыжая попробует нарушить мой сон.

– Она не моя… – Хойт в отчаянии махнул рукой. – Я не позволю ей причинить тебе вред. Клянусь. В этом мире, в этом времени ты – мой единственный родной человек. В наших жилах течет одна кровь.

Лицо Киана окаменело.

– У меня нет семьи. И нет родственников. Чем скорее ты это поймешь, Хойт, – и смиришься, – тем лучше для тебя. Все, что я делаю, я делаю ради себя. Не для того, чтобы помочь тебе, а ради собственного удовольствия. Я пообещал сражаться на твоей стороне и сдержу слово. Но исключительно по своим соображениям.

– Каким соображениям? Назови же их наконец.

– Мне нравится этот мир. – Киан присел на ручку кресла, потягивая бренди. – Мне нравится, как я тут устроился, и я хочу сохранить все, чего добился, – на своих условиях, а не из милости Лилит. По-моему, это достаточно веская причина для участия в драке. Кроме того, за сотни лет существования случаются периоды скуки. Похоже, у меня теперь как раз такая полоса. Но всему есть границы. Присутствие твоей женщины у меня в доме в них не укладывается.

– Она не моя женщина.

Губы Киана растянулись в ленивой улыбке.

– Если она не будет твоей, то ты стал еще неповоротливее, чем раньше.

– Это не состязание, Киан, а битва не на жизнь, а на смерть.

– О смерти мне известно больше, чем ты можешь себе представить. А также о крови, боли и жестокости. Много веков я наблюдаю за человечеством, которое шаг за шагом приближается к самоуничтожению. Имей Лилит терпение, она просто подождала бы, пока люди уничтожат себя сами. Не отказывай себе в удовольствиях, братец, потому что жизнь длинна и порой очень даже скучна.

Он отсалютовал Хойту бокалом.

– Это еще одна причина для того, чтобы ввязаться в драку. Хоть какое-то развлечение.

– Тогда почему ты не присоединишься к Лилит? – возразил Хойт. – К той, которая сделала тебя таким?

– Она превратила меня в вампира. А сделал я себя сам. Почему я на твоей стороне? Тебе можно верить. Ты сдержишь слово – такова твоя натура. А она – нет. Это не в ее правилах.

– А как насчет твоего слова?

– Интересный вопрос.

– Мне тоже хотелось бы получить ответ. – Голос Гленны донесся от дверей. На девушке был черный шелковый халат, который она нашла в шкафу вместе с другими предметами женского туалета. – Вы тут можете пререкаться до скончания дней – знаю я мужчин, и особенно братьев. Но на кону стоит моя жизнь, и я хочу понять, на кого мне можно рассчитывать.

– Смотрю, ты чувствуешь себя как дома, – заметил Киан.

– Вернуть халат?

Склонив голову набок, она взялась за концы пояса. Киан ухмыльнулся. Хойт покраснел.

– Не надо вести себя так, – сказал Хойт. – Ты не оставишь нас одних…

– Это мне решать. Я хочу услышать ответ на свой вопрос. И еще хотелось бы знать: если твой брат проголодается, не будет ли он смотреть на меня как на закуску?

– Я не питаюсь людьми. И особенно ведьмами.

– И причиной тому глубокая любовь к человечеству.

– Хлопотно. Когда охотишься на людей, приходится убивать, чтобы замести следы. Можно сменить жертву, но риск разоблачения все равно остается. Кроме того, эти дурацкие слухи о вампирах…

Гленна задумалась.

– Логично. Ладно, по мне лучше практичная откровенность, чем ложь.

– Я же обещал, что он не причинит тебе вреда, – сказал Хойт.

– Хотелось бы услышать это от него. – Гленна вновь повернулась к Киану. – Если ты опасаешься, что я буду тебя преследовать, могу поклясться, что не стану этого делать. Только поверишь ли ты мне?

– Логично, – заметил Киан.

– Твой брат уже предупредил, что остановит меня, если я попытаюсь применить свои силы против тебя. Возможно, это будет труднее, чем он думает, но… С учетом ситуации, в которой мы все оказались, с моей стороны глупо пытаться убить тебя и злить его. Я напугана, но не глупа.

– И тут мне придется поверить тебе на слово.

Лениво теребя рукав халата, она кокетливо улыбнулась.

– Если бы я хотела тебя убить, то уже попробовала бы заклинание. Ты бы знал. Почувствовал. Мы обречены, если с самого начала не будем доверять друг другу.

– С этим не поспоришь.

– Мне нужно принять душ и позавтракать. Потом поеду домой.

– Она никуда не пойдет. – Хойт встал между ней и братом. Когда Гленна шагнула вперед, он просто поднял руку и усилием воли отбросил ведьму к двери в спальню.

– Всего на минуту, черт возьми.

– Помолчи. Никто из нас не покинет этого места в одиночку. Никто. Если нам суждено не расставаться, то будем вместе каждую минуту, начиная с этой. Жизнь каждого зависит от остальных, причем в большей степени, чем от него самого.

– Только попробуй еще раз применить против меня магию.

– Я сделаю то, что должен. Поймите меня. – Хойт перевел взгляд на Киана, затем снова посмотрел на Гленну. – Оба. Одевайся, – приказал он девушке. – Потом пойдем туда, куда тебе нужно. И поторопись.

Гленна вышла, захлопнув за собой дверь.

– 

Страница 26

а, ты умеешь обольщать дам, – хохотнул Киан. – Ладно, я пошел спать.

Хойт остался один. Стоя посреди гостиной, он размышлял, почему это боги решили, что он может спасти мир, имея двух таких союзников.



Гленна молчала, но всякий мужчина, у кого есть сестры, знает, что женщины часто используют молчание как оружие. Ее молчание было колючим, словно шипы. Водой из серебристой трубы на кухне Киана она наполнила что-то вроде графина.

Хотя женская мода за девятьсот лет сильно изменилась, Хойт не сомневался, что женская душа осталась прежней.

Для него это была тайна за семью печатями.

Девушка была в том же платье, что и вчера вечером, но предпочитала ходить босиком. Непонятно почему, но вид ее голых ступней вызывал у него желание.

Зачем она кокетничала с братом! – с внезапно нахлынувшим возмущением подумал Хойт. Теперь время для войны, а не для любовных игр! А если она намерена расхаживать тут с голыми руками и ногами, то…

Стоп. Сам тоже хорош. Разве пристало ему разглядывать ее ноги? Он должен думать о ней только как о своем товарище по оружию. И абсолютно неважно, что от ее улыбки в его сердце разгорается пожар.

И абсолютно неважно – не должно быть важно, – что при взгляде на эту девушку у него возникает желание дотронуться до нее.

Он погрузился в книги, отвечая молчанием на молчание и напоминая себе о правилах приличия.

Воздух наполнился соблазнительным ароматом. Хойт бросил взгляд на Гленну, подозревая, что та использовала какие-то женские ухищрения. Но девушка стояла к нему спиной, приподнявшись на цыпочки потрясающих голых ног и пытаясь достать из буфета чашку.

Хойт сообразил, что восхитительный запах исходит от графина, теперь наполненного темной жидкостью.

Игру в молчанку Хойт проиграл. Он знал по собственному опыту, что мужчины всегда проигрывают.

– Что ты варишь?

Гленна молча налила жидкость из графина в чашку, повернулась и пригубила напиток, глядя на Хойта холодными зелеными глазами.

Хойта раздирало любопытство. Он поднялся, прошел в кухню и достал вторую чашку. По примеру девушки налил себе жидкость, понюхал – убедиться, что это не яд, – и сделал глоток.

Возбуждающий. Крепкий и насыщенный, мгновенно придающий силы. Мощный, подобно тому напитку – мартини, – который он пробовал накануне вечером. Но совсем другой.

– Очень хорошо, – произнес Хойт и сделал глоток побольше.

В ответ Гленна обогнула его, пересекла комнату и скрылась за дверью гостевой спальни.

Хойт поднял глаза к потолку, обращаясь к богам. Неужели ему придется терпеть капризы и дурное настроение и этой женщины, и брата?

– Разве, – произнес он, – я смогу исполнить свой долг, если мы уже ссоримся друг с другом?

– Раз уж ты завел об этом речь, поинтересуйся у богини, что она думает о том, как ты со мной поступил. – Гленна вернулась; она была уже в туфлях, а в руке держала сумку.

– Зато ты прекратила спорить.

– А мне нравится спорить. И только попробуй еще раз применить силу, если тебе придутся не по нраву мои слова. Получишь сдачи. Вообще-то я поклялась не использовать магию как оружие. Но в твоем случае придется нарушить обещание.

Она права, и это тем более обидно.

– Что это за напиток?

Гленна вздохнула.

– Кофе. Думаю, ты его уже пил. Египтяне знали о кофе. Кажется.

– Такого я не пробовал, – пробормотал Хойт.

Гленна улыбнулась, и он решил, что худшее уже позади.

– Я готова идти – как только ты извинишься.

Чего и следовало ожидать. Таковы женщины.

– Прости, что пришлось применить силу, а иначе спор растянулся бы на все утро.

– Ага, ты умеешь дерзить. На этот раз извинения приняты. Пошли. – Она подошла к лифту и нажала на кнопку.

– В ваше время все женщины агрессивны и остры на язык или только ты такая?

Гленна оглянулась.

– В данный момент тебя должна интересовать только я. – Она шагнула в кабину и придержала дверь. – Идешь?



Гленна разработала план действий. Первым делом нужно поймать такси. Конечно, разговор или поведение Хойта могли показаться странными, но нью-йоркского таксиста ничем не удивишь.

Кроме того, она еще не пришла в себя, и у нее не хватит смелости снова спуститься в метро.

Как Гленна и предполагала, лишь только они вышли на улицу, Хойт остановился. Он жадно все разглядывал: вверху и внизу, справа и слева. Изучал транспорт, пешеходов и здания.

Никто не обращал на него внимания, а если кто и обращал, то, наверное, принимал за туриста.

Заметив, что он открыл рот и собирается заговорить, Гленна прижала палец к губам.

– Понимаю: у тебя миллион вопросов. Лучше всего их сформулировать и запомнить. Со временем мы во всем разберемся. А теперь я собираюсь остановить такси. Когда сядем внутрь, постарайся не ляпнуть что-нибудь неподходящее.

Наверное, вопросы копошились у него в мозгу, словно муравьи, но держался он вполне достойно.

– Я не глупец. И прекрасно понимаю, что это не мой мир.

Нет, не глупец, подумала Гленна и, сойдя на обочину, подняла руку. И не трус. Она не сомневалась, что Хойт будет смотре

Страница 27

ь на все разинув рот, но суета, шум и толпы людей, которые обрушил на него город, должны были вызвать страх. Но страха в его глазах она не увидела. Только любопытство, смешанное с восхищением, и совсем немного неодобрения.

– Мне не нравится, как пахнет воздух.

Гленна оттолкнула Хойта, когда он вслед за ней ступил на дорогу.

– Привыкнешь. – У тротуара остановилось такси, и девушка, открыв дверцу, шепнула Хойту: – Лезь за мной, а потом просто сиди и наслаждайся поездкой.

Усевшись, она наклонилась над Хойтом, чтобы закрыть дверцу, и назвала таксисту адрес. Когда машина тронулась и снова влилась в поток транспорта, глаза Хойта широко раскрылись.

– Я мало что в этом понимаю. – Голос Гленны пробивался сквозь индийскую музыку, которая транслировалась по радио. – Это такси, такой автомобиль. У него двигатель внутреннего сгорания, работающий на бензине и масле.

Она старалась рассказать ему обо всем, что встречалось им по пути: светофорах, пешеходных переходах, небоскребах, универмагах и всем остальном. Словно сама впервые знакомилась с городом. И ей это нравилось.

Хойт слушал. Она видела, как маг впитывает информацию, словно сохраняя все образы, звуки, запахи во внутреннем банке памяти.

– Так много, – тихо произнес Хойт, и тревога в его голосе заставила ее внимательно посмотреть на него. – Так много людей, – повторил он, глядя в окно. – И не знают о грозящей беде. Разве мы сможем спасти столько людей?

Гленна вздрогнула, как от удара – будто острый нож вонзился ей в живот. Да, столько людей. И это лишь часть города всего в одном штате.

– Не сможем. Нет. Всех не спасешь, – она потянулась к его руке и крепко сжала. – Если думать обо всех, сойдешь с ума. Мы просто должны думать о каждом человеке в отдельности.

Такси съехало на обочину и остановилось. Гленна расплатилась и невольно задумалась о деньгах: нужно как-то решить эту небольшую проблему на ближайшие несколько месяцев. На тротуаре она снова взяла Хойта за руку.

– Я живу в этом доме. Если мы кого-нибудь встретим внутри, просто улыбайся и старайся выглядеть милым. Они подумают, что я привела к себе любовника.

Изумление отразилось на его лице.

– А ты их приводишь?

– Время от времени.

Гленна отперла дверь, и они втиснулись в крошечную прихожую, вызвали лифт. В кабине было еще теснее.

– У всех домов есть эти…

– Лифты. Нет, не у всех, но у многих.

Они доехали до нужного этажа, и девушка открыла железную дверь.

Квартира оказалась маленькой, но с превосходным освещением. Увешанные рисунками и фотографиями стены светло-зеленых тонов отражали свет. Коврики на полу, вытканные самой хозяйкой, привлекают внимание яркой расцветкой и замысловатыми узорами.

Чисто. Похоже, любовь к порядку у нее в крови. Складная кровать, на день превращенная в диван, утопала в подушках. Кухонная ниша сверкала после недавней уборки.

– Ты живешь одна. Тебе никто не помогает?

– Я не могу позволить себе помощника, и мне нравится жить одной. Прислуга обходится дорого, а у меня не так много денег.

– Разве в твоей семье нет мужчин и тебе не выплачивают регулярное содержание или пособие?

– Никаких пособий – с тех пор, как мне исполнилось десять лет, – сухо пояснила она. – Я работаю. Теперь женщины работают наравне с мужчинами. В идеале мы не зависим от мужчин – ни материально, ни в чем-то другом.

Она отбросила сумку.

– Я зарабатываю на жизнь продажей рисунков и фотографий. Рисую в основном для поздравительных открыток – это такие письма или сообщения, которые люди посылают друг другу.

– Понятно, ты художник.

– Совершенно верно, – согласилась она, удивленная, что ее профессия вызывает у него одобрение. – Поздравительные открытки позволяют оплачивать квартиру. Вдобавок время от времени продаю другие свои произведения. Мне нравится работать для себя. Я сама планирую свою жизнь – в этом смысле тебе повезло. Я ни перед кем не отчитываюсь и располагаю временем, чтобы… исполнить свой долг.

– Моя мать тоже в каком-то смысле художник. Она делает красивые гобелены. – Хойт подошел к изображению русалки, поднимающейся из бурных морских вод. На лице ее читались сила и мудрость, присущая – он в этом не сомневался – всем женщинам. – Это твоя работа?

– Да.

– В ней чувствуется мастерство и та магия, что выражается в красках и формах.

Больше чем одобрение, подумала она. В его тоне сквозило восхищение, заставившее Гленну смягчиться.

– Спасибо. Такая похвала поднимает настроение на весь день. А день обещает быть очень странным. Мне нужно переодеться.

Рассеянно кивнув, Хойт передвинулся к другому рисунку.

За его спиной Гленна удивленно вскинула голову и пожала плечами. Потом подошла к старому шкафу, в котором хранила одежду, выбрала нужные вещи и отнесла в ванную.

Стягивая платье, она поняла, что привыкла к большему вниманию со стороны мужчин. К тому, как она выглядит, как двигается. Этого унижения она ему не простит – даже с учетом того, что в данный момент Хойта занимали более важные вещи.

Гленна надела джинсы

Страница 28

и белую майку. Учитывая, что нанесенный утром – она не могла отказать себе в этом – макияж слегка поблек, Гленна подкрасилась и собрала волосы в короткий хвост.

Вернувшись, она обнаружила Хойта на кухне. Он перебирал ее травы.

– Не трогай мои вещи, – она шлепнула его по руке.

– Я только… – Хойт замер, затем оглянулся. – Ты всегда так одеваешься на людях?

– Да. – Она повернулась и специально приблизилась почти вплотную. – Что-то не так?

– Нет. А ты не носишь туфли?

– Дома их носить не обязательно. – Какие у него синие глаза, подумала она. Пронзительные и синие, под густыми черными ресницами. – Что ты чувствуешь, когда мы стоим вот так? Одни. Близко.

– Волнение.

– Это самое приятное из всего, что я от тебя услышала. Я имею в виду, вот тут. – Глядя ему прямо в глаза, она прижала ладонь к животу. – Вроде прикосновения. Раньше со мной такого никогда не было.

Он тоже чувствовал – какое-то жжение в сердце и немного ниже.

– Ты еще не завтракала, – с трудом выдавил Хойт и осторожно попятился. – Наверное, голодна.

– Значит, только я, – пробормотала Гленна и повернулась, чтобы открыть буфет. – Не знаю, что мне может понадобиться, и поэтому возьму все, что считаю нужным. Я не путешествую налегке. Вам с Кианом придется к этому привыкнуть. Похоже на то, что мы должны уезжать как можно скорее.

Хойт опустил руку, так и не коснувшись волос девушки, хотя ему хотелось это сделать с первой секунды их встречи.

– Уезжать?

– А ты думаешь, мы будем сидеть в Нью-Йорке и ждать вражеской армии? Переход между мирами находится в Ирландии, и вполне логично предположить, что битва состоится именно там или в каком-то мистическом измерении. Нам нужен этот переход или понадобится в ближайшем будущем. Так что мы должны отправляться в Ирландию.

Хойт молча смотрел, как она складывает бутылочки и пузырьки в сумку, похожую на ту, которую взял в дорогу он сам.

– Да, ты права. Конечно, права. Нужно возвращаться. Путешествие по морю займет большую часть времени, которое нам отпущено. Боже, помоги мне пережить плавание.

– Плавание? – Она удивленно взглянула на него. – У нас нет времени на «Куин Мэри»[9 - «Куин Мэри» («Queen Mary», англ.) – трансатлантический лайнер. Был спущен на воду в Глазго в сентябре 1934 г.], красавчик. Мы полетим.

– Ты же сказала, что не умеешь летать.

– На самолете умею. Только нужно придумать, как взять тебе билет. У тебя же ни удостоверения личности, ни паспорта. Придется заколдовать билетного кассира и таможенника. – Она махнула рукой. – Беру это на себя.

– Что такое самолет?

Гленна пристально посмотрела на него, затем облокотилась на стол и расхохоталась. Она смеялась, пока не заболели бока.

– Потом объясню.

– Я здесь не для того, чтобы тебя веселить.

– Нет, конечно. Это лишь приятное дополнение. Черт, никак не могу сообразить, что брать, а что не брать. – Она отступила и провела ладонью по лицу. – Понимаешь, это мой первый конец света.

– Травы, цветы, корни растут в Ирландии, причем в изобилии.

– Предпочитаю свои. – Конечно, глупость и ребячество. Но все же… – Я просто возьму то, что мне кажется обязательным, потом займусь книгами, одеждой и прочим. Кроме того, мне нужно кое-кому позвонить. У меня назначены встречи, и их надо отменить.

С явной неохотой Гленна закрыла почти полную сумку и оставила ее на столе. Затем подошла к массивному деревянному сундуку и отперла его, произнеся заклинание.

Движимый любопытством, Хойт подошел ближе.

– Что ты тут хранишь?

– Книги заклинаний, рецепты, самые сильные магические кристаллы. Мое наследство.

– Значит, ты ведьма не в первом поколении?

– Точно. Но единственная практикующая. Мама бросила колдовство, когда вышла замуж. Отцу это не нравилось. Меня учили бабушка с дедушкой.

– Разве можно отказаться от своей сущности?

– Этот вопрос я задавала ей много раз. – Она присела на корточки и принялась перебирать вещи: что можно взять с собой, а что нет. – Она отказалась от этого занятия ради любви. Отец хотел жить обычной жизнью, а матери был нужен он. Но такое не по мне. Вряд ли я способна предать саму себя даже ради большой любви. Меня должны любить и принимать такой, какая я есть.

– Сильная магия.

– Да. – Гленна достала бархатный мешочек. – Это моя главная ценность. – Из мешочка она извлекла хрустальный шар, с которым Хойт видел ее во сне. – Он давно хранится в моей семье. Больше двухсот пятидесяти лет. Для тебя, наверное, пустяк, но для меня чертова уйма времени.

– Сильная магия, – повторил Хойт. Шар пульсировал в руке девушки, словно бьющееся сердце.

– Ты прав. – Гленна взглянула на него поверх шара внезапно потемневшими глазами. – А разве не пришла пора воспользоваться ею? Не пора ли заняться делом, Хойт? Лилит знает мое имя, ей известно, кто я и где я. Скорее всего, она знает и о Киане. Теперь наш ход. – Девушка подняла магический кристалл. – Выясним, где она прячется.

– Прямо здесь и сейчас?

– Лучшего времени и места не найти. – Гленна встала и кивком указала на узор

Страница 29

атый ковер в центре комнаты. – Скатай его.

– Здесь это делать опасно. Нам нужно подумать.

– Подумаем, пока ты будешь скатывать ковер. У меня есть все необходимое для заклинания и для того, чтобы защитить нас. Мы ослепим ее на то время, пока смотрим.

Выполнив просьбу девушки, Хойт обнаружил под ковром пентаграмму. Пожалуй, ведьма права – нельзя просто сидеть и ждать. Только он предпочел бы действовать в одиночку.

– Мы не знаем, можно ли ее ослепить. Лилит пила кровь магов, и, наверное, не раз. Она очень сильна и хитра.

– Мы тоже. Говоришь, битва состоится через три месяца. И когда ты намерен начать подготовку?

Хойт кивнул:

– Здесь и сейчас.

Гленна поместила кристалл в центр пентаграммы и достала из сундука два атама[10 - Атам – магический ритуальный нож, применяемый в древних и современных языческих ритуалах для аккумулирования и хранения магической энергии.]. Потом взяла свечи, серебряную чашу, хрустальные жезлы.

– Мне не нужны все эти инструменты.

– Тебе – нет, а мне нужны. Давай объединим усилия, Мерлин.

Он поднял атам и стал рассматривать резьбу на его рукоятке, а Гленна расставила свечи вокруг пентаграммы.

– Ты будешь отвлекаться, если я разденусь догола?

– Да, – ответил Хойт, не поднимая головы.

– Хорошо, ради компромисса и командного духа придется оставить одежду. Хотя она сковывает.

Гленна сняла ленту с волос, налила воду из бутылочки в серебряную чашу, потом насыпала травы.

– Обычно я обращаюсь к богиням, когда черчу магический круг, – мне так удобнее. Ты не против?

– Нисколько.

– Да, разговорчивым тебя не назовешь. Ладно. Готов? – Хойт кивнул, и она села напротив него. – Богини Востока, Запада, Севера и Юга, – начала девушка, двигаясь по кругу. – Мы обращаемся к вам за благословением. Мы призываем вас охранять этот магический круг и все, что находится внутри его.

– Силы Воздуха, Воды, Огня и Земли, – произнес Хойт. – Не покидайте нас в путешествии между мирами.

Ночь и день, день и ночь,
Смотрите, три круга открыто!
Придите, не отступайте прочь —
Наша воля есть на это!

Ведьмы, подумал Хойт. Не могут без рифмы. Он почувствовал движение воздуха. Вода в серебряной чаше покрылась рябью, свечи вспыхнули.

– Нужно обратиться к Морриган, – сказала Гленна. – Она принесла весть.

Хойт хотел было последовать ее совету, но затем решил посмотреть, на что способны ведьмы.

– Это твое убежище. Сама проси помощи богов и произноси заклинание.

– Хорошо. – Она отложила ритуальный нож и подняла руки ладонями вверх.

В этот день и в этот час
Не покидай, богиня, нас!
Даруй нам милость и силу свою,
Священная Морриган, молю!
Именем твоим дам любой обет,
Прошу, только выведи нас на свет!

Гленна наклонилась и подняла с пола магический кристалл.

Внутри сферы зверь таится,
И людей он не боится,
Но не видим мы его,
В тумане сферы нутро!
Помоги увидеть все,
Сердцем почуять его,
Рассей туман, тебе повелеваем,
Защити и покажи, призываем!

Внутри хрустального шара смешались клубы тумана и вспышки света. На секунду Хойту показалось, что перед ним мелькают другие миры. Цвета, формы, движение. Он чувствовал пульсацию кристалла так же отчетливо, как биение своего сердца.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/nora-roberts/krest-morrigan/?lfrom=201227127) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Драйден Д. Пиршество Александра, или Сила гармонии. Пер. В. Жуковского. (Здесь и далее, за исключением специально оговоренных случаев, примечания редактора.)




2


Шекспир У. Антоний и Клеопатра. Пер. Б. Пастернака.




3


Самайн – в шотландском (гэльском) и ирландском языках является обозначением месяца, аналогичного современному ноябрю. У кельтов издавна обозначает третий месяц осени, а также праздник, посвященный окончанию лета и сбору урожая, длившийся семь суток.




4


Геката – в греческой мифологии богиня мрака, ночных видений и чародейства.




5


Гэльский язык – язык шотландцев, населяющих северную (горную) часть Шотландии и Гебридские острова. Принадлежит наряду с ирландским и мэнкским к гойдельской ветви кельтских языков. Считается, что этот язык произошел от языка ирландцев, начавших переселяться в Шотландию с V в. н. э. Начал обособляться от ирландского языка только с XIII в.




6


«Grey Goose» – изысканная водка класса ультра-премиум крепостью 40°, создана американским бизнесменом С. Франком в 1997 г.




7


Мерлин – мудрец и волшебник кельтских мифов, наставник и помощник короля Артура и его отца Утера.




8


Вест-Виллидж (West Village

Страница 30

англ.) – один из районов Манхэттена, где еще можно найти дома XIX в. и усаженные деревьями кварталы.




9


«Куин Мэри» («Queen Mary», англ.) – трансатлантический лайнер. Был спущен на воду в Глазго в сентябре 1934 г.




10


Атам – магический ритуальный нож, применяемый в древних и современных языческих ритуалах для аккумулирования и хранения магической энергии.