Человека можно искалечить, но искусство все перетерпит и все победит.
- Прощайте, Саша! Давайте хоть поцелуемся на прощание-то. Сколько лет... И - вы не сердитесь - я вас перекрещу на дорогу. Сашкины глаза были глубоко печальны, но он не мог удержаться, чтобы не спаясничать напоследок: - А что, мадам Иванова, я от русского креста не подохну?
Может быть, на простые дикие нравы влияла эта кроткая и смешная доброта, весело лучившаяся из его глаз, спрятанных под покатым черепом?Может быть, своеобразное уважение к таланту и что-то вроде благодарности?