Оказывается, чтобы разобраться в человеке, нужно сделать его начальником.
Быть глупцом - право каждого, но нельзя этим правом злоупотреблять. Он старался стать глупцом большим, чем настоящий глупец.
Не велика заслуга не стать вором.
Оказывается, чтобы разобраться в человеке, его надо сделать начальником.
- Слава, товарищ старший лейтенант, товар невыгодный: стоит дорого, сохраняется плохо.
Жить не стоит тогда, когда ты твердо знаешь, что ни сам, ни твоя голова, ни твои руки никому не нужны. Тогда надо уходить. А если не я сам, не моя голова, но хотя бы руки мои понадобились - надо жить. Жить и переносить любые испытания.
Женщин пропускаю всегда вперед. Кроме жены… Жена не в счет, она свой человек.
Первую скрипку мы узнали сразу. Да и нельзя было ее не узнать: она была единственной.
Предающий Родину должен всегда помнить, что, будь он чудом из чудес, придет все равно пора, когда надобность в нем у врага минует. И тут же встанет вопрос: как поступят с ним? Чем преданнее служил он хозяевам, чем успешнее выполнял их задания, чем ближе они подпускали его к себе и к своим тайнам, тем безжалостнее будет…
А равнодушие штука страшная. Оно убивает самое горячее начинание, оно не оставляет места чистосердечию, оно порождает льстецов, честолюбцев, при нем расцветают стандарт, бюрократизм...
Я могу более или менее терпеливо выдерживать несправедливые наскоки и выходки какого-нибудь ретивого начальника, а Дим-Димыч не таков. Он не даст спуску самому наркому. Мне Дим-Димыч говорит: «Ты, Андрюха, терпелив, как бог», – и я не знаю, хорошо это или плохо.
Умерших, если они этого заслуживают, надо уважать и защищать так же, как и живых.
И счастье наше состояло в том, что, помимо организованного подполья, война стихийно выдвинула на арену борьбы сотни и тысячи талантливых самородков-патриотов, в которых в годы мирной жизни трудно было предположить воинские таланты, геройство, готовность к подвигу.
Я помню лишь те обиды, которые надо помнить, и забываю те, которые надо забыть.
Дим-Димыч забросил удочку, и не успел поплавок успокоиться, как он опять выдернул его. - Терпение! - сказал я. - Терпение, друг, тоже работа. И не из легких. - Правильно, - засмеялся Дима. - Работенка эта не легкая. Самое главное - не запачкать душу и совесть. Ведь она постепенно налепливается, эта житейская грязь. А надо…
