Натали не была создана для любви. Любовь никогда не принесла бы ей счастья. У неё были другие приоритеты.
Ладно, тогда вот тебе другая история. Жил на свете мальчик, и у него были мама и папа, которые его очень любили. Дальше рассказывать? – Нет, про это не стоит. Там плохой конец. – Вовсе необязательно, – говорит Густав. – Можешь выбрать конец, какой захочешь.
Ибо не есть ли сны подобного рода бессознательное проявление подлинных наших желаний?
Всякий раз возможны и уродство, и красота – в зависимости от того, что за эмоции кишат в глубине.
В критические минуты все мы становимся набожными, с горя пытаемся заключить сделку с богом.
Любовь, отвращение, ненависть, жалость тошнотой подступили к горлу. То было мгновение вечности, шаткая доля секунды, когда преклонение обнимает тебя и тут же улетает, рассыпаясь на хаос, гнев, ненависть, ярость: желание раздавить и обнять, любить и уничтожить. Вот что делает с нами предательство. Сталкивает лбами веру и…
Я никогда не постигал, почему люди тянутся друг к другу и в какой момент любовь прокисает, становясь отравой. Разве что иногда это своего рода болезнь, извращенное воплощение инь и янь наказания и покорности, когда прорываются наружу уродливые страхи, удовлетворяются худшие желания.
У старых женщин глаза,как рентген,- они всегда чувствуют потаенную любовь.
У старых женщин глаза,как рентген.
Если человек делает неправильный выбор, он должен с этим смириться. Люди должны мириться с тем, что сделали.
В нашей сфере поневоле фантазируешь о том, как вопреки дурным прогнозам добьешься чудодейственного излечения. Я кучу времени убиваю на такие мечты.
Почти все истории про любовь отстойные, даже про любовь летучих мышей.
Болезнь-всякий раз поражение.
Возвращение к жизни бывает таким же медленным, как умирание. Даже еще медленнее...
Можно любить кого-то, даже если он умер, и они вас тоже любят.
