Бессильные мира сего

Непривычно долго шло погружение в мир. Сразу какая-то гадость, вонь и моча, а ясности притом — не было ясности.

Непривычно долго шло погружение в мир. Сразу какая-то гадость, вонь и моча, а ясности притом — не было ясности.

Мне не хватает слов, переполняют эмоции. Как же это написано, КАК НАПИСАНО!!!!! Просто и понятно, тонко и интеллигентно. В книге есть герои одного социального уровня, крутой сюжет, и местами даже быдловатые с матерком речи. Конечно, это режет слух, так как все другое в книге сделано иначе, сам мир другой – умный, интеллигентный, эстетичный, красивый.... Хотя мир, в общем-то, самый обычный, современный питерский. Но автор не скупился на стиль из 60х и манера подачи текста дышит тем временем. Здесь нет религии в лоб, так, как мы к этому привыкли. Здесь есть политика, и автор её чувствует тонко, остро, говорит правду, иронизируя же над ней, делая её в книге бессильной...Книга очень хороша, я рекомендую ее взрослым людям, которым уже за 30, и которые соскучились по очень качественной литературе, людям, любящим старую добрую фантастику 60-х и неповторимый стиль Стругацких. Не хочу говорить про содержание. Спойлеры здесь ни к чему. Я, кстати, при первом прочтении многого не понимал, путались имена и герои, мелькнувшие где-то на страницах книги, а потом всплывшие только к финалу…

Мне не хватает слов, переполняют эмоции. Как же это написано, КАК НАПИСАНО!!!!! Просто и понятно, тонко и интеллигентно. В книге есть герои одного социального уровня, крутой сюжет, и местами даже быдловатые с матерком речи. Конечно, это режет слух, так как все другое в книге сделано иначе, сам мир другой – умный, интеллигентный, эстетичный, красивый.... Хотя мир, в общем-то, самый обычный, современный питерский. Но автор не скупился на стиль из 60х и манера подачи текста дышит тем временем. Здесь нет религии в лоб, так, как мы к этому привыкли. Здесь есть политика, и автор её чувствует тонко, остро, говорит правду, иронизируя же над ней, делая её в книге бессильной...Книга очень хороша, я рекомендую ее взрослым людям, которым уже за 30, и которые соскучились по очень качественной литературе, людям, любящим старую добрую фантастику 60-х и неповторимый стиль Стругацких. Не хочу говорить про содержание. Спойлеры здесь ни к чему. Я, кстати, при первом прочтении многого не понимал, путались имена и герои, мелькнувшие где-то на страницах книги, а потом всплывшие только к финалу…

Что поделать, коль ты свою обезьяну дрессируешь, что мочи есть, а миру это не надо, подопечным не надо - все довольны, все устроены, кто в какой степени, но гаденьким этим мирком накормлены и обласканы. И ничего сделать с этим не можешь. Женщина любимая умирает - ничего сделать не можешь.

Что поделать, коль ты свою обезьяну дрессируешь, что мочи есть, а миру это не надо, подопечным не надо - все довольны, все устроены, кто в какой степени, но гаденьким этим мирком накормлены и обласканы. И ничего сделать с этим не можешь. Женщина любимая умирает - ничего сделать не можешь.

Произведение, написанное одним из братьев, сохранило основную концепцию Миров Стругацких - не важен сюжет, герои и события - всё это лишь обложка для рассуждений героев, хлёстких, точных и очень ёмких. Ёмких настолько, что продолжаешь думать, когда книга уже окончена. Пересказывать о чём эта книга невозможно - главное это цитаты! А какие цитаты Вы узнаете прочитав \"Бессильные мира сего\".

Наверное, самая печальная и безнадёжная книга, написанная великим Борисом Стругацким ( как из числа совместных с братом Аркадием, так и сольно).

Наверное, самая печальная и безнадёжная книга, написанная великим Борисом Стругацким ( как из числа совместных с братом Аркадием, так и сольно).

В творчестве любого крупного писателя рано или поздно наступает момент, когда от вопросов жизни он переходит к вопросам смерти. И если на заре своего творчества братья Стругацкие писали о возможностях человека, об опасностях, которые подстерегают его на пути покорения природы и космоса, размышляли о вероятных путях развития социума, задумывались о возможности сознательного конструирования идеального общества, наконец, ставили человечество перед лицом непознанного и пытались предугадать, какие вызовы могут возникнуть при столкновении с неведомым, то в последней своей книге, написанной уже соло, Борис Стругацкий обращается к совсем другим проблемам. Герои повести «Бессильные мира сего» противостоят не враждебной среде, не социуму и не высшим силам, могущественным, но все же разумным, а собственной немощи, телесной и духовной, и роковой силе слепого случая. Все мы люди, каждый уязвим, любой может ошибиться, никто не в силах предусмотреть нелепого стечения обстоятельств. Слабость, ошибка и случай правят миром. Люди, казалось бы, способные изменить что-то в привычном течении вещей, не только не могут, но и не хотят вмешиваться.«Самое страшное в мире — это быть успокоенным», — писал в 1939 году поэт Михаил Кульчицкий. Герои, предстающие перед нами на страницах повести, вполне спокойны. Они удовлетворены, довольны своей жизнью и своим даром. Это выводит из себя их учителя, сен-сея, вовсе не желавшего подобного результата своих трудов. Для каждого из героев повести сен-сей открыл однажды дверь к главному таланту, к тому, что поднимает над толпой, дает то самое удовлетворение, довольство собственной жизнью. Однако открыть дверь вовсе не означает дать цель и указать направление. Никто из воспитанников не зарывает своего таланта в землю. Напротив, каждый использует его в меру собственного разумения, а порой даже на благо общества, в тех рамках, в которых общество это приемлет. Например, борется с насекомыми и грызунами в жилых домах и складских помещениях. Может быть, они не достаточно любят свой дар. Не горят им. Ведь открытые учителем двери — не сознательный выбор воспитанников, еще детей, а лишь толчок на самую легкую, самую многообещающую дорогу. Но кто сказал, что легкие дороги — лучшие? Возможны правы родители того мальчика, который «не расстается со скрипочкой». Но учитель выступает с позиции «взрослого», с позиции «рацио», он убежден, что знает как лучше. И, загнанный в ловушку обстоятельств, поддавшись слабости — любви к безнадежно-больной, умирающей женщине, жестко ограниченный во времени, сен-сей допускает чудовищную ошибку. Своими руками он разрушает то, к чему так страстно стремится: сделать из своих воспитанников людей, достойных уважения. Не случайно в финале книги, на последних ее страницах вновь, отчаянным монологом поднимается тема, прошедшая сквозь все творчество Стругацких, ставшая одним из его лейтмотивов. Тема Воспитания Человека. Дважды звучат одни и те же строки: «Что-то загадочное и даже сакральное, может быть, должно произойти с этим миром, чтобы Человек Воспитанный стал этому миру нужен». Безумная попытка сен-сея вывести своих воспитанников из состояния душевного равновесия, состояния удовлетворенности жизнью, растормошить их, заставив измениться, приводит в тупик. Силовое давление на Вадима дает результат. Загнанный в угол, он все-таки совершает то, что от него требуется, но даже обретенная возможность «повернуть трубу большого диаметра» не в силах ничего изменить. Сверхсила не делает еще сверхчеловеком, если мышление остается на прежнем, обывательском уровне, а человек Воспитанный не рождается под страхом боли. Стал ли Вадим тем, кого можно бы было уважать, только лишь потому, что дар его получил новое развитие? Можно ли уважать этого слабого человека, испугавшегося физической расправы, не поверившего в помощь товарищей, не сумевшего осознать всей значимости того, что произошло с ним, лишь испытавшего невероятное облегчение и беспричинную гордость? Конечно же, нет. Можно лишь пожалеть. Равно как и пожалеть сен-сея, точно так же не сумевшего ни осознать собственные ошибки, ни преодолеть слабости.

\"Вы ленивы и нелюбопытны. Бог подал вам со всей своей щедростью, как никому другому, а вы – остановились. Вы стоите. В позе. Или – лежите. Вы сделались отвратительно самодостаточны, вы не желаете летать, вас вполне устраивает прыгать выше толпы, вы ДОВОЛЬНЫ – даже самые недовольные из вас…\" Наверно, такой обреченности, как в этой книге нет ни в одном романе Стругацких. Человек массовый, действительно, остановился в развитии. А может уже и не только массовый. Мы уже не прыгаем выше головы, в нас нет вот этого \"быстрее, выше, сильнее\", заставляющего превосходить себя наших предков, дающего человеку возможность \"сбыться\", \"осуществиться\", познать себя. Да, конце концов, выполнить какую-то свою личную миссию на Земле. Мы слишком \"довольны\". И есть в этом что-то жуткое и тоскливо-упорядочивающе-бессмысленное. Или нет?

В тегах мною поставлено \"стругацкие\", но это после прочтения, постфактум.

В тегах мною поставлено \"стругацкие\", но это после прочтения, постфактум.

Начало больше всего напоминает сценарий какого-нибудь сериала про бандитов типа «Улицы разбитых фонарей». И только мимолетное упоминание о газовой трубе весом в сто тонн наводит на мысль что книга, все-таки, о другом. Затем следует абсолютно маразматическое лирическое отступление про любителя гадить в печные трубы и не менее маразматический допрос филателиста-параноика. К концу третьей главы появляется стойкое ощущение, что мир – дерьмо, а люди – еще хуже. Прошу прощения за не совсем литературные слова, но в романе встречаются и менее литературные словечки .

Начало больше всего напоминает сценарий какого-нибудь сериала про бандитов типа «Улицы разбитых фонарей». И только мимолетное упоминание о газовой трубе весом в сто тонн наводит на мысль что книга, все-таки, о другом. Затем следует абсолютно маразматическое лирическое отступление про любителя гадить в печные трубы и не менее маразматический допрос филателиста-параноика. К концу третьей главы появляется стойкое ощущение, что мир – дерьмо, а люди – еще хуже. Прошу прощения за не совсем литературные слова, но в романе встречаются и менее литературные словечки .

Еще не читавших книгу прошу дальнейшие словеса временно считать невидимыми, а то неинтересно будет.Ну что. Ну, заказал Сэнсей Аятолле закошмарить собственного ученика. Официальная версия - дабы не бросал мышей ловить. Хотя больше похоже на то, что по итогам этих выборов поплохело бы всем и сразу (Аятолла на это прозрачно намекнул), то есть взбодрить Учитель решил не только своих учеников. К [ счастью / сожалению ], \"гомеостаз вселенной\" из другой книжки сработал и здесь, и победившего было Интеллигента быстренько обезвредил, сам не понимая зачем, другой выкормыш гнезда сэнсеева.Эта легкость, с какой полубожок наш берется за судьбы мира, очень напоминает залихватский подход его однокашника, радуевоподобного \"целителя\". Встань и иди. Ну а чо, действительно. Выкрик Главврача \"Мозги в голову ударили? Кретин безграмотный!\" можно в равной мере отнести к обоим его \"поцыэнтам\".Но и сам Главврач не прочь \"выпустить в мир зло\", агитируя Сэнсея поработать с некой шибко подходящей девочкой. Отчего же отказывается Сэнсей? Он же сам только что то же самое пытался проделать, нет? То, да не то. Одно дело САМ, другое - чьи-то идеи воплощать. Так что, робяты, все великие потуги \"на добро\", как всегда, определяются одним - \"дай-ка порулю штоль\". Суета и смятение духа, умноженные на манию величия.Как-то и хорошего там ничего не увиделось. Всех бы в газенваген.

Замечательно, когда находишь занятие себе по душе, когда работа не превращается только в зарабатывание денег. Ведь грустно тратить большую часть времени и не получать удовлетворения от результата. И как знать, скольких талантливых врачей, учителей, архитекторов, список можно продолжать до бесконечности, лишился мир, потому что во время не поняли на что стоит обратить внимание. Человек, способный увидеть в обычном мальчике заложенный талант, может стать очень и очень могущественным... А еще изредка встречаются люди с необычайными способностями, кто-то может предсказывать будущее, кто-то чувствует опасность, кто-то распознает самую малейшую ложь (пожалуй, самая незавидная участь) и т.д. Они стараются держаться вместе, пытаясь вписаться в окружающий мир и особо не выделяться, ведь как знать, кто и в каких целях захочет воспользоваться необычным талантом, но иногда обстоятельства складываются так, что даже самый влиятельный человек остается перед ними бессильным.Может ли достигнутая цель оправдать способы ее достижения? Даже если в основу были заложены вполне себе благородные мотивы? Кто вообще может решать за другого как ему жить, что нужно на самом деле? Скажет ли спасибо человек, что его выдернули из обычной спокойной жизни, даже доказав, что он достоин большего? Много, очень много вопросов в книге, и далеко не на все есть однозначные ответы.

Мне эта книга не сильно понравилась. Я бы даже сказал, что получилось откровенно посредственно и здорово уступает тому периоду, когда Стругацкие писали вместе. Хотя стиль узнаётся. Но такое ощущение, что умение, оболочка осталась, а душа ушла.

Мне эта книга не сильно понравилась. Я бы даже сказал, что получилось откровенно посредственно и здорово уступает тому периоду, когда Стругацкие писали вместе. Хотя стиль узнаётся. Но такое ощущение, что умение, оболочка осталась, а душа ушла.

Писать отзывы на книги Стругацких (в данном случае уже одного Бориса Натановича) дело вообще не очень благодарное. Закончив чтение, я сделала большое у-у-уф-ф, и какое-то время просидела не шевелясь, приводя мысли в подобие порядка. Шедевр, как всегда, пробирающий до костей. Такие книги обязательно меняют что-то в сознании. Хоть чуть-чуть...

Писать отзывы на книги Стругацких (в данном случае уже одного Бориса Натановича) дело вообще не очень благодарное. Закончив чтение, я сделала большое у-у-уф-ф, и какое-то время просидела не шевелясь, приводя мысли в подобие порядка. Шедевр, как всегда, пробирающий до костей. Такие книги обязательно меняют что-то в сознании. Хоть чуть-чуть...