– Эрика Джонсона запомнят потому, что он убил семь человек, – наконец сказал он. – Но никто не запомнит и даже не узнает имен тех, кто заставил его взять ружье в тот день и спрятаться за кирпичной стеной, запасшись взрывчаткой и обжигающей ненавистью к человечеству.
– Ты встречаешься с друзьями? – Леди в пончиковой всегда со мной разговаривает. Она знает меня в лицо.
– И как давно вы здесь? Поставив локти на стол, он нагнулся над миской, обращаясь скорее к ней, чем к женщине напротив, и пробормотал: – Месяцев шесть или около того. – Полгода… Без телефона? Что бы вы стали делать, случись какое-нибудь несчастье? – Не знаю. Пока ничего не случалось.
Хэйес замолчал, заглянул глубоко в глаза Эмори. – И вдруг я спросил его: «А ты смог бы жить с самим собой, если бы ты этого не сделал?» Он дал ей возможность осознать сказанное. – Я не собирался этого говорить, Док. Эти слова появились неосознанно, словно ниоткуда. Честно говоря, я думаю, что они пришли от тебя. Но эти…
Некоторые вещи просто делаешь, и всё, не спрашивая себя почему.
Паника, которую Эмори удалось усмирить, снова вернулась. Она во власти этого незнакомца, ситуация не просто затруднительная – пугающая. В гудящей от боли голове сразу всплыли истории об исчезнувших женщинах. Они просто не вернулись домой, и часто их родственникам так и не удалось узнать, что же с ними случилось.…
Сумасшедшие люди часто выглядят совершенно нормальными, пока не совершат нечто… безумное.