Жглись книги, затыкались рты бардов и сказочников бродячих, любящих стращать деревенский народ лунной ночью под дармовое пиво! И поверь, Корис, — в этом нет ничего плохого! Иногда лучше не знать. Чтобы никто втайне, в глубине души своей, не возмечтал о подобном могуществе. Пусть мечтают стать светлыми героями, доблестными…
– Всем спрятаться! – мой голос звучал уже из-за толстого дубового ствола. Миг! И весь отряд будто испарился. Вокруг костра не осталось никого, издалека тихо доносился приглушенный топот уводимых прочь лошадей. Сейчас ворон спустится ниже… сделает круг вокруг костра… Нет. Я ошибся. Навестившая нас черная птица не стала…
И я не ошибся в своих ожиданиях. Зрелище оказалось не из обычных. За пригорком отчетливо видна здоровая воронка в земле, конусообразная дыра локтей в пятнадцать глубиной. И там, на дне глубокой ямы, виднеется бело-серая куча мелких-мелких костяных обломков, перемолотых непонятно чем или кем. Удивляли не кости, а их…
– Убил и выпил друга, а, шурд? – усмехнулся я, снимая шлем. – Все хотят жить, верно? – Все хотят жить. Верно, Нагоняющий Ужас, – кивнул шурд, бледно улыбаясь мне и переводя взор на труп сотоварища. – Он был мне не друг. И он все равно умирал – проломлена голова, и мозговая жижа уже вытекала из трещины и ушей.
На чьей стороне твоя душа, Стефий? Кто милее тебе? Я, твой господин? Или же старый священник, заменивший отца… а что тут гадать… и без того ясно, все видно по глазам, мечущимся, словно те ошалевшие птахи, что падают на наши головы с небес… проклятье… как же я от всего этого устал…
Откуда мне знать?! Я не знаю, кто я такой, со своего самого первого пробуждения! – Говорят, что некроманты поневоле выпивают также и всю тяжесть и тьму грехов умерщвлённых жертв… тяжка судьба палачей… не легче судьба некромантов, – донеслось мне в спину.
Я ни за что не трону ни одного из своих людей или гномов – я скорее жизнь отдам за них! Но это знаю только я. И верю только я один… стоп… почему я подумал «только я один»? А мои люди? Гномы? Они верят мне! Они знают, что я отдам последнюю каплю крови ради их благополучия! Почему в последнее время я стал все чаще…
– И еще… пираты ведь хорошо плавают и ныряют, да? – Э-э-э… – протянул один из бывших пиратов, держащий факел. – Вода очень холодная… – Тому, кто достанет мне любую регалию правителя, я дам столько золота, сколько он весит сам, – медленно и четко произнес я. – Тому, кто достанет мне Диэртар… знать бы еще, как он выглядит……
Шагнув вперед, я едва не споткнулся о лежащую кучу золота, благополучно миновал лежащую на дне женскую статую с обломанными руками и неприкрытой грудью, кого-то мне сильно напомнившую… но кого? Не знаю. Я невольно бросил взгляд на Аллариссу и сразу же отвернулся, но этого хватило, чтобы девушка задумчиво прищурилась и…
Почему «почти»? Потому что, абсолютно не скрываясь, Стефий присвоил большое и причудливо сделанное кадило с серебряной жаровенкой, удерживаемой золотыми цепями. Дико дорогое кадило… мыслится мне, что не каждая столичная церковь может позволить себе подобный сосуд для сжигания цветка Раймены. А мы можем… чуется мне, что…
Мое слово… верни мне медальон – тот, что ты нашел внутри черепа Илизель. И я не стану нападать на твое ничтожное поселение еще три дня. Три дня! Перед смертью не надышишься… но этих дней будет достаточно для последних пиршеств и прощаний с родней. Я пришлю птицу – просто передай ей медальон. Он дорог мне.
Хотя я не стал бы превращать любимую девушку в ужасную нежить. Но кто знает, как мужчины выражали свою любовь двести лет назад… ой, я же не хотел язвить.
Все же моя вина… Каждый наш поступок имеет свой вес. Каждый поступок куда-то ведет. Я умирал, когда явился в гробницу Тариса. Я исходил ненавистью, когда сбрасывал его вниз по обледеневшим ступеням. Я хотел как лучше… лучше для всех. Но вышло так, что я стал тем, кто вновь привел в мир ужасное зло… конечно, если Тарис не…
– В поселение его, – велел я. – Отмыть, старую вшивую одежду сжечь… да вы и сами знаете. Не первый раз гоблины у нас появляются. Но сначала запереть его на пару деньков! Кто его знает – может, этот из преданных всей душой делу Тариса… – Не преданный! – пискнул гоблин, не отрывая головы от камня. – Не преданный! Не кидайте…
Если не хотите, чтобы вам выжгли болтливые языки вместе с гортанью – никогда больше не задавайте столь опасных вопросов.
