Люк, Гретчен, он сам. И Элли Дикон, с ее длинными черными волосами. Как же они дружили. Тесно, как бывает только в те годы, когда веришь, что друзья даны тебе судьбой и ничто никогда вас не разлучит.
Покажите ей мать школьника, которая обходится без регулярных вздохов, - и окажется, что в семье имеется няня.
— Такое ощущение, что у него что-то вроде маразма. Барб фыркнула. — Так это у них теперь называется? По мне, так это «зря прожитая жизнь бьет по голове злобного старого пропойцу»
Пространство — вот что доставало их в первую очередь. Его было слишком много. Его было столько, что в нем можно было утонуть. Когда ты глядишь в окно и вдруг понимаешь, что между тобой и горизонтом нет ни единой живой души, это может быть странным и пугающим переживанием.
Предвечерняя жара обернулась вокруг него, как душное одеяло.
Легко иметь принципы, когда карманы полны
Трудно ненавидеть двух мужчин одновременно.
- Я тоже так и не женился. Гретчен это заявление явно позабавило. - Да, я в курсе. Женщины, кажется , всегда были в курсе. Как им это удавалось, Фальку было невдомек.
Нельзя все время оглядываться на прошлое, это делает тебя слепым.
— Я любил ее. — И когда это, — спросил Фальк, — удерживало кого-то, чтобы причинять боль?
Вихід не буває тільки один.
Со стоявшего в душе кулинарного таймера-яйца свисало суровое объявление, призывающее ограничить омовение тремя минутами. Чувство вины возникло уже после двух.
Глубоко в мозгу у Фалька вдруг повернулась шестеренка. Повернулась лениво, туго, потому что успела порядком заржаветь. Она нехотя передвинулась на одно деление и остановилась, замерев в новом положении. Фальк медленно открыл глаза. Было так темно, что он ничего не увидел. Но он продолжал пялиться в темноту. И думать.
— Внешность обманчива! Я роюсь в архивах, что твой крот. Кстати говоря, — тут он вытащил из ящика письменного стола большой конверт и протянул Фальку. — Я подумал, тебе это может быть интересно.
— Ты был знаком с Люком? — спросил он. — Нет. — У него настроение менялось быстрее, чем он успевал пальцами щелкнуть. Девять шагов — это на восемь больше, чем ему было нужно.