…Лемл плачет навзрыд: —...
…Лемл плачет навзрыд: — Где луна?
…Лемл плачет навзрыд: — Где луна?
Л. КвиткоО Бальзак, знаток человеческих душ! Могло ли тебе присниться, что в марте-месяце, под эгидой волн суфражизма, явится к нам женщина, и женщина эта затмит твои потуги сиять без малейшего к тому усилия?..Эдит Уортон действительно безоговорочно опережает Бальзака в номинации «Знание человеческих душ», как век нынешний всегда призван опережать век минувший. Она описывает такие дебри, заглядывает в такие глубины лабиринта человеческих порывов, о которых бедняжка Бальзак не мог и помыслить. Что Бальзак — он описывал всего лишь то, что видел, что подчинено зрительному, осязательному нерву, да, избирая своим предметом те же страсти, и порой очень сильные, — деньги, любовь, вообще владение чем-либо, но рефлексия его героев являлась всего лишь отражением действительности, и — весьма поверхностным, она никогда не доходила до самой сути, не понимала своих причин, не искала их, как и не искала способы избавления от себя самой. У Уортон же всё это имеет место быть.Возможно, это оттого, что в персонажи она выбирает отнюдь не заурядных людей, а именно тех, кто способен блуждать во всех закоулках своих мысленных конструкций, взглядывать на них с различных точек зрения. Оба главных героя поражают своей рациональностью, вступающей в противоречие с чувствами с первых же страниц: они хотели замкнуть чувства, подчинив их сроку, за который будут спокойно наслаждаться комфортом особняков множества друзей, предлагающих им пожить у них на время медового месяца. Да, они собираются продлить месяц на год, а то и на два, подбирая ключи к расположению своих влиятельных знакомцев, и принимая у тех ключи к очередному «своему» дому; но кто же из людей сходится друг с другом, желая наслаждаться обществом другого, с мыслью, что это всё конечно? Никто, это пфф — самообман.С первых же страниц коробит напыщенность этой пары: Ник считает пение соловья банальным, говоря, что так счастлив в данный момент, что даже его может вынести. Но пение соловья может не нравиться только если его слушать изо дня в день, а банальщиной является скорее сочетание этих слов — «пение соловья», — употребляемое т.н. поэтами в своих виршах везде, где рифма того позволяет… Коробит их принимаемое за аксиому рассуждение, что счастливая жизнь с кем-либо невозможна без определённой степени комфорта. Если бы кто просто изложил сюжетный костяк, переход от начала к концу, от образа мышления героев в начале к тому, как они думают в конце, сложно было бы поверить в естественность такого разительного поворота. Без всех мельчайших деталей, которые скрупулезно исследует Уортон — поверить в такое невозможно, ведь перед читателем было бы лишь очередное бальзаковское описание сильной страсти, неожиданные совпадения, нестыкующиеся края, оправданные жанром — это же роман, чего и требовать? — и ничего больше.Они обманывают друг друга — умалчивая там, где следовало бы быть откровенными, считая друг друга не способными понять какие-то мелочи быта, оправдывая это заботой друг о друге — и оправдание принимается, но не ими самими. Забавно то, что ситуация со Стреффордом прямо противоположна: ведь Сюзи обращается к нему как раз полагая, что тот поймёт её — а в итоге осознаёт, что тот в принципе не может и не сможет её понимать. Слишком он принадлежит миру комфорта, миру вещей, открывающим столько возможностей, к которым так стремятся что Ник, что Сюзи, и которые так безнадобны принцу. Ему достаточно мира инертных богачей, их сплетен, своей над ними иронии, не ведущей к сарказму, ибо он не станет рубить сук, где сам же сидит, как это осмелилась сделать гораздо более зависимая Сюзи.Если и есть герой в этой повести, то это она. Так целиком изменить своё отношение к жизни (люди ведь меньше всего желают расставаться со своими убеждениями), совершить полную переоценку ценностей, которая обескуражит даже Ника, идущего тем же путём, но всё-таки несколько позади. Да, героям бесконечно везло: Сюзи повезло ощутить материнские заботы и ответственность по отношению к детям подруги, необычайно умным детям:
Нику повезло набраться смелости пробить брешь в неискренности, повезло обоим и с окружением, рефлексия о которых постепенно наводила порядок в их мыслях, уточняя и корректируя представления о жизненных целях.
В конце концов, а правильнее будет сказать, изначально, Нику и Сюзи повезло друг с другом в том плане, что они и по отдельности мыслят по одним и тем же схемам и алгоритмам, и приходят к сходному результату — а ведь это действительно нечасто встречается, ведь даже находясь рядом с человеком и делясь постоянно с ним своими рассуждениями, люди совсем не скоро ими проникаются...Как бы то ни было, очарование нежных магнолий, сменившееся чёрной ревностью, спустя долгое время подбора разнообразнейших ключей к дверям своих лабиринтов, возвращается, уже как светлое романтическое воспоминание, основу же для жизни герои находят в самой жизни, предоставившей им целую череду испытаний. А луна — она вездесуща, и свет её всегда трактуется в зависимости от обстоятельств.Уютное гнёздышко из цветов от нежнейших до цвета запекшейся крови оттенков и разномастнейших ключей прилагается: Долгая прогулка
Комментарии и отзывы:
Комментарии и отзывы: