У каждого времени есть...
У каждого времени есть свои книжки, которые попадают в настроение. Они как-то чутко откликаются на темы и некую температуру очень специфической – семейной – аудитории. «Вафельное сердце» Марии Парр – из таких историй. С первых же страниц любому взрослому, воспитанному на сказках Астрид Линдгрен, рассказах Виктора Драгунского и Николая Носова, становится ясно, что здесь их ждет знакомая атмосфера детских проказ, трогательной дружбы, сентиментальных сцен столкновения с трудностями жизни и взрослением.Книга строится по давно заведенному шаблону – серия рассказов-приключений, объединенных главными героями. Ощущение времени создается сменой сезонов – один год, от весны до весны в жизни соседей Трилле и Лены насыщен событиями. Хотя для небольшого объема между историями проходит довольно много времени. Да и вообще, жизнь норвежской деревни на берегу сурового моря нарисована акварельными этюдами, с бытовыми подробностями ровно настолько, чтобы создать нужное настроение и подарить ощущение воздушности, незатейливости, ускользающей простоты на фоне величественной природы. Во многом успех текста, кажется, продиктован переводом Ольги Дробот. Интонации повествования от лица Трилле переданы с таким живым, удобным ритмом, который отменяет расстояния и культурные несовпадения. Разве только непонятно, почему оставлено слово «конфирмация» - возможно, по причине того, что по контексту не очень ясно, что именно имеется в виду. Впрочем, если бы вместо этого непонятного для детей слова появилось просто «совершеннолетие», трудно было бы упрекнуть переводчика в грубой ошибке.Итак, Трилле и Лена живут в маленькой деревне и с удовольствием развлекают себя различными шалостями. Заводилой в самых дерзких проказах становится именно Лена – грубоватая девочка, задиристо нарушающая нормы этикета. Такими героинями современных читателей не удивишь, запрос на них был с лихвой выполнен в прошлом веке. Парр отчетливо производит характер из ее неосуществленной мечты о папе. Трилле живет в большой и шумной семье, где даже есть приемный ребенок, чудаковатый дедушка, его эксцентричная сестра, в паре с которой они составляют настоящих детских волшебников. А вот Лена – не просто единственная девочка в школьном классе, но еще и живет только с мамой. Конечно, дружба с преданным, мягким, по-овечьи доверчивым Трилле для нее становится возможностью выместить на окружающем мире ощущение неполноценности.Не обошла Парр и тему смерти. Уход бабы-тети, умевшей готовить те самые вафли в форме сердечек, вполне себе традиционная для современной детской литературы в стремлении осознать и поэтизировать травму. Трилле переживает смерть любимого человека мене остро, чем расставание с другом. Ведь от ухода остаются осязаемые предметы, обереги, сохраняющие в целости память о человеке. Здесь таким оберегом становится картина с изображением Иисуса. При том, что религиозность в повести практически нулевая (скорее, библейские темы поднимаются как часть культурного кода деревенской общины). Парр с пантеистической возвышенностью доверяет больше морю и горам, чем церковной доктрине. Символичен и обряд сжигания чучела, доставшийся от языческих времен, который обрамляет сюжетные линии книги.
У каждого времени есть свои книжки, которые попадают в настроение. Они как-то чутко откликаются на темы и некую температуру очень специфической – семейной – аудитории. «Вафельное сердце» Марии Парр – из таких историй. С первых же страниц любому взрослому, воспитанному на сказках Астрид Линдгрен, рассказах Виктора Драгунского и Николая Носова, становится ясно, что здесь их ждет знакомая атмосфера детских проказ, трогательной дружбы, сентиментальных сцен столкновения с трудностями жизни и взрослением.Книга строится по давно заведенному шаблону – серия рассказов-приключений, объединенных главными героями. Ощущение времени создается сменой сезонов – один год, от весны до весны в жизни соседей Трилле и Лены насыщен событиями. Хотя для небольшого объема между историями проходит довольно много времени. Да и вообще, жизнь норвежской деревни на берегу сурового моря нарисована акварельными этюдами, с бытовыми подробностями ровно настолько, чтобы создать нужное настроение и подарить ощущение воздушности, незатейливости, ускользающей простоты на фоне величественной природы. Во многом успех текста, кажется, продиктован переводом Ольги Дробот. Интонации повествования от лица Трилле переданы с таким живым, удобным ритмом, который отменяет расстояния и культурные несовпадения. Разве только непонятно, почему оставлено слово «конфирмация» - возможно, по причине того, что по контексту не очень ясно, что именно имеется в виду. Впрочем, если бы вместо этого непонятного для детей слова появилось просто «совершеннолетие», трудно было бы упрекнуть переводчика в грубой ошибке.Итак, Трилле и Лена живут в маленькой деревне и с удовольствием развлекают себя различными шалостями. Заводилой в самых дерзких проказах становится именно Лена – грубоватая девочка, задиристо нарушающая нормы этикета. Такими героинями современных читателей не удивишь, запрос на них был с лихвой выполнен в прошлом веке. Парр отчетливо производит характер из ее неосуществленной мечты о папе. Трилле живет в большой и шумной семье, где даже есть приемный ребенок, чудаковатый дедушка, его эксцентричная сестра, в паре с которой они составляют настоящих детских волшебников. А вот Лена – не просто единственная девочка в школьном классе, но еще и живет только с мамой. Конечно, дружба с преданным, мягким, по-овечьи доверчивым Трилле для нее становится возможностью выместить на окружающем мире ощущение неполноценности.Не обошла Парр и тему смерти. Уход бабы-тети, умевшей готовить те самые вафли в форме сердечек, вполне себе традиционная для современной детской литературы в стремлении осознать и поэтизировать травму. Трилле переживает смерть любимого человека мене остро, чем расставание с другом. Ведь от ухода остаются осязаемые предметы, обереги, сохраняющие в целости память о человеке. Здесь таким оберегом становится картина с изображением Иисуса. При том, что религиозность в повести практически нулевая (скорее, библейские темы поднимаются как часть культурного кода деревенской общины). Парр с пантеистической возвышенностью доверяет больше морю и горам, чем церковной доктрине. Символичен и обряд сжигания чучела, доставшийся от языческих времен, который обрамляет сюжетные линии книги.
Трудно сказать, сколько поколений еще будут проявлять интерес к книгам Парр. В них есть новизна своего времени, особая тональность, более откровенная и грубоватая, литературная и идейная простота, которая следует за более впечатляющими образцами детской литературы прошлого.
Комментарии и отзывы:
Комментарии и отзывы: