– Придется, видно, и мне понемножку привыкать к тюремной жизни, – сказал он тем шутливым тоном, каким и в наши дни говорят избалованные богатством люди, когда им приходится самим принести из кухни блюдо или вымыть тарелку.

Подобно большинству людей, долгое время стоявших у кормила власти, Мариньи привык отождествлять себя с Францией и считал поэтому любое посягательство на свою особу прямым посягательством на кровные интересы королевства.

Великая ненависть требует себе равного противника.

Единственно, что не вернется, – это молодость и возможность попутешествовать по белому свету.

Лечь спать принцем и проснуться наутро королем – это, согласитесь сами, немалое испытание.

Даже когда нас карают за мнимые проступки, всегда имеется истинная причина для постигшего нас наказания.

«Каждый из нас одинок в свой смертный час; и лишь гордец мнит, будто он не одинок во всякий миг своего существования».

А если один завидует и восхищается судьбой другого не меньше, чем тот, другой, его судьбой, значит, у обоих дела идут отлично.

<<Если тебе выпала злая судьба быть тюремщиком королевы, будь готов ко всему>>

«…Неоглядная морская даль почти неестественно синего цвета, вся в золотистых бликах солнца, а чуть дальше несокрушимый профиль древнего Везувия. Воздух был ласков. В такие дни человеку улыбается счастье» (С. 110).

Единственно, что не вернётся, - это молодость и возможность путешествовать по белому свету.

Но провидение столь же благосклонно к глупцам, как и к пьяницам.

Его светлость Робер Артуа, желая показать, что он человек негордый, хлопнул лапищей по плечу коменданта, отчего тот согнулся чуть ли не вдвое, и потребовал подогретого вина для себя и своей свиты. На громовые раскаты его голоса пугливо оглядывались дозорные, застывшие на верхушках башен. При каждом шаге прибывшего гостя,…

Он управлял людьми с такой недосягаемой высоты, управлял ими так долго, что уже давно потерял привычку смотреть на них.