Я отчетливо вижу медные перила, стены песочного цвета, двойные, темного дерева, двери квартир. Свет лампочки на этажах, его лицо и грустные мягкие бульдожьи глаза, выплывающие из темноты...
Вы были правы, в жизни важно не будущее, а прошлое.
Я — никто. Просто светлый силуэт, в этот вечер, на террасе кафе
- Моя жена намного моложе меня... Тридцать лет разницы... Никогда не следует жениться на женщине намного моложе себя... Никогда. - Он положил мне руку на плечо. - Все равно ничего не выйдет. Не было еще случая, чтобы вышло... Запомните это, старина...
И он тут же повесил трубку; от волнения у меня по вискам струился пот. Перед тем как набрать номер, я выпил для храбрости рюмку коньяка. Ну почему даже такой пустяк, простой звонок по телефону, стоит мне мучительных усилий и напряжения?
Никуда не денешься, всё кончается старыми коробками от шоколадных конфет или печенья. Или сигар.
Я подошёл к окну и посмотрел вниз, на рельсы фуникулера на Монмартре, на сады Сакре-Кёр и дальше, на весь Париж, на его огни, крыши, тени. В этом лабиринте улиц мы когда-то встретились с Денис Кудрез. Наши дороги пересеклись среди бесчисленного множества дорог, по которым следуют тысячи и тысячи людей через весь Париж,…
Над водой повис туман, мягкий и ледяной, от которого лёгкие наполнялись такой прохладой, что казалось, будто плывёшь по воздуху.
- Она покончила с собой. - Почему? - Она часто мне говорила, что боится постареть.
Маленькая девочка вместе с матерью возвращается в сумерках с пляжа. Она плачет, в общем-то, без причины, ей просто хотелось еще поиграть. Она уходит все дальше. Вот она уже завернула за угол… И наши жизни, не рассеиваются ли они в вечерних сумерках так же стремительно, как детская обида?
Скуффи сидел на ступеньке, он опирался подбородком на руки, обхватившие набалдашник трости. Он весь как-то обмяк, в бульдожьем взгляде сквозило отчаяние... он был неподвижен, как восковая кукла. Лампочка погасла, выделялось только белое фосфоресцирующее пятно его костюма.
По мере того как ночная тьма уступала место белому ватному туману, сквозь который еле проступали иглы пихт, во мне крепла уверенность, что никто не станет нас здесь искать. Мы ничем не рисковали. Мало-помалу мы становились невидимками. Даже наша городская одежда, которая могла бы привлечь к нам внимание — рыжее пальто и…
Он произнес эту фамилию на русский манер — очень мягко, словно листья прошелестели на ветру.
И среди этих тропических деревьев вдруг возникает береза с серебристым стволом. Я думаю, ее посадили здесь, чтобы напомнить нам нашу далекую Россию.
Ницца - город призраков и привидений, но я надеюсь, что не сразу войду в их компанию