– Мы все умираем. День за днем, секунда за секундой. Каждый вздох, который мы делаем, истощает те ограниченные запасы, с какими все мы рождаемся.
Прагматизм по-китайски: даже посреди опасности следует прикинуть, сколько же можно на ней выгадать.
Все, чем я владею сейчас, это воспоминания.
Но как передать тишину в рисунке на бумаге?
«Миллион сердец, бьющиеся как одно», — процитировал он девиз пилотов-смертников, который теперь повторяла вся Япония. — Ненужная трата. Ужасная, ужасная трата.
– Только неумелый хороти причиняет чрезмерную боль или вызывает избыточное количество крови. – Он пристально смотрел на меня, но я видела, что мыслями он далеко. – Что не так? – Я забыл, насколько это затягивает… не только того, кому делают наколку, но и художника. – Вот уж не сказала бы, что это затягивает! – Еще…
Неужто я была настолько бесчувственной, чтобы поправлять ошибку в речи человека, которого вскоре должны были повесить? «Подвесить», «повесить» – какая разница?!.
Будучи судьей, я рассматривала и гражданские, и уголовные дела. Приговаривала людей к смерти за убийство, торговлю наркотиками и бандитизм. И всегда испытывала гордость от своей беспристрастности, своей объективности, а вот теперь раздумываю: что, если и то, и другое было проявлением омертвевшей души?
Странно, не правда ли, что человек становится реальным, только когда он исчезает?
Стоит выйти из своего мира – и тот не станет тебя дожидаться.
Я вполне понимаю: ее не интересует такая тема, как смерть, она, как и великое множество молодых, убеждена, что к ней она никакого отношения не имеет.
отец был спокоен и целеустремлен, как корабль, входящий в безопасную гавань после штормового плавания в открытом море.
Такими были, в частности, специальные отряды летчиков-смертников камикадзе (букв. яп. божественный ветер), получивших свое название от тайфуна, который дважды в XIII веке уничтожал корабли монгольской армады на подступах к берегам Японии.
Мое имя Тео Юн Линь. Тео – это моя фамилия, мое семейное имя. Как и в жизни, семья должна стоять на первом месте. Так меня всегда учили. Я никогда не меняла порядок слов в своем имени, даже когда училась в Англии, и никогда не звалась каким-нибудь английским именем, только чтоб кому-то от этого было легче.
– Мы – единственные уцелевшие после тех испепеляющих дней, – говорит он. – Два последних листочка, все еще держащиеся на ветке и ждущие падения. Ждущие, когда ветер взметнет нас в небеса.
