Ах, как сладко все съесть, все выпить, обо всем поговорить и до того наплясаться, что усталые ноги еле несут тебя домой в тихий предрассветный час — спать, спать!
Муми-тролль всегда больше всего любил самые последние недели лета, но и сам как следует не знал почему.
“Пожалуй, нелишне упомянуть, что в Муми-доме веревочные лестницы были под каждым окном: ведь выходить каждый раз через крыльцо — такая морока!”
Справедливость должна быть справедливой!
“Кто ест оладьи с вареньем, тот не может быть таким уж страшно опасным. С таким можно говорить.”
Дело не в том, кто владеет Содержимым, а в том, у кого больше прав на него.
Ты перестал быть коллекционером, теперь ты всего-навсего обладатель, а это вовсе не так интересно.
Муми-мама с несчастным видом сидела на диване в гостиной. - Что такое? - спросил Муми-тролль. - Дорогое дитя, случилось ужасное, - сказала мама. - Моя сумка исчезла. А мне без нее не обойтись! Я искала повсюду, но ее нигде нет! - Какой ужас! - согласился Муми-тролль. - Мы должны отыскать ее! Начались грандиозные поиски, в…
“«Не мешало бы прибраться в комнате», — подумала она и начала сгребать в кучу чулки, апельсиновые корки, какие-то диковинные камни, куски коры. Туда же попала газонокосилка и много чего другого.”
Подозреваю, что все хемули носят юбки. Как ни странно, но это так.
Как все это бессмысленно – болтаться по разным местам, болтать лишнее, строить дома, заниматься стряпней и обзаводиться собственностью!
“В Муми-дол вступает прохладная осень, и так надо потому, что без нее не бывает новой весны.”
“— Сделанного не воротишь! — сказал Волшебник. — Но вы получите новую книгу! Извольте! — «О нужности всего сущего», — прочел Ондатр. — Но ведь это же совсем не та книга! В моей трактовалось о тщете всего сущего.”
“— Тогда мне очень хочется, чтобы Муми-тролль больше не тосковал по Снусмумрику, — сказала Муми-мама. Волшебник взмахнул плащом, и печаль вмиг покинула сердце Муми-тролля. Тоска сменилась ожиданием, а ведь ожидать куда легче.”
“— Хотите, я расскажу вам страшную историю? — спросил Снусмумрик, зажигая лампу. — А насколько страшную? — спросил Хемуль. — Примерно отсюда до входа, а то и чуть подальше, — ответил Снусмумрик. — Если только это что-нибудь тебе говорит.”