– Работа портит людям настроение и характер. Никто на самом деле работать не хочет. Работы в принципе лучше избегать. – Ты не работаешь, и настроение у тебя дурное.
Непреложный факт: как бы ты ни старался, скрыть от детей правду можно только на какое-то время, но даже если ничего не скрывать и честно выложить перед ними все факты, они все равно тебя возненавидят.
Я написал его во время восьминедельного амфетаминового марафона на полу своей спальни в Лос-Анджелесе. Брет Истон Эллис о романе Ниже нуля
Зачем же цеплялся за то, что никогда не станет моим? (Впрочем, к этому многие склонны, разве не так?)
Никто еще не доказал экспериментально, что быть женатым – это круто само по себе.
Вдруг среди школьных принадлежностей я заметил том «Повелителя мух» и взял его со стола. Открыв обложку, я с ужасом обнаружил имя Сары, от руки написанное на титульном листе. – Секундочку, неужели они дают читать это первоклашкам? – спросил я. На меня обернулись все, кроме Сары. – Да я до сих пор эту книгу не понял. Боже…
Этот кошмарный сон наяву длился не более тридцати секунд, но после мне все равно требовалась таблетка клонопина: в школе беспорядки, детский шепот по мобильному: «мне страшно», а фоном как будто хлопают петарды, пуля рикошетом валит второклассника, беспорядочная стрельба в библиотеке, брызги крови на недописанной…
Посмотри, как почернело небо. Это я его сделал таким.
Распространи эту мудрость по свету: хотите бросить пить? Переезжайте в дом с привидениями.
Сначала мужчина берет выпивку, потом выпивка берется сама, а потом берет мужчину.
Таково ремесло писателя: его жизнь – водоворот лжи. Приукрасить для него – что перекреститься на красный угол. Мы делаем это, чтоб доставить вам удовольствие. Мы делаем это, чтоб убежать от себя. Физическая жизнь писателя, как правило, статична, и, пытаясь вырваться из этого плена, мы вынуждены ежедневно выстраивать себя…
Вписаться в этот мир оказалось очень непросто.
<...> когда захочет, он всегда сможет найти меня здесь, прямо здесь – я жду с распростертыми объятиями, на страницах, за обложкой, в конце «Лунного парка».
Я написал роман об отце (его ярости, зацикленности на положении в обществе, одиночестве), превратив его в вымышленного серийного убийцу <...>.
– Однажды я работал с бухгалтером, он сказался одержимым. В день, когда мы назначили сеанс экзорцизма в его кондоминиуме, он говорил на латыни задом наперед, плакал кровавыми слезами, а потом у него раскололся череп. – Да ладно, меня проверяла налоговая. Это еще хуже.