Возможно мои оценки книг...
Возможно мои оценки книг Ремарка не всегда объективны, но ничего не поделаешь, это мой любимый писатель.
Возможно мои оценки книг Ремарка не всегда объективны, но ничего не поделаешь, это мой любимый писатель.
В самом начале прочтения романа у меня возникло некое опасение, что это произведение не дотянет по своему уровню до других работ писателя. Но должен признать к своему величайшему облегчению, первое впечатление - обманчиво, а мои опасения были напрасны. Книга - очередной шедевр, ни больше ни меньше.
Все книги Ремарка похожи и имеют ну очень много общего, но всё же они отличаются, \"Станция на горизонте\" в какой-то степени даже лучший роман, прочитанный мной у этого, поистине выдающегося писателя.
В процессе знакомства с произведением у меня возникло ощущение присутствия, особенно в сценах с описанием природы, какого-то пафоса, что ли, природа получилась чересчур вычурной, постоянные аллегории не всегда были уместны, а в самом действе проскальзывала даже, не побоюсь этого выражения, некая пошлая роскошь, герои небрежны и легкомысленны. Они молоды и полны жизненной энергией!
Особенно запомнилась сцена с принцессой Пармской, их интеллектуальный диалог, который я просто разобрал на цитаты, особенно понравилась эта:
Также примечательно описание поездки Кая с Лилиан Дюнкерк на яхте:
Они долго стояли рядом и смотрели на отдалявшийся берег. Оба понимали, что вместе с ним остаются позади светские условности и причинно-следственные связи.Они так презирали все традиционное, что спокойно им пользовались; это было удобно для обороны и отстранения от всего второстепенного. Но они его просто отбрасывали, если встречали партнера своего уровня.Оба они были достаточно сильны, чтобы выдержать приключение, в котором перемахивали сразу через несколько ступеней, которое явилось, как подарок, и уйдет, глухое к призывам вернуться и неудержимое.Поэтому они не тратили время на то, чтобы с ним освоиться и закрепить, а просто отдались ему, — они знали, что оно будет длиться не дольше вздоха, как приветствие, рукопожатие…В их жилах текла слишком родственная кровь для того, чтобы они могли долго быть вместе.Обоим пришлось отвергнуть немало рядовых возможностей, чтобы всецело воспользоваться случаем куда более незаурядным. Скепсис, с каким они отказывались от того, что не затрагивало их чувства, помог им теперь создать необычную ситуацию, которая наивному взгляду могла представиться романтическим идеалом.Они были первочеловеки и плыли в ковчеге по водам над затопленною Землей. Наступало утро, день, вечер, ночь, — но время не двигалось, корабль был заколдован, и текли часы, золотые, исполнившиеся.Они не старались ничего нагнетать и усиливать. Им было ведомо счастье, заключенное в чувстве меры, и они не придавали никакого значения весу, зато тем большее — соразмерности. Вещи были крупными или мелкими, — какими их делали, они питали к этому спокойное, отнюдь не мистическое почтение и с этим не экспериментировали; из благодарности вещи жили внутри них.Так что не было никакой патетики и никаких громких слов. Они бы только испачкали происшедшее между ними. Надо было лишь беззаботно и верно совершать повседневные дела. Красота мира состоит в том, что все течет и утекает, в том, что человек это знает и с улыбкой признает свою к сему причастность....Лилиан Дюнкерк и Кай спокойно и беспечально сознавали все несовершенство любви; они не пытались слиться воедино, но очень старались всегда оставаться двоими.
Красиво смотрелись овальные отражения солнца, качавшиеся на волнах. Если совсем низко перегнуться через перила, то можно было увидеть там, где нос яхты разрезал воду, что внизу — бездна. Иногда она безмолвно разверзалась.Потом все эти вещи, из-за которых подозрительно выглядывали философия и символика, им наскучили, и они улеглись плашмя на спину. Над ними была только синева, и человек в ней терялся.От этой синевы исходило властное внушение. Человек сознавал, что рядом с ним — чудо дышащего тела. Не воспринимал его ни одним из своих чувств, но благодаря ему еще сильнее ощущал себя всемогущим, глядя на небо, с этим телом сливался, — не нарушая его очертаний, не шевелясь, пронизанный током, что был вездесущ, но становился ощутимым, только когда ты медленно в нем растворялся, оказывался отключенным, как нечто единичное, когда настраивался параллельно всеобщему, когда сила всеобщности одолевала и открывались границы особого и весьма интенсивного чувства, при коем душа, казалось, целиком переливается в кожу — этот замечательный инструмент тончайших ощущений.
Но все это разлетелось, как дым, перед паштетом из креветок, который повар умел готовить поистине гениально.
Так проходили дни, без усилий и без борьбы. Ни он, ни она никогда не говорили о недавнем. Они его отодвинули в сторону, даже как следует не обдумав.Иногда один оставлял другого в одиночестве. Кай однажды все утро просидел в шлюпке за чтением. Если ему хотелось, то он сидел там и после обеда. В обоих еще просвечивала какая-то детскость, но она не вырождалась ни во что иное и не подчеркивалась, а вырастала из той естественности, с какой они жили вообще.Сантименты обсуждению не подлежали. Поэтому они друг от друга не уставали.
Должен признать некоторые места были откровенно скучны и даже непонятны, что, возможно вызвано особенностями перевода, как-то \"коряво\" что-ли. Но это незначительные детали, в общем произведение цельное и очень эмоционально сильное.
ВНИМАНИЕ спойлер !!! К моему удивлению, произведение обошлось без летальных исходов, первый случай в моей небольшой читательской практике, когда у Ремарка всё закончилось без жертв, даже болонки не пострадали !)
Книга замечательная, всем советую прочесть, получите несказанное удовольствие, особенно это относится к поклонникам автора!!!
Комментарии и отзывы:
Комментарии и отзывы: