У Меча Предназначения два острия... Одно из них - ты. Другое - смерть.
Любовь и кровь. В них могучая сила. Маги и ученые не первый год ломают себе над этим головы, но поняли только одно… Любовь должна быть истинной.
«Ты что думаешь? Что мы весело поболтаем, вспомним давние времена? А может, в завершение всего пойдём вместе на воз и подзаймёмся любовью на овчинах, так просто, чтобы освежить воспоминания? Да? Геральт, не зная, читает ли чародейка его мысли или удачно угадывает, молчал, криво улыбаясь.»
Возницы и рыбаки пили так, словно завтра с утра запретят выращивать хмель.
Гравюра изображала расчехранное страховидло на лошади, с огромными глазищами и совсем уж непотребными зубищами. В правой руке оно держало солидных размеров меч, в левой - мешок денег. - Ведьмак,- промямлила бабка, - некоторыми ведьмином прозываемый.
Любить - значит не только брать, но и уметь отказываться от чего-то, жертвовать собою!
- История? Родерик де Новембер? Читал, читал. Когда учился в Оксенфуртской академии, история занимала второе место в списке моих любимых предметов. - А первое? - Георграфия, - серьезно сказал поэт. - Атлас мира был большой, за ним легче всего было скрыть пузырь с водкой. Геральт сухо засмеялся, встал, снял с книжной полки…
– Можно узнать, куда ты клонишь? – А никуда. Выпила немного, вот и философствую, ищу общие истины.
Тайлес дрожащей рукой вытащил из-за пояса железную перчатку и со звоном кинул на пол к ногам ведьмака. – Я смою оскорбление ордена твоей кровью, выродок! – взвизгнул он. – Вызываю тебя на поединок! Выходи во двор! – У тебя что-то упало, сынок, – спокойно произнесла Нэннеке. – Подними, пожалуйста, здесь сорить не положено,…
Молодая чародейка становилась «привлекательной», потому что того требовал престиж профессии. Результатом были псевдокрасивые женщины со злыми и холодными глазами дурнушек. Дурнушек, неспособных забыть о своей некрасивой внешности, прикрытой магической маской, причем не для того, чтобы их осчастливить, а исключительно ради…
«Немного жертвенности, – подумал он, – всего лишь немного жертвенности. Это ее успокоит – объятия, поцелуи, тихие ласки… Она не хочет большего. И даже если хочет, то что? Немного жертвенности, совсем немного… ведь она красива и заслуживает этого… Если б она хотела большего… Это ее успокоит. Тихий, спокойный, нежный…
Твоя матушка, как вижу, довольно часто бродила по лесу в одиночку, так что у тебя есть причина призадуматься над собственным происхождением.
Если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще.
Я, Лютик, никогда не мог противиться искушению взглянуть на то, чего не существует.
Воевода с трудно произносимым именем, который что-то слышал о делах и проблемах Четыругла, спросил из приличия, хорошо ли жеребятся кобылы. Геральт ответил, что, мол, да, лучше, чем жеребцы.