– И я, и весь этот мир – всего лишь чья-то мысль, – тихо сказал медведь.
Горько уходить из мира, в котором оставляешь какую-то тайну.
Есть, видимо, какое-то странное соответствие между общим рисунком жизни и теми мелкими историями, которые постоянно происходят с человеком и которым он не придает значения.
Да и самолетов у нас в стране всего несколько, летают вдоль границ, чтоб американцы фотографировали. И то...
тяжесть висящей на цепочке гири заставляет часы работать
Мир делался знакомым до мельчайших подробностей, как дверь сортира изнутри...
Часто в детстве я представлял себе газетный разворот, еще пахнущий свежей краской, с моим большим портретом посередине (я в шлеме и улыбаюсь) и подписью: «Космонавт Омон Кривомазов чувствует себя отлично!» Сложно понять, почему мне этого так хотелось. Я, наверное, мечтал прожить часть жизни через других людей – через тех,…
Значит, – думал я, – можно глядеть из самого себя, как из самолета, и вообще неважно, откуда глядишь, – важно, что при этом видишь…
Диалектика в том, что учение Маркса, рассчитанное на передовую страну, победило в самой отсталой.
Хоть отцу и приходилось иногда стрелять в людей, он был человек незлой души, по природе веселый и отзывчивый.
...но ведь и мы, люди, думал я, вроде бы встречаемся, хохочем, хлопаем друг друга по плечам и расходимся, но в некоем особом измерении, куда иногда испуганно заглядывает наше сознание, мы так же неподвижно висим в пустоте, где нет верха и низа, вчера и завтра, нет надежды приблизиться друг к другу или хоть как-то…
Слово смерть присутствовало в моей жизни как бумажка с памятной записью, - я знал, что она на месте, но никогда не останавливал на ней взгляд.
Оказалось, что места вполне достаточно, чтобы на целые часы забыть о том, как его мало.
– Ладно, – сказал Сема, – мне пора уже. Ты знаешь что? Ты, когда на Луну прилетишь, вспомни обо мне, ладно? – Конечно, – сказал я. – Вспомни просто, что был такой Сема. Первая ступень.
Мне вдруг стало противно от мысли, что я сижу в этой маленькой заплеванной каморке, где пахнет помойкой, противно от того, что я только что пил из грязного стакана портвейн, от того, что вся огромная страна, где я живу, – это много-много таких маленьких заплеванных каморок, где воняет помойкой и только что кончили пить…